Любовные похождения Меченосца

Вика, вернув Меченосца на кровать, удовлетворенно вздохнула, а Антонина Федоровна была рада тому, что с Меченосцем теперь могла видеться чаще. Кабинет у Антонины Федоровны был оборудован не только столом и стульями, но и диваном.

Слесарные будни с налетом эротики

Первое время ничем особенным слесарные будни не отличались. Отработав положенные часы, трезвый Меченосец возвращался домой и, отужинав с Викой и Антониной Федоровной, укладывался спать.

Правда, с первой получки он сводил Вику в ресторан, и она отблагодарила его ночью продолжительными ласками.

Но, влившись в дружный коллектив слесарей и электриков, Меченосец все чаще стал приходить домой под градусом.

Антонина Федоровна с трудом, но все же сдерживала Викино недовольство, и до серьезных разборок дело не доходило.

А Меченосец выпивал не только в компании работяг, деля с ними заработанное спиртное. Нередко ему приходилось выпивать в домашнем кругу хорошеньких жиличек, к которым он приходил не только с разводным ключом.

Особенно ему запомнилась женщина, с которой он, в должности слесаря, совершил свой первый половой подвиг. Чинил он тогда водопроводный кран, заменяя прокладку, одной

пышнотелой женщине. Заменив прокладку, он хотел уходить, но женщина остановила его, предложив попробовать отличного армянского коньячку. А кто же откажется от настоящих пяти звезд.

На столе появились бутылка коньячку, коробка конфет и блюдце с нарезанным лимоном, но хозяйка не дала Меченосцу сесть за стол. Налив в бокалы коньяку, она пригласила его на диван и предложила тост за приятных мужчин в рабочей спецовке.

Тост Меченосцу не понравился, как не нравилась и сама рабочая одежда, но коньяк приятно щекотал ноздри, и он залпом маханул содержимое бокала.

Хозяйка недовольно посмотрела на Меченосца, но потом мило улыбнулась и произнесла:

– Коньяк так не пьют, молодой человек. А кстати, как Вас зовут?

– Меня, – переспросил Меченосец, – меня Павлом кличут.

– Ну, что ж, Павел, тогда давай выпьем за наше знакомство, – предложила хозяйка, переходя на ты.

Сказав это, она наполнила бокал Меченосца, но теперь он отпил из бокала только самую малость.

Закинув ногу на ногу так, что перед Меченосцем оголились ее толстые ляжки и кружева короткой комбинации, хозяйка с придыханием произнесла:

– Не надо стесняться меня, Павел. Я женщина слабая и ранимая.

– Да я Вас и не стесняюсь, – бодро сказал Меченосец, – меня, просто, в других квартирах ждут.

«Ничего, раз ждут, значит, дождутся», – сказала она и, подвинувшись к Меченосцу, провела рукой по его щеке.

Почуяв запах дорогих духов, Меченосец перестал сопротивляться и, скинув робу, основательно взялся за хозяйкины прелести, но под халатом и комбинацией скрывалось рыхловатое, не тронутое загаром тело с жировыми складками над рыжеватым треугольником волос.

– Не конфетка, но и не сахарин, – подумал Меченосец и запустил свою лапу между ног разомлевшей хозяйки.

Промучился он на ней около получаса, наконец, она ойкнула и забилась в слабых конвульсиях.

После любовной утехи Меченосец сделал вывод о том, что желание, вызванное бездельем, перло у хозяйки через край, но темпераменту ей явно не доставало.

С этого момента на свою слесарную работу Меченосец стал смотреть совершенно по—другому. Он теперь торопился на каждый вызов и искренне огорчался, когда дверь ему открывала не женщина, а какой-нибудь старик или школьник. Особенно это касалось коммунальных квартир.

Но в одной коммунальной квартире дверь хоть и открыл тщедушный старичок, дальнейшие события развивались по приятному для Меченосца сценарию.

Открыв дверь, старичок показал на ванную комнату и, сообщив о том, что там засорился слив, скрылся в своей комнате.

Каково же было удивление Меченосца, когда, открыв дверь в ванную, он обнаружил там симпатичную блондинку, которая, мурлыкая что-то веселенькое, стояла под тугой струей душа. Он хотел было повернуть назад, но профессиональное любопытство заставило его войти в ванную и закрыть за собой дверь.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, блондинка выглянула из-за шторы и, немного смутившись, произнесла:

– А вы что здесь делаете?

– Как что, меня вызвали, потому что у вас что-то засорилось, – доложил Меченосец.

– У меня, парниша, ничего еще не засорилось, – заявила блондинка и исчезла за шторой.

Потом она о чем-то подумала и, отодвинув штору, разрешила:

– Ну, уж раз пришли, делайте свою работу.

– Ничего, я подожду, пока Вы помоетесь, – сказал Меченосец.

– Долго ждать будете, – сказала блондинка, а потом вдруг предложила, – а не сполоснуться ли Вам под душем?

Второй раз Меченосца просить было не надо. Быстро скинув одежду, он забрался под душ, и первый раз в жизни тугая теплая струя воды участвовала вместе с ним в любовном общении с женщиной, да еще какой женщиной. Ее упругие груди массировали тело Меченосца на уровне пупка, а в пупок блондинки упиралось его взбудораженное хозяйство. Теплая вода еще больше возбуждала молодых, и от этого их ласки становились еще более желанными.

Вдоволь наигравшись под теплой водой, они смыли излишнее возбуждение водой холодной, и блондинка пригласила Меченосца на чай.

За чаем они разговорились, и блондинка рассказала ему о том, что очень часто сама справляется с засорами, а дед, обнаружив засор, постоянно вызывает работников домоуправления.

На вопрос: «Почему Вы в ванной не закрываетесь», блондинка ответила, что закрываться здесь не от кого, а иногда она специально оставляет дверь в ванную полуоткрытой, потому, что дедовские подсматривания возбуждают ее, и под теплой струей она доводит себя до оргазма.

Такого женского откровения Меченосец еще никогда не встречал, но это откровение ему очень понравилось.

А на прощание блондинка чмокнула его в щечку и просила хоть изредка ее навещать.

Меченосец внял ее просьбе и два—три раза в месяц приходил в эту квартиру прочищать то ли засор, то ли еще чего—либо.

Прочищать чего—либо ему приходилось и в других квартирах.

Например, в одной из квартир он попал в руки темпераментной женщины лет пятидесяти, которая, вывернув его наизнанку, не отпускала из объятий целых три часа. Чем-то она напомнила Меченосцу Анастасию Гавриловну, может быть, эротическим бельем, а, может быть, разнообразием вариантов, но вариантов у женщины оказалось значительно больше. Разве могла провинциальная Анастасия Гавриловна переплюнуть в любовных утехах многоопытную соблазнительницу из такого большого города, как Ленинград.

За эти три часа Меченосец впервые попробовал позу валета и боковое нашествие сзади.

В общем, отдавалась Меченосцу женщина, словно в последний раз, хотя таких последних разов было в дальнейшем очень и очень много.

Выполняя запросы жильцов, Меченосец не забывал ублажать Антонину Федоровну и ее темпераментную дочь. Только вот Вика стала по вечерам все чаще задерживаться на работе, на что Меченосец никак не реагировал.

Антонине Федоровне это было на руку, так как Меченосец стал больше внимания уделять ей.

Первое время Вику раздражало равнодушие Меченосца, но, наевшись за пределами дома, она уже не спешила закусывать им.

К слову сказать, не всегда любовные утехи Меченосца заканчивались только удовлетворением.

В одной из квартир женщина так увлеклась Меченосцем, что совсем забыла про время, и тому пришлось спускаться с третьего этажа по водосточной трубе, дабы избежать встречи с вернувшимся после работы мужем. Почуяв недоброе, муж все равно проучил кулаками женщину, но этот случай не получил дальнейшего продолжения.

А вот в другой квартире муж застукал Меченосца прямо на женщине. Обнаружив такое бестыдство, муж набросился с кулаками на Меченосца, но от удара в челюсть, немного поостыл и ограничился только жалобой в домоуправление.

В домоуправлении эту жалобу разобрали и объявили Меченосцу строгий выговор без предупреждения. Предупреждение последовало позже от Антонины Федоровны. Очередной сеанс их любовной игры закончился вопросом:

– Как же ты мог, Павлуша, неужели тебе не хватает меня и Вики?

На этот вопрос Антонина Федоровна так и не получила однозначного ответа. Меченосец промямлил что-то про трудную работу, про свой податливый характер, которым воспользовалась развратная женщина. Он, конечно, не упомянул ей о том, что этих женщин через него прошел не один десяток, но Антонине Федоровне и одной женщины было достаточно, чтобы затаить в своей груди пока еще небольшую обиду.

После этого у Меченосца было еще много приятных вызовов на устранение коммунальных неполадок, а одна из них отличалась своей не традиционностью.

В конце рабочего дня, придя в одну из квартир, он обнаружил двух молодых девиц, которые сидели за накрытым по—праздничному столом. Оказалось, что они, таким образом, отмечают двадца….. летие одной из них.

Быстро починив сливной бачок, Меченосец заторопился к выходу, но хозяйка квартиры остановила его, пригласив за стол.

Мы уже знаем, что скромностью наш Меченосец не отличался, поэтому без промедления согласился и тут же занял почетное место рядом с двумя миленькими девушками.

Хозяйка, которую звали Наташа, налила Меченосцу штрафную, а после этого сразу же вторую, предложив сказать какой-нибудь тост. И Меченосец не на шутку разошелся:

– Дорогая Наташа, – начал он, заговорив нерифмованными стихами, – я хочу выпить за твои голубые, как лесное озеро, глаза. Глядя в эту голубизну, я завидую тому мужчине, который будет чаще других отражаться в ней.

Наташа, как и ее подруга Лена, застыли в оцепенении, потом переглянулись, и Лена произнесла:

– Ну, ты выдал, слесарь. Я первый раз услышала такой красивый тост.

А Наташа наклонилась к Меченосцу и, поцеловав, спросила:

– А как зовут-то тебя, слесарь?

– Меня, Павлом, – ответил Меченосец.

– Ну, что ж, Павел, тогда за знакомство, – предложила Наташа.

Они выпили за знакомство, а потом Меченосец рассказал девушкам несколько фронтовых историй, которые произошли, якобы, с ним.

В этих историях Меченосец предстал перед девушками в образе смелого бойца, который уложил на полях сражений не один десяток фашистов, а еще он поведал о передрягах, в которые ему пришлось попадать, выполняя в тылу врага ответственные задания.

Слушая Меченосца, девушки незаметно гипнотизировались его речами и жестами, а выпитое спиртное дополняло гипнотического эффекта в их захмелевшее сознание.

Может быть, этот гипноз, а, может быть, вспыхнувшее желание хозяйки послужили той причиной, по которой Меченосец остался у них ночевать. Далеко за полночь хозяйка приостановила приятное застолье, и, постелив Меченосцу на полу, сама с подружкой ушла в спальню.

Лежа на полу, Меченосец долго не мог уснуть, прислушиваясь к каждому шороху, который исходил из соседней комнаты, а когда его тяжелые веки стали смыкаться, кто-то прилег к нему под бочек. Руки этого кого-то обвили его за шею, и всем своим молодым телом этот кто-то прижался к разомлевшему Меченосцу.

– Павлик, дорогой, я очень тебя хочу, – зашептало это кто-то голосом Наташи, – обними меня, пожалуйста.

Меченосец тут же пробудился и, притянув к себе Наташу, стал жадно целовать ее лицо, груди и живот. От этих поцелуев Наташа, как от озноба, затряслась, и тихо застонала.

Ее возбуждающие стоны вывели из сонного состояния Лену и та, полежав немного на спине, встала и с закрытыми глазами пошла на эти стоны, ведомая желанием включиться в их любовную игру.

За любовными ласками Меченосец сначала и не заметил, как чья-то рука тронула его за пятку, потом за голень, потом за бедро. Но когда рука коснулась его бубенчиков, он с новой силой застонал и впился губами в раскрытые Наташины губы.

Теперь они в темноте ласкали друг друга, совсем не задумываясь над тем, чья рука в данный момент ласкает ту или иную часть его тела. Они без раздумий упивались этими ласками, доводя себя тем самым до вершины блаженства. Слизывая свой пот с нежных девчоночьих губ, Меченосец еще больше заводился, и его энергия с бешеной скоростью распределялась между двух трепещущих женских тел. В то время как одну из них он удовлетворял губами и руками, другая удовлетворялась его биением между ног. Если одна оказывалась на нем, то другую он обязательно заводил язычком. И так Меченосец работал всю оставшуюся ночь.

Правда, это была не совсем та работа, от которой он быстро уставал. Это была работа, от которой он получал истинное удовольствие и которой хотел постоянно отдаваться.

Утром осунувшийся Меченосец предстал перед очами Антонины Федоровны. Как не сдерживала себя Антонина Федоровна, она все же высказала Меченосцу пару ласковых, от которых у него заныло под ребром.

Отработав смену, он пришел домой и там получил разгон еще и от Вики.

В этот раз Вика сказала о том, что больше не будет терпеть его выходки и, если еще раз повторится что-нибудь подобное, она выставит его чемодан за дверь.

Только выставить чемодан за дверь Вике так и не удалось. Испугавшись мужниной мести, одна из удовлетворенных Меченосцем женщин, написала на него донос, и любвеобильный Меченосец угодил в тюрьму за изнасилование, которого он и не совершал.

В тот раз все было, как обычно. Придя чинить кран, Меченосец повелся на соблазнительные подмигивания женщины и утешил ее по полной программе, не забыв поставить в позу Георгина. Так красиво он называл положение, в котором многие животные удовлетворяют друг друга. В позе Георгина, если нужно было взять чуть выше, Меченосец активно использовал вазелин или обильную женскую слюну. За эту позу женщина так благодарила Меченосца, что подарила ему перстень мужниной бабушки. Кстати, этот перстень потом пришили к делу в качестве вещественного доказательства того, что Меченосец не только изнасиловал женщину, но и спер у нее перстенек. В общем, Меченосец оказался не только насильником, но еще и вором.

На нарах жестко и тревожно

Не буду вдаваться в подробности скорого суда, но загремел наш Меченосец в свои родные сибирские края не по собственной воле, а по жесткому решению того самого суда.

И тут, заняв место на нарах, он вспомнил о своей матушке и родных сестрах. Из-за колючей проволоки полетели на малую родину его письма, в которых сожалел наш Меченосец о том, что долго не давал о себе знать, ссылаясь на свою большую занятость.

Получив письмо, сердобольная Авдотья собрала Меченосцу нехитрую посылку и с помощью Ольги переправила ее на почту.

С этого дня посылки Меченосцу стали приходить с завидным постоянством, что не могло не радовать соседей по бараку. Но даже за этой радостью ощущалась нескрываемая агрессивность, с которой относились к насильникам заключенные. Эта агрессивность переходила порой в открытые угрозы, а то и в рукоприкладство, и если бы не дюжинная сила, быть бы Меченосцу опущенным и забитым.

Кроме того, лесоповал для Меченосца был делом знакомым, так как практика валки деревьев, которую он получил в юности, помогла ему быстро войти в результативную колею. Причем нередко он помогал своим соседям по бараку с выполнением плана, что также шло в его актив. Уже через месяц Меченосец был представлен одному из криминальных авторитетов по прозвищу Кудлатый, и тот взял его под свое покровительство.

С этого дня ни одна из шавок не могла высказывать в адрес Меченосца каких—либо угроз.

И все бы было нормально, если бы не отсутствие женщин. Ни один из заключенных не переносил это так болезненно, как Меченосец. Каждую ночь деревянные нары натужно поскрипывали под ним, так как снились ему женщины, которых он еще совсем недавно ублажал на свободе. И будили эти воспоминания такие страстные переживания, что просыпался Меченосец не только в холодном поту, но и в сперме.

Поневоле он стал заглядываться на молоденьких преступников, и одного из них, недели через две, сумел соблазнить. Соблазнить не чем-нибудь, а порцайкой заварки, заныканной из посылки.

Это соблазнение было не только приятным, но и полезным. Оказалось, что Валера, которого Меченосец соблазнил, был заядлым картежником, а точнее картежным шулером, за что и получил свой немалый срок. Срок был бы значительно меньшим, а место заключения находилось бы намного ближе к цивилизации, если бы обыграл Валера какого-нибудь смерда, а то угораздило ему выиграть на югах у партийного начальника, который и упек его за решетку на длительный период.

Так Валера оказался в сибирском лагере с лесоповальной спецификой. И если Меченосцу валить деревья было как два пальца об асфальт, то Валере каждое заваленное дерево давалось с большим трудом.

На этой почве во многом и произошло их взаимовыгодное сотрудничество. Меченосец помогал Валере деревья валить, а Валера подставлял Меченосцу свой зад, да учил в свободное время картежным премудростям.

А когда на Валеру нацелился еще один заключенный, Меченосец угостил его своим увесистым кулаком, отбив у него всякое желание заниматься сексом.

Много писать о лагерной жизни мне не хочется потому, что жизнь эта не отличалась каким-нибудь разнообразием. Разве что кто-то кого-то посадит на шило, или измудохают нерадивого заключенного свирепые охранники, или придавит какого-нибудь раззяву завалившееся дерево.

В общем, не жизнь, а сплошное наказание.

Отбыв свой срок, первым на свободу вышел Валера, а за ним за калитку лагеря поспешил и Кудлатый.

Прощание с Валерой было по—мужски сдержанным и коротким. Обнялись, перекинулись несколькими фразами и разошлись, договорившись встретиться уже на воле.

Первое время Меченосец очень грустил, вспоминая Валеру, но через месяц грусть оставила бренное тело Меченосца, и он занялся поисками новой задницы.

А сидеть Меченосцу оставалось целых пять лет и три месяца. Если бы не кончина в Кремле великого и жестокого, может быть, и не вышел бы Меченосец из-за колючей проволоки живым, так как вместе с Кудлатым на свободу смылось и его покровительство.

Несколько раз порывались шкодливые шавки подмять под себя Меченосца, но тот, как мог, отбивался от них своими увесистыми кулаками, а где не помогали кулаки, там в ход шли приготовленные им дубины.

Со смертью вождя всех времен и народов в стране была объявлена амнистия, по которой Меченосца отпустили на долгожданную свободу, и было ему в ту пору двадцать семь лет, шесть месяцев и двенадцать дней. На левой груди Меченосца на всю жизнь осталась лагерная отметина – татуировка в виде силуэта товарища Сталина с надписью «Век бы воли не видать»

Возвращение на родину

Покинув территорию лагеря, Меченосец глубоко вздохнул, стараясь поскорей напиться воздуха свободы, потом, ускоряясь, пошел в сторону железнодорожной станции.

Уже на следующее утро он приехал в свой городок и, прежде чем войти в дом, долго стоял, глядя на покосившееся крыльцо.

Кроме Авдотьи в доме никого не было. Увидев сына, она тут же узнала его по глазам, которые еще не успели покрыться старческой пеленой.

– Павлуша, родненький ты мой, – бросилась к нему мать, – наконец-то ты приехал.

Слезы так и текли у нее по щекам, заливая ворот изношенной кофточки, которую Меченосец видел на матери в день своего отъезда на фронт.

– Мама, – вырвалось у него из груди, – родненькая ты моя, что же ты плачешь. Ведь я вернулся.

Услышав голос сына, Авдотья еще больше расплакалась и, уткнувшись носом в его пропахшую дымом грудь, все повторяла:

– Павлик, родненький ты мой, Павлик, кровинушка ты моя.

Наконец, слезы у Авдотьи кончились, и она суетно захлопотала возле печки.

Меченосец вынул из вещевого мешка отрез ситца, бутылку сибирской водки и несколько банок рыбных консервов и тушенки. Отрез ситца он протянул матери, бутылку водки и консервы выложил на стол.

Мать, поблагодарив сына за подарок, долго рассматривала цветастый материал, примеряя его на себе. Потом бережно положила его в сундук и продолжила накрывать на стол.

На столе появились чугунок с тушеной картошкой, тарелка с солеными огурцами и помидорами. Из загашника мать достала солидный кусок сала и разрезала его на кусочки.

– Угощайся сынок, чем бог послал, – перекрестившись, сказала Авдотья и присела за стол напротив сына.

Меченосец налил себе в стакан сибирской водки и, сказав: «За тебя, мама», залпом выпил.

Пока он закусывал, мать с нескрываемой теплотой смотрела на своего единственного сына, гостеприимно повторяя:

– Кушай, сынок, кушай. Изголодался, поди, на казенных-то харчах.

Заморив червячка, Меченосец спросил:

– А где Наталья с Ольгой?

– Наталья шестой год, как замужем, – ответила Авдотья, – у нее уж сынишке четвертый годок. Нонче еще одного ждут. А Ольга вскорости с работы придет.

– А она еще замуж не вышла? – вновь спросил Меченосец.

– Еще не вышла, – ответила Авдотья, – сватался тут к ней один, так она его мигом отшила.

– А что так? – задал новый вопрос Меченосец.

– А то и отшила, что очень шустрым оказался, – сказала Авдотья, – не успели познакомиться, а он уж под подол полез.

– Так на то он и мужик, – попытался заступиться за мужика Меченосец.

– Мужик мужику рознь, – не согласилась Авдотья с сыном, – вон у Наташки мужик, так мужик, и хозяйство держит, и жену голубит.

– Ну, что ж, очень рад за Наташку, выхолит, что повезло ей, – произнес Меченосец.

Налив себе еще водки, он выпил и, поморщившись, закусил огурцом.

– А ты-то что думаешь, сынок? – обратилась к нему Авдотья.

– А я, мама, немножко осмотрюсь, а там видно будет, – ответил Меченосец.

– Конечно, – поддержала его Авдотья, – сначала осмотреться надо.

Заметив, что у сына слипаются глаза, она предложила:

– Ты отдохни, сынок с дороги, а то утомился, чай.

Меченосец, не сопротивляясь, разделся и завалился на полати, на которых еще в детстве любил спать вместе с рыжим котом Шустриком.

– Ну, вот, наконец-то полати дождались своего хозяина, – произнесла Авдотья и зашторила занавеску.

Вечером Меченосца разбудил звонкий голос сестренки. Вбежавшая в комнату Ольга, увидев мужскую одежду, тут же воскликнула:

– Пашка вернулся, Пашка вернулся.

Она подбежала к печке и, отдернув занавеску, стала трясти Меченосца за плечо:

– А ну, вставай, лежебока. Ишь, развалился. Успеешь еще выспаться.

Не дожидаясь, пока Меченосец спустится с полатей, она побежала к Наталье, чтобы сообщить ей радостную вещь.

Через полчаса в комнате появились Наталья с мужем Архипом и маленьким Петром и запыхавшаяся Ольга. Женщины стали помогать матери накрыть на стол, а мужички вышли на улицу подышать свежим воздухом.

Разговор у них так и не получился, только несколько дежурных фраз и долгое молчание, которое прервал голос Ольги, приглашавшей их в дом.

За столом завязался оживленный разговор, во время которого родственники хотели узнать о жизни Меченосца как можно больше.

Меченосец, как всегда, наплел им про свои подвиги во время войны, а о причине отсидки рассказал родственникам следующую легенду.

После фронта затащил его однополчанин в Ленинград, и устроился он там бригадиром слесарей по причине своего фронтового прошлого.

Мужички в бригаде попались ему серьезные, но слабые на спиртное. Сколько сил пришлось приложить Меченосцу, чтобы избавить мужиков от алкогольной зависимости.

Но работа не прошла бесследно, бросили мужички выпивать без повода и только по большим праздникам позволяли себе расслабиться. Бригада была на первых местах до тех пор, пока в организацию не пришел новый руководитель, и стал этот руководитель придираться к бригаде. Что бы она ни сделала, все было плохо. Перевыполняла план, находился какой-нибудь брак. Выходила с реальными инициативами, они на корню зарубались. А под конец года лишил новый начальник бригаду больших премиальных.

– А я бригадир, – продолжал Меченосец, – кто, кроме меня, может защитить бригаду? Пошел я к этому начальнику и спрашиваю: «Почему нашу бригаду лишили премиальных»?

– А ты кто такой, чтобы мне вопросы задавать? – вопросом на вопрос отвечает начальник.

– Как это кто, – обиделся я, – я все-таки бригадир.

А начальник мне и отвечает:

– Был бригадир, да весь вышел.

– Это как это вышел, – спрашиваю я.

– А вот так и вышел, – отвечает он мне, – сегодня я подписал приказ о твоем освобождении от руководства бригадой.

– Это какой еще приказ? – возмутился я.

– А самый обыкновенный, которых я подписываю не один десяток в месяц, – отвечает он мне.

И тогда я не помню, как схватил этого начальника за грудки, да как шарахну его об стену. Прибежал тут его зам, я и его по башке оприходовал.

В общем, отвезли вашего родственничка в кутузку, и как ни боролась за мое освобождение бригада, упекли меня, дальше некуда.

Рассказ Меченосца вызвал у родственников реакцию, при которой посыпались из них осуждающие высказывания в адрес отдельных руководителей и власти в целом.