Геймекер

– Она то вроде и не одна. А ты бы купил одну и ту же бабенку в десяти вариантах?

Николай тяжело вздохнул:

– От одной-то через месяц рехнешься! Кстати, а какова их себестоимость? Не станем же мы торговать в убыток!

– Понятия не имею, – Михалыч хмыкнул.

– Себестоимость!? Зови Алку. Она все это знает.

Алла пришла через пять минут, сразу же привнеся в комнату суету и нервозность.

– Что, бездельники, ничего сами не можете! Всего-то, девок распродать!

– Ладно, ладно! Коммерция не наш профиль! Объясни-ка лучше, во сколько нам самим обошлись эти красотки, и какие проблемы могут возникнуть на аукционе. Например, себестоимость девок одинаковая?

– Разная, даже очень! Старые девки дешевле, новые дороже.

– Блин. Как виртуальная девка может состариться? – опешил Николай. Теперь уже Алла должна объяснять ему свойства времени в виртамире.

– Хорошо живете, козлики мохноногие. Не знаете технологии.

Раньше мы девок как делали? Мылили картинки из инета. Бесплатно. Никто не возражал. Даже если это и выяснялось, девицы не протестовали – неплохая реклама для завлечения мужиков. А сейчас им, тем, первым, возмущаться смысла нет – уже в тираж вышли.

Теперь все по-другому. Мы раскрутились, с картинок денег больше снимаем, чем девки с живаков. Поэтому, если мы чужую картинку повесим, они с нами судиться будут. Приходится фотосессии оплачивать. Всем по индивидуальному тарифу. Одной единоразово, другой – проценты с продаж.

Но это не главное, сами девки обходятся не слишком дорого, а вот их шмотье и косметика! Брюлики и прочие цацки!

Лица Николая и Михалыча вытянулись. Уже давно работая в борделе, они даже не предполагали, что виртуальная косметика может чего-то стоить.

– Вот-вот, я и смотрю, кто из нас больше похож на барана. По-моему, не я. А то, на новые ворота, на новые ворота!

– Объясни! – кратко попросил Николай.

– Да чего же тут непонятного? Самих девок по фото программа штампует, а раскрашивать их приходится вручную! Комок их так размалевывает, что мужики импотентами становятся. Не прокатывает. Стало быть, нужен визажист. Не дешевый. И шмотки тоже дизайнер рисует. От руки. Целый отдел сидит! Четыре человека! С утра до вечера. Без перерыва. Не то, что вы, шалопаи бездельные!

– А на фотосессии они что, ненакрашенные снимаются? Зачем же еще?

– Мил друг, человек, ты что же думаешь, рабыню Изауру и кремлевскую секретутку можно в одном макияже сделать? А потом в нем же к арабам, на танец живота? Вручную делать приходится! Каждой…

Сообщение Аллы было новостью для мужчин. О таких мелочах они даже не задумывались. Роль Аллы и ее значимость для фирмы представилась им в новом свете. Еще страннее показались им столь витиеватые предпочтения мужиков, в детальный анализ которых они до сих пор не вдавались, ограничиваясь конструированием процесса на уровне глобальных ситуаций.

– Ладно, ладно Аллочка, мы же с тобой поэтому и советуемся, – Михалыч заговорил почти елейным тоном, – как нам аукцион организовать!

– Это уж вы сами. Себестоимость каждой сучки я вам обсчитаю. Она и станет минимальной ценой лота. Дальше думайте, как выйти в прибыль. То ли раздеть, то ли наоборот, одеть!

– А ты чтобы сделала?

– На мой взгляд, женщина в шубе стоит в три раза дороже, чем их сумма по отдельности! Хотя это женское мнение, а покупатели – мужики. Вам виднее, как там у вас все это проистекает! Где и когда чешется!

– А может, Алл, в целях экономии продавать их без шмоток и брюликов?

– Без цацек можно. Но вы же не звери какие, лишать женщину гардероба! К тому же, без прикида она надоест за пару дней, и нам ее назад припрут! Согласно закону о потребителях.

Аукцион состоялся через две недели. Он прошел на ура. Их фирма уже была известна и имела массу поклонников. Все знали, что визуальное и рабочее качество их «пиломатериалов» было на высоте. Собралась такая уйма народа, что первоначально выбранный зал не вместил желающих. Серверы едва справлялись с нагрузкой.

Софиты ярко освещали длинный, приподнятый над полом подиум, покрытый темно-бордовой дорожкой.

Сначала выставлялись комплекты. Каждая красотка во всех своих ипостасях, начиная со средневековой рабыни и кончая строгой учительницей в очках, с гладкой прической и пучком волос на затылке, дефилировали между покупателями, кресла которых в пять рядов возвышались над помостом.

Аукционист неистовствовал, расписывая их достоинства. Однако, как и предполагал Николай, дело продвигалось туго. Зал гудел, отвечая на удачные ужимки рекламировавших себя женщин, но покупать их не спешил. За 40 минут было продано всего 7 комплектов. Все они ушли без борьбы почти по минимальной ставке.

Литератор, из-за кулис распоряжавшийся процессом, дал команду перейти к распродаже индивидуалок, пока народ не утомился и не начал расходиться.

Дело пошло веселее. Теперь, уже вперемешку, телки двигались по подиуму. Торги начались с девушек в стандартном исполнении.

Рабынь раскупили быстро и с хорошей накруткой. Цена на отдельные экземпляры поднималась 10–15 раз. Мужики орали, стараясь перекричать друг друга, задирая цены. Если бы эти чудики купили бы их в составе первоначального комплекта, они обошлись бы им втрое дешевле.

Секретарши и служанки тоже уходили неплохо, хотя и без ажиотажа. Как ни странно, прекрасно расходились проститутки и стриптизерши. Пользовались спросом медсестры. Поскольку их макияж был прост, а вся амуниция состояла из халата, накинутого на голое тело, они оказались самыми рентабельными моделями в производстве.

Учительницы и госпожи только изредка находили своих потребителей. Ни одной невесты у них не купили, что, вероятно, объяснялось непомерной стоимостью их платьев и прочих прибамбасов, до небес задравших начальную цену лота.

В целом, аукцион прошел неплохо. Почти половина товара, выставленного на распродажу, раскуплена.

В заключение, поставили дам в эксклюзивном исполнении. Эти образы и прикиды дизайнерский отдел с огромным энтузиазмом выдумывал на протяжении последней недели.

По подиуму пошли дамы и девушки в цветастых, невообразимо ярких платьях, обливных костюмах, элегантных вечерних нарядах, среди которых попадались совсем уж невообразимые образы, вроде женщин-космонавтов в скафандрах с вырезом сзади, в котором светились голые ягодицы звездной странницы, женщин-полицейских в ментовской форме разных стран, и много – чего другого, от чопорных старушек, до четырехногих женщин-кентавров. Верхние части ног у них – до коленок – человеческие, а ниже – конские, с копытами. Естественно, что по примеру Парижского прототипа, они имели два половых органа. Первый – между передними ногами. Второй – сзади, под хвостом. Как ни странно, всех их кто-то сразу же скупил в одни руки, дав такую цену, что никто не смог даже вклиниться в торги. Этот же покупатель заказал еще небольшое стадо и оформил договор, чтобы таких зверюшек фирма больше никогда никому не делала. Эксклюзив!

Особый ажиотаж вызвала серия дам, стилизованных под различную пушистую живность. Они шли по подиуму, перебирая ногами, казавшимися еще более длинными в просвете расстегнутых до пола песцовых шуб (взятых напрокат с рекламного сайта). Войдя на середину и сделав два-три оборота, легким движением плеча они сбрасывали меха, оставаясь в купальниках. Скрытый под шубой хвост расправлялся.

У девушек пополнее он был в виде пушистой заячьей пампушки на заднем месте, длинные тонкие пушинки которой дрожали в восходящих потоках воздуха.

Красотки более стройной комплекции имели ажурные перьевые хвосты ярких расцветок, наподобие павлиньих, величественно раскачивавшихся сзади.

У девушек с точеными фигурками хвост сделали длинным, пушистым и полосатым, как у лемуров. Изящно изгибаясь у основания, он поднимался вдоль спины, повторяя ее изгибы, и заканчивался белой остроконечной мочкой над головой. Ее кончик мелко и нервно подергивался.

–Уууу,– ревели трибуны.

Глава 16

Ведя независимый образ жизни, имея свободный график не слишком обременительной работы, Максим много времени проводил в сети, где занимался близкими ему проблемами экологии, курировал проекты зеленых собратьев, общался с приятелями, играл или просто серфил просторы инета.

Не существовало такого уголка, куда бы он не забредал хотя бы раз в жизни. Будучи законопослушным (конечно, по меркам русского человека), он неплохо знал и его темный сегмент.

Ради интереса бывал он на сайтах, торгующих оружием, наркотиками и прочими бередящим воображение товарами, исследовал глубины инета, соревнуясь с приятелями в добыче различного рода полузапретного контента, и даже принимал посильное участие в разработке кое-каких луковых протоколов.

Как и большинство других молодых людей, он не обходил вниманием и различного рода порносайты. По мере развития индустрии, он переходил от фотографий к видео, онлайн развлечениям и к сетевым играм, сохранив эту привычку и после женитьбы, хотя особой склонности к реальным изменам не имел, с возрастом приобретя едва ощущаемое чувство брезгливости к чужим женщинам. Напротив, в виртуале он чувствовал себя свободно и уверенно.

Однажды, бездумно болтаясь по просторам инета, он набрел на баннер с привлекшей его внимание порнодивой. Кликнув, он попал в «Тихий дом», своим названием будившим воображение любого нетсталкера.

Считая себя знатоком подобного рода продукции, он был приятно удивлен ассортиментом его услуг. Сайт предлагал провести время в десятках игр – «Гарем падишаха», «Барин и его деревенька», «Фрейлины Людовика 14», «Русская баня», «Право первой ночи» и множестве других, поучаствовать в выборе «Мисс Вселенной», посетить виртуальные бордели Сиднея или Бангкока, Бостона, Колумбии, или Милана.

Немалый выбор женщин, анимация, возможность приобретения новейшего периферического оборудования. Не только банальные порнокартинки, но и сюжетные видеоряды, пробуждающие желание клиента. Возможность конструировать имидж аватара, участвовать в развитии порносюжета – все это привлекло Макса.

Он провел немало приятных часов во дворце Алладина, в балетной школе графа Шереметьева, участвовал в захвате Рима варварами, покупал девушек на средневековых и современных рынках Бенгази, Боготы или Занзибара. Изредка он заходил туда под женским аватаром «Анжелики», побывав в ролях «Екатерины Великой», «Клеопатры», «Мата Хари» и «Леди Чаттерлей».

Последнее время он тусовался в сетевой части борделя с PvP режимом, устроенной так, что туда под произвольными аватарами могли заходить реальные мужчины и женщины. Каждый клиент мог спроектировать свой образ таким, каким хотел его видеть в рамках своих эстетических предпочтений.

Сопрягая периферическое оборудование, посетители могли добиться столь полной имитации телесного контакта, какую позволял размер их кошелька, могли принять совместное участие в любой из тематических игр, предлагаемых заведением, или заняться свободной любовью.

Столь непринужденную, откровенную и даже дружескую обстановку было трудно найти на других форумах. Неизвестно, что способствовало созданию этой атмосферы. Сложившееся ли сообщество, или удачный формат заведения, посещая которое посетитель мог избавить свой образ от внутренних противоречий и присущих им демонов, или, напротив, наделить себя ими в избытке.

Достоинства персонажей здесь зачастую гипертрофировались, а многие тараканы выставлялись напоказ. Однако это не только не раздражало, но создавало повод для общения. Многие из происходивших здесь разговоров, по своему эротическому накалу превосходили не только виртуальный, но и реальный секс.

Посещая этот салон, Макс выбрал образ высокого, умудренного опытом, элегантного, чуть седоватого мужчины лет сорока, напоминавшего Джеймса Бонда в исполнении Дэниэла Крэйга, взяв ник – Сэмюель.

Он выбрал негромкий, мягкий баритон с чуть рассыпчатыми реверберациями и легким голландским акцентом. Программа автоматически переводила на язык клиента все разговоры присутствующих. По соображениям приватности, узнать истинный язык собеседников было невозможно.

В салоне Сэмюель появлялся 1–2 раза в неделю. Там он завел пару приятелей и несколько подружек, с которыми проводил время, болтая за стойкой или исследуя различного рода эротические форматы, предлагаемые заведением.

Они познакомились промозглой октябрьской ночью.

За окном барабанил дождь. В салоне, как всегда, было уютно, из полутьмы с постамента негромко бренчала музыка. Не обращая внимания на посетителей, блюзмен вяло занимался любовью с немолодой, подранной временем гитарой, щупая ее без страсти, скорее по привычке. Старая проститутка ему попустительствовала. Стараясь удержать внимание посетителей, вибририруя струнами и подмахивая облупленными округлостями целлюлитного зада, она томно стонала в руках сутенера, показывая присутствующим свою розетку, резонаторное отверстие и, тускло подсвеченное лампочкой, багряное нутро.

– Конечно, все гитары – потаскухи, – подумал Максим, – это известно. Но должна же быть мера? Лампочки в гитарных утробах следует запретить! Это безнравственно! Хотя бы в общественных местах. Ведь есть же у нас депутаты. Чем только они занимаются? Нужно возбудить зеленых и подать петицию в бундестаг.

Однако народ, как всегда, безмолвствовал. Впрочем, он еще только собирался. Лишь за парой столиков сидели небольшие компании. Мужчины сдували пивную пену, не спеша оглядываясь по сторонам. Сигаретный дым неровно струился, собирался в мутные облака и клубился под потолком. Запахи табака и свежесваренных креветок задавали тот самый дух, который, как нельзя лучше, раскрывал тропические ароматы духов сидевших в засаде красоток, способствуя завязыванию разговоров.

Макс выпрямил спину, усилием воли отбросил мысли о моральном облике струнных инструментов, придал лицу слегка усталое, приветливо-равнодушное выражение и постарался превратиться в Сэмюеля. Когда ему это удалось, он принялся осматривать присутствующих. Как всегда, ярко освещалась лишь барная стойка и высокие стулья рядом. В зале сидело с десяток посетителей, 6 женщин от 18 до 28–30 лет и несколько мужчин. По взаимной договоренности те, кто аватарились более юным возрастом, располагались в одном из соседних баров.

Естественно, что присутствующие герлы неплохо смотрелись и обладали прекрасными формами. Сэмюель заинтересовался старшей из них. Выбранный ею образ казался необычным для виртуального мира, где количество аватарок под девочек младше 16 лет почти вдесятеро превышало тех, кому за 20.

Несмотря на почтенные годы, она была самой яркой женщиной в баре. Высокого роста, в облегающем черном платье с открытыми предплечьями. Темные короткие волосы, тонкое интеллигентное лицо, внимательные карие глаза.

Сэмюелю показалось, что она кого-то напоминает. Но так обычно и было, поскольку для аватара частенько брались фотографии знаменитостей и ретушировались, в меру владения фотошопом. Черты лица персонажа, лежащего в основе, неясно просматривались, хотя, обычно, прямо указать на их источник было невозможно. Наверное, поэтому все посетители казались давними знакомыми, почти приятелями, что как нельзя лучше способствовало созданию теплой, дружеской атмосферы.

Сэмюель подсел к даме. Чуть обозначенным движением головы и выражением глаз та приветствовала его, выразив согласие начать разговор. Приподнявшись над барной стойкой, Сэмюель достал бутылку Кальвиля. Налив себе, он предложил ее собеседнице. Та, утвердительно кивнув, приняла ее и налила янтарную жидкость в свой бокал.

Нужно отметить, что если в баре кто-то наливал спиртное, это означало, что он проделывал это и в реале, сидя у компьютера. Поэтому, согласно сложившимся здесь правилам, каждый наливал себе сам.

– Я Сэмюель, – представился Макс.

– Эйвери, – произнесла она, – можно Эйв.

– Англия?

– Эссекс, – кивнула она.

– Ты красивая, – Сэмюель налил еще кальвадоса.

– Спасибо. Впрочем, тут некрасивых не бывает. Но все равно спасибо.

– Пойдем? – Самуэль кивнул на дверь в номера.

Женщина улыбнулась спокойно, хотя и несколько отстраненно. В ее улыбке не было ни насмешки, ни упрека, ни радости по поводу внезапно нарисовавшегося ухажера.

– К сожалению, не получится, – она говорила мягко, словно с мальчиком, успокаивая его перед сном.

– Я жду бой-френда. Извини.

– Жаль.

Сэмюель действительно почувствовал себя обделенным.

– Надеюсь, я не слишком стар для тебя?

– Нет, – женщина опять улыбнулась и положила руку ему на запястье.

– Сегодня я действительно занята! Не обижайся!

– Если хочешь, я обернусь так, как тебе нравится! – не сдавался Сэмюель.

– Не нужно! Я думаю, мы поладим. Но, не сегодня! – еще раз извинилась она и, помолчав, спросила:

– Сколько тебе лет?

Вопрос этот был неприличен, хотя и предполагалось, что такого понятия здесь не существует. Все, что присутствующий считал необходимым сообщить о себе, он заключал в своем аватаре. Однако, Макс ответил: – 23.

– Я думала 14.

Эйв улыбнулась и вновь успокаивающе сжала его руку. Максу показалось, что она ему не поверила.

– Потерпи. Пообщайся сегодня с кем-нибудь.

Она кивнула на сидящих поодаль женщин.

– Если не передумаешь, вот мой адрес в ICQ. Позвони на неделе. Когда я буду свободна, мы встретимся.

Она передала Максу визитку.

Макс удивился свой реакции. Сказать, что он разочарован, было мало. Еще никогда женщина в виртуале не действовала на него так возбуждающе и успокаивающе одновременно. Он поднялся.

– Я позвоню. Обязательно.

Наклонившись, он поцеловал ее в шею, в районе уха, и вышел из сети.

Минут через десять он вновь зашел в «Тихий дом» под другим ником. Он полчаса одиноко просидел за столиком, потягивая пиво и наблюдая за Эйвери. Незаметно он сделал пару фотографий, которые потом поместил на рабочем столе своего комка.

В тот вечер к ней никто так и не пришел. Когда она вышла из сети, он взволновавшись от каких-то неясных тревожных ощущений, которые словно термиты, крохотными коготками забегали по телу, не стал клеить девушек, все еще сидевших у барной стойки, а переместился в игровое отделение салона. Там, вдумчиво изучив с каждой неделей разраставшееся меню заведения, он остановился на «Плантаторе из Алабамы». Нервически бродя по ярмарке «черного дерева» в Томасвилле, стараясь перекупить срочно понадобившийся ему специфический товар, он повздорил с бородатым, жирным мексиканцем с всклокоченными, сальными волосами и громадным револьвером, болтавшимся на поясе. Яростно торгуясь, он почти до нуля опустошил полугодичный лимит своей клубной карты и, нужно отметить, что каждая из трех, далеко не старых темнокожих обновок, которых он приобрел в результате, в ту ночь получила сполна.

Глава 17

Жизнь продолжалась. Весну сменило лето. Пришел сентябрь, а за ним октябрь. Золотистая поначалу листва пожухла, неопрятными, мокрыми гроздьями свисая с вдруг ставших мрачными и корявыми ветками тополей и кленов. Промозглый ветер гонял ее по асфальту, собирая в грязные, блеклые кучи. Хотелось сбежать из этого города туда, где тепло, где светит солнце, где плещется голубое море.

Мечты разбивались о прозу жизни. Рентабельность предприятия составляла больше 30% в месяц. Это немало. В той же пропорции рос и их личный счет, на этот момент уже достаточно приличный. Столь дорогостоящий отдых никто из бордельеров позволить себе не мог. Нет то, чтоб совсем не мог. Однако, прикинув сумму потерь, возникших в результате вояжа, каждый из них грустно вздыхал и тянулся к будильнику, ставя его еще на 5 минут раньше вчерашнего.

Каждый день они собирались в холодном офисе, пили горячий кофе и принимались за свою эротическую работу.

– Ну что, господа. Какие накопились вопросы?

Кристина, несмотря на противную погоду за окном, утро, когда часы только-только протикали тен оклоков, а также прочие мерзости бытия, как всегда, была накрашена и элегантна.

– В организационном отношении все в порядке. Дела идут. Уважаемый и любимый нами Литератор вчера вернулся из Бангкока. Две недели в поте лица трудился в Паттайе. Думаю – он набрался достаточно впечатлений и повысил квалификацию, потому что на отправку его в Париж денег пока мы не заработали! Надеюсь, что прилив вдохновения позволит ему увеличить доходность нашего предприятия.

– Шутите все, – Алла вздохнула, демонстрируя присутствующим тяжкое бремя бухгалтерской доли:

– А я вот слышала, что наше учреждение стали посещать не только реальные, но и виртуальные личности! Хочу знать, так ли это? И, если так, почему меня не ставят в известность?

Я же всю бухгалтерию запутаю так, что потом разобраться не смогу. Вы сами с меня спросите и скажете, что я мухлюю.

– Аллочка! Ты достала! – взвился Программист. Последнее время строптивость его супруги сильно возросла. К тому же сегодня он был не в духе.

– Действительно, для накрутки рейтинга я сделал программу, генерирующую сложных ботов. Они имитируют реальных посетителей. В отличие от обычных, они не только заходят на сайт, а как бы реально посещают бордель, передвигаясь по его разделам, снимают женщин, участвуют в обсуждениях, иногда создают очереди, чтобы клиенты думали, что заведение пользуется бешеной популярностью.

Эта же программа, от имени этих, как бы настоящих посетителей, рекламирует нас на сторонних форумах. Это полезно и в качестве прямой рекламы, и для продвижения сайта в поисковиках. Я делаю свою работу. Почему мне постоянно предъявляет претензии эта, блин, женщина! Извините за нецензурное слово!

Программист не стал договаривать, только покрутил у виска рукой, демонстрируя, что он думает об этой самой женщине.

– А ты рукой то не накручивай! Объясни – если программа в бухгалтерском отчете дает сведения о 10 посетителях, а деньги поступают только от 5, как мне быть! В ОБЕБ заяву писать, или сразу удавиться!

Как по такой отчетности я квартальный делать буду, дебет с кредитом сводить!

Понятно, что они виртуальные. Но даже виртуальное посещение имеет цену! Затраты на электроэнергию, амортизацию оборудования.

Ты вот скажи, умник, противозачаточные средства при посещении твоих ботов использовать нужно? Это что, не затраты?

– Какие противозачаточные средства? – Ник развел руками.

– Какие? Такие! Которые входят в сан-гигиенические евростандарты! Или мы их соблюдать не станем? А в рекламе так и напишем! Девки, мол, у нас грязные, не подмытые, докторами не обследованные, на ВИЧ не проверенные. А могут вам еще и довесок принести! Для полноты ощущений!

Все эти прибамбасы, хоть и виртуальные, но не из воздуха происходят. Техотдел для того и содержим.

А что, может и зря? Давайте разгоним!

Среди повисшей тишины Алла отхлебнула глоток полуостывшего кофе, обвела взглядом присутствующих и, убедившись, что ее слова произвели должное впечатление, продолжила:

– Какие-то виртуальные личности приходят, как к себе домой, и занимаются сексом! Этот секс получается виртуальным в квадрате, что ли? Как это влияет на загрузку оборудования, нагрузку и зарплату эксплуатантам?

Устроили тут квадратновиртуальный секс, а я – ни слухом, ни духом. А когда при проверке документы истребуют, я им объяснять буду, что эти дважды виртуальные члены не считаются?

Девушкам из налоговой такая мысль в голову не поместится. Им каждый член дорог и в реале, и в виртуале. Они нам и так завидуют, что перед каждой проверкой у них течка начинается. Из двух мест сразу. Из одного – по нашим доходам. А из другого – сами знаете, от чего.

Они к нам приходят даже не половозрелыми, а половоозверелыми. Их, прежде чем к бумагам допускать, нужно на недельку в пещеру Али Бабы отправлять. К 40 разбойникам. Для снятия напряжения.

А я им вместо этого стану объяснять, что половина наших членов их не касается! Что они вовсе не по ихнюю честь придуманы!

Присутствующие удивились такому повороту мысли, но судя по вопросительным взглядам, обращенным в сторону Николая, признали его справедливым.

– Да, не подумал я про бухгалтерию.

Программист, как всегда спасовал перед женой, не найдя, что ответить.

– Не развел в отчете реальный и виртуальный поток. Виноват, исправлюсь.

– Разделит он, разделитель. Их не делить надо, а деньги с них нужно брать за удовольствие!

– Уберите эту женщину, – в очередной раз взвился Николай.

– Я за себя не отвечаю. Чем они платить будут? И за что? Они же виртуальные! Откуда они деньги возьмут!

– Раз своих ботов трахаться научил, учи и деньги зарабатывать! Всегда так было! Хочешь трахаться плати! Пусть бордель откроют виртуальный, в своем виртуальном мире. Заработают там виртуальную валюту и нам ее принесут.

– На хрена тебе их виртуальная валюта? Что ты с ней делать станешь? – Николай не знал, смеяться или плакать. Хотелось делать и то, и другое одновременно.

– А чем она отличается от других криптовалют? Возьми программу по блокчейну, разверни ее первым и цеди крипту. Откроем биржу, будем менять ихнее на наше, и наоборот.