скачать книгу бесплатно
– Я про мужчин писать не могу. Они для меня остаются существами загадочными, непонятными, неизведанными, действующими наперекор здравому смыслу. Особенно в любви. Или они вообще любить не умеют? Слухи иногда доходят про однолюбов, но я в них не верю. И нерешительные они, в смысле – мужчины… А если уж на что-то решаются, пиши пропало! Всех и похоронят!
– Так я же тебе и не говорю писать конкретно о Есенине, о нём все переисследовано и написано. Целые институты в советское время тему прорабатывали. В эти дебри лучше не соваться. Ты попробуй коснуться темы его жён, его женщин. Тебе это будет понятнее… И вплети, например, в повествовательную канву линию своей прабабушки Лукерьи Золотой. Одно имя её настоятельно требует включения в сюжет. Это надо же – «золотая»!
– Машуль, а это ведь действительно может быть интересно. Кстати, я теперь тоже золотая. Ты не знала? Моя фамилия во втором замужестве – Голдберг.
– Не знала. Я думала, ты Соломатина…
– Это моя девичья.
– Надо же! Мы с тобой столько знакомы, а ты ни разу не проговорилась…
– Видимо, повода не было. Мы же с тобой вращаемся в писательских кругах, где друг друга знают по псевдонимам. Я-то давно знала, что ты не Ветрова. А ты сама сейчас чем занимаешься? Я о твоей литературной деятельности. Как стихи? Пишутся?
– Стихи? Что-то не очень… Я последнее время баснями увлеклась.
– Сложная тема.
– Да. И очень увлекательная! Как и ты, книгу готовлю к изданию…
Но вернёмся к упомянутой судьбоносной встрече, которая перевернула на короткий отрезок времени представление Ирины Соломатиной о мужчинах вообще и о нём, конкретном, в частности. Так ей показалось вначале.
Ничего не предвещало глобальных перемен в жизни писательницы, но сразу после её апрельского дня рождения сложились строки:
Распахнула окно и впустила
Шум прибоя и утренний бриз…
Просыпайся скорее, мой милый,
Мой нежданный весёлый каприз.
Я смотрю на тебя, улыбаясь,
Оттого, что ты рядом со мной…
Ты – моя запоздалая радость,
Растревожил уютный покой.
Как ждала я тебя! Не поверишь…
Как звала в одиночества дни!
Вспоминая о прошлых потерях,
Я не чаяла счастье найти.
А оно в тишине постучалось,
Разорвав тягомотность ночей…
Ты – моя запоздалая радость!
Ты – услада уставших очей!
Это ли не предсказание? Это ли не ворожба?
Двенадцатого июня широко отмечался День России в том городе ближнего Подмосковья, где прошло Иринино детство. Иногда она приезжала туда в подаренную мужем квартиру, чтобы надышаться чистым воздухом и дальше жить в неугомонной Москве, к которой успела прикипеть за последние годы второго замужества. Хотели с подругой Викторией, а по-простому – Викой, Викулей, Викушей, и её многочисленным семейством завалиться в ресторан по поводу праздника, но Викин муж внезапно захандрил, как это не раз случается с мужьями. Поэтому по местному парку Ирина с Викой прогуливались небольшой компанией, взяв с собой детей-подростков. Те на самокатах умчались по асфальтированной дорожке вокруг озера, а подруги вдвоём не спеша гуляли по праздничному парку.
А посмотреть было что. На открытой танцверанде проходил концерт самодеятельных коллективов, на двух спортивных площадках резвились разновозрастные дети, а вдалеке, в старославянском лагере, народ развлекали фольклорной музыкой и потешными боями. Вика фотографировала всё подряд, выкладывая фотки в интернет на свою страницу онлайн.
Подруги остановились на высоком берегу озера, чтобы внимательнее рассмотреть ладью, спущенную на воду. Самую настоящую весельную ладью в русском стиле, только паруса с Ярилой-солнцем не хватало.
– Вот бы прокатиться! – сетовала Вика, охочая до любых развлечений. – Ириш, пойдём попробуем уговорить? Пусть даже за деньги. Хочется острых ощущений.
– Ну уж нет, – отвечала ей Ирина. – И так на улице прохладно, а там, наверное, ветер свищет. Я точно заболею.
– Давай всё же спустимся к воде, – не успокаивалась подруга.
– Викуль, охолонись! Нас дети заждались. Только что звонили. Они уже к выходу из парка подъехали. Нас ждут…
Так Ирина с Викой препирались, стоя у дорожки, ведущей к импровизированному причалу. Впрочем, о причале можно было лишь догадываться, поскольку это место скрывалось от взоров раскидистыми вётлами. Вика, не получив поддержки у подруги, зацепилась языками с кем-то, разыскав знакомых среди праздно шатающейся публики, а Ирина стояла чуть поодаль и ждала, пока они наговорятся.
И тут навстречу поднимается от пристани господин Крестовский с девушкой под ручку. Ирина глазам своим не поверила: «Олег, Олежка! А вальяжный какой стал, раздобрел! Такими раньше купцов изображали».
Олег Крестовский – её давний знакомый, друг детства, которого Ирина не видела много лет. Правда, одна попытка возобновить дружбу по-взрослому была со стороны писательницы несколько лет назад, когда она впервые застала собственного мужа с любовницей. Обида выжигала всё нутро, и требовалось срочно загасить пожар. По совету подруг Ирина вспомнила про Олега. Но тот пришёл на назначенную встречу с той же невзрачной молодухой, что и сейчас, отрекомендовав её, как супругу. Зацепить, что ли, хотел? Показать, что у него всё в шоколаде? Не получилось. Тогда Ирина и не поняла толком, что это был за демарш, только посмеялась над выходкой Олега.
Мужчины – удивительные создания. Ещё понятно, когда они друг перед другом хвастаются молодыми жёнами, но перед другими женщинами… Смех, да и только! Уж женщины-то постарше понимают, какую головную боль на себя берут мужчины, выбирая в жёны молоденьких девчонок. Адюльтер со стороны слабой половинки неизбежен, поскольку редко кто из искательниц приключений и обеспеченной жизни самоотверженно ухаживает за старым больным супругом. Забавно всё это наблюдать со стороны, и не более.
Теперь же реакция Олега на неожиданную встречу поставила Ирину в тупик: он во все глаза смотрел на неё как на… Ирина под этим взглядом и не знала, с кем себя, любимую, сравнить. Как на подарок судьбы или как на Святую Мадонну, что ли… Повисло неловкое молчание.
– Соломатина?! Это ты?
– Представь себе – я! Собственной персоной! Привет, Олежек! – приветствовала Ирина старого знакомца излишне бодро и весело, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Какие важные люди нарисовались! Переспрашиваешь, как будто и не узнаёшь старых знакомых. А это у тебя аккредитация? – и она ткнула небрежно пальцем в бейджик, висящий на груди.
Вика, которая тоже знала Крестовского со школьных лет, подскочила к нему с вопросом:
– Привет, Олег! Откуда у нас на озере такое чудо, такое сокровище вёсельное появилось? А покататься-то можно на ладье? Всем можно? Всех пускают?
– Привет, девочки! – отвечал он им вроде бы двоим, но смотрел только на Ирину. – Рад вас видеть. Да, можно покататься. Только там сейчас руководство города и района катается. Вон смотрите, на корме Татьяна Вениаминовна восседает, а рядом – новый мэр города.
– А разве у вас теперь новый мэр? – спросила Ирина, поскольку мало интересовалась перестановками в местной мэрии.
– А ты не в курсе? – удивился Олег. – И почему ты говоришь «у вас»?
– Да потому, что я давно живу в Москве.
– А после них можно прокатиться? Плату берут? – не унималась Вика.
– Конечно, берут, иначе бы там такое столпотворение было! От халявы никто добровольно не откажется. Приходится регулировать… Как вам праздник?
– Мне понравился, – вступила Ирина в разговор. – Мысль почти что гениальная: разбить славянский лагерь, а ладья – выше всех похвал…
Крестовский довольно заулыбался. Ирина сразу вспомнила эту странную улыбочку, которую он надевал и в школьные годы, напоминающую небезызвестного Чеширского Кота из «Алисы в Стране чудес».
– А мы с Иришей рассуждали: почему прокат лодок не сделают хотя бы по выходным, чтобы кататься? В этом году такое озеро полноводное! – перехватила инициативу Вика, не дав им толком поговорить.
– Это уже не наше дело. Наше – городской праздник устроить по высшему разряду.
– Да! Здорово! Нам понравилось! – похвалила затею Виктория. – А кто сегодня вечером на праздничном концерте зажигать будет?
Олег назвал всю программу. Ирина уловила лишь тех, кого знала: группу Стаса Намина и какую-то новомодную певичку. О последней как-то в разговоре упомянула дочь Маришка, которая наверняка обрадуется, узнав, кто участвует в концерте.
Потом повисла неловкая пауза… Со своей спутницей Олег их знакомить не стал. Или он их познакомил тогда, несколько лет назад? Ирина не помнила. Ну, не познакомил, и ладно. Не очень-то и хотелось.
– Как жизнь? – спросил Крестовский Ирину, улучив момент.
– Всё замечательно, – так писательница всегда отвечала малознакомым людям. А кто теперь для неё Олег? Очень давний знакомый, и не более того. – Вот с Викой и нашими детьми в ресторане собираемся от холода спрятаться. В том, что рядом с церковью… Чтобы концерт смотреть из окна, а потом и на салют оттуда же полюбоваться. Салют-то будет как всегда? С размахом?
– А как же! Всё будет!
Ирина знала, что сейчас они разойдутся, и опять она не увидит Олега много лет, потому что в основном жила в Москве. А так хотелось узнать больше, поговорить… Но девица рядом с Крестовским уже выказывала своё недовольство. Кто она? Жена? Боевая подруга, остающаяся в гражданском браке? А не всё ли равно? Это его жизнь.
– Ты где сейчас обитаешь? – спросила Ирина у Олега.
– Праздники устраиваю…
– Это я уже поняла. У Татьяны Вениаминовны, что ли? Я слышала случайно от своей подруги, что городская культура за проведение Дня Победы в прошлом году первое место по Московской области заняла.
– Откуда такие конфиденциальные сведения?
– А что, это большой секрет? Сорока на хвосте принесла!
– И всё же…
– Твоя Татьяна Вениаминовна причёски делает у того же мастера, что и я. Она ведь заседает, кажется, в здании у входа в парк?
– Да, там.
Весь недолгий разговор Крестовский буквально пожирал Ирину глазами. Если бы не присутствие спутницы, висевшей на сгибе его локтя немым укором, то он бы наверняка накинулся на подругу детства с объятиями и поцелуями. Его жена – или не жена? – недоумённо смотрела на всё происходящее, переводя удивлённый взгляд с Олега на неизвестную ей дорого одетую женщину, прикидывая в уме, кто бы это мог быть. Скандала затевать не было резона, а вдруг это богатая заказчица?
Спутница Олега Крестовского внимательно вслушивалась во вроде бы безобидный трёп. Что уж она криминального почерпнула? Неизвестно, но женскую интуицию не проведёшь и не обманешь. Заподозрив неладное, Олежкина подружка обошла беззаботно болтающую троицу кругом, чтобы взглянуть на мужчину с противоположной стороны. А Крестовский на её маневр и не среагировал, будто в тот момент, кроме Ирины, никого и ничего рядом не видел.
«И вообще, что за новость – так пристально меня рассматривать с двух сторон: и Олег, и его подружка? Как под прицелом. В конце концов, это неприлично!» – с раздражением подумала Ирина.
Но в этот момент внезапно и очень удачно зазвонил телефон, и писательница услышала, как дочь Маришка заныла:
– Ма-а-ам, вы где? Мы тут уже заждались и замёрзли.
– Идите в ресторан, мы вас догоним…
Ирине с Викой ничего не оставалось, как прервать беседу, распрощаться и двинуться в сторону ресторана. При этом Ирине очень хотелось узнать впечатление подруги о странной встрече. Может быть, она выдаёт желаемое за действительное?
Когда разошлись в разные стороны, и Крестовский оказался на достаточном расстоянии, Ирина спросила Вику:
– Мне показалось?
– Ещё как не показалось! Рядом молодая девица стоит, а он глаз с тебя не спускает.
– Что бы это значило? Но, согласись, при любом раскладе – встреча, как по заказу. Я давно хотела задружиться с местными культурологами. Поработать, так сказать, на благо родного города. Там заправляет Татьяна Вениаминовна. Но в прошлый раз, когда я её выловила на каком-то мероприятии, она меня мягонько так отфутболила. Мол, идите со своими стихами и романами вдаль! В библиотеку, например, не пробовали? Короче – послала… А на кой чёрт мне эти мелкие библиотеки, пусть даже и районного масштаба? Это после Москвы и моих презентаций в Центральном доме литератора и в магазине «Библио-Глобус»? Уж не говоря о зарубежных творческих вечерах… Пусть местные поэты библиотеками промышляют, а мне как-то несолидно. Может, получится через Олега к Татьяне Вениаминовне подкатить. Перспективы поработать в Подмосковье на поприще культуры интересны…
Но будет ли продолжение этой странной встречи? Ирина решила, что сама напрашиваться не станет. Достаточно прошлого раза, когда было так противненько на душе, будто в грязи вываляли. Честно сказать, ни о каком продолжении знакомства Ирина и не думала. О чём можно говорить, если жене Крестовского лет почти столько, сколько её старшей дочери Майе? Просто подумалось, что легче будет пробиться в культурной жизни города, заручившись старой дружбой, а то пылится недавно написанный сценарий дома. Никак Ирина до Татьяны Вениаминовны не дойдёт, только собирается, а из сценария хороший спектакль или мюзикл может получиться.
Вика и Ирина встретились на большой аллее парка с продрогшими детьми-подростками, которые в ресторан без них не пошли и теперь от холода приплясывали. Придётся трапезу начинать с глинтвейна, чтобы никто не разболелся. Маришка обрадовалась, узнав от мамы Иры, что в концерте примет участие раскрученная певичка, которую ей хотелось послушать вживую. Жаль только, что выход знаменитости надо ждать допоздна, почти до салюта.
Вся компания бегом ринулась в ресторан спасаться от заморосившего дождя… Вот его-то и не хватало для полноты картины, как будто недостаточно промозглого холода, стоявшего с первых чисел июня. Впрочем, это стало уже невесёлой тенденцией: начало лета больше походило на середину весны. А Ирине так хотелось ещё побыть около озера в парке после странной встречи. Ведь там прошло детство, там и с Олежкой гуляли после школьных уроков. И было им тогда… Сколько же им было лет? Но уж точно – меньше, чем сейчас Маришке. Вспомнилось вдогонку, что чаще встречи с Крестовским проходили на катке… Как же давно это было! Столько лет прошло. Будто и не с ней вовсе…
Ирина приоткрыла ресторанное окно, когда зазвучали песни, исполняемые группой Стаса Намина. Ностальгия по школьной юности, всколыхнутая из глубин памяти неожиданной встречей с Олегом Крестовским, вплеталась в мысли, в сознание… «Звёздочка моя ясная, как ты от меня далека…», «Мы желаем счастья вам, счастья в этом мире большом…» и лучшая советская песня всех времен и народов – «Колыбельная»: «Спи, ночь в июле только шесть часов…»
Они довольно часто встречались с бывшими одноклассниками, не реже раза в пять лет, стараниями Виктории, которая обзванивала всех заранее и напоминала по нескольку раз. Если бы не она, собрать разномастную публику было бы невозможно. Ирина на каждой встрече удивлённо выслушивала, что некоторые выпускники считают школьные годы лучшими в судьбе. Сама она так не думала, ведь её жизнь и после школы была насыщена таким количеством событий, что о школьном детстве редко вспоминалось. Разве что после таких странных пересечений, как сегодня с Олегом Крестовским… Но как же он на Ирину смотрел! До сих пор мороз по коже.
А засидевшиеся за столом детки после ужина запросились гулять. Ирина с Викой расплатились и вышли на улицу, где перед оборудованной на городской площади сценой столпился народ. Хоть время близилось к одиннадцати вечера, но на июньском горизонте еще теплился закат, что не скажешь о воздухе. Стало ещё холоднее.
Молодёжь резвилась: кто пританцовывал в такт музыке, кто гонял на скейтах и самокатах, кто запускал в небо какие-то светящиеся пропеллеры. Несколько раз чуть не попали в Ирину с Викой, приходилось увёртываться или отскакивать в сторону. Писательница потихоньку начинала закипать от такой бесцеремонности, но певичка, которую ждали, так и не выходила на сцену. А когда она появилась… Лучше бы вовсе не появлялась на публике! После замечательных певцов её слабенький блеющий голосишко затерялся в пространстве, не достигая ушей. Стоило ли ждать, чтобы так разочароваться? Наверное, раскрученная продюсерами знаменитость привыкла разевать рот под фанеру, а вживую явно не тянула.
Маришка так расстроилась, что не стала дожидаться салюта, и они с мамой ушли домой. Ирина и не сопротивлялась, поскольку с трудом выдерживала такое скопление людей. Она немного отличалась от своего окружения, но не часто афишировала, что чувствительна к энергетике. Чем больше людей становилось на площади в ожидании салюта, чем плотнее сжимались ряды вокруг, тем ощутимее проявлялись негатив и агрессия, невидимые для окружающих. А ещё, когда Ирина смотрела на площади салют, ей всегда казалось, что вместе с пушечными залпами подпрыгивают на месте и дома, и церковь на пригорке…
Впрочем, салют они с дочерью комфортно наблюдали из окон своей подмосковной квартиры. Даже интереснее смотреть с высоты восьмого этажа на разрывающиеся в небе разноцветные огни, расположившись на балконе в ротанговых плетёных креслах, попивая ароматный чай с малиной…
Их в городе больше ничего не задерживало, поэтому на следующий день Ирина с дочкой Маришей уехали на дачу, что находилась в двадцати километрах от подмосковного города. Необходимо было привести её в порядок, ведь через месяц там предстояла съёмка телепередачи.
День прошёл в обычных дачных хлопотах, а вечером Ирину ждал сюрприз: телефонный звонок с неопределённым номером.
– Привет, Ириша. Узнаёшь?
– Привет.
Она, конечно, узнала голос, который за много лет не изменился, но была удивлена: откуда Крестовский взял её номер телефона? Не хранил же он его, как трофей, с последней встречи несколько лет назад. Или хранил?
– Я вчера тебя пытался разыскать во время концерта…
– А мы с Маришкой ушли пораньше, потому что дочь разочаровалась выступлением той самой певицы.
– И правильно сделала!
– Маришка так её ждала и так расстроилась, что салют мы смотрели с нашего балкона, откуда открывается прекрасный вид, и площадь со сценой – как на ладони.
– Нам вчера не удалось поговорить. Расскажи о себе. Чем ты сейчас занимаешься? Про стихи я знаю. Ты ведь дарила мне свою книгу…
– Я теперь и романы пишу. Вышло уже пять. А последнее время сценариями занялась, поскольку это реальные деньги, в отличие от романов. Хочется, чтобы любимое дело приносило хоть какой-то доход, что равносильно признанию заслуг на уровне госнаград. Для пробы написала сценарий «Скамейка». По-моему, получилось неплохо. Нет! Не так! Уверена: классно получилось! Из него и мюзикл можно сделать при желании. Кстати, хотела отнести его Татьяне Вениаминовне, вашей главе по культуре, но всё как-то не могла повод найти, чтобы с ней состыковаться. Ты имеешь на неё реальные выходы?
– Так я под её непосредственным руководством и работаю. И в том же здании сижу.
– Правда? Вот здорово! Так мне тебя сам Бог послал. Может, поможешь в продвижении? Сейчас и в Москве началась движуха. Собственно, она никогда и не прекращалась, но я оказалась теперь некоторым образом в неё вовлечена. Сейчас на телевидении идёт битва за сценарии к сериалам. Есть, конечно, кое-какие тонкости, но до такого уровня я пока не дошла, хотя из любого моего романа легко вылепить сценарий хоть на шестнадцать, хоть на двадцать серий. А иногда мои читательницы просят написать продолжение к романам, так что количество серий можно увеличить при желании. Ты, как профессионал, мой сценарий не хочешь посмотреть?
– А он для фильма или для сцены?
– Можно по-разному. Но в том виде, в котором он существует сейчас, – скорее для сцены. Причём я и постановку придумала, и декорации. Просто, когда работала, это стояло перед глазами, как будто я в театре смотрю спектакль. Я же фантазёрка несусветная! А недавно была встреча с руководством одной небезызвестной телекомпании на Волгоградке. Я там отметилась, как сценарист. Организуется канал платного телевещания, и они всех собравшихся умасливали: мол, найдём применение каждому сценарию, только пишите и приносите. Но я им не доверяю. У них свои прикормленные сценаристы, а нас, неизвестных, они выжмут, да и вышвырнут за порог.
– Ты, может, удивишься, но именно ты-то мне и нужна сейчас со своими сценариями.
