Геймекер

– Да что ты несешь! Как они там заработают! Проститутки безмозглые! У них только одно место для этого приспособлено!

– Да мало ли как! Их проблемы. Нас-то ведь никто не учит – сами крутимся.

А потом, что значит проститутки! Ты муженек, о чем-нибудь другом, кроме баб, думать можешь?

Кто в нашем мире больше всего денег зашибает? Проститутки? Вряд ли. Бандиты, губернаторы, да менты всякие. Может их-то нам клепать и нужно, а не бабье чумурудное.

Но это потом, в отдаленной перспективе. А сегодня – раз твои девки ни на что другое не пригодны, пусть виртуальный бордель откроют и занимаются любимым делом.

– Это как это? Внутри нашей программы, сделать какую-то паразитарную хрень? Непонятно ради чего и с какими целями! Ты хоть понимаешь, что несешь?

– С очень понятными целями. Денег заработать. Повысить рентабельность. Наши процессоры даже по пятницам и субботам загружены процентов на 10–12, а виртуальные проститутки дешевле настоящих в 100 тысяч раз. Думаю, и программисты там будут не дороже. И мозгов у них будет побольше, и пить на работе не станут, и по ночам шастать невесть где! Я уж за этим прослежу.

– Насчет программистов – это хоть как-то понятно. Они там программы клепать смогут и ими с нами рассчитываться. А проститутки? Им-то клиентов подавай! Да еще платежеспособных! С деньгами в карманах. Откуда они там возьмуться?

– Я же говорю, пусть они там свой компьютер сделают, а в нем бордель, как у нас. Для повышения рентабельности. Чем они хуже? Пусть работают!

– Господа! Я не могу разговаривать с этой женщиной!

Программист поднял трубку внутреннего телефона и ткнул в кнопку:

– Пал Сергеич, зайди, поговорить надо.

Павла Сергеевича Кондакова, доктора физико-математических наук, специалиста в области программирования, пару месяцев назад приняли на работу за приличную, по меркам провинциального города, зарплату, для усиления технического отдела компании.

В качестве своего негласного представителя, Кондакова пригласил его однокашник, который теперь был одним из инвесторов компании. Профессор, зная, что речь идет о борделе, хотя и специфическом, далеко не сразу согласился на эту работу. И лишь когда приятель упомянул, что даже обычный программист у них получает раз в десять больше него, принял предложение. Ему установили далеко не рядовую зарплату, неполный рабочий день с графиком, по усмотрению, и негласной доплатой от самого приятеля.

В штате Проф числился ведущим специалистом. Хотя непосредственных обязанностей не имел, осуществлял общий надзор, быстро разобрался в своем хозяйстве и оказался полезен фирме. На голову превосходя остальных, он превратился в эксперта по всем техническим проблемам компании.

Первое время он испытывал неловкость, занимаясь этой, не совсем обычной сферой деятельности, хотя и имел весьма отдаленное отношение к ее специфическим задачам. Однако быстро привык, выработав философию, позволявшую без душевного напряжения занимать это хлебное местечко.

Через пару минут Павел Сергеевич, импозантный мужчина лет пятидесяти, уселся в свободное кресло с выражением внимания на лице. Очевидно, что в этом кабинете ему было неуютно. Обычно он ощущал себя значительнее окружающих. Сейчас же, попав в общество работодателей, нанявших его на второстепенную роль, чувствовал дискомфорт.

– Павел Сергеич, – обратился к нему Николай, – объясните этой женщине, что в нашем виртуальном заведении мы не можем завести еще один компьютер с виртуальным борделем внутри него самого. Пожалуйста! Я уже не могу с ней разговаривать!

Профессор дернулся телом, словно по нему пропустили разряд электричества.

– Николай Петрович! – не слишком уверенно начал он:

– Пару недель назад мы с Аллой Владимировной уже имели разговор на эту тему. С коллегами на кафедре мы обсудили эту проблему. С большим интересом!

Программист и все остальные, ожидавшие, что пришлая знаменитость найдет управу на Алку, с изумлением смотрели на профессора.

Еще больше смущаясь, Кондаков продолжил:

– Видите ли, Николай Петрович! В основе работы квантового компьютера лежат алгоритмы квантово-механических эффектов, таких, как квантовый параллелизм и квантовая запутанность. Квантовая суперпозиция – как и все другие процессы этого рода, даже в пределах нашего мира, имеют множество атрибутов виртуального. Запутываемые частицы могут находиться в разных фазах, располагаться рядом или в разных галактиках, и иметь другие свойства со странными названиями, не имеющими аналогов в макромире. Такая взаимозависимость сохраняется, даже если эти объекты разнесены за пределы любых известных нам взаимодействий. Совокупность же состояний квантового регистра, представленного 2L-мерным гильбертовым пространством, априори включает в себя любые другие виртуальные объекты известных типов.

Кроме того, некоторые эксперименты, проведенные в последнее время, ставят под сомнение объективность и нашего мира, утверждая, что он и сам является виртуальным.

Так что мы с коллегами пришли к выводу: если смоделировать фотоны в виртуальном мире, то нет теоретических препятствий, мешающих запутать фотоны нашего и виртуального мира. Более того, в известном смысле, все кантовые частицы вторичного виртуального мира изначально уже запутаны с любой из частиц исходного для него реального мира. На этой основе можно попытаться сделать компьютер с промежуточным положением, который будет находиться и здесь, и там одновременно!

Если же это окажется слишком сложным, то ничто не помешает запустить этот процесс в самом виртуальном мире, и получить полностью автономный компьютер! Вычислительной мощности нашего оборудования достаточно, а когда заработает виртуальное устройство, производительность возрастет в миллионы раз! Так что теоретически это возможно.

Думаю, мы сможем построить вторичный виртуальный мир, который имела в виду Алла Владимировна, где сможем разместить и виртуальный бордель второго и последующих порядков, и много чего другого. Возможно, это действительно увеличит финансовую эффективность нашего предприятия. Я на это рассчитываю и надеюсь, что ваша фирма примет во внимание мои усилия в этом направлении.

Вернувшись в привычную для себя сферу, профессор успокоился. Теперь он негодовал на себя за слабость.

– Бред. Ведь это займет бездну времени, – взорвался Программист, который все еще был на взводе. Не получив поддержку у Профа, он не выдержал. Сыч имел в виду, что даже если согласиться с белибердой, которую вслед за Алкой нес профессор, все это будет непростой, длительной и бессмысленной задачей в рамках их коммерческого предприятия. Кроме того, развертывание нового виртуального процесса, даже если это возможно, не может начаться с пустого места, с 0, а потребует какой-никакой «истории», хотя бы для отладки работоспособных параметров новоявленной «вселенной», а также ее эволюции.

– Не скажите, коллега. Масштаб времени в виртуальном мире зависит от наших вычислительных возможностей. А они достаточны для того, чтобы время там двигалось в тысячи, в миллионы раз быстрее, чем в нашем мире. Поскольку теория процесса нам понятна (он принципиально не отличается от тех, которые мы имеем), относительно нашего времени, все произойдет практически мгновенно.

Вместе с коллегами и несколькими московскими товарищами мы уже организовали группу для лучшего осмысления этих проблем. Кстати, приоритет Аллы Владимировны мы признаем и зафиксируем при первой же публикации.

В комнате повисло молчание.

– Но ведь мы не сможем смоделировать фотоны во всей их полноте! Мы о них почти ничего не знаем!

– Да и бог с ними, – ответил Кондаков – зачем моделировать черти что! Задействуем только те свойства, которые необходимы. Думаю, этого будет достаточно.

– Но в таком виде они не будут работать! – не унимался Николай.

– Почему же, коллега? – Профессор задумался, пытаясь найти аналогию, которая позволила бы объяснить его мысль программисту.

– Вот вы моделируете виртуальную вагину. Разве она «там» плохо работает?

А ведь вы не воспроизводите даже ее известные свойства. Например, взаимодействие с печенью или селезенкой, не говоря уж о сердце и мозге! У нормальных женщин, все они находятся в сложной физиологической взаимосвязи!

У ваших простипом «там» сердце есть? А мозги? Нет? И слава богу. Они и без них вам деньги прекрасно зарабатывают! Была бы вагина, да титьки побольше! Никто ведь не жалуется? На качество обслуживания?

Так и с фотонами, я думаю. Они-то уж точно не сложней ваших специфических органонов.

Кондаков замолчал, вытирая со лба пот аккуратно сложенным платочком. Николай, уже не пытаясь спорить, смотрел в пространство с видом побитой собаки.

Однако, спокойно профессору жить не дали.

– Вы хотите сказать, что собираетесь создать новый мир только для того, чтобы поместить туда очередной бордель и заработать кучу бабок! – возмутился Литератор. Незавидное положение Николая задело его самолюбие. Кондакова он уважал еще со времен учебы, но статус совладельца фирмы казался ему выше положения наемного сотрудника, пусть даже и профессора. И это требовалось показать, поставив его на место:

– Я думал о вас лучше, Павел Сергеевич!

– Видите ли, уважаемый, – профессор снял вдруг запотевшие очки и, тщательно подбирая слова, произнес:

– Что же тут плохого? Во-первых, почему бы и мне не заработать! Ведь Вы же возьмете меня в долю? Если дело выгорит, и мы понаделаем еще кучу борделей последующих порядков.

У профессора было неплохо с юмором. Он мог виртуозно интонировать свои мысли. Его ответ прозвучал в меру смиренно, словно бы он соглашался с назначенным ему статусом, но, в то же время, издевательски, обозначая реальное место Климентия в общественной иерархии.

– Кроме того, мне странно слышать упреки по поводу моего морального облика от человека, зарабатывающего эротическими измышлениями. Уж не считаете ли вы себя монополистом в этой сфере? Вынужден вас разочаровать!

Профессор, как и большинство народонаселения, так и не нашедшего свою кормушку в новом мире, уже давно был на взводе и запускался с пол оборота:

– Скажу больше, в последнее время мне кажется, что весь этот «наш» мир больше всего бордель и напоминает, – профессор продолжил низвергать статус присутствующих, намекая на то, что если виртуальные проститутки, вроде них, чувствуют себя выше известного ученого…

– Но это, конечно, лирика.

Кондаков решил, что достаточно поставил на место работодателей, в целом неплохих ребят, с которыми предстояло работать. Однако еще одна мысль пришла ему в голову, и он не удержался:

– Кстати, – произнес он со смешком, чтобы разрядить вдруг накалившуюся атмосферу, – «физика» состоит в том, что первым воспоминанием человечества как раз и было то, что «наш» мир был сотворен в качестве борделя!

Напомню!

В Библии сказано, что как только человек стал «плодиться и размножаться» и появились «дочери человеческие», Сыны Божии увидели, что они красивы, и стали использовать их по прямому назначению, какая кому понравилось. Потом по этим самым дочерям стали шляться «исполины», и начался такой разврат, что Бог пожалел, что создал человека и наслал на землю потоп.

Пару минут все молчали, довольные, что сложная, не совсем понятная тема поднятая Алкой, оказалась исчерпанной, и разговор вернулся в привычное русло.

– Надо же, – подытожила Кристина, – я Библии, конечно, не читала, но всегда это чувствовала! Бордель! Как есть бордель! Я класса с 8 ощутила это свое божественное предназначение! Жалко только, что трахаться приходится не с мажорами богородными, а со всякой шушерой! И по большей части бесплатно!

А как бы хотелось, – томно заключила она, – пару–тройку исполинов! Я уж им бы и мошонки, и кошельки опустошила!

Ее заявление окончательно разрядило обстановку. Все заулыбались. Даже насупленный было Сыч, принялся выставлять бутылки пива из рядом стоящего холодильника, замаскированного под шкафчик для бумаг.

Нужно отметить, что не далее как вчера он явился домой под утро, навеселе, с запахом духов в богатом букете принесенных ароматов и получил выволочку от благоверной. С утра, страдая головой после вчерашнего, он искал повод, чтобы в очередной раз засвидетельствовать перед ней свое отвращение к внебрачному сексу.

– Ну что вы, господа! – немедленно откликнулся он, увидев удобную возможность, – Мы же цивилизованные люди. Как можно! Какой бордель? Да ну его. Если бы не работа, я о нем бы и не вспомнил!

То ли дело, пришел домой, прилег на диванчик, жена по боком, колбаса в холодильнике, телевизор лопочет. Что еще нужно для счастья!

А об исполинах ты, Кристиночка, не жалей. Раз они вымерли, не оставив потомства, значит конкуренции с земными мужиками не выдержали!

И добавил, косясь на Алку:

– А вы, профессор, говорите – бордель! Не согласен. Мир создан, – Сыч задумался, пытаясь припомнить хоть что-нибудь из проповедей, на которые он изредка натыкался, блуждая по телеканалам. Но, так и не вспомнив ничего путного, с пафосом произнес, – Мир создан для Добра, Познания и всего такого прочего.

Однако, его слова не нашли понимания среди приятелей.

– Николенька, зайчик мой, – не согласился Литератор, не понявший замысел друга по умиротворению супруги.

– Мне кажется, профессор прав. Многие другие религии утверждают примерно тоже. Азияты считают, что первопричиной нашего мира являлся Первородный Фаллос, а половые отношения – самой благочестивой сферой жизни, в которой люди уподобляются божествам. Именно лингам там является объектом поклонения. Примерно так же считали греки, египтяне, не говоря уж про индийцев с китайцами. Вспомним Камасутру – искусство служения богам! А уж какие там храмы! Куда до них нашему борделю! Мы по сравнению с ними детский сад.

Да что там религии! Сама письменность зародилась как элемент порнографического искусства. Надо же было подписывать порнушку! Чтобы не путаться!

Недавно я прочел, что самый древний текст, черти какого тысячелетия до нашей эры, находится между лопатками статуэтки голой бабы.

Как вы думаете, что там написано? – Климентий причмокнул губами от удовольствия, что может явить миру познания в столь важном производственном вопросе:

– Самое важное, что написать и возможно! То же пишут и наши телки на этом месте – «Трахни меня!».

Один профессор по первобытной лингвистике перевел чуть более пространно: «Вяжи богиню рогову к раме, и имай рай от Макоши». Видать богиня любила погорячее. Не веришь? – удивился Михалыч, увидев скукоженную физиономию Сыча, – А ты набери «Мокошь из Костенок», да погугли малость.

Однако, перехватив взгляд приятеля, который указывал ему на Алку, понял, что говорит лишнее. В семейных проблемах товарища, была немалая доля его вины. От Алки могло достаться и ему.

– Профессор, у меня вопрос, – поспешил он сменить тему, – зачем им, «виртуальным», на нас работать?

– Так куда же им деваться? Мы их контролируем программно и задаем потребность – считать, считать и считать. И немного лени. Чтобы не сами считали, а комок придумали, да его считать заставили!

– Понял, – согласился Литератор.

– И еще одну потребность, – добавил он, – трахаться, трахаться, трахаться. На радость нашему банковскому счету!

Павел Сергеевич, а вы считаете, что наш мир виртуален?

Павел Сергеевич вздохнул. Этот вопрос часто возникал на занятиях со студентами – программистами. Вопрос был мутным. Обсуждать его он не любил.

– Смотря что считать виртуальным. Если согласиться, что наш мир кем-то создан, следует считать, что он виртуален, так как является продуктом «чужой» фантазии, законов и инструментов.

Точно так же, как законы «нашего» мира, на основе которых функционирует «наш» компьютер, в котором находится ваш виртуальный бордель, отделены от «внутренних» законов этого замечательного учреждения. Однако, если бы мы находились в самом борделе, для нас «его» законы казались бы истинными.

– В каком смысле истинными, Павел Сергеевич? – уточнил Литератор.

– Дорогой, если бы вы посетили ваш бордель, не заплатили, а вышибала бы набил вам морду, это было бы правильно? «Истинно» – с точки зрения законосообразности и логики процесса?

– Вы прямо провидец! Лет десять назад я взял кредит. Когда по этому поводу коллекторы испортили мне вывеску, в ментовке мне разъяснили, что такое закон, совесть, правда, истина, справедливость, прокурорский надзор и звонок адвокату. После их разъяснения, кроме морды, у меня оказалась сломанной пара ребер.

Так наш мир виртуален? Павел Сергеевич?

– Если признавать, что мир создан, мне кажется, следует считать его виртуальным.

Программист довольный, что у него, появилась возможность вклиниться в беседу, к тому же не связанную с половыми проблемами, произнес:

– Тебе же объясняют – вероятность 50%.

– Почему 50%,– удивился профессор.

– Наш мир либо создан богом, либо имеет естественное происхождение. 50 на 50.

– Николай, – Кондаков с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться, – ты уж лучше деньги зарабатывай, а в теорию не вдавайся.

– А что же тут неправильно? – удивился программист.

– Я, Николай, расскажу тебе анекдот.

Пришла на зачет студентка, естественно, ничего не знает. Доцент, чтобы намекнуть ей на то, как она может сдать, спрашивает:

– Рассчитай-ка, красавица, какова вероятность того, что тебя сегодня изнасилуют?

– 50%, – бодро отвечает студентка.

– Почему именно 50%, – изумился доцент.

– Либо изнасилуют, либо нет, – поясняет она.

– Понял, профессор, глупая студентка. Хороший анекдот, – только можно ли назвать это изнасилованием?

– Николай! Ты правда поглупел, или придуряешься.

– Вовсе и не придуряюсь я, с чего вы взяли. А что же здесь неправильно?

– Я, кажется, понял, – Клим повернулся к профессору, – я ведь математик по образованию.

– Ну, тогда посчитай вероятность того, что наш мир виртуальный!

– Предположим, что первичная вероятность составляла половину на половину, т.е. 1 мир материальный и 1 виртуальный – божественный.

Начнем с виртуальной половины. В этом случае, он виртуален по определению. Однако поскольку цепочка миров может быть бесконечной, а мы не можем определить, в каком месте этой цепи находится наш мир, вероятность того, что наш мир виртуальный, составляет не просто 100%, но и бесконечно большую величину.

– Поясните непонятливым, что за бесконечная цепочка, – насупился Николай.

– Бог создал нас, – начал объяснять Михалыч, – мы, а скорее даже, лично ты, Ник, создал виртуальный бордель. Умник, вроде тебя, из этого борделя, «там», на своем комке, может создать следующий виртуальный мир, со своим борделем, а в нем тоже есть свой умник и так далее. Теоретических препятствий не существует при условии, что каждый из миров достаточно сложен, чтобы генерировать собственные вычислительные мощности.

– Отношение получится 50% к бесконечности, – не согласился Сыч, – это все те же 50% на 50%.

– Если бы. Возьмем вторые 50% в отношении материального мира. Казалось бы, что эти 50% представлены одним единственным материальным миром. Но так было только в начале времен. Однако потом в этом материальном мире изобрели компьютер, а на его основе Программист сделал виртуальный бордель, в этом борделе умник …

Получается еще одна бесконечная цепочка миров и только первый из них реален. Поскольку же невозможно определить в каком месте этой цепи находится наш мир, то вероятность того, что он виртуален, бесконечно велика и, наоборот. Вероятность того, что наш мир материален, бесконечно мала.

В комнате повисло молчание. Хотя для остальных предмет разговора был неинтересен и непонятен, смена выражений лица программиста, вызвала у них беспокойство. Они напряглись, пытаясь переварить услышанное. И в школе, и в институте им говорили совсем другое.

– Так, что же, Павел Сергеевич, – через некоторое время, подала голос Кристина, – вы утверждаете, что нас создал какой-то раздолбай – «борделестроитель» и командует нами?

– Я ничего не утверждаю, Кристина Васильевна, избави бог. Мы лишь провели некий простенький расчет вероятности тех или иных событий. Надеюсь, вы ничего не имеете против математики?

Это, во-первых. Во-вторых, почему именно «борделестроитель»? Может быть он хотел развлечься каким-нибудь другим образом – сыграть в шахматы, например, а партнеров не было. А может нужно было рассчитать нагрузку на крыло самолета, а делать это самому было лень. Вот он и создал наш мир, чтобы тот, в свою очередь, произвел инженера для его расчетов.

Вот Алла Владимировна просила автоматизировать составление квартального отчета. Я думаю, мы ей поможем. Через пару месяцев его будет делать виртуальный бухгалтер, «внутри» самого вашего борделя. Алла Владимировна освободится и сможет возглавить что-нибудь вроде отдела «Сексуальных фантазий».

Уверен, это положительно скажется на доходах вашей компании.

– Даже если создатель не борделестроитель, все равно не очень комфортно. – Кристина поморщилась, – знаю я этих шахматистов! Ни одного нормального не встречала. Все с прибабахом. Уж лучше простой нормальный бордельер. От него хоть знаешь, чего ожидать.

Закурив сигарету, и нервически выпустив дым в потолок, она добавила:

– Был у меня один проферансист. Страшно вспомнить!

Шефиня строго посмотрела на Кондакова, словно это он был виноват в несовершенстве мира и странностях, попадавшихся ей, мужиков. Последнее время она привыкла к мысли, что сама является кукловодом, который манипулирует попавшим в ее орбиту «рабочим материалом», имеет небольшой, но собственный мирок, которым может командовать.

Глухое раздражение к Кондакову она испытывала еще со времен учебы. Тогда она не смогла наладить «нормальные отношения», и он, вместо того чтобы трахнуть ее, как положено, под ехидные взгляды однокурсников мучил ее глупыми вопросами про хи квадрат. Теперь этот пришлый петух вновь низводил ее до того ничтожного состояния, в котором она пребывала совсем недавно!

– Я бы вообще сочла это бредом сивой кобылы, если бы у себя в комке не держала собственных девок, с не очень гуманными целями.

– Все не так плохо, Кристина Васильевна! – Успокоил ее Кондаков.

– Хотя, – задумчиво произнес он, – гораздо хуже, чем вы думаете. Вспомним, что говорит о себе Создатель: «Я есмь Первый и Последний», «Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний, начало и конец», «Станут последние первыми, а первые последними». Он очень мало о себе рассказывает, но эту мысль повторяет многократно, еще и еще раз. Это далеко не полный перечень.

Для забывших, напомню, что альфа это первая, а омега – последняя буква греческого алфавита.

– И что это значит?

– И первый и последний?

Кондаков замолчал, подбирая слова.

– А вот представьте хоровод. Множество людей взялись за руки и встали в круг. Кто из них первый, а кто последний? Как вы думаете? Кристина Васильевна?

– Понятия не имею. И кто же?

– Да каждый! Каждый будет и первым, и последним.

Своим посланием создатель сообщает, что цепь творений, о которой мы сейчас говорили, как бы, замкнута в круг, и он занимает в нем отнюдь не главенствующее положение.

Каждый – творец в этом «хороводе», и первый, и последний. Каждый – потомок всех прочих, и их же прародитель. Создавая умника из виртуального борделя в вашем комке, который порождает умника следующего порядка, мы тоже входим в эту бесконечную цепь творцов.

Так что этот самый создатель, которого вы недолюбливаете, Кристина Васильевна, успокаивает нас, тварей своих, извещая, что не только владеет нами, но и сам является нашим потомком, и находится в нашей власти.

Говоря по научному, он сообщает, что его положение в цепи творцов не является привилегированным, как, впрочем, и наше.

– Я вас не успокоил, Кристина Васильевна?

– Что за бред? Вы это сами придумали?

– Не совсем. Одно из главных положений христианства утверждает, что Бог един, но в трех лицах: Отца, Сына и Святого Духа. Троица единосущна и нераздельна. Та же мысль о первом и последнем. Только в этом качестве и можно быть и отцом, и сыном одновременно, слиянно и неразрывно, являясь прародителем всех последующих и потомком всех предыдущих, как в хороводе, где каждый и первый, и последний.

Конечно, если эти слова рассматривать не в качестве «фигуры речи» – пустой болтовни, и не придумывать совсем уж бредовые конструкции для их объяснения.

Впрочем, – продолжил Кондаков, – во многих других конфессиях эта мысль повторяется. Будда тоже говорил: «Отец становится сыном в другой жизни… Нет ничего определенного в Сансаре». Сансарой он называл колесо перерождений.

В книге Мормона этот мотив звучит так: «Как было…, так будет…, ибо путь Господень – вечный круг». И примеры эти можно продолжить.

Так вот, если представить тот «хоровод создателей», о котором мы сейчас говорили, то каждый его участник есть «сын» всех предыдущих и, «отец» всех последующих. Собственно это та же мысль, что и об Альфе и Омеге.