Гори, гори, моя звезда!

Русская песня («Не скажу никому…»)

Не скажу никому,Отчего я веснойПо полям и лугамНе сбираю цветов.Та весна далеко,Те завяли цветы,Из которых я с нимЗавивала венки!И тех нет уж и дней,Что летели стрелой,Что любовью нас жгли,Что палили огнем!Всё прошло уж давно…Не воротишь назад!Для чего ж без негоЦветы стану я рвать?Не скажу никому,Отчего у меняТяжело на грудиЗлая грусть налегла…26 февраля 1840

Русская песня («Так и рвется душа…»)

Так и рвется душаИз груди молодой!Хочет воли она,Просит жизни другой!То ли дело – вдвоемНад рекою сидеть,На зеленую степь,На цветочки глядеть!То ли дело – вдвоемЗимню ночь коротать,Друга жаркой рукойКо груди прижимать;Поутру, на заре,Обнимать-провожать,Вечерком у воротЕго вновь поджидать!1 апреля 1840

Разлука

На заре туманной юностиВсей душой любил я милую;Был у ней в глазах небесный свет,На лице горел любви огонь.Что пред ней ты, утро майское,Ты, дубрава-мать зеленая,Степь-трава – парча шелковая,Заря-вечер, ночь-волшебница!Хороши вы – когда нет ее,Когда с вами делишь грусть свою,А при ней вас – хоть бы не было;С ней зима – весна, ночь – ясный день!Не забыть мне, как в последний разЯ сказал ей: «Прости, милая!Так, знать, бог велел – расстанемся,Но когда-нибудь увидимся…»Вмиг огнем лицо всё вспыхнуло,Белым снегом перекрылося, —И, рыдая, как безумная,На груди моей повиснула.«Не ходи, постой! дай время мнеЗадушить грусть, печаль выплакатьНа тебя, на ясна сокола…»Занялся дух – слово замерло…1840

Русская песня («Я любила его…»)

Я любила егоЖарче дня и огня,Как другие любитьНе смогут никогда!Только с ним лишь однимЯ на свете жила;Ему душу мою,Ему жизнь отдала!Что за ночь, за луна,Когда друга я жду!И, бледна, холодна,Замираю, дрожу!Вот он и́дет, поет:«Где ты, зорька моя?»Вот он руку берет,Вот целует меня!«Милый друг, погасиПоцелуи твои!И без них при тебеОгнь пылает в крови;И без них при тебеЖжет румянец лицо,И волнуется грудьИ кипит горячо!И блистают глазаЛучезарной звездой!»Я жила для него —Я любила душой!1841

Федор Антонович Туманский (1799–1853)

Птичка

Вчера я растворил темницуВоздушной пленницы моей:Я рощам возвратил певицу,Я возвратил свободу ей.Она исчезла, утопаяВ сияньи голубого дня,И так запела, улетая,Как бы молилась за меня.<1827>

Василий Иванович Туманский (1800–1860)

Прекрасным глазам

Большие глаза, голубые глаза!Вам юношу долго ль томить?..Вам долго ль сверкать, привлекать, а потомЛюбви безответными быть?..По целым часам примечаю я вас:Вам свет благосклонней луны;Гляжу и готов я дать клятву сто раз:Вы нежного чувства полны.Но только что вспыхну, но только устаДрожа залепечут: «Люблю» —Беспечный ваш блеск, тишина, чистотаОтъемлют надежду мою.Большие глаза, голубые глаза,О, сбросьте завесы свои,От страстно, глубоко горящей душиПримите хоть искру любви.Блесните слезой, отуманьтесь слезой,А после прогляньте, глаза, —Да в светлом восторге паря над землей,Увижу я в вас небеса.<1827>

Дева

Как мила ее головкаВ белом облаке чалмы!Как пристало ей раздумьеВ томный час вечерней тьмы!Как роскошно алой тканьюОбрисован гибкий стан!Скажешь: розами одета,Скажешь: гость волшебных стран.А глаза – живые звезды —Что за нега и краса:В них сквозь влагу брызжут искры,Сквозь огонь блестит роса.Это гурия пророка,Предвещающая рай;О гяур! Гляди на девуИ желанием сгорай!1836

Песня («Любил я очи голубые…»)

Посвящена А.О. Смирновой

Любил я очи голубые,Теперь влюбился в черные.Те были нежные такие,А эти непокорные.Глядеть, бывало, не устанутТе долго, выразительно;А эти не глядят; а взглянут —Так словно Царь властительный.На тех порой сверкали слезы,Любви немые жалобы,А тут не слезы, а угрозы,А то и слез не стало бы.Те укрощали жизни волны,Светили мирным счастием,А эти бурных молний полныИ дышат самовластием.Но увлекательно, как младость,Их юное могущество.О! Я б за них дал славу, радостьИ всё души имущество.Любил я очи голубые,Теперь влюбился в черные,Хоть эти сердцу не родные,Хоть эти непокорные.1843

Владимир Александрович Соллогуб (1813–1882)

Песня старика

Ты помнишь, брат, те времена,Когда с тобой на ратной службеОдни родные знаменаСзывали нас к горячей дружбе?Теперь мы дожили зимы:Глядим в отверзтую могилу.Но схороним до смерти мыВ душе огонь и в дружбе силу.Мы памятью одной живемТеперь, мой друг, в немом покое,И не гуляем мы вдвоемВ пиру штыков и в шумном бое.Но если крикнет край родной,Да про врагов опять нам скажет,Тряхнем, товарищ, стариной,И старина себя покажет.<1830-е гг.>

Серенада

Н.М. Языкову

Закинув плащ, с гитарой под рукою,К ее окну пойдем в тиши ночной,И там прервем мы песнью молодоюРоскошный сон красавицы младой.Но не страшись, пленительная дева,Не возмутим твоих мы светлых сновНеистовством бурсацкого напеваИль повестью студенческих грехов.Нет, мы поем и тихо и смиренноЛишь для того, чтоб слышала нас ты,И наша песнь – как фимиам священныйПред алтарем богини красоты.Звезда души! Богиня молодая!Нас осветил огонь твоих очей,И голос наш, на сердце замирая,Любви земной не выразит речей.Мы здесь поем во тьме весенней ночи;Ты ж, пробудясь от шума голосов,Сомкнешь опять мечтательные очи,Не расслыхав воззванья бурсаков;Но нет… душой услышав серенаду,Стыдясь во сне… ты песнь любви поймешьИ нехотя ночным певцам в наградуИх имена впросонках назовешь.1830-е годы

«Скажи, о чем в тени ветвей…»

Скажи, о чем в тени ветвей,Когда природа отдыхает,Поет весенний соловейИ что́ он песней выражает?Скажи! Когда от жизненной тоскиТы утомленный изнываешьИ злой печали вопрекиХоть призрак счастья призываешь.Что услаждает грудь твою?Не те ли звуки неземные,Когда услышишь ты впервыеСлова любви,Слова любви?1830-е гг.

Николай Филиппович Павлов (1803–1864)

Романс («Не говори ни да, ни нет…»)

Не говори ни да, ни нет,Будь равнодушной, как бывало,И на решительный ответНакинь густое покрывало.Как знать, чтоб да и нет равноДля сердца гибелью не стали?От радости ль сгорит оно,Иль разорвется от печали?И как давно и как люблю,Я на душе унылой скрою;Я об одном судьбу молю,Чтоб только чаще быть с тобою.Чтоб только не взошла заря,Чтоб не рассвел тот день над нами,Как ты с другим у алтаряПоникнешь робкими очами!Но, время без надежд губяДля упоительного яда,Зачем я не сводил с тебяК тебе прикованного взгляда?Увы! Зачем прикован взор,Взор одинокий, безнадежный,К звездам, как мрачный их узорРисуется в дали безбрежной?..В толпе врагов, в толпе друзей,Среди общественного шума,У верной памяти моейВезде ты, царственная дума.Так мусульманин помнит райИ гроб, воздвигнутый пророку;Так, занесенный в чуждый край,Всегда он молится востоку.<1830>

Романс («Она безгрешных сновидений…»)

Она безгрешных сновиденийТебе на ложе не пошлетИ для небес, как добрый гений,Твоей души не сбережет;С ней мир другой, но мир прелестный,С ней гаснет вера в лучший край…Не называй ее небеснойИ у земли не отнимай!Нет у нее бесплотных крылий,Чтоб отделиться от людей;Она – слиянье роз и лилий,Цветущих для земных очей.Она манит во храм чудесный,Но этот храм – не светлый рай…Не называй ее небеснойИ у земли не отнимай!Вглядись в пронзительные очи —Не небом светятся они:В них есть неправедные ночи,В них есть мучительные дни.Пред троном красоты телеснойСвятых молитв не зажигай…Не называй ее небеснойИ у земли не отнимай!Она – не ангел-небожитель,Но, о любви ее моля,Как помнить горнюю обитель,Как знать, что – небо, что – земля?С ней мир другой, но мир прелестный,С ней гаснет вера в лучший край,Не называй ее небеснойИ у земли не отнимай!Первая половина 1834

«Не говори, что сердцу больно…»

Не говори, что сердцу больноОт ран чужих;Что слезы катятся невольноИз глаз твоих!Будь молчалива, как могилы,Кто ни страдай,И за невинных бога силыНе призывай!Твоей души святые звуки,Твой детский бред —Перетолкует всё от скукиБезбожный свет.Какая в том тебе утрата,Какой подрыв,Что люди распинают братаНаперерыв?1853

«Надуты губки для угрозы…»

Надуты губки для угрозы,А шепчут нежные слова.Скажи, откуда эти слезы —Ты так не плакала сперва.Я помню время: блеснут, бывало,Две-три слезы из бойких глаз,Но горем ты тогда играла,Тогда ты плакала, смеясь.Я понял твой недуг опасный:Уязвлена твоя душа.Так плачь же, плачь, мой друг прекрасный,В слезах ты чудно хороша.<1860>

Николай Михайлович Языков (1803–1846)

«Кто за бокалом не поет…»

Кто за бокалом не поет,Тому не полная отрада:Бог песен богу виноградаВосторги новые дает.Слова святые: пей и пой!Необходимы для пирушки.Друзья! где арфа подле кружки,Там бога два и пир двойной!Так ночью краше небесаПри ярком месяца сияньи;Так в миловидном одеяньиОчаровательней краса.Кто за бокалом не поет,Тому не полная отрада:Бог песен богу виноградаВосторги новые дает!1823

Молитва («Молю Святое Провиденье…»)

Молю Святое Провиденье:Оставь мне тягостные дни,Но дай железное терпенье,Но сердце мне окамени.Пусть, неизменен, жизни новойПриду к таинственным вратам,Как Волги вал белоголовыйДоходит целым к берегам.12 апреля I825

А.И. Готовцевой[6]

Влюблен я, дева-красота!В твой разговор, живой и страстный,В твой голос ангельски-прекрасный,В твои румяные уста!Дай мне тобой налюбоваться,Твоих наслушаться речей,Упиться песнию твоей,Твоим дыханьем надышаться.<1825>

Элегия («Вы не сбылись, надежды милой…»)

Вы не сбылись, надежды милойБлагословенные мечты:Моя краса, мое светило,Моя желанная, где ты?Давно ль очей твоих лазурныхЯ любовался тишиной,И волны дум крутых и бурных,В душе смирялись молодой?Далеко ты, но терпеливоМоей покорствую судьбе;Во мне божественное живоВоспоминанье о тебе…Так пробужденье сохраняетЧерты пленительного сна;Так землю блеском осыпаетНебес красавица, луна.<1825>

Аделаиде

Ланит и персей жар и негаИ томный блеск твоих очей…О друг! Ты Альфа и ОмегаЛюбви возвышенной моей —Ты вся полна очарованья!Я твой! мои живые сны,Мои кипучие желаньяВсе на тебя устремлены.Предайся ж мне: любви забавыЯ сладкозвучно воспоюИ окружу лучами славыМладую голову твою!12 сентября 1826

Она придет. Элегия

Меня любовь преобразила,Я стал задумчив и уныл!Я ночи бледные светила,Я сумрак ночи полюбил!По скату сонных береговБрожу, тоскуя и мечтая,И жду, когда между кустовМелькнет условленный покровИли тропинка потайнаяЗашепчет шорохом шагов.Гори, небесное светило,Помедли, мрак, на лоне вод:Она придет! Мой ангел милый,Любовь моя, она придет!Она придет! Мой ангел милый,Любовь моя, она, она придет!<Середина 1820-х гг.>

Песня («Когда умру, смиренно совершите…»)

Когда умру, смиренно совершитеПо мне обряд печальный и святой,И мне стихов надгробных не пишите,И мрамора не ставьте надо мной.Но здесь, друзья, где ныне сходка нашаБеседует, разгульна и вольна;Где весела, как праздничная чаша,Душа кипит студенчески шумна, —Во славу мне вы чашу круговуюНа полните блистательным вином,Торжественно пропойте песнь роднуюИ пьянствуйте о имени моем.Все тлен и миг! Блажен, кому с друзьямиСвою весну пропировать дано,Кто видит мир туманными глазамиИ любит жизнь за песни и вино!..1829

Пловец («Нелюдимо наше море…»)

Нелюдимо наше море,День и ночь шумит оно;В роковом его простореМного бед погребено.Смело, братья! Ветром полныйПарус мой направил я:Полетит на скользки волныБыстрокрылая ладья!Облака бегут над морем,Крепнет ветер, зыбь черней;Будет буря: мы поспоримИ помужествуем с ней.Смело, братья! Туча грянет,Закипит громада вод,Выше вал сердитый встанет,Глубже бездна упадет!Там, за далью непогоды,Есть блаженная страна:Не темнеют неба своды,Не проходит тишина.Но туда выносят волныТолько сильного душой!..Смело, братья, бурей полный,Прям и крепок парус мой.1829

Элегия («Блажен, кто мог на ложе ночи…»)

Т.Д.

Блажен, кто мог на ложе ночиТебя руками обогнуть;Челом в чело, очами в очи,Уста в уста и грудь на грудь!Кто соблазнительный твой лепетЛобзаньем пылким прерывалИ смуглых персей дикий трепетТо усыплял, то пробуждал!..Но тот блаженней: дева ночи,Кто в упоении любвиГлядит на огненные очи,На брови дивные твои,На свежесть уст твоих пурпурных,На черноту младых кудрей,Забыв и жар восторгов бурных,И силы юности своей!26 марта 1831

Бессонница

Что мечты мои волнуетНа привычном ложе сна?На лицо и грудь мне дуетСвежим воздухом весна,Тихо очи мне целуетПолуночная луна.Ты ль, приют восторгам нежным,Радость юности моей,Ангел взором безмятежным,Ангел прелестью очей,Персей блеском белоснежным,Мягких золотом кудрей!Ты ли мне любви мечтамиПрогоняешь мирны сны?Ты ли свежими устамиНавеваешь свет луны,Скрыта легкими тенямиСоблазнительной весны?Благодатное виденье,Тихий ангел! успокой,Усыпи души волненье,Чувства жаркие напойИ даруй мне утомленье,Освященное тобой!1831

Пловец («Воют волны, скачут волны!..»)

Воют волны, скачут волны!Под тяжелым плеском волнПрям стоит наш парус полный,Быстро мчится легкий челн,И расталкивает волны,И скользит по склонам волн!Их, порывами вздувая,Буря гонит ряд на ряд;Разгулялась волновая;Буйны головы шумят,Друг на друга набегая,Отшибаяся назад!Но глядите: перед нами,Вдоль по темным облакам.Разноцветными зарямиОтливаясь там и там,Золотыми полосамиДень и небо светят нам.Пронесися, мрак ненастный!Воссияй, лазурный свод!Разверни свой день прекрасныйНадо всем простором вод:Смолкнут бездны громогласны,Их волнение падет!Блещут волны, плещут волны!Под стеклянным брызгом волнПрям стоит наш парус полный,Быстро мчится легкий челн,Раздвигая сини волныИ скользя по склонам волн!

Стансы («В час, как деву молодую…»)

В час, как деву молодуюЯ зову на ложе снаИ ночному поцелуюНе противится она.Грусть нежданного сомненьяВдруг находит на меня —И боюсь я пробужденьяИ божественного дня.Он сияет, день прекрасный,В блеске розовых лучей;В сенях леса сладкогласныйСвищет песню соловей;Резвым плеском льются воды,И цветут ковры долин…То любовница природы,То красавица годин.О! Счастли́в, чья грудь младаяСилой чувств еще полна;Жизнь ведет его, играя,Как влюбленная, нежна;И, веселая, ласкает,И, пристрастная к нему,И дарит и обещаетВсе красавцу своему!Есть любовь и наслажденья,Небо есть и на земле;Но могущество мгновенья,Но грядущее во мгле.О! друзья, что наша младость?Чарка славного вина;А забывчивая радостьСразу пьет ее до дна!1831

Михаил Юрьевич Лермонтов (1814–1841)

Молитва («Не обвиняй меня, Всесильный…»)

Не обвиняй меня, Всесильный,И не карай меня, молю,За то, что мрак земли могильныйС ее страстями я люблю;За то, что редко в душу входитЖивых речей Твоих струя,За то, что в заблужденье бродитМой ум далеко от Тебя;За то, что лава вдохновеньяКлокочет на груди моей;За то, что дикие волненьяМрачат стекло моих очей;За то, что мир земной мне тесен,К Тебе ж проникнуть я боюсь,И часто звуком грешных песенЯ, Боже, не Тебе молюсь.Но угаси сей чудный пламень,Всесожигающий костер,Преобрати мне сердце в камень,Останови голодный взор;От страшной жажды песнопеньяПускай, Творец, освобожусь,Тогда на тесный путь спасеньяК Тебе я снова обращусь.<1829>

Черкешенка

Я видел вас: холмы и нивы,Разнообразных гор кусты,Природы дикой красоты,Степей глухих народ счастливыйИ нравы тихой простоты!Но там, где Терек протекает,Черкешенку я увидал, —Взор девы сердце приковал;И мысль невольно улетаетБродить средь милых, дальних скал…Так дух раскаяния, звукиПослышав райские, летитУзреть еще небесный вид;Так стон любви, страстей и мукиДо гроба в памяти звучит.1829

Нищий

У врат обители святойСтоял просящий подаяньяБедняк, иссохший, чуть живойОт глада, жажды и страданья.Куска лишь хлеба он просил,И взор являл живую муку,И кто-то камень положилВ его протянутую руку.Так я молил твоей любвиС слезами горькими, с тоскою;Так чувства лучшие моиОбмануты навек тобою!Август 1830

Еврейская мелодия

Я видал иногда, как ночная звездаВ зеркальном заливе блестит;Как трепещет в струях, и серебряный прахОт нее, рассыпаясь, бежит.Но поймать ты не льстись и ловить не берись:Обманчивы луч и волна.Мрак тени твоей только ляжет на ней,Отойди ж – и заблещет она.Светлой радости так беспокойный призракНас манит под хладною мглой;Ты схватить – он шутя убежит от тебя!Ты обманут – он вновь пред тобой.1830

Утро на Кавказе

Светает – вьется дикой пеленойВокруг лесистых гор туман ночной;Еще у ног Кавказа тишина;Молчит табун, река журчит одна.Вот на скале новорожденный лучЗарделся вдруг, прорезавшись меж туч,И розовый по речке и шатрамРазлился блеск и светит там и там:Так девушки, купаяся в тени,Когда увидят юношу они,Краснеют все, к земле склоняют взор:Но как бежать, коль близок милый вор!..1830

Звезда

Вверху однаГорит звезда;Мой взор онаМанит всегда;Мои мечтыОна влечетИ с высотыМеня зовет!Таков же былТот нежный взор,Что я любилСудьбе в укор.Мук никогдаОн зреть не мог,Как та звезда,Он был далек.Усталых веждЯ не смыкал,И без надеждК нему взирал!1831

Романс к И…

Когда я унесу в чужбинуПод небо южной стороныМою жестокую кручину,Мои обманчивые сныИ люди с злобой ядовитойОсудят жизнь мою порой,Ты будешь ли моей защитойПеред бесчувственной толпой?О, будь!.. о, вспомни нашу младость,Злословья жертву пощади,Клянися в том! чтоб вовсе радостьНе умерла в моей груди,Чтоб я сказал в земле изгнанья:Есть сердце, лучших дней залог,Где почтены мои страданья,Где мир их очернить не мог.<1831>

Песня («Желтый лист о стебель бьется…»)

Желтый лист о стебель бьетсяПеред бурей;Сердце бедное трепещетПред несчастьем.Что за важность, если ветерМой листок одинокийУнесет далеко, далеко;Пожалеет ли об немВетка сирая;Зачем грустить мо́лодцу,Если рок судил емуУгаснуть в краю чужом?Пожалеет ли об немКрасна девица?1831

Ангел

По небу полуночи ангел летелИ тихую песню он пел;И месяц, и звезды, и тучи толпойВнимали той песне святой.Он пел о блаженстве безгрешных духовПод кущами райских садов;О боге великом он пел, и хвалаЕго непритворна была.Он душу младую в объятиях несДля мира печали и слез,И звук его песни в душе молодойОстался – без слов, но живой.И долго на свете томилась она,Желанием чудным полна;И звуков небес заменить не моглиЕй скучные песни земли.1831

Парус

Белеет парус одинокойВ тумане моря голубом!..Что ищет он в стране далекой?Что кинул он в краю родном?..Играют волны – ветер свищет,И мачта гнется и скрипит…Увы! он счастия не ищетИ не от счастия бежит!Под ним струя светлей лазури,Над ним луч солнца золотой…А он, мятежный, просит бури.Как будто в бурях есть покой!Август 1832

Черкесская песня

Много дев у нас в горах;Ночь и звезды в их очах;С ними жить завидна доля,Но еще милее воля!Не женися, молодец,Слушайся меня:На те деньги, молодец,Ты купи коня!Кто жениться захотел,Тот худой избрал удел,С русским в бой он не поскачет;Отчего? – жена заплачет!Не женися, молодец,Слушайся меня:На те деньги, молодец,Ты купи коня!Не изменит добрый конь:С ним – и в воду и в огонь;Он как вихрь в степи широкой,С ним – все близко, что далеко.Не женися, молодец,Слушайся меня:На те деньги, молодец,Ты купи коня!

Песня Селима

Месяц плыветИ тих и спокоен;А юноша-воинНа битву идет.Ружье заряжает джигит,И дева ему говорит:«Мой милый, смелееВверяйся ты року,Молися востоку,Будь верен Пророку,Любви будь вернее!Всегда награжден,Кто любит до гроба,Ни зависть, ни злобаЕму не закон;Пускай его смерть и погубит;Один не погибнет, кто любит!Любви изменившийИзменой кровавой,Врага не сразивши,Погибнет без славы;Дожди его ран не обмоют,И звери костей не зароют!»Месяц плыветИ тих и спокоен;А юноша-воинНа битву идет!

«Когда печаль слезой невольной…»

Когда печаль слезой невольнойПромчится по глазам твоим,Мне видеть и понять не больно,Что ты несчастлива с другим.Незримый червь незримо гложетЖизнь беззащитную твою,И что ж? я рад, что он не можетТебя любить, как я люблю.Но если счастие случайноБлеснет в лучах твоих очей,Тогда я мучусь горько, тайно,И целый ад в груди моей.

Русалка («Русалка плыла по реке голубой…»)

1

Русалка плыла по реке голубой,Озаряема полной луной;И старалась она доплеснуть до луныСеребристую пену волны.

2

И шумя, и крутясь колебала рекаОтраженные в ней облака;И пела русалка – и звук ее словДолетал до крутых берегов.

3

И пела русалка: «На дне у меняИграет мерцание дня;Там рыбок златые гуляют стада,Там хрустальные есть города;

4

И там на подушке из ярких песков,Под тенью густых тростников,Спит витязь, добыча ревнивой волны,Спит витязь чужой стороны.

5

Расчесывать кольца шелковых кудрейМы любим во мраке ночей,И в чело, и в уста мы, в полуденный час,Целовали красавца не раз.

6

Но к страстным лобзаньям, не знаю зачем,Остается он хладен и нем;Он спит, – и, склонившись на перси ко мне,Он не дышит, не шепчет во сне!..»

7

Так пела русалка над синей рекой,Полна непонятной тоской;И, шумно катясь, колебала рекаОтраженные в ней облака.1836

Еврейская мелодия (Из Байрона)

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!Вот арфа золотая:Пускай персты твои, промчавшися по ней,Пробудят в струнах звуки рая.И если не на век надежды рок унес,Они в груди моей проснутся,И если есть в очах застывших капля слез —Они растают и прольются.Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,Мне тягостны веселья звуки!Я говорю тебе: я слез хочу, певец,Иль разорвется грудь от муки.Страданьями была упитана она,Томилась долго и безмолвно;И грозный час настал – теперь она полна,Как кубок смерти, яда полный.1836

Молитва («Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…»)

Я, Матерь Божия, ныне с молитвоюПред Твоим образом, ярким сиянием,Не о спасении, не перед битвою.Не с благодарностью иль покаянием,Не за свою молю душу пустынную,За душу странника в свете безродного;Но я вручить хочу деву невиннуюТеплой заступнице мира холодного.Окружи счастием душу достойную,Дай ей сопутников, полных внимания,Молодость светлую, старость покойную,Сердцу незлобному мир упования.Срок ли приблизится часу прощальномуВ утро ли шумное, в ночь ли безгласную,Ты восприять пошли к ложу печальномуЛучшего ангела душу прекрасную.1837

«Когда волнуется желтеющая нива…»

Когда волнуется желтеющая ниваИ свежий лес шумит при звуке ветерка,И прячется в саду малиновая сливаПод тенью сладостной зеленого листка;Когда росой обрызганный душистой,Румяным вечером иль утра в час златой,Из-под куста мне ландыш серебристыйПриветливо кивает головой;Когда студеный ключ играет по оврагуИ, погружая мысль в какой-то смутный сон,Лепечет мне таинственную сагуПро мирный край, откуда мчится он, —Тогда смиряется души моей тревога,Тогда расходятся морщины на челе, —И счастье я могу постигнуть на земле,И в небесах я вижу Бога…1837

Ветка Палестины

Скажи мне, ветка Палестины:Где ты росла, где ты цвела?Каких холмов, какой долиныТы украшением была?У вод ли чистых ИорданаВостока луч тебя ласкал,Ночной ли ветр в горах ЛиванаТебя сердито колыхал?Молитву ль тихую читали,Иль пели песни старины,Когда листы твои сплеталиСолима бедные сыны?И пальма та жива ль поныне?Все так же ль манит в летний знойОна прохожего в пустынеШироколиственной главой?Или в разлуке безотраднойОна увяла, как и ты,И дольний прах ложится жадноНа пожелтевшие листы?..Поведай: набожной рукоюКто в этот край тебя занес?Грустил он часто над тобою?Хранишь ты след горючих слез?Иль, божьей рати лучший воин,Он был, с безоблачным челом,Как ты, всегда небес достоинПеред людьми и божеством?..Заботой тайною хранима,Перед иконой золотойСтоишь ты, ветвь Ерусалима,Святыни верный часовой!Прозрачный сумрак, луч лампады,Кивот и крест, символ святой…Все полно мира и отрадыВокруг тебя и над тобой.1837