скачать книгу бесплатно
Докурив, он сказал:
– Сынок, как там тебя? Егорка? У тебя деньги есть?
Хорхе с готовностью стал рыться в кошельке, отец нетерпеливо вырвал кошелёк из его рук:
– Да не боись ты, давай. Вот молодец. Вот спасибо. Очень нужно. Я скоро верну.
Он молча взял под руку своего товарища, и они ушли.
Подождав около часа, Хорхе вышел на улицу. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь густые заросли старых деревьев, стал мягче, предвещая скорый закат. Спросил у соседки, поливавшую грядку из шланга.
– Егор? Так известно, где. Ты ему денег, что ли, дал? Так он, значит, в магазин и на рыбалку. Известно какую. Они, кажись, и удочки на неё не берут, вот какую.
Она плюнула и отвернулась.
Хорхе пошёл на остановку и, только войдя в автобус, вспомнил, что он не просто без денег, а совсем. Пытался объяснить загорелому водителю с раскосыми глазами, но тот коротко сказал:
– Плати или выходи.
Сидящий рядом неухоженный и, казалось, спящий мужичок с лохматой седой шевелюрой посмотрел на Хорхе, спросил:
– Испанец, что ли?
– Я с Кубы.
– А… – и вдруг продолжил на испанском почти без акцента, – Как тебе в России?
Хорхе никак не ожидал услышать здесь родную речь:
– Хорошо. Вы так хорошо говорите по-испански!
– Да, были причины выучить… Держи, – протянул деньги на билет. – Бывай! Но пасаран!
У турникета метро попросил контролёра пропустить, но та строго отказала, с подозрением оглядев его, ещё и в свисток свистнула.
Жуя, подошёл в развалку полицейский, по пути надевая фуражку. Из двери суетливо высунулся второй:
– Что там? Если без документов, оформляй сразу, шеф сказал, всех грести.
Напарник кивнул:
– Сейчас. Сержант Тищенко. Можно документы?
Хорхе стал рыться в рюкзаке, вытащил том «Тихого Дона» и всучил полицейскому, пока продолжал искать дальше. Тот с любопытством посмотрел на книгу.
– Нет. С собой нет. В гостинице, – расстроенный Хорхе уже понял, что так просто его не отпустят. Как он мог забыть паспорт?
– Ясно. Откуда вы?
– С Кубы…
– Шолохова любите?
– Да, хорошо написано, – и добавил с колебанием, – у меня отец русский.
– А чего без билета?
– У меня кошелёк… Потерял.
Полицейский сказал вполголоса:
– Я тоже Шолохова люблю. Какой язык, а? Музыка! – всучил книгу Хорхе обратно и сказал контролёру, – Семёновна, пропусти его.
– Спасибо! – крикнул Хорхе, встав на эскалатор и обернувшись.
Он слышал, как из двери донеслось:
– Ну что там?
– Порядок, он с документами.
В аэропорту Хорхе оказался в толпе мексиканцев – Мексика накануне проиграла Бразилии и вылетела с чемпионата, многие мексиканские болельщики возвращались. Посадку уже объявили; стоя в очереди на посадку в автобус вдруг опять увидел черноволосую девушку, сидящую в кафе неподалёку. Выскочил из очереди, робко подошёл:
– Привет, – и только теперь заметил, что она плачет.
– Привет, Егорка, – не удивившись, смахнув слезу, сказала она. – Улетаешь?
– Да… А вы… почему плачете?
– Ничего… С парнем поругались, он без меня уехал в отпуск. А я не смогла, на работе не отпустили…
– Как же он без вас? Как вас зовут, кстати?
– Инна… Я не знаю… Как он мог? – она опять заплакала.
– Вы простите, мне пора…
Она кивнула и махнула рукой.
Хорхе сел в автобус, с грустью проводил её взглядом. Автобус подъехал к самолёту. С десяток сотрудников аэропорта копошились возле лайнера, некоторые переговаривались по рации. Но двери автобуса так и не открылись. Постояв ещё немного, автобус тронулся и подъехал обратно к аэропорту. Настороженно вертящих головами пассажиров опять выпустили в зал ожидания.
Хорхе спросил у сотрудника аэропорта, что случилось. Оказалось, самолёт не был готов, и вылет отложили на сорок минут.
Хорхе радостно, пытаясь обойти впереди идущих пассажиров, ползущих, как сонные мухи, направился к столу, за которым, как он сразу заметил, всё ещё сидела Инна. Она уже не плакала и выводила на салфетке каллиграфическими буквами матерные ругательства мужского рода.
Вздрогнула, увидев его, спросила:
– Ты что, Егорка, передумал лететь?
– Проблемы с самолётом. Красиво, – показал он глазами на её каллиграфические упражнения.
– Правда? Люблю каллиграфию.
– Очень! – он воодушевленно заговорил. – Я как-то был в музее в Севилье, Генеральный архив Индий называется. Там куча средневековых документов, многие очень красиво написаны. Но то, как пишете вы – просто фантастика!
– Ну что ты, не преувеличивай. Ты не шутишь ли? Ты понимаешь, что здесь написано?
– Да, – Хорхе покраснел.
Но было видно, что его слова её тронули. Она внимательно посмотрела на него, вздохнула:
– А мой… парень говорит, хватит заниматься ерундой.
– Почему?! Так красиво получается, и вам нравится – да это же дар Божий! – он перекрестился, – это преступление так говорить!
– Ну скажешь тоже, дар, – взяла салфетку, написала что-то, – держи, вот моя электронная почта, найдёшь меня в сети. Напишешь мне?
– Конечно! – Хорхе бережно прижал салфетку к груди, – спасибо!
Инна прислушалась, сказала:
– Вот опять твой рейс объявляют.
Инна чмокнула его в щёку и подтолкнула.
На этот раз автобус благополучно довёз пассажиров до самолёта. Хорхе сразу написал Инне, ещё в самолёте. В первые минуты ответа не было, а потом пришлось отключить телефон. Но ничего. Хорхе умеет ждать. Даст Бог, дождётся.
Приземлившись, позвонил маме. Она спросила:
– Сынок, как дела? Нашёл отца?
Он ответил:
– Нет. Но это ничего. Всё будет хорошо.
Жаль, что собаки не говорят
«Где же хозяин запропастился? Самое главное же рядом: как зайдёшь, налево, и вот они – эти восхитительные банки с собачьей едой. Я её даже отсюда чувствую, а там, в магазине, у меня вообще уши крутит от блаженства. Хозяин поэтому и стал оставлять меня здесь, снаружи, чтобы я не чудил: как он выразился, чтобы у меня крышу не сносило. Ерунда какая-то: как крышу может снести? К тому же, у меня её нет, как и у него – так что он вообще может об этом знать?
Ну наконец-то, вот он, запах хозяина, идёт впереди него, как будто объявляет: «Вот он, хозяин идёт!» Но это не хозяин… Какой-то маленький человек. Пахнет много чем, но и запах хозяина есть. Наверное, его знакомая? Значит, и хозяин скоро выйдет, и мы наконец погуляем. Так гулять охота, хоть на луну вой. Не побегать уже, понимаю, что не солидно для моих десяти лет, но хотя бы походить, пусть даже на поводке: пролаять последние новости. Цапнуть при случае этого задиру бульдога. Других собак понюхать, себя дать понюхать. Так смешно: я от хозяина слышал, что люди говорят: «На других посмотреть, себя показать» – такая глупость! Что там можно увидеть? Вот запах – другое дело. А если ветер подует со стороны зоопарка – держите меня за четыре поводка: такая гамма запахов, что сердце, кажется, выпрыгнет и убежит. Туда, в зоопарк.
Эх, говорит что-то, а что? Ты бы не говорила, а взяла бы меня и погуляла со мной, пока хозяин в магазине. Смотрю на неё выразительно и всем видом показываю, что хочу гулять. С ней пойду, от неё хозяином пахнет. Ух ты, поняла! Догадливая…»
– Ну что же ты такой грустный, а? – девочка лет пяти обращается к огромному сенбернару, привязанному у входа в магазин.
Пёс вздыхает, смотрит на неё внимательно. Девочка опасливо делает шажок к собаке, замирает:
– Ты же хороший пёсик, да? – тот поворачивает голову на бок так, что ухо смешно повисает. Девочка тянет руку, но одёргивает её – пёс вдруг тянет носом воздух, резко встаёт и, вертя хвостом, пытается к ней приблизиться, натянув поводок.
Девочка пятится. Пёс садится и ловит её взгляд, как будто ждёт сигнала.
– Ты, наверное, хочешь погулять? – её собеседник издаёт жалобное скуление. – Ты же давно здесь сидишь. Я тебя видела, когда мы с мамой только пришли в магазин. Это же целый час назад было, наверное! Представляешь, мама в каждый отдел зашла – ну зачем? А потом, когда мы уже шли к кассе, она вспомнила, что не взяла пакеты для мусора. О, Господи, – она слышала это выражение от бабушки и страшно гордилась, что говорит, совсем как взрослая. – Ну зачем эти дурацкие пакеты? – ещё одно взрослое выражение, на этот раз, естественно, от папы.
Собака слушала, внимательно глядя в глаза девочки. Та опять осмелела и шагнула вперёд. Собака сжала волю в лапу и не дёрнулась, только хвост предательски шевельнулся. Девочка медленно протянула руку и погладила собаку – сначала ухо, потом голову. Собака лизнула её ладонь, девочка засмеялась.
– Хочешь, немного погуляем? Тебя твой хозяин не заругает? Он же у тебя добрый? Мы недалеко, да? – она размотала поводок и крепко сжала его в обеих руках. Пёс, косясь на неё ухом, двинулся, держась от неё слева и на шаг впереди. Он направился было в ближайший подъезд, но девочка потянула его во двор.
Они вышли на пешеходный бульвар. Девочка казалась серьёзной и была, видимо, очень горда собой. Некоторые яжематери с детьми и колясками делали безумные глаза и шарахались от них, но нормальные родители, глядя, как уверенно девочка держала поводок и как послушно собака шла рядом, смогли взять себя в руки и не переживали.
Если бы кто-то спросил у сенбернара, тот бы поделился, как непросто было не отвлекаться на эти зовущие запахи других собак и ненавистных глупых котов, которые только и умели, что шипеть. Но он умел сдерживаться. Да и не спросил никто.
«Хорошо порезвились. Ох, здесь хозяин был недавно, судя по запаху. И всё, так обрывается, странно. Как бывает, когда он в эту большую самоходную миску садится с окнами. Но он же не мог без меня уехать! Слушай, человеческий детёныш Маугли, а пойдём вместе хозяина искать, а?»
Они обошли вокруг квартала и вернулись к магазину. Стоявшая у входа мама девочки с криком бросилась к ней:
– Ты где была? Отойди от собаки! Она укусит!
– Мама, не кричи. Ты что, не понимаешь, что собачке нужно было погулять? И вообще, собаки хозяев не кусают.
– Я чего только ни передумала, тебя же могли украсть! Я же говорила никуда не уходить!
– Ты говорила не уходить одной, но я же была не одна. Ну всё, успокойся, – она прижалась к матери и обняла её.
Мать перевела дух:
– А собака откуда? Она же больше тебя ростом! Что хозяин скажет?
– Она здесь была привязана. Я с ней прогулялась – она очень просилась. Мне хозяин спасибо скажет, вот что.
Мать совсем успокоилась, хоть и продолжала с опаской поглядывать на собаку. Обошла, подошла к дочери с другой стороны, присела на корточки:
– Представляешь, там в магазине одному мужчине плохо стало, по громкой связи объявили. Даже «Скорая помощь» приехала и его увезла. Ну, оставляй пса, пора ехать.
– Мамочка, давай хозяина дождёмся, я ему хочу сказать, чтобы он почаще с собакой гулял, хорошо?
– Ну давай, только не долго. А знаешь, я сейчас в магазин зайду и крикну спросить, чья собака.
Через несколько минут она вышла растерянная:
– Странно… Никто не отозвался. Слушай, а вдруг это как раз тот мужчина, которому плохо стало? И что нам теперь делать с псом?
– Мамочка, что значит «что делать»? Ты же мне сама говорила, что мы в ответе за тех, кого приручили.
– Это не я говорила… Впрочем, не важно. Ну при чём тут мы? В крайнем случае, отдадим её в приют. И вообще, почему мы? Оставим здесь. Привязывай.
– Мама, – сказала девочка жалобно и посмотрела маме в глаза. Та открыла рот, чтобы отругать дочь за такую абсурдную мысль, но какая-то струнка тонко лопнула. Вспомнила, как примерно в таком же возрасте просила у родителей собаку, но мама была категорически против; со временем всё реже просила, а потом как-то перехотелось. Или убедила себя, что не хотела. Мысль вдруг перестала казаться абсурдной.
– Хорошо, возьмём её. Но, – увидев в глазах дочки слишком большую радость, добавила поспешно, – но на время, поняла?