Протокол “Второй шанс”

Выход из варпа застал его за вялым поеданием завтрака, состоящего сегодня из яичницы и нескольких тостов с беконом.

Люди приходили и уходили, столовая, пустая поначалу, заполнялась, а он все сидел и клевал носом над полной тарелкой, едва приходя в сознание для того, чтобы отпить немного кофе из большой кружки. Почему-то после сна в курилке, спать ему теперь хотелось еще сильнее.

– Извините, здесь свободно? – раздался рядом высокий голос.

Он поднял голову и увидел женщину примерно своего возраста с подносом в руках. Она искренне улыбалась, словно и не ему.

– Да, – кивнул он, оглянувшись.

Пока он ковырялся в еде, корабль успел проснуться, и в столовой не было ни единого свободного места.

– Можно? – уточнила она.

– Да, конечно, – спохватившись, он отодвинул свой поднос на угол стола, так, чтобы ей хватило места.

– Спасибо, – она улыбнулась и села напротив.

Едва она начала есть, весь корабль с силой тряхнуло. Посуда на столах подпрыгнула. Несколько человек, стоявших в очереди к раздаче, с трудом удержались на ногах, ухватившись за стойку и разбросав еду. Недоеденная яичница Магнуса подлетела и попала ему в лоб, кофе разлился на несчастные пропаленные шорты. Не удержав равновесия, его соседка по столику упала вместе со своим стулом. Магнус услышал звук удара – и только после этого окончательно проснулся.

– Вы в порядке?

Он подскочил и обогнул стол. Женщина сидела на полу и потирала рукой затылок. Все ее платье было запачкано остатками завтрака.

Корабль тряхнуло снова, на этот раз слабее. Магнус пошатнулся и ухватился за стол, чтобы не свалиться на нее.

– Кажется. Не знаю.

Убедившись, что корабль больше не шатает, Магнус отцепился от столешницы и протянул ей руку, помогая подняться. Она растерянно оглянулась, как только снова оказалась на ногах.

– Вы сильно ударились? – спросил Магнус, – Голова болит?

– Нет. Все в порядке, – отозвалась она неуверенно.

Перепачканные едой люди поднимали упавшие вещи с пола, женщина с раздачи громко звала кого-то из подсобки. Со всех сторон раздавалась разноязычная ругань направленная на пилотов.

– Я бы все-таки на вашем месте сходил в медпункт, для надежности. Хотите я вас провожу?

Не дав ей возможности ответить, под потолком ожил динамик.

– На связи капитан корабля, Альберт Киркегор. Сообщаю, что мы только что благополучно прошли через область магнитной аномалии. От имени экипажа, приношу извинения за доставленные неудобства. Пострадавших прошу пройти в медпункт. Он расположен на третьей палубе, направо от столовой. Выход из варпа ожидается через несколько часов, просьба закрепить незакрепленные вещи, спрятать багаж на багажные полки и ожидать дальнейших указаний.

Динамик отключился – и во внезапно образовавшейся тишине, женщина кивнула и неуверенно добавила:

– Простите, а как вас..?

– Магнус, – хрипло отозвался он.

– Пенелопа. Спасибо вам, Магнус.

Брови Магнуса непроизвольно поползли вверх.

В его жизни давно не существовало ничего, кроме работы, по которой он регулярно сталкивался только с весьма специфическим контингентом, – и, как следствие, он давно отвык от простой человеческой благодарности.

Пенелопа заметила его удивление и явно собиралась что-то спросить, но он оказался быстрее.

– Пойдемте, – предложил он первым, – Вам помочь?

– Нет, спасибо, – Пенелопа неловко улыбнулась. Почему-то сейчас, в перемазанном платье и с растрепанными волосами, она показалась ему невероятно красивой, – Я сама могу.

Может быть, ему было пора отбросить свои старые надежды, умершие вместе с Оливией, и посмотреть вокруг себя повнимательнее?

Пенелопа оказалась права – ничего серьезного с ней не случилось. Осмотрев ее, врач в медпункте констатировал, что это всего-лишь ссадина, ни сотрясения, ничего, но Магнус все равно проводил ее до каюты, прежде чем вернуться в свою.

Пилот их не обманул – спустя полтора часа, когда он, лежал на полке и дремал, уронив на пузо планшет с открытой книжкой, динамики снова активизировались и уже привычный и даже какой-то родной голос капитана сказал:

– Уважаемые пассажиры, на связи Альберт Киркегор, капитан корабля. Сообщаю вам, что через полчаса мы произведем выход из варпа в районе Сатурна. Просьба занять свои места на нижних полках и пристегнуться во избежание травмоопасных ситуаций. Спасибо за внимание.

Кряхтя, Магнус сел и пристегнулся.

– Папа, папа, а что такое варп? – маленькая Дженни, весь полет заваливала Малкольма вопросами как из пулемета. На большинство из них, особенно касающихся точных наук, тот – адвокат по профессии и гуманитарий по сути – ответить не мог, но Дженни это только раззадоривало.

Вот и сейчас, Малкольм явно не знал, что ей ответить.

– Варп, Дженни, – решил помочь ему Магнус, – Это сленговое название того участка пространства, в котором мы сейчас находимся. Давай сначала определимся, ты в целом представляешь себе по какому принципу работают сверхсветовые двигатели?

Дженни предсказуемо отрицательно покачала головой.

– Хорошо, давай с самого начала.

На столике перед ней лежал порисованный листок бумаги. Недолго думая, Магнус кивнул в его сторону и спросил:

– Можно? – Дженни кивнула и он взял листок в руки, – Ну смотри. Представь себе, что… Допустим, вот этот котик, – он показал на весьма схематичное изображение животного, нарисованное ею, – Наш корабль. Он разгоняется до сверхсветовых скоростей за счет того, что сжимает пространство, находящееся перед ним – в качестве иллюстрации он сжал листик перед мордочкой животного, – И расширяет находящееся позади, – он попытался растянуть бумагу недалеко от хвоста. Бумага угрожающе затрещала, и он прекратил попытки, – Но это на бумажке так просто не покажешь. Так вот. Варп – это сленговое название вот этого незатронутого пространства вокруг котика, – он обвел пальцем ту часть листочка, которая не была помятой, – Понятно?

Дженни энергично кивнула и спросила:

– А как мы из него выйдем?

– Очень сильно упрощая – затормозим.

– А не упрощая? – ее глаза загорелись любопытством, но Магнус ее обломал:

– А не упрощая ты точно сейчас не поймешь.

Ровно через полчаса, – Магнус успел снова задремать за это время, – корабль снова сильно дернуло. Потом еще раз и еще раз. Динамик что-то пробубнил из-под потолка, но все еще не до конца проснувшийся Магнус не разобрал что. С трудом разлепив глаза и зевая так, что, казалось, его рот сейчас разорвется, он спросил у Малкольма:

– Ну что там?

– Через два дня на Земле будем, – не отрывая глаз от планшета, ответил тот, – Черт, а интернет-то где?

Магнус еще раз смачно зевнул:

– Да подожди ты, сейчас подключится.

Словно в доказательство его слов, его собственный телефон разразился трелью, оповещая о том, что пришло новое сообщение.

– Видишь, у меня уже.

Он достал телефон из кармана – и, стоило ему бегло взглянуть на экран, замер.

Интернета у него точно так же, как и у Малкольма, не было. Но полученное сообщение и не могло быть через него передано. Фонд для связи использовал исключительно свои сети и протоколы.

– Не, у меня что-то глухо, – проворчал себе под нос Малкольм, не обращая на него внимания.

Отправитель: Совет (o5council@foundation)

Получатель: Магнус Густавссон (m.gustavsson@arcadiadept), Вероника Калинина (v.kalinina@earthdept), Ангури Патил (a.patil@marsdept) и еще 210029 получателей.

Это еще что за Совет, о котором он никогда не слышал? И почему он рассылает сообщения личному составу Фонда по внутренним сетям?

Тема сообщения:…

– Мистер Густавссон, мистер Густавссон, что-то случилось? – сквозь бешеный стук сердца донесся до него голосок Дженни.

Нет… Нет, этого просто не могло быть!

Пилот (Альберт II)

Дверь в кабину пилотов автоматически закрылась за их со Стивом спинами, отсекая гул зала управления, где вовсю шла пересменка. Бумажный стаканчик со свежесваренным эспрессо обжигал ладонь, обещая оставить ожог, если Ал срочно его куда-нибудь не поставит.

Сегодня в ночь дежурили Таво и Мик. Заслышав звуки сзади, они синхронно обернулись.

– Утро, – кивнул им Стив.

Он зачем-то сегодня вырядился в полную форму, – не забыл даже пиджак и фуражку, – и на его фоне растрепанный, сонный Ал в футболке и летних брюках смотрелся как заблудившийся пассажир, по чистой случайности оказавшийся в кабине.

– Утро, – отозвался Таво и вернулся к голографическим панелям.

Ал подошел к своему креслу, сейчас занятому им, и поставил обжигающий стаканчик сбоку от приборки.

– Ну что, у нас тут ничего интересного, Ал, – Таво нажал несколько кнопок и на панели вылез отчет, – Все системы в порядке, никаких сбоев. Идем строго по графику. Обычная тихая ночь, я даже подремать немного успел.

Не дожидаясь подтверждения, он освободил кресло и, зевая во весь рот, принялся собирать свои вещи. Мик, недолго думая, повторил за ним.

Ал устроился в кресле и просмотрел отчет наискосок. Все они были плюс-минус одинаковыми, вне зависимости от модели корабля, и за годы работы он научился при первом же взгляде вылавливать важные отклонения от нормы, не подключая к этому процессу сознание. В отчете Таво все выглядело так же спокойно, как звучало на словах.

– Принято, – кивнул Ал и провел ключ-картой по сканеру, авторизуя пересменку, – Где-то через четыре часа начнем выход из варпа, если что – будьте на подхвате.

Таво кивнул:

– Конечно.

И они с Миком покинули кабину, на мгновение снова впустив вовнутрь гул зала управления.

Стив провел своей ключ-картой по сканеру со стороны второго пилота и сел в нагретое Миком кресло. По сравнению с началом полета, сейчас он держался не в пример лучше, поэтому вчера Ал решил, что доверить ему место второго пилота во время выхода из варпа будет вполне безопасно. Чем раньше он получит этот опыт, тем лучше.

Надев на голову наушники, Ал отпил обжигающий кофе и взялся за работу.

– Начинаем поэтапное снижение мощности варп-двигателя. Расчетное время возвращения в стандартное пространство – четыре часа пятнадцать минут.

Стив справлялся с задачей намного лучше, чем он когда-то. Новые тренажеры давали о себе знать – он задавал минимум вопросов и довольно уверенно ориентировался в этой новой для себя обстановке, развеивая любые остававшиеся у Ала сомнения.

Точка на астрокарте, обозначавшая их варп-пузырь, стремительно приближалась к Солнечной системе. Автоматика корабля делала за них большинство работы. Каких-то несчастных лет десять назад на все операции, что сейчас производились автоматически, требовалось четыре пары рук – и все равно к выходу из варпа все были выжаты как лимон, – сейчас же для выполнения того же объема хватало их двоих, – и Ал до сих пор даже ни разу не вспотел.

Искривление пространства-времени на границе варп-пузыря уменьшалось синхронно со снижением мощности двигателя.

Ал потянулся к давно опустевшему и остывшему стаканчику из-под кофе, намереваясь выкинуть его в мусорку за спиной, – и в этот момент верхнее освещение в кабине погасло. Завыла сирена, красный свет аварийных ламп ударил в глаза.

– Внимание! Квадрат 3-12, недопустимо низкий уровень варп-метрики. Внимание! Квадрат 3-13, недопустимо низкий уровень варп-метрики. Внимание! – синтетический голос системы автоматического оповещения резал ухо.

– Какого… – Стив замер и уставился на него перепуганными глазами, отведя руки от панели управления.

Ал наоборот метнулся к панели, рваными, но четкими и точными движениями проверяя датчики.

Искажение 15. Нет, 14. Падает слишком быстро. Мощность варп-двигателя на том же уровне. Плавный график без флуктуаций, это не он. Зашкал уровня гравитации в районе третьего квадрата. Стремительно растет. Гравитационная струна, или?…

– Твою мать, что это?! – в ужасе заорал Стив.

Кабина озарилась ярким светом, и, оторвав глаза от панелей, Ал явственно почувствовал, как седеет. Чуть левее от них зияла абсолютно черная воронка. Стена искаженных и растянутых сияющих чаcтиц одновременно и испарялась из нее, и втягивалась вовнутрь теми же приливными силами, что действовали сейчас и на них.

Ступор прошел, не успев толком начаться, – и, тряхнув головой, Ал грязно выругался.

– Черных дыр никогда не видел? – бросил он Стиву, ступора не избежавшему, – Боковые двигатели на три марша, увеличиваю мощность варп-двигателя насколько возможно. Чем выше наша метрика, тем дальше горизонт событий.

Пальцы плясали над приборной панелью со скоростью близкой к световой, а сознание едва регистрировало все то, что он делал, уступив свое место вбитым на подкорку рефлексам.

Несколько лет досрочно закончившейся службы в ВКС давали о себе знать даже спустя двадцать лет.

– Зачем двигатели?! Тормозить надо! – в возгласе Стива было больше первобытного ужаса, чем он слышал за всю свою жизнь вместе взятую.

– Нас затягивает к горизонту событий, не успеем, – чертыхнувшись, пояснил Ал, – Делай, что я говорю. Боковые – педаль в пол.

Стив медлил, и он, продолжая ругаться, перехватил управление на себя и полностью заблокировал его половину панели.

Мощность варп-двигателя, после провала в глубокую яму, снова росла. Четкая до того, картина стены деформированных фотонов искажалась под неестественным углом. Гравитационные силы, генерируемые варп-двигателем, включились в работу. Их запас времени, не существующий еще секунду назад, сразу вырос минуты на три-четыре.

Со лба градом катился пот, когда он со всей силы потянул за рычаг, сразу не только включая боковые досветовые двигатели, но и выжимая их до максимума. Варп-пузырь достаточно большой, они не могли не успеть вырваться из этой гравитационной ловушки, не нарушая его целостности еще сильнее.

На голове у Стива волосы встали дыбом. Краем глаза Ал, не имеющий возможности оторваться от панелей управления, видел, как он потянулся к своим, но блок мог снять только человек с авторизацией командира корабля. То есть он, или, во время своей смены, Таво.

Ал изо всех сил потянул штурвал вправо. Авиагоризонт на панели разошелся с расчетным, корабль несколько раз сильно дернулся, накренившись под слишком большим для пассажирских рейсов углом. Плотная стена деформированных элементарных частиц перед иллюминатором уступила место привычной черноте варпа.

Искажение 17. 18. Система автоматического оповещения замолчала. Через несколько секунд аварийное освещение тоже отключилось.

– Целостность варп-пузыря восстановлена, – синтетическим голосом оповестила автоматика.

Тяжело дыша, Ал отключил досветовые двигатели, откинулся на спинку кресла и потянулся к пачке сигарет в кармане брюк.

– Э-э-э… – Стив начал заикаться, и не мог выдавить из себя даже одного слова.

– Мы справились. Пронесло, – наплевав на все должностные инструкции, Ал закурил прямо в кабине, – По грани прошли. Вот по такому тонюсенькому волоску.

– Ты же говорил, что…

– Да-да, я помню, что я говорил, – огрызнулся Ал. Не только у Стива нервы были ни к черту, – Вот, на тебе карту, сам посмотри. Видишь тут эту черную дыру?

Стив отрицательно помотал головой.

– Вот и я не вижу. А она есть.

– Тогда откуда?

Ал пожал плечами:

– Или у нас дрейф под десяток парсек, или я понятия не имею. Я тысячи раз летал по этому маршруту, никогда такого не было.

Стив схватился за живот и, стремительно приобретая зеленоватый оттенок лица, пробормотал:

– Что-то мне нехорошо.

Ал смерил его оценивающим взглядом и кивнул:

– Беги. И передай кому-нибудь из бортпроводников, чтобы позвали Таво. У меня у самого руки трясутся.

Осознание всего ужаса ситуации всегда приходило не сразу, – и только сейчас до него начинало постепенно доходить.

Сзади захлопнулась дверь. Стив убежал.

Попасть по кнопке включения громкой связи вышло не с первого раза. Видели что-то пассажиры или нет – объявление нужно было сделать все равно. Прилагая неимоверные усилия для того, чтобы голос не дрожал, он быстро протараторил в микрофон:

– На связи капитан корабля, Альберт Киркегор. Сообщаю, что мы только что благополучно прошли через область магнитной аномалии, – он врал первое, что пришло в голову, – От имени экипажа, приношу извинения за доставленные неудобства. Пострадавших прошу пройти в медпункт. Он расположен на третьей палубе, направо от столовой. Выход из варпа ожидается через несколько часов, просьба закрепить незакрепленные вещи, спрятать багаж на багажные полки и ожидать дальнейших указаний.

Дрожащий палец едва попал по кнопке громкой связи второй раз, – и он наполовину нервно, наполовину облегченно рассмеялся.

Он не знал, сколько времени прошло до того, как дверь в кабину открылась снова, пропуская вовнутрь зевающего Таво в помятых футболке и шортах. Повторное снижение мощности варп-двигателя шло как положено, и нервное напряжение постепенно спадало.

– Ал, что случилось? Я только заснуть успел, меня аж из кровати выкинуло. Во, – заняв место второго пилота, он продемонстрировал ему свежую ссадину на руке.

– Нас чуть не засосало в черную дыру, – кривая усмешка, казалось, навсегда прилипла к лицу Ала, – Стиву совсем дерьмово, у меня руки трясутся, побудешь вторым пилотом пару часов, пока из варпа не выйдем?

Непривычно серьезный и собранный Таво кивнул, не задавая лишних вопросов.

Вторая попытка выхода из варпа прошла не в пример успешнее первой.

– Основной досветовой двигатель три марша, боковые – один марш. Глуши варп-двигатель, – комментировал Ал каждое свое действие. Ни комментарии, ни указания Таво не требовались, но так было привычнее и спокойнее.

На боковой панели покоилась гряда пустых стаканчиков из-под кофе – Таво героически боролся с подступающим сном.

Вспышка – и из плотной черноты одновременно появились такие родные планеты. Ал шумно выдохнул. Все. Закончилось. Справились. Здесь никаких сюрпризов уже быть не могло.

Он щелкнул тумблер, включающий связь, и привычно отрапортовал в микрофон.

– Фаэтон-центральный, рейс EI 18162. Время выхода из варпа – 4 марта 2098, 17.23 по стандартному земному времени. Запрашиваем коридор до Земли, просьба подтвердить.

Ответом ему стала даже не статика – полная, оглушающая тишина, мигом сбросившая его с постамента спокойствия.

– Да что за… – он быстро глянул на панели. Все индикаторы светились зеленым, системы связи были в полном порядке, – Фаэтон-центральный, это рейс EI 18162, как слышите меня?

Тишина.

– Таво, – Ал обернулся к своему временному второму пилоту, – Можешь сделать объявление для пассажиров? Не могу до Фаэтона достучаться.

Он старался сохранять спокойствие, но сердце снова бешено колотилось в груди, а руки начинало немного подергивать.

– Конечно, – кивнул Таво и переключил громкую связь на себя, – Уважаемые пассажиры, с вами говорит Октавио Гутьересс, старший пилот. Только что мы совершили успешный выход из варп-пространства. Интернет и прочая связь станут доступны в течение нескольких минут. Расчетное время прибытия на Землю – 6 марта, 19.00 по стандартному земному времени. Спасибо за внимание.

Фаэтон продолжал упорно молчать. Выругавшись, Ал попробовал подключиться к резервным частотам, затем – к военным, затем – к резервным военным.

Везде было одно и то же. Абсолютная тишина и полное отсутствие статики.

Он включил внутреннюю связь, и сказал в микрофон:

– Стан, зайди ко мне, – вызывая начальника связистов.

Через какой-то час в кабине можно было смело вешать топор – так там было накурено.

– Нет, ну что за бред, – Ал устало потер виски, отрываясь от экранов, – Стан, перепроверь еще раз, проблема наверняка в наших системах.

Стан стоял у него за спиной и недовольно хмурился, глядя на предательски зеленые панели.

– Да тысячу раз уже все перепроверили, Ал, сам же видишь. У нас все работает, от нас сигналы уходят, – раздраженно отозвался он и выудил из пачки еще одну сигарету, – Это Фаэтон молчит. И Земля заодно.

Обычный, ничем не примечательный полет по одному из наиболее популярных маршрутов, знакомый ему настолько, что он мог пилотировать его с закрытыми глазами, окончательно остался в прошлом.

Сначала черная дыра, теперь – это. Так и в то, что конец света действительно случился, только они его не заметили, поверить недолго.

– Ал? – Стив уже вернулся на свое место и сменил засыпающего на ходу Таво, – Я сверил карты дальнего космоса, – его голос дрожал, и Ал сразу понял, что здесь тоже что-то неладное.

– Давай, добей меня, – махнул рукой он.

– В общем… Они совпадают с тем, что мы наблюдаем, всего на 45% – Стив нажал на несколько кнопок и голографический экран с расчетами, идентичный тому, что был открыт перед ним, открылся перед Алом.

Ал крепко зажмурился, но, когда открыл глаза – ничего не изменилось. Бред какой-то. Одна черная дыра – это еще ладно, маловероятно, но могло так случиться, что ее пропустили, но чтобы весь наблюдаемый космос отличался от карт на 55%? Такого просто не могло быть. Скорее всего, они имели дело с масштабным сбоем алгоритмов.

А связь с базовыми станциями отсутствовала из-за неполадок их оборудования.

– Стан, резервные каналы связи подключать пробовали? – он смахнул астрокарты с голографического экрана и открыл программу диагностики состояния оборудования.

Конечно же, если верить ей, все их системы были в полном порядке. Проблема заключалась в том, что верить ей, скорее всего, больше не стоило.

– Ты за кого нас принимаешь? – обиделся Стан, – В первую очередь попробовали на них перепрыгнуть. Даже белого шума нет, чтоб его, – он с ненавистью затушил окурок об бортик пепельницы.

– Ладно. Иди. Если что-нибудь прояснится – сразу сообщи, договорились?

Всего. Лишь. Аппаратный. Сбой.

– Договорились.

Стан покинул кабину, оставляя их со Стивом наедине со стоящим столбом дымом. Стив в очередной раз зашелся в приступе кашля.

– Может, вентиляцию помощнее выкрутим?

– Да некуда уже, и так на максимуме работает, – отозвался Ал и, смерив Стива оценивающим взглядом, добавил, – Сходи лучше проветрись.

– А если люди…

– Если люди будут спрашивать, что со связью, скажи, что у нас неполадки и мы уже занимаемся их устранением, понял?

Стив кивнул.

– Отлично, иди.

Ал дождался, пока он покинет кабину и нажал несколько кнопок на панели управления, включая связь с экипажем:

– Народ, общий сбор в зале управления через двадцать минут. Мне нужно с вами поговорить.

В первую очередь, им необходимо было выработать официальную версию произошедшего и придерживаться ее до последнего. Вопросы у пассажиров возникнут – и, если они хотели избежать паники, они должны были подойти к этому неизбежному моменту во всеоружии. Затем…

Затем необходимо было понять, что делать дальше.

Полное радиомолчание Солнечной Системы, – и заодно всех остальных базовых станций, – пугало. Пугало настолько, что, несмотря на все заверения Стана, Ал не хотел верить в то, что неполадок на их стороне нет. Однако противный червячок сомнения периодически выглядывал из глубин сознания и напоминал о том, что Стан – ас своего дела, что никогда еще такого не было, чтобы одновременно на корабле из строя вышли три основных и пять резервных каналов связи, что даже в случае масштабного сбоя, они все равно должны были слышать хотя бы белый шум, а не эту чертову тишину.

Чем дольше он сидел один, таращась в одну точку голографической панели, тем дерьмовее ему становилось. В голову лезли непрошенные мысли – и прогонять их с каждым мгновением становилось все сложнее и сложнее. Руки снова начинали дрожать.

Объявленный им всеобщий сбор, в каком-то смысле, спас ситуацию.

Люди собрались в зал управления непривычно быстро. Страх и неопределенность, без сомнения, сыграли в этом не последнюю роль – обычно дозваться их, всех и сразу, дорогого стоило.

Как только Ал переступил порог переполненного помещения, на него тут же посыпался вал вопросов:

– Что с интернетом? Уже два часа как из варпа вышли, люди волнуются, – предсказуемо интересовались бортпроводники.

– Что за тряска утром была? У нас все показатели зашкалили, думали, расплав будет, – раздавалось из реакторного отдела.

– Где сеть?

– У меня три пассажира головы расшибли! Ал, ты что, бухой за штурвал сел?!

Голоса смешивались и превращались в сплошную кашу, из которой не получалось вычленить никакой конкретики.

Он неопределенно помахал рукой всем жаждущим ответов и громко сказал:

– Сейчас, дайте пройти, расскажу все, что знаю!

Только после этого толпа расступилась и освободила ему дорогу к его месту на капитанском мостике. Забравшись на возвышенность и оказавшись на голову выше всех остальных, он окинул беспокойное море людей взглядом, и, без предисловий, сказал: