Мужчин суровых ремесло. Стихи о войне

Мужчин суровых ремесло

Стихи о войне

Александр Скулкин

© Александр Скулкин, 2025

ISBN 978-5-0062-5477-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Имя мне – ветеран»

Я прошел ту войну,Много раз умиралНа рейхстаге звезду,Кирпичом рисовалЯ вдыхал пыль дорог,Выдыхал с потом кровьИ десяток сапог,Стер за Вашу любовьМох мне ложе стелил,В гуще ржевских болотПолз вперед, что есть сил,Сжав в конвульсиях ротПомню боль и «котёл»,Где привиделся адСреди выжженных сёл,И ни шагу назадВой детей, матерей,Крики, раненных стонСотни дней и ночей,Мы терпели уронЯ прошел ту войну,Было мне двадцать дваКогда встретил весну,В санитарном «У-2»Позади был Берлин,Средь руин бытияОн как я, он один,Под бомбёжкой семьяДо сих пор вижу сон,Мама варит компотСестрам – розовый слон,Велик – мне у воротЖивы все и целы,Звонки их именаБыло так до войны,Не вернет их войнаДевяносто сейчас,Стал я узником ранУмирал я за Вас,Имя мне – Ветеран!!!!

«С днем Великой Победы!»

Под майский гимн победной ночи,Под звуки грозных канонадВстаёт во фрунт кто правомочен,Чья грудь в извилинах наградЧей подвиг сложно оценимый,Прошедший пыль дорог и адСвой вклад в победу сделал зримо,Простой пехотный дед – солдатКто в лютой сече не прогнулся,Кто мир принёс на остриеВ кирзу солдатскую обулся,Себя припомнив на бронеСегодня можно поименно,Их перечислить, перечестьСолдат Победы, в жизнь влюбленных,Через судьбу пронёсших честь

«День Победы»

Их подвиг звучит в каждом сердце набатом,Потомков, живущих в Отчизне роднойСержанта, матроса, простого солдата,Что жизни сложили за Курской дугойЗа честь офицерскую в ржевских болотах,Кто грудью прикрыл от обстрела ребятКто шел в ополчение июльской порою,Москву защищать от бесчинствующих стадПомнит страна тот чарующий май,Чувствует боль и с людьми единеньеДень когда крикнула в муках -«Вставай!!!»Чтоб свое высказать к смерти презреньеПомнит страна поток радостных слëз,На площадях, на вокзалах и скверахЖдали с Победой с букетами роз,Милых своих, истребляющих сквернуКому девятнадцать случилось на Волге,Кто Паулюса встретил без лоска наградИ в крепости брестской на старой винтовке,Кто так и не пОднял спасительный флагВсем, кто прорывался в злой омут блокады,Спасать уцелевшие тени людейКто с голодом в ссоре в кругах семи ада,Из бора Мясного принес новостейПомнит страна тот чарующий май,Чувствует боль и с людьми единеньеДень когда крикнула в муках -«Вставай!!!»Чтоб свое высказать к смерти презреньеПомнит страна поток радостных слëз,На площадях, на вокзалах и скверахЖдали с Победой с букетами роз,Милых своих, истребляющих сквернуНа море, на суше, в воздушном пространстве,Кто рыло начистить врагу снова смогВеликая сила в своем постоянстве,Великий народ, как всегда с нами БогИ в майских фонтанах, на улицах, в скверах,Пусть как в сорок пятом под звуки весныГуляет любовь, с ней надежда и вера,Что больше страна не увидит войны

«Медальон»

Медальон мой нашли, через семьдесят лет,Средь лесов и болот ленинградского фронтаЯ не вспомню сейчас уже, памяти нет,Что кричал пенным ртом умирающий ротныйПомню лишь об одном, он просил уцелеть,Доползти до своих, по ржавеющей кромкеНет причины сынок, тебе здесь помереть,Жизнь свою сбереги, ради жизни потомковВ день, когда, я ушел на святую войну,Моя дочь появилась, на свет, будто дивоЧтобы я ей читал, отправляя ко сну,А по утру тревожил, букетом красивымМне в окопах всегда снились мирные сны,Где жена водит дочь утром к сонному лугуГде ласкают тела капли юной росы,И всегда и везде чуют крепкую рукуТот снаряд, что внезапно в окоп прилетел,Вмиг разрушил мечты и с любимой объятьяВидел я, что смешался средь взорванных тел,Не дошел я до цели – сквозь зубы проклятьяЧерез семьдесят лет, прах мой дети нашли,В цинке кости бойца, что на свет появилисьОдну бабушку к гробу в слезах подвели,Вместе с внуками, слёзно они помолилисьИ упала та девочка, верность храня,На хлад цинка, который покрепче был сталиОн вернулся, сказала, я все поняла,Папа здравствуй, мы здесь тебя все очень ждали

«Запах войны»

Я слышал, как пахнет война,Вдыхал я ее в звуках адаИ в горло не лезла вода,В подвалах сырых СталинградаЯ слизывал соль с кирпича,Когда кровь окрасила стеныНад крепостью Брестской свеча,Горит, будто нет в ней изменыЯ брал много раз древний Ржев,И полз в лютом месиве к краюЗа не упокоенных гнев,Я чувствую, и разделяюЯ вместе с другими в «котле»,Варился в окрестностях БораНо вышли оттуда не все,В войне нет расклада другогоЯ брал опаленный Берлин,Надежду храня на везеньеЧто, взрослым став, скажет мне сын,Спасибо отец, за спасеньеЯ знаю, как пахнет война,Пусть запах ее вас не тронетНапились мы горя сполна,Так пусть же мир Мир узаконит!

«Медсанбат»

Белеет черная душа остатком пороха в халате,Пробита жизнь злой пулей в цель, и спирт закончен, так некстатиВ крови небритое лицо и гарь седин покрыла иней,Плесни братишка граммов сто, тебе ж не жалко этой синиМедбрат носилки сжал в тиски, пилоткой пот смахнув при этом,Как много горя и тоски он видел в жизни, той и этойПривычно сплюнул в свод траншеи, окурок в крови запеченный,Набросил простынь выше шеи, понес меня, гудком влекомыйТрещит полуторка бортом, и рвутся мины то и дело,Навряд ли вспомнит военком, парнишки колотое телоЯ вижу в небе журавлей, их стройный клин шумит крылами,Боец, в последний раз налей, пока не скрылся облакамиПока я саваном укрыт, душа с мятежным телом спорит,И медсестричка мне навзрыд ее слезами беспокоитВот накрывает тишина, и нет войны и небо в звездах,Какая ж пьяная весна была в тот день, когда вознёсся

«Ангел»

Ты вывел меня из боя,Ты жизнь подарил другуюЯ помню, сказал – Володя,В ту лютую зиму, злуюЯ помню накрыт снарядом,Вся жизнь в красно-синем мракеСолдат оказался рядом,В шинеле-сердитом фракеТы нес по сугробам белым,Куря по одной папиросыКак будто одних полей родом,Как будто нас греют морозыНа небе туман заискрился,В портянки вошла злая жижаРассудок о череп забился,Ты мне становился всё ближеНа койке худой медсанбата,Сидел, на меня молча глядяВ глазницах седого солдата,Увиделся мне рОдный батяТы руку зажал мне в ладонях,Поднялся, с прищуренным глазомТебя смерть вовеки не тронет,Промолвил, и взмыл в небо разомМахнув на прощание крылами,Исчез в сине-облачной высиВ свой ангельский полк за делами,Умчался со всей своей прыти

«Иду на Вы»

Сквозь опаленные седины,Что помнят боль потерь и ранИдут на Вы всегда мужчины,Народов разных, разных странКак львы дерутся в поединке,Зубами горло рвут врагуЧтоб мы потом на фотоснимке,Узнали деда и войнуИ осознали, как им было,Как им жилось в окопах летКогда их кровь почти остылаИ дождь размыл в траншеях следНо оставалась в сердце вера,И блеск волнующих победСветил прожектором им с неба,В разрывах маршевых ракетИ в пожелтевших письмах строчках,Родных, что дома слезно ждутОни, в победу верив прочно,Нам жизнь дарили и уют

«Битве на Курской дуге ПОСВЯЩАЕТСЯ»

Тревожных снов сплетенный бисер,В минуты редкой тишиныИсход войны от них зависел,И нет в их подвиге ценыУж третий год гремит война,Земля прошита от обстреловСпаленных сел стоит стена,Дуга под вражеским прицеломКурская дуга стонет болью, порохом в свод траншей,Парень кладёт к изголовью, в дырах от пуль всю шинельРусская душа пахнет солью, кровью с потом курских полей,О Родине думы с любовью, от того злость к врагам в нас сильнейБессонных суток было много,Строчил упрямый пулеметСвинец ложился на дорогу,В степи ковыль уже не в счетВ судьбу свою здесь каждый верилСмешался здесь и рай, и адСвист пуль и грохот артиллерий,Приклад прижал к щеке солдатОн не отдаст земли ни пяди,Ведь здесь решается исходЗа смерть родных, любимой пряди,Врагов пускает он в расходСлились все судьбы в этой схватке,Средь опаленных родниковБоец прилег на пыльной скатке,И снова в бой идти готовКурская дуга стонет болью, порохом в свод траншей,Парень кладёт к изголовью, в дырах от пуль всю шинельРусская душа пахнет солью, кровью с потом курских полей,О Родине думы с любовью, от того злость к врагам в нас сильнейУж тесно пулям в их полете,Снарядов плотное кольцоСгорают танки на излете,Покрыто копотью лицоКак много душ уже не с нами,Но с поля боя не спешатНа пыльном небе облаками,Печальным клином пролетятВот бой затих в финальной битве,Враг подтянул остатки силИ парень в яростной молитве,Сухие губы прикусилКурская дуга стонет болью, порохом в свод траншей,Парень кладёт к изголовью, в дырах от пуль всю шинельРусская душа пахнет солью, кровью с потом курских полей,О Родине думы с любовью, от того злость к врагам в нас сильнейЗа боль потерь, обрывки судеб,Сжимает крепко он цевьёВойну вовек мы не забудем,Заколосится вновь жнивьёСолдат простой на жженой ниве,Лежит, глазами в синевуТеперь в том месте на могиле,Гвоздики красные в снегуОн отстоял, и он не сдался,За слезы русских матерейПолынью горькой разрастался,Среди невспаханных полейКурская дуга стонет болью, порохом в свод траншей,Парень кладёт к изголовью, в дырах от пуль всю шинельРусская душа пахнет солью, кровью с потом курских полей,О Родине думы с любовью, от того злость к врагам в нас сильнейКак много их голов сложивших,На поле брани полеглоСтраниц истории отживших,Запишет памяти пероМы вспомним всех их поименно,Теплом от вечного огняСогреем души упоённо,В молчанье голову склоняИх подвиг вечно в душах наших,Их доблесть сложно оценитьВсех на полях сражений павших,Помянем за возможность жить

«Приснилось, что я на болоте»

Приснилось, что я на болоте, и будто реву я навзрыд,И вслед отступающей роте кричу, что еще не убитЧто руки сжимают винтовку, что есть еще крайний патрон,Зубами рву с неба листовку, вещающей в их тылу схронЧто жрет меня жадно трясина, и ноги не чувствуют твердь,Эх, как далеко та осина, но думать о смерти не сметьЯ нужен Вам там еще братцы, я выберусь, хватит мне сил,Не должен, не вправе я сдаться, порву неприступность я жилЗдесь запах повсюду и рвота, второй год идут здесь бои,Наполнилось стоном болото, здесь плач опаленной землиЯ вспомнил и дом свой и маму, я знаю, как с фронта ждала,На сердце не вылечить рану, смешала все с болью войнаА в небе том ворон кружится, пророча скорейший исход,Со мной ничего не случится, водою наполнился ротГлаза стекленеют на вдохе, на выдохе стынет уж кровьПрощайте мои дорогие, я гибну за вашу любовь…

«Подо Ржевом я взрощен»

Ржевский выступ широкий,Тут пролег одинокоПозабыты все сроки,Пепла выпало многоОсвещает ночь поле,Тишина режет зреньеЯ по собственной воле,Здесь ищу вдохновеньеЛунный свет вдоль болота,Чьи-то бросил мне тени,Трупный запах и рвота,Будто год сорок третийЯ ползу по долине,Провод стиснув зубамиТрупы манят из глины,Я живой, я не с вамиЯ не вправе сдаваться,Там полки на пределе,Помогите же братцы,Связь наладить скорееПять слоев в желтой глине,Кто отцом был, кто братомСтрах во мне кровью стынет,Не дойду, буду гадомВот он кабель треклятый,В жутком месиве сложенСредь останков зажатый,Я дополз, обезноженПокидать время рощу,Запах смерти в дорогуПодо Ржевом я взрощен,Но вернулся не к сроку

«Могила братская (посвящение деду Вене)»

Могила братская, лесная,Из камня стонет монументИ солнце бликами играя,Сюжет рисует кинолентЗдесь тишина, как на погосте,Лишь ветер кроной шелеститОни давно уже не гости,Их имена вписал гранитИ где-то здесь, в лесах смоленских,Внёс лепту в золото победПростой пехотный, дюже дерзкий,Истекший кровью, Веня- дед

«22 июня 1941»

Посвящается всем погибшим на Западном фронте!!!

«Июнь звенел, катилась ночь к рассвету,

И сонный Буг накрыла рябью тишина

Бал выпускной к утру распряг карету,

Верша свой план, в страну пришла война»

Приказ с Москвы, сдавил рефлексом рвотным,Занять войскам прикрытия районК прорыву с запада состав готовить летный,Не допуская в технике уронМаскировать и прятать самолеты,Рассредоточиться вдоль точек огневыхВводить в готовность боевую роты,Год сорок первый, жарок был и лихА округ спал, тревожным сном и душным,Как будто не было с Генштаба директивАртиллеристы в Минск съезжались дружно,Чтоб развенчать о силе своей мифКомандующий назначен годом ране,Прошел огонь и лед испанских битвВ науке танковой специалист не крайний,Тридцать четверка – как итог его молитвНо пустота кружила в небе мутном,И черный ворон предвещал уже бедуК ней подготовка шла неспешно, даже нудно,Никто не верил, что страна пойдет ко днуНе торопились и в постройке новых дотов,Вели беседы о спокойствии границТот провокатор, кто из многих эпизодов,Узрел опасность среди гитлеровских лицЧто говорить, забыв про предрассудки,ЗОВО командующий устроил сборы войскС границ полки ушли всего за сутки,Платком утер с затылка липкий лоскКакие сборы, враг стоит за Бугом?Какой же смотр? Иуда вновь чудитСнарядов нет, здесь смерть целует в губы,И план прикрытия предательски забытОн ночь провел в партере театральном,В объятьях жарких, офицерских женЧто говорить об облике моральном?«Силен в нем дух, и разум напряжен»Звонок в партер, спецсвязь и тут тревожит,Наркома голос, собран он и сухКак обстановка? Вести сон не гложут?Не паникуй, будь завтра к слухам глухНо час назад звонил он и главкому,И флот в готовность полную привелОткрытым текстом, он, подобно грому,Отметил день, когда нам вгонят колКак понимать такое разночтенье,Кто здесь кого водил июнь за нос?Кто был готов к войне, тому почтенье,Кто с ресторана в бой, тому разносА что же было в Бресте, в самом деле?Насыщенный войсками гарнизонДивизий трех бойцов лишь на пределе,Вместил в себя, поставив все на конСтрелки, танкисты, семьи их и дети,Тут пограничники, отряд НКВДНо знали ли, что будет день на свете,Когда тела их сгинут на бронеПрошел приказ командующего раньше,Боекомплект сдать в качестве НЗСвезти на склад, и от границ подальше,Тут ветеран простор дает слезе….Как встретить бой, покуда нет снарядов,Как танк вести, когда комплект пустойТак много их, полегших в поле рядом,За жизнь плативших дорогой ценойСняты прицелы с боевых орудий,Как будто штатный в округе ремонтКто для России день готовил судный?Кто для врага открыл восточный фронт?Не вывели дивизии из Бреста,Как скот собрали в крепость на убойАртподготовкой немец ранил сердце,Страны, с такой судьбою непростойВ чем был подвох, кто правил лютым балом?По чьей тогда предательской винеВсей авиации за первый день не стало,И кто при том остался на коне?Кто с батареи забирал орудья,За день до боя, не возьмешь уж в толкПод кем потом не закачались стулья,Когда погиб, был обескровлен полкКак это было, память сердце тронет,Бил по казармам вражеский расчетБоец с винтовкой, в коей нет патронов,Бежал на звук, а Мессер вел учетБинтов обрывки возносились к небу,Военный госпиталь вмиг превратился в пыльПопрал нацист и обескровил веру,На Русь направив свой кровавый кильДвор крепости, с жаровней адской схожий,Предатель выполнил здесь дьявольский контрактБойцов и женщин мясорубкой гложет,Свинцовый ливень, с детским криком в тактВедь были просьбы в тыл отправить семьи,Была возможность жизнь спасти детейМосква же, в утопическом стремленье,Играла роль, в театре двух тенейНо пограничники тогда держались крепко,Род этих войск всегда готов к войнеБоезапас никто не прятал в клетку,Слова «За родину!» читаем на стенеМайор Гаврилов, парень с Татарстана,В конце июля вышел лишь на светКак зверь боролся, прикрывая раны,В защите крепости оставил славный следЕще есть факт, и он весьма двусмыслен,В субботний день штаб отдых дал бойцамУ командиров был и выбор многочислен,Кто шел в кино, кто к семьям, кто к друзьямКак был приказ нелеп, и как циничен,С утра же самого разведка донеслаГудериан смотр танков сделал лично,Плоты их сброшены, войскам же нет числаИ лодки прятали вдоль западного Буга,Старались тщательней маскировать их рядВ советской армии нет худшего недуга,Как генералы, что над разумом стоятСгорел в момент, Особый округ в искрах ада,50 дивизий лютых двинул на востокФон Бок фельдмаршал и его армада,Сраженьем с целью «Минск и Белосток»Итог предательства уже известен ныне,Полмиллиона жизней – вот ценаКогда бездарность из России сгинет?Забудет Русь, как сердце жгла война?Кого винить, кто гнидой грелся в Ставке,Кто в мерзлоте не рыл сырой окоп?Кто в директивы внес свои поправки,И для страны готовил красный гроб?Как мысль понять двуликого тирана,На обороне что поставил жирный крест?Войной болят и также ноют в сердце раны,И эхом боль с политых кровью местЛомают копья пусть все лживые писаки,Мой дед лежит же на Смоленщине во ржиВ сраженье Вязьменском порвали его траки,Простой солдат, не стал фрагментом лжиКто виноват, что армии не стало,Что в первый год войны ее осталась треть?Теперь летят чины иные с пьедестала,Кто был врагом, успели вмиг воспетьОдно лишь ясно, мир спасли другие,Простой пехотный с Тулы старшинаМатрос с Поволжья, партизаны злые,Их будем помнить, не забудем никогдаЧастицы пороха в простреленных мундирах,С Лефортово взвыл черный воронокНедолгий суд, тела летят с обрыва,Год сорок первый шел, и первый был урок

«Долина Славы (оборона Москвы)»

Всем, державшим Можайский рубеж обороны Москвы,

погибшим, пропавшим без вести, умерших в медсанбатах и ныне здравствующим ветеранам посвящается!!!

Долина смерти здесь, она ж долина славы,Долина вечных снов, и рай для грибниковЗдесь падал ниц француз, на скошенные травы,И Русь дала отпор нашествию враговЗдесь погибал комдив, геройски, Полосухин,Ту высоту, что он, под шквал огня держалВзять немцы не смогли, и в снег, закинув руки,Полковник – сибиряк взгляд к небу устремлялГерой седых былин, о них слагали песни,В полях Бородино, как было и тогдаПять дней держал врага на подступах, хоть тресни,Расклад был один к трем, досталось им сполнаОчерчен новый фронт на карте обороны,Стянула Ставка вмиг, сюда весь свой резервДолину страшных мук здесь наполняли стоны,И обнажился в кровь здесь изможденный нервЗдесь много деревень, сгорело в искрах ада,И бог скупой войны, метался меж сторонСломалась в немцах здесь, арийская бравада,Под натиском огня, несли они уронС Уваровки вел путь к Семеновским болотам,Туда, про страх забыв, шла армия на смертьНа трассе Москва – Минск, как память павшим ротам,Построен монумент, где болью ноет медьИх десять тысяч душ, в них наша грусть и раны,А кто еще не здесь, всё ищет свой приютВ полях былых боев ревут дождем нежданным,Разысканными быть, уже давно не ждутСкупые цифры те, ведь десять тысяч жизней,Лишь только тех бойцов, кого в тот год нашлиМы прячем в сонме фраз о героизме мысли,Что времена не те, что войны все прошлиУспех ковался здесь, кто за Москву в ответе,Тут пролил кровь грузин, калмык и сибирякМожайский их рубеж последним стал на свете,Их волей огневой в Рейхстаге поднят стягЗдесь льет упрямый дождь, в полях уже все тихо,Лишь в теле ватном дрожь от поисков себяВ лесу ручьем окоп, в нем также бродит лихо,И россыпь старых гильз, что не сгубила ржаЗдесь кости двух веков, различных поколений,Двух разных вроде войн, но с общим естествомНайдет здесь враг отпор и через сто столетий,А те, кто полегли, пусть спят же вечным сномИду я вдоль реки, с названьем русским Воря,Вольготно и легко, шумит вновь теплый майМне не забыть о том, как много было горя,В Можайских тех местах, где рыболовам райИ пусть года рекой текут через долину,Пусть радует земля весной еще не разЯ в светлый этот день приду на их могилу,Спасибо Братцы Вам, что мы живем сейчас

«Блокадный хлебушек»

Какое чудо этот хлеб,Такой волнительный, невинныйИм украшается обед,При нем вкуснее станут винаЕго горбушечка в руках,Мной чесночком натерта смелоВсегда врывалась в дивных снах,Когда неметь устало телоКогда мороз сковал лицоИ плакать не смогли глазницы,Три дня и ночи надо отцом,Я не смыкал свои ресницыОн после финской был без ног,И мастерил кисель из клеяКогда маманя, педагог,Однажды умерла, болеяЯ помню, обнимал меня,В ту злую питерскую стужу120 грамм своих храня,Их для меня, а вдруг не сдюжуЯнварским утром он не смог,Мне улыбнуться, как и преждеВ руках зажав сестры платок,Мне подарил кусок надеждыПоследний свой сухой паек,Он для меня в сердцах оставилКрича с небес, держись сынок,Теперь ты старший, хоть и малыйПрошли года, и этот хлеб,Моя религия и вераОн чистый словно первый снег,В нем красота души и телаИ иногда в глубоком сне,Я будто вновь дитя блокадыНо солнце светит, живы все,И я в объятьях мамы- папы

«Тане Савичевой и всем детям блокады ПОСВЯЩАЕТСЯ»

Таня, Танечка, Танюша,Что скажу сейчас, послушайДни твои в пучине адской,Жизнь с судьбой свели солдатскойБоль потерь на поле боя,Породнила вмиг с тобоюЛист желтеющей бумаги,Поглощал в слезах все страхиЮной трепетной рукою,Строчки режут, я не скрою«Умер Лёка», братик старший,После Жени, что пораньшеВ сонной стуже января,Слегла бабуля, крест храняЗаплакал дрожью детский почерк,В словах вопросы вместо точекТакое детство не для всех,Так умирать, ведь это грех?От мамы, твой прелестный голос,Ты пела так, что вился волосНа белокурой голове,У самой младшенькой в семьеКогда на свет ты появилась,Родня вокруг тебя крутиласьВ корзинке посреди стола,Смотрели все, а ты спалаИ дядя Вася, друг сердечный,Учил, что в небе путь есть млечныйЕго же с книгами квартира,Тебе оконцем стала мираПро жизнь недетские вопросы,Вы с ним решали в форме прозыКогда гуляли вдоль Невы,За полминуты, до войныВ апреле и его не стало,Смерть так страшна, и ей все малоНа букве «Л» графита след,И дяди Леши больше нетТри дня спустя, подобна бреду,Смерть снова празднует победуЧеред и мамы – «Умерла»,В голодных муках – «Ты одна»Рукой выводишь эту запись,Блокадных дней святую кладезьЧтоб знали, помнили потомки,Война шлёт семьям похоронкиНо не о том в те дни мечталаДевчонка, что вмиг взрослой сталаНе примирилась ты с войною,Не стала смерть тебе сестроюСпешит уж в тыл твой эшелон,Детей блокады слышен стонНо не снесло большое сердце,Что в горе всем давало гретьсяНадорвалось, и обломилось,Танюша, жизнь тебе лишь сниласьГде мама, братья все и сёстры,И снова вместе, чувства острыГде нет войны, где детство в грезахГде май гремит в весенних грозахНе дожила ты, не узнала,Не всех в блокаде потерялаВ живых остался Миша брат,В боях кровь лил за ЛенинградВ блокнот и Нину не вписала,Ждала, придет, в толпе искалаОна ж явила нам на свет,Блокнот твой через много летДуша твоя пусть чайкой вьется,Слезой о нас печальной льетсяТы будь спокойна в райских снах,Твой детский подвиг на устахТы словно ангел, взявший лиру,Лицо войны явила миру,Нас попросив одно понять,«Не надо больше воевать»

«Гибели 33 армии генерала Ефремова ПОСВЯЩАЕТСЯ»

Леса под Вязьмой, стылые и злые,Здесь слов не надо, здесь слова пустыЗдесь птицы не поют про истины простые,Земля не ворожит здесь гроздьями листвыВ артериях берез течет не сок, а слезы,Распахана душа воронками траншейИ так же как тогда, трескучие морозы,Вновь нагоняют страх и сердца пульс быстрейЗдесь капли хрусталя свисают с веток ели,И чистый белый снег сверкает как заряА было, шли бойцы, к единственной той цели,Чтоб отстоять Москву, чтоб вновь цвела земляИх летопись внесла в те годы поименно,Их подвиг и сейчас так трудно оценитьПростой кавалерист, что воевал с Буденным,И младший командир, что родом из ТвериКак много полегло в сраженьях лет тех славных,Отверстия от пуль кора берез хранитИ не припомнить войн, в жестокости с ней равных,Когда стонала Русь от ран своих навзрыдНачерченный рубеж, селений ряд на карте,А позади страна, что молится и ждетПехотный генерал войска собрал на старте,Морозным январем отмеченный стал годПотрепаны полки в боях за Боровск древний,Замерз кровавый след в снегу под ВереейНо армия дошла, для них плацдарм последний,Смоленские леса и в поле ветра войСраженье шло стеной, по западному фронту,Деревни жег огнем фашист на всем путиЗа населенный пункт, за русскую избенку,Солдаты бились в кровь, топча свой страх в пылиХодили «парой» в бой, винтовок не хватало,Комдив отдал приказ: «Всем насмерть тут стоять!»Высотку удержать любой ценой нам надо,Рубеж тянуть вперед, и шаг не отступатьДолина вдоль дорог, обстрел по ней хороший,И леса полоса темнеет уж вдалиТам укрепленный дзот, который день тревожит,Кладет на снег бойцов, не видно головыПоддержки с неба нет, полки ей не балуют,Пехота бороздит на поле колеиПо верху пулемет строчит на прополю,И пушки тоже бьют, порой в ряды своиПотерь уже не счесть, здесь стерлись грани жизни,Лишь слышен рёв свинца, что ищет свою цельВчерашний выпускник, в глазах, замерзших мысли,О матери родной, что плачет каждый деньНазванья русских сел, как много в этих звуках,Шумихино, Дегтянки, Буслава и КозлыЗа них пролили кровь, за них страдали в муках,Здесь армия легла за честь большой страныЗдесь славный командарм под пули не прогнулся,И не зашел на борт, чтобы вернуться в тылПоследний самолет за ними не вернулся,И прервалась вдруг связь, и остывать стал пылЧтоб вырваться с «котла» совет собрал в низине,И прорывать к своим остатки сил решилЕще один боец жизнь потерял на мине,А в Ставке важный чин судьбу его вершилЗашел отряд в тупик, что и должно случится,Со всех сторон стрельба, и до своих лишь шагКуда теперь идти, из раны кровь струится,Советский генерал, ему неведом страхШпырёвский старый лес, то шумно в нем, то тихоТо листья гонит ветер, то снова плачет кленВ апрельский серый день никто не слышал крика,Звук выстрела в висок смешался с воем кронКто предал их тогда, кто вел игру лихую,На смерть кто отправлял, на душу взяв сей грехРезерва кто не дал, кто истину простую,Похоронил голодной в долине русских рекКто шел за ним весь путь, за их кровавым следом,Стреляя в спину им, смерть сеял каждый раз,И план прорыва их уж не был тем секретом,Что жгут, едва прочтя, в последний жизни часИ помощь не пришла, хотя приказ был Ставки,Та армия, что встык по фронту шла стенойОгня им не дала, в судьбу внося поправки,Развеял ветер дым над сонною УгройНацистский генерал, что не случалось прежде,Приказ отдав «в ружье!!!», салютовал емуУспех ковался здесь, и смерть дала надежду,Победе нашей быть, мы отстоим странуНам подвиг не забыть, кто пролил кровь под Вязьмой,Кто жизнь свою сложил в Мясном бору, в «котле»До Ржева не дошел, и пал там смертью храбрых,За то чтоб жить могли, за то, чтоб быть Москве!!!