скачать книгу бесплатно
Как только по телевидению объявили о том, что убийцы Влада задержаны, Вельский огорченно покачал головой. Задержаны? Как бы не так! Убийства таких людей, как Влад, готовятся очень тщательно, и вот так, походя, на одном чихе, их не раскрывают. Попрыгунчи-ковы методы здесь не проходят.
И зачем так спешит, так торопится генеральный прокурор, Вельскому было непонятно. Генерального прокурора он знал, как говорится, постольку поскольку и не больше, только в той части деловых отношений, которые связывали руководителя отраслевого института с руководителем ведомства, имевшего титул больший, чем простой министр (генерального прокурора страны, старшего среди министров-силовиков, всегда негласно приравнивали к вице-премьеру правительства). Расстояние между директором института, однозвездного генерала, и генеральным прокурором, у которого по армейской иерархии этих звезд имелось в четыре раза больше, было таким, как от Земли до Венеры, поэтому Вельский относился к генеральному прокурору довольно настороженно. Старался к нему не приближаться и уж не дай Бог – попасть в его окружение… Вот уж действительно, живя в аду, не знаешь, как отвести душу, чтобы ее не захапал, не зажал в тисках кто-нибудь – дьявол или такой человек, как нынешний генеральный прокурор. Точнее, и.о. генерального прокурора. Вельский недобро усмехнулся.
И в человеческом плане, и в профессиональном их генеральный прокурор, извините, и.о. генерального прокурора был никем. И все-таки ошибки этого и.о. резали слух, глаза, мозг и вызывали ощущение досады.
Вельский пожаловался жене:
– Знаешь, временами мне так становится неприятно все, что происходит в нашей конторе, что хочется сменить работу.
– Терпи!
– Куда ни глянь – всюду одни спасители Отечества типа нашего генерального, только нет от них России спасения: думают они лишь о своем кармане да о том, как бы получше облизать задницу президенту… До всего остального им нет дела.
– Грубо как, Георгий.
– Это реалии, Лена, реалии нашей жизни, и голову от них, как страусу, не спрятать. Служить грешно, выслуживаться тошно. Противно все это. Устал я!
– Может быть, нам поехать отдохнуть?
– А что? – Вельский оживился. – Хорошая мысль! На Байкал. Рыбу на удочке половить, омулька на рожне отведать. А! – Он потер руки. – Чтобы не видеть всего этого, – кивнул на экран телевизора, – не видеть и не слышать. – В следующий миг лицо Вельского погасло, он вздохнул. – Только когда это еще будет… В июле, не раньше. А сейчас на дворе март.
Жена поспешила сменить тему разговора.
– Ну что, убийц Влада вроде бы поймали? Верно вещает ящик? – Телевизор она назвала модным словом.
Вельский не выдержал, усмехнулся.
– Это не убийцы Влада, это совсем другие люди. Просто наше ведомство расписалось в своей некомпетентности.
– А как же сообщения телевидения?
– Врет телевидение.
– А генеральный прокурор?
– И он врет. – Вельский не удержался и добавил: – Как сивый мерин. И верит в то, что говорит, – верит в собственное вранье. Тьфу! Настоящих убийц не поймали и, как мне кажется, вряд ли поймают.
– Почему?
– Да потому, что их просто уже нет в живых. По неписаным законам криминальной России эпохи Ельцина их не должно быть в живых.
– Куда же они делись?
– Лена, ты наивная… Куда, куда? Повторяю, их убили. А тела бросили гнить где-нибудь в подмосковном лесу.
– Жена невольно обхватила плечи руками, крест-накрест, словно ей было холодно.
– Страшно как стало жить…
– Вот именно – страшно.
23
Никто из подопечных не знал точно фамилию, имя и отчество хозяина огромной, в половину этажа, квартиры, расположенной в центре города и стоившей не менее миллиона долларов. Все звали его Хозяином. С большой буквы – Хозяин. Даже шефом опасались звать, хотя шеф – тоже неплохо, это понятно, высоко, но Хозяин – это убедительнее, весомее, громче. Ум Хозяин имел хваткий, как и большинство водителей-таксеров, умевших и пару девочек склеить бесплатно по дороге, и десяток бутылок паленой водки загнать из-под полы, ночью, взяв за них не тройную или четверную, а десятерную цену (в пору Горбачева, когда вину и водке была объявлена война и водка продавалась в магазинах с двух часов дня до семи вечера, едва ли не по списку, люди опустились до того, что пили даже вонючие лосьоны, одеколоны и отстой от паркетного лака; естественно, деловые люди широко наладили производство подпольной водки, самопальной или паленой, которую развозили и продавали таксисты, Хозяин был одним из таких продавцов), и клиента обмишурить, получив с него сверх положенного себе на обед… Это был шик особого рода – получить сверх счетчика ровно на обед. Обедал Хозяин в ту пору в «Зеленом глазе» – бойкой стекляшке, находящейся недалеко от Никитских ворот. Черной икры с гренками да печенки «фуа-гра» там, конечно, не было, но хорошее жаркое с двумя кусочками хлеба – это было, и первое и второе одновременно, плюс тарелка красного свекольника с жирным шматком сметаны – дополнительное первое для тех, кому выпала тяжелая шоферская смена, плюс стакан компота… На это «сверхнормативной» пятерки вполне хватало. Именно столько старался взять Хозяин с каждого клиента. А то, что положено по счетчику, сдавал в кассу таксопарка.
Но все это осталось в далеком прошлом. Ныне Хозяин, если захочет, то может вообще купить весь «Зеленый глаз» вместе с прилегающими к стекляшке улицами и, вообще, если понадобится, на равных потягаться своим влиянием и с мэром Москвы, и с губернатором Московской области, и даже с самим президентом. Одно слово – Хозяин.
С этим ничтожеством Абросимовым он только время потерял. Пустое место. Максимум на что Боря способен – стирать шнурки и глодать кости, выловленные из хаша.
Хозяин вздохнул негодующе, разложил перед собой бумажки – донесения двух бригадиров, присматривающих за Останкино и вообще занимающихся телевизионными делами. Хозяин, как и государство в лице многих чиновников, собирался установить над телевидением свой железный контроль. И главное – контроль над его финансовыми потоками, чтобы ни один рубль, ни один доллар не проскакивали мимо незамеченными.
Взгромоздив на нос узенькие, будто броневые щели, крохотные очки, он углубился в чтение бумажек. Через полчаса сдернул очки с носа и произнес удовлетворенно:
– Эге!
На это негромкое «Эге!» тотчас возник помощник – их у Хозяина было три – наутюженный, напомаженный, довольно респектабельный молодой человек.
– Слушаю вас. – Молодой человек в вежливой готовности склонил голову и вытащил из кармана блокнот с заложенным карандашом.
– Узнай-ка, мигом, под кем сейчас ходит этот рекламный дух… как его… фамилия его, – Хозяин поднял одну из бумажек, – Бейлис.
Секретарь торопливо записал в блокнот: «Бейлис».
– Узнай, чем он дышит, с кем ликеры и кофеек пьет, под кем крышует. – Слово «крышует» Хозяин усилил, оно было главным в этом перечне.
Из бумажек – «докладных», поданных ему бригадирами, Хозяин выяснил, что самой крупной фигурой среди рекламщиков ныне считается Бейлис. Он, если понадобится, любого кобелька там прижмет и, надо полагать, справится и с этим несговорчивым козлом, с Владом.
Через пятнадцать минут секретарь вновь едва слышно скрипнул дверью.
– Я все узнал.
– Ну?
– Крышей у Бейлиса является Глобус со своей группировкой…
– Кто такой Глобус? – перебил секретаря Хозяин, в голосе его послышались ворчливо-властные нотки.
– Под началом у него ходят двенадцать человек. Без охраны нигде не появляется. Бейлиса опекает плотно. Всегда вооружен.
Хозяин недовольно поморщился:
– Не люблю этих слов.
– Простите. Но все равно эту информацию я должен довести до вас.
– Довезти? На чем? На телеге? – Хозяин усмехнулся, довольный тем, что на каламбуре поймал секретаря. – Где чаще всего бывает этот Глобус?
– На дискотеке у «ЛИС’Са».
Брови у Хозяина изумленно вздернулись и сложились в домик.
– Так он, выходит, совсем несерьезный человек?
– Я бы так не сказал.
– Ну какой же он серьезный, если до сих пор бегает на танцульки?
– Он бывает не только на танцульках.
– Где еще?
– В казино. Часто обедает в ресторане «Сирена»…
– Видел я эту «Сирену». Ничего в ней хорошего, под стеклянным полом плавают полудохлые осетры – того гляди провалишься и сам осетром станешь. Все ясно. – Хозяин сделал брезгливое лицо и поднял растопыренную ладонь, останавливая секретаря. – Позови-ка мне Феню.
Феня – смышленый, ловкий, с высокими залысинами и гибкой фигурой танцора, выполнял при Хозяине роль чиновника для особых поручений.
– Хорошо выглядишь, Феня, – похвалил его Хозяин.
– Стараюсь.
– Значит так, Феня… Есть один авторитет из новоявленных, по кличке Глобус…
Феня напрягся, на лбу у него возникли вертикальные складки.
– Что-то слышал, Хозяин, но что конкретно – вспомнить не берусь.
– А и не надо впопыхах вспоминать, милок, – назидательно произнес Хозяин. Ты это дело обшурупь потщательнее, в тиши и покое, а потом действуй. Действуй так, чтобы ни один кремлевский полк перед тобой не устоял.
– Понял, Хозяин. – Феня не удержался, расплылся в улыбке. – Этого Глобуса надо того… – Он провел пальцем себе по шее. – Правильно я понял?
– Догадливый, – пробурчал Хозяин.
Комбинация, которую задумал Хозяин, была проста, как превращение воды в лед в холодную зимнюю пору: лишить Бейлиса крыши и самому стать его крышей. А Бейлис – один из самых близких к Владу людей, в дом к нему входит не спрашиваясь, дверь в кабинет открывает ногой. Попав под влияние, а точнее – под крышу Хозяина, он скажет Владу то, что надо. И заставит того действовать так, как надо.
Это был, пожалуй, самый короткий, самый прямой путь к достижению цели.
Можно было, конечно, вступить в переговоры с Глобусом, оттеснить его, но, во-первых, кто такой Глобус в сравнении с Хозяином, чтобы вступать с ним в переговоры, во-вторых – противно, а в-третьих – слишком длинная дорога. Времени на уговоры-переговоры будет ухлопано столько, что к этой поре и Россия, глядишь, уже начнет разваливаться. И так на ладан старуха дышит… Самое простое – убрать Глобуса. Как там любил говорить мудрый вождь и учитель товарищ Сталин? «Нет человека – нет проблемы»? Так?
Так вот, нет Глобуса, и нет проблемы.
Хозяин поднял глаза, увидел, что Феня еще находится в кабинете, стоит у косяка, подпирая плечом дверь.
– Ты еще здесь? – удивился Хозяин.
– Вы не дали отбоя, поэтому я и не ушел.
– Отбой, – устало произнес Хозяин. Феня исчез.
Хозяин поглядел в окно: голые черные ветки, украшенные такими же черными прозрачными сосульками, напоминали рисунок тюремной решетки, и это вызвало у Хозяина неприятные ассоциации. Взгляда в сторону он не отвел, только сжал в одну ровную линию губы.
Самая пора поехать куда-нибудь отдохнуть, погреться, искупаться в чистой голубой воде, поплавать с маской, поглазеть на диковинных тропических рыб. В глазах у Хозяина мелькнуло что-то расслабленное, вспыхнули маленькие огоньки и тут же погасли – он подавил в себе желание расслабляться.
Расслабляться нельзя, стоит только один раз впустую хлопнуть ртом, как свои же подопечные и съедят, не говоря уже о друзьях и соперниках – стрескают собратья по «перу» и не поморщатся. Горчичкой намажут, соусом польют и съедят.
– А чтобы этого не было – никакого расслабона, – проговорил Хозяин вслух, сгреб бумажки, лежавшие перед ним, в одну кучу и сунул в стол.
24
Дискотека у «ЛИС’Са» – место в Москве приметное. Кого тут только не встретишь! Иногда даже мелькнет лицо какой-нибудь киношной или эстрадной знаменитости, говорят, даже сам Жириновский захаживает… Впрочем, мало ли что говорят люди, язык-то – штука бескостная.
Глобус любил бывать здесь, он отдыхал здесь душой – нравился ему и главный зал, и комнатки, где можно было уединиться, и выпивка, подаваемая в барах, и модные раскованные девочки, которые сюда приходили.
В тот вечер Глобус приехал на дискотеку с двумя своими приятелями, Кизяком и Штырем. Оба были не только его приятелями, но и личными охранниками, Глобус им за это неплохо платил.
На дискотеке провели три часа. Выходили, когда Москва уже затихла, в домах были погашены окна, а дискотека продолжала греметь, сиять огнями, здесь бурлила жизнь, та самая жизнь, которую так любил Глобус.
Он обнял за плечи своих дружков-телохранителей.
– А что, братаны, не закатиться ли нам в какой-нибудь ночной кабак, не добавить ли еще граммов по сто пятьдесят чего-нибудь вкусного для лакировки? А?
«Братаны» были не против.
У выхода они задержались – увидели двух парней, взасос целующихся друг с другом. Один был напомажен, напудрен, накрашен – в этой паре он явно был девицей, второй, целуя, держал его за задницу. Не просто держал, а проминал ее пальцами, будто волейбольный мяч…
Глобус остановился, захохотал.
– Такого я еще не видал, – отхохотавшись, заявил он.
– Мы тоже, – дружно, в один голос произнесли охранники.
Парни, не обращая внимания на окружавших, продолжали целоваться. Глобус с интересом обошел их кругом, поцокал языком и, махнув рукой, двинулся на улицу.
– Отлакируем наши желудки и – по домам, – заявил он, вновь обхватил руками своих приятелей, повис на их плечах и вдруг почувствовал, как в лицо ему ударил жар.
Где-то далеко-далеко, в черном бездонном пространстве вспыхнула неяркая красновато-синяя звездочка, подмигнула Глобусу хитро, поманила к себе. Глобус, отзываясь на подмигивание, рванулся было вперед и в ту же секунду обвис на плечах приятелей.
Те ничего не поняли, как и сам Глобус, – он тоже ничего не понял из того, что произошло: приветливая красная звездочка вдруг отплюнулась тонким жалом, будто змея, и череп у Глобуса раскололся. Кизяк и Штырь по инерции шагнули вперед, а Глобус распластался на асфальте, задергал ногами.
Первым остановился Кизяк.
– Э, шеф, чего это с тобой? Что случилось? Перегрелся, что ли?
Штырь молча кинулся к Глобусу, приподнял его, перевернул лицом вверх. Во лбу у Глобуса, прямо между бровями, будто родовое пятно у индийской жрицы, краснела маленькая, с обожженными краями дырка.
– Ы-ыхр! – захрипело что-то у Глобуса в горле само по себе. Захрипело и тут же смолкло.
Глобус был мертв.
