скачать книгу бесплатно
– Ладно, ладно, не оправдывайся, я не обижаюсь.
– Ты еще заедешь перед отъездом? – поинтересовался Вольдемар, проявляя весьма обидное для Никиты пренебрежение к Глории, о которой он даже не спросил.
– Посмотрим, как все сложится. Бывай…
– До встречи, звони!..
Никита повесил трубку и посмотрел на прижавшуюся к нему худеньким, но очень горячим телом Глорию.
– Ну что будем делать, птенец? Кажется, на одну ночь нам придется стать бездомными дервишами. Устроимся спать прямо в каком-нибудь парке. Или помнишь то место возле крепостной стены вокруг Иерусалима, где валялись парочки туристов? Не знаешь, здесь палатки случайно нигде не продают? Впрочем, я забыл: сегодня же все закрыто.
– Хочешь, я научу тебя говорить на иврите? – неожиданно спросила она.
– Давай, научи меня какому-нибудь страшному ругательству. Я скажу его в адрес того, кто придумал устаивать раз в неделю праздник для лентяев.
– Нет, я тебя научу другому выражению. Ты будешь говорить его в мой адрес, – Глория обняла его двумя руками за шею. – Скажи: «Они».
– Они – полные коз… – она быстро зажала его рот своей маленькой ладошкой, так что он почувствовал сладко-соленый вкус ее пальчиков.
– Прошу тебя, не ругайся.
– Я не ругаюсь, я философствую, хотя мне кажется, что это одно и то же.
– Скажи просто: «Они…» – улыбнулась Глория.
– Ну хорошо: «Они…»
– «Охев…»
– «Охев…»
– «Отах…»
– «Отах…»
– А теперь все вместе: «Они охев отах».
– А что это значит?
– Догадайся сам.
– Кажется, я начинаю догадываться, – сказал он, целуя влажную тонкую полоску ее почти детских губ. – Они охев отах…
Как только прошло головокружение от внезапного прилива нежности, перед Никитой со всей неизбежностью снова встал вопрос о том, где они сегодня будут ночевать.
– Слушай, а может у тебя есть какие-нибудь знакомые или родственники? – спросил он Глорию. – Помнится, ты говорила про родного папу, который на территориях воюет с арабами. Как он отнесется, если мы к нему нагрянем? Территории – это же совсем рядом.
– Ты точно с ума сошел! Ни один таксист так поздно туда не поедет.
– А у него есть машина?
– Да, маленькая Субару.
– Он мог бы приехать за нами сам.
– Нет, об этом не может быть и речи. Я не хочу ни о чем просить человека, который почти двадцать лет не вспоминал о моем существовании.
– Ты же сама говорила, что он ждет тебя в Израиле.
– Все, чем он помог, это встретил меня в аэропорту и поселил в кибуце, из которого я сбежала на второй день. Да пару раз еще пригласил к себе в гости, где выставил полной дурой перед новой семьей. Нет, о нем я даже слышать не хочу.
– В таком случае неисчерпаемый запас моих идей, кажется, иссяк…
– Возможно, мы сможем переночевать в кампусе медицинского факультета, – немного подумав о чем-то, сказала Глория, – у меня там учится троюродный брат Яша, и они с женой еще сдают экзамены.
– Боже, сколько же у тебя родственников! Впрочем, тут наверно, все считают себя родственниками, раз произошли от Адама и Евы.
– Хорошо, что ты напомнил про Адама и Еву. Сейчас уже поздно, и нам придется идти в темноте, а их кампус как раз расположен на холме, который по странному стечению обстоятельств облюбовали змеи.
– Только этого не хватало!
– Иди осторожнее и смотри себе под ноги…
С этим предупреждением Глория повела за собою нагруженного вещами Никиту по извилистой поднимающейся вверх дорожке между университетскими корпусами возможному пристанищу.
Самолетов, с опаской вглядываясь в каждый придорожный кустик на их пути, пустился в рассуждения о том, как символично, что змеи облюбовали именно медицинский факультет – ведь змеиный яд обладает множеством полезных свойств, а сама змея, обвивающая чашу с ядом, является символом врачевания.
– И самая большая польза от такого соседства, – с нервным смешком произнес он, наступив на что-то извилисто-змеинообразное, оказавшееся сухой оливковой веточкой, – что если сейчас кого-то из нас и укусят, то помощи долго ждать не придется, ведь студентов-медиков в первую очередь должны учить оказанию экстренной помощи при змеиных укусах.
Глория, преодолевающая этот путь не в первый раз, довольно улыбалась, ощущая, какое сильное впечатление произвели ее слова на обычно непоколебимое большое и сильное животное, которое она вела за собой.
Найдя в конце концов нужный корпус, что в темноте было не так-то просто, они поднялись на второй этаж и постучали в дверь с нужным номером.
Дверь распахнул высокий и худой, если не сказать тощий, темноволосый юноша, который, увидев Глорию, сразу просиял:
– Маша, ты посмотри, кто к нам зашел в гости! – не оборачиваясь, радостно прокричал он рыжеволосой девушке, с ногами расположившейся на узкой студенческой койке в глубине ярко освещенной комнаты.
– Глория, ты как здесь оказалась? Входите! – обрадовано произнесла та не вставая, так как была придавлена огромным медицинским справочником, раскрытым посередине.
Пока Яша по-братски обнимал и целовал Глорию, Никита вносил вещи в довольно большую и неплохо для студенческого общежития обставленную комнату. По дороге он рассматривал многочисленные книжные полки, где среди книг по медицине заметил Тютчева, Фета, Мандельштама, а также толстенный сборник русских народных пословиц и поговорок.
– Познакомьтесь, это Никита, – наконец высвободившись из объятий брата, представила ему своего спутника Глория.
Никита снял сумку с плеча, издалека помахал рукой Маше и горячо потряс протянутую ладонь Яши. Тот тут же выдернул руку и схватился за живот.
– Осторожней, осторожней! Мне нельзя делать никаких резких движений, – воскликнул он, отпрянув от Никиты.
Никита озадачено посмотрел на Глорию.
– Что с тобой, Яша? Ты заболел? – с тревогой в голосе спросила она готовящегося стать врачом родственника.
– Нет, я здоров, – заулыбался тот, – просто я делаю лабораторную работу.
– О чем это ты?
Тот вместо объяснений задрал майку и продемонстрировал тело, облепленное датчиками на присосках, от которых шли проводки к небольшому похожему на пейджер приборчику с разными индикаторами и лампочками.
– Я снимаю суточный график биоритмов, – гордо пояснил Яша, – и поэтому мне нельзя делать резких движений и вообще сильно волноваться.
– Это Яшкины «хвосты», – пояснила с дивана смеющаяся Маша. – Без этого у него не примут экзамены.
– У тебя «хвосты»? – удивилась Глория. – А я-то думала, у тебя одни пятерки.
– Девочка, – назидательно сказал Яша, – на медицинском факультете нельзя учиться на пятерки или на тройки. Здесь можно учиться только на последнем издыхании. Я, кажется, уже издох. Машка еще держится, но она женщина и пофигистка. И лучше не напоминайте мне про экзамены, а то я начинаю волноваться!
– Ага, – подхватила с дивана его жена, – ты еще напиши записку: «Я еще жив» – и подпишись.
Яша показал ей кулак, а затем, как будто впервые заметив сумку и чемодан у ног Никиты, воскликнул:
– А чего это вы с чемоданами? Уезжаете?
– Да, Яша, но только завтра, – принялась объяснять ситуацию Глория. – Понимаешь, нам нужно на сегодняшнюю ночь где-то остановиться.
– Жаль, что мы ничем не можем вам помочь, – словно не понимая намека Глории, невозмутимо произнес Яша. – У нас нет даже матраса, чтобы постелить на пол, хотя можно попытаться взять его у нашей соседки-американки.
– Яша, ты что, забыл, что она сегодня уехала? – недовольно перебила его Маша, укоризненно глядя на мужа.
– Ах, да, забыл. Еще эта лабораторная работа… Даже не знаю, что придумать. Может быть…
Никита не дал ему договорить.
– Да нет, ребята, спасибо. Это Глория пошутила, – решительно произнес он. – На самом деле мы уезжаем сейчас. Мы просто зашли попрощаться. Я увожу ее к морю.
– К морю! Отдыхать! – с нескрываемым восхищением воскликнул Яша, перемигиваясь с женой. – Глория, как я тебе завидую! Но нет, мне же нельзя волноваться…
– Что ты задумал? – тихим голосом спросила Глория, дернув Никиту сзади за рубашку.
– Потом объясню, – так же тихо ответил он.
– Единственная просьба, – громко обратился Никита к брату Яше и его жене.
– Какая? – насторожился Яша.
– Можно мы у вас оставим чемодан, а через неделю заберем?
– А, это пожалуйста… Кидайте вон туда за шкаф.
– А как же мои вещи? – изумленно спросила Глория.
– Возьми то, что тебе понадобится на неделю, – сказал Никита, – и положи ко мне в сумку, а я пока позвоню. Ребята, у вас есть «Желтые страницы»?
– Конечно. А куда вы направляетесь? – заинтересовался Яша, доставая с полки телефонный справочник.
– В Герцлию.
– О, круто! Там курорты для самых богатых.
Пока Глория перетряхивала чемодан, а Яша рассуждал о достоинствах и недостатках тех или иных курортных мест, Самолетов нашел нужный раздел с телефонами отелей и стал методично обзванивать их в поисках недорого номера. Очень скоро среди транснациональных гостиничных гигантов он наткнулся на отель со странным названием «У Розенгольца», который, судя по ценам, они могли потянуть на неделю.
Ладно, что говорить о евреях, если мы и себя-то один раз в году любим!
Выбравшись с Глорией на ближайшее шоссе, Никита поднял руку, и третий по счету белый мерседес с шашечками на крыше согласился довезти их прямо до моря, если ему оплатят обратную дорогу. Никите уже было все равно. Устроившись на заднем сиденье и обнявшись, чтобы не замерзнуть от включенного на всю мощь кондиционера, они отправились с иерусалимского поднебесья вниз – в далекое путешествие к побережью Средиземного моря по светящейся отражателями волшебной дороге-реке, которая, как им тогда казалось, приведет их к счастью…
Территория
В тот же вечер молодые люди поселились в маленькой гостинице у моря в номере с зеркалами на уровне постели и репродукцией "Танцовщиц" Дега у изголовья.
– Послушай, – сказал Самолетов на следующее утро по дороге на пляж, – эти шорты тебе очень идут. Они совсем не мешают восприятию чистого образа твоего тела. Скажи только, почему все местные мужики так на нас пялятся.
– Как?
– Как будто я отнял у них самое дорогое, что у них есть в этой жизни.
– Не обращай внимания, они на всех женщин так смотрят. Это здесь самое противное. Мне просто делается страшно.
– Ты о чем?
– Мне уже двадцать два, и я знаю, что дальше в этом окружении уже ничего не будет.
– Не говори глупостей.
– Подожди. Два года назад я думала, что встреча с тобой не так важна и таких еще будет много. Ты и представить не можешь, с каким количеством мужчин я встречалась с тех пор, как приехала в эту страну.
– И что?
– И ничего. Половина дебилы, половина импотенты. И по всему видно, соотношение это не изменится.
Как будто в доказательство ее слов из-за пальм выскочили три сефардских юноши и, окружив их, что-то угрожающе закричали. Он понял, что, похоже, придется драться, и по российской привычке оглядел диспозицию, примечая, где можно выломать дубину или подобрать булыжник.
– Что они говорят? – спросил Никита.
– Несут какую-то чушь, что это их место, и мы мешаем заниматься им спортом.
– Надавать им, что ли, по морде?
– Не вздумай! Здесь так не принято, затаскают по судам. Лучше скажи им что-нибудь погрознее.
– Пожалуйста, – и встав в угрожающую позу, Самолетов процедил сквозь зубы, глядя в глаза самому здоровому: "Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты".
