Женщины виноваты!

– Давай вначале выпьем за нас с тобой, – подняла бокал Таня. – За любовь.

Немного закусив, Юрий налил еще по бокалу.

– Я догадываюсь, какое событие ты решила отметить.

Таня удивленно посмотрела на него.

– Какое?

– Сегодня исполняется полтора года со дня нашей первой ночи, – он засмеялся нечаянному каламбуру.

– Ты помнишь это?

– Конечно, я отлично это помню.

– Ну ты тогда должен помнить, что это был вечер, и вся наша «первая ночь» длилась один час, на который я попросила подруг оставить нас с тобой одних. Вспомнил? – Таня смотрела на него, улыбаясь.

– Все равно это было прекрасно, и я благодарен тебе за это. – Немного помолчал. – Тогда в честь чего этот праздник? – он кивнул головой на стол.

– Сейчас скажу, – Таня слегка пригубила бокал. – Ты еще не раздумал брать меня в жены?

Все же она решилась на этот шаг и теперь с грустной улыбкой смотрела на Юрия. Он несколько мгновений молчал, потом поставил бокал, встал, подошел к ней, взял ее за руки и опустился на колени.

– Тенечка, ты согласна? Да?

Она молча кивнула головой. Кивок получился слабым, вымученным, но Юрий не обратил на это внимания.

– Я счастлив, – радостно говорил он, целуя ей руки, губы, лицо. – Это действительно праздник. Давай скорее выпьем, чтобы закрепить наш союз.

Они выпили, поцеловались. Счастливый Юра вытащил Таню из-за стола и начал кружить ее по тесной кухне.

– Разрешите представить, – обратился он к невидимым собеседникам, – моя жена Таня, Татьяна Павловна Наумова. Ты слышишь, как это звучит? Моя жена, – он сделал паузу. – Прекрасно звучит!

Таня поддалась его настроению, повеселела и по-настоящему была счастлива. Сомнения в правильности выбора отпали – они будут счастливы.

V

В пятницу, после обеда к Тане подошел Игорь Николаевич узнать, как идут дела с переводом проспектов. Работа была выполнена, и Таня еще раз проверяла точность перевода.

– Вот, пожалуйста, все готово. – Она протянула ему две стопки: оригиналы и переводы.

Он взял их, быстро просмотрел и поблагодарил за работу.

– А как насчет моего предложения? Ты подумала? – спросил он Таню, присаживаясь к столу и продолжая просматривать бумаги, словно боясь посмотреть ей в глаза.

– Подумала, Игорь Николаевич. – Она посмотрела на него – он явно боялся ее ответа. – Я выхожу замуж за Юру.

– И когда же намечается это торжество? – Он наконец поднял голову.

В его глазах была грусть, а она думала, что его глаза ничего не выражают. До сих пор она кроме черноты в них больше ничего не видела. А сейчас такая грусть. «Неужели он так меня любит? Да нет же, нет. Он не может любить. Нравиться и любить – это разные понятия», – думала она.

Они смотрели в глаза друг другу. Первой не выдержала и опустила голову Таня.

– Так когда же свадьба? – переспросил он.

– В конце октября. По-крестьянски: когда урожай буден убран с полей, – она неловко улыбнулась.

– О, это еще больше месяца ждать. Быть может, за это время я сумею тебя очаровать своими дивными черными глазами, и ты изменишь свое решение. Ничего сейчас не говори, – остановил он ее. – Я терпелив, но настойчив. Не буду тебе надоедать, но напоминать о себе буду. Ты не обижаешься? Вот и хорошо.

Он встал и уже стоя добавил:

– Я помню, что у тебя все вечера заняты, но я надеюсь, что ты найдешь хотя бы один свободный день, который мы проведем вместе.

Поблагодарил еще раз за выполненную работу и ушел к себе.

У Тани испортилось настроение, и предстоящая свадьба сейчас не радовала ее. Быть может, потому, что она уже давно живет с Юрием и особых изменений в ее жизни не произойдет, а может потому, что она не испытывала горячей любви к будущему мужу. Она и не пыталась разобраться в этом. Но после согласия выйти замуж за Юрия, ей было приятно сознавать, что она невеста и скоро станет замужней женщиной; сегодня, как и все последние дни, с обеда она уже готовилась к встрече с Юрием, мечтала о ней; она постоянно посматривала на часы – когда же кончится рабочий день? Она предвкушала совместную прогулку по улицам и магазинам, неспешные разговоры о всяких важных пустяках; ей хотелось прийти домой, помыться, поужинать, посмотреть дурацкий телевизор и лечь с Юрием в постель. И вот все это сразу куда-то пропало, испарилось. И вновь в душе сомнения. Как же трудно выбирать, когда по-настоящему никого не любишь, когда надо выбирать головой, а не сердцем. Она попыталась представить, что было бы, если бы она предпочла Юрию Игоря Николаевича? Да все то же. Так же она терзалась бы сомнениями.

«Повезло же мне, – усмехнулась она, – у других ни одного жениха, а у меня целых два, но ни к кому не хочется броситься в объятия. Я, как Буриданов осел между двумя стогами сена: если не решусь, то могу остаться голодной. А может есть от обеих куч? По очереди. Но тогда о замужестве и речи быть не может. А почему нельзя? Нет, кончай дурить, – одернула она себя, – решение принято. Все».

Рабочий день кончился, и она вышла на улицу, где ее уже поджидал Юра. Они пошли навстречу друг другу. Юра обнял ее, поцеловал в губы. И вдруг она затылком почувствовала чей-то обжигающий взгляд. Это заставило ее резко оглянуться: у одного из окон их офиса кто-то стоял и смотрел в их сторону. Жалюзи не давали рассмотреть, кто это, но она знала, что это он, Игорь Николаевич. Таня подхватила Юру под руку и быстро увела его подальше от окна. «Надо же, даже металлические жалюзи не защищают от его взгляда», – мысль появилась и исчезла, но ощущение взгляда осталось.

– Ты куда? Нам же в другую сторону, – Юра ничего не понял.

– Ничего, мы сделаем крюк. Погуляем подольше, – радости в ее словах не было.

Она передернула плечами, пытаясь избавиться от неприятного чувства.

– Ты что-то сегодня не в себе, – Юра остановил ее, посмотрел в ее грустные глаза.

– Ничего особенного, – улыбнулась она. – Надоела мне эта контора, а уйти некуда. Но ничего, фирма встанет на ноги, за границу будем ездить, – зачем-то поделилась она планами Игоря Николаевича. – Тогда интересней будет. Но хватит о работе, давай о семейных делах говорить. – Она засмеялась уже весело. – Семейные дела. Смешно.

– Ничего смешного в этом нет, – серьезно поправил ее Юра, – самое обычное дело: муж, жена – семейные дела.

Разговор перешел на подготовку к свадьбе, на семейный бюджет, на гостей и прочие житейские мелочи. Несмотря на веселость, с какой она обсуждала все эти проблемы, на душе у нее было неспокойно: взгляд черных глаз Игоря Николаевича постоянно отвлекал ее от разговора, и она на мгновение замолкала, теряя нить беседы.

Дома, поужинав и убрав со стола, она, сославшись на усталость и головную боль, рано легла спать.

VI

Игорь Николаевич сдерживал свое обещание: неназойливо, но почти каждый день он напоминал Тане о себе. Утром подходил поздороваться, справиться о самочувствии, восхититься ее видом, костюмом, пожелать успеха. Иногда он приглашал ее пообедать вместе с ним – она отказывалась. Помня обещание, он не настаивал и молча уходил. На ее столе стали появляться цветы. В комнате, где стоял ее стол, работали еще несколько мужчин и молодая женщина Оксана, с которой Таня была в хороших отношениях. Мужчины на цветы и повышенный интерес коммерческого директора к Татьяне особого внимания не обращали, но Оксана давно поняла все. Однажды, выбрав время, когда они остались одни в комнате, Оксана подошла к Тане и участливо, без всякой насмешки, спросила:

– Ну что, Танюша, стоишь на перепутье?

Та грустно кивнула головой.

– На перепутье. Правильно ты сказала. Скоро свадьба моя с Юрием, но радости нет. Тяготит меня все это.

– Мне трудно тебе советовать, да и не вправе я, но мне кажется, что тебе с Юрием будет спокойнее. Видела, какой взгляд у Игоря Николаевича – в дрожь бросает. А говорит как: два-три слова, и все – ему больше говорить не о чем. Тебя он не трогает, а нас постоянно ругает и твердит, что мы мало работаем. Может, это только на работе так? Но мне кажется, что он всегда такой. Разве с таким спокойно можно жить? Жена от него ведь не просто так ушла. Сейчас с ребенком от богатого мужа редко кто уходит. – Помолчала, грустно глядя на Таню. – Но в плане обеспечения семьи его с твоим Юрием и сравнивать нельзя, – продолжила она. – Придет время, и он станет хозяином фирмы. По существу он и сейчас один ее вытягивает. А какие планы у него! Говорил, наверное, тебе? – Оксана оглянулась на вошедших в комнату ребят. – Да, не позавидуешь твоему положению. Но можно и с другой стороны подойти: есть выбор. Вот у меня ни одного мужика, а у тебя – два.

Проницательная Оксана, по-видимому, поняла ее состояние, поэтому она и не советовала прислушаться к голосу любви. Еще немного посочувствовав ей и себе, Оксана вернулась за свой стол, оставив Таню все на том же перепутье.

Еще долго Таня сидела, глядя перед собой в никуда. Мысли неспешно, даже лениво, сменяли одна другую – она не торопила их. Менялись мысли, менялись и образы перед ней.

Черные глаза появлялись чаще, чем серые. Почему-то вначале возникали глаза, грустные черные глаза, как в тот день, когда он расспрашивал ее о свадьбе. Затем уже виделось смуглое лицо с прямым, тонким носом, тонкими губами, чуть растянутыми в улыбке, и снова печальные глаза. Юра виделся весь, – большой, теплый. А у Игоря Николаевича только глаза: пронизывающие, обжигающие и в то же время притягивающие взгляд. Что скрывается за ними, что сулят они тому, кто решится связать свою жизнь с ними? Счастье ли, беду? Она не знала этого.

VII

3а две недели до свадьбы Юра и его шеф неожиданно собрались в командировку в Москву на один день на какую-то выставку. Поезд уходил вечером, и Таня решила проводить Юрия.

– Я своего жениха еще ни разу никуда не провожала, – обосновала она свое решение.

На вокзал они приехали за несколько минут до отхода поезда. Здесь Таня познакомилась с шефом Юрия, Борисом Михайловичем, который был старше их всего года на три, но держался солидно.

– Не волнуйтесь, Татьяна Павловна, Юрия Романовича доставлю назад в целости и сохранности, – пошутил шеф, поднимаясь в вагон.

– Счастливого пути, Юра, – сказала она и поцеловала его в губы.

– Не скучай. Звонить я тебе не буду, так как времени в обрез. До свидания, любимая. – Короткий ответный поцелуй и Юра, уже на ходу, под ругань проводника вскочил в вагон.

Помахав вдогонку рукой, Таня пошла к выходу на привокзальную площадь. Провожающих было достаточно много, но они как-то быстро разошлись во все стороны, и на самой площади народу было мало. Ярко-оранжевый свет фонарей над площадью отодвинул вечерний сумрак в сторону, и трудно было сказать что-то о времени: рано сейчас или поздно? Но в аллеях сквера, под кронами деревьев было уже темно. Таня не решилась идти через сквер, и пошла к остановке троллейбуса в обход по освещенной площади. Когда она вышла на улицу, возле нее остановился автомобиль, и из него вышел Игорь Николаевич.

– Добрый вечер, Таня, – он подошел к ней. – Я здесь провожал товарища и неожиданно увидел, как ты прощалась с Юрием. Он что, в командировку уехал?

– Да, на один день со своим шефом.

– Что же мы стоим здесь? Садись в машину. Ты домой собралась? Вот я и отвезу тебя, – он распахнул перед ней дверь своей «девятки».

Ехать в переполненном троллейбусе ей не хотелось, и, чуть-чуть подумав, она согласилась. Выехав на главную улицу города, залитую огнями витрин и реклам, Игорь Николаевич остановил автомобиль у тротуара.

– Таня, у меня есть предложение, – он выключил зажигание и повернулся к ней, – давай зайдем в кафе или ресторан, посидим там немного. Мы ведь по-настоящему и не познакомились. Мы не будем говорить о любви, о замужестве, – остановил он возражения Тани, – мы просто посидим как коллеги по работе, друзья. Что тебе одной дома делать? Скучать? Здесь будет музыка, и можно будет потанцевать. Закажем мороженое, – ведь ты любишь мороженое? – шампанское. А после ужина я тебя доставлю, куда ты пожелаешь. Договорились?

Просто уйти Таня не решилась, – все-таки начальник, – а быстро найти убедительный повод отказаться не смогла, и она согласилась.

«Действительно, что я буду делать одна дома? Время раннее, и часик можно будет посидеть. Мороженого с шоколадом и кокосовыми орехами – давно мечтала об этом – съем две порции», – думала она, ожидая, когда Игорь Николаевич откроет дверь и подаст ей руку.

В кафе был полумрак, тихо звучала томная музыка, посетителей было немного. Они заняли столик у зашторенного окна.

– Таня, с твоего разрешениям я закажу себе ужин – голоден, и тебе рекомендую. Нет, нет, я не настаиваю. Просто я знаю: здесь прилично готовят. Я заказываю шампанское. Ты не против? – уточнил он еще раз. – Отметим этот вечер?

Таня была не против. Шампанское она любила, а мороженое и шампанское – мечта.

Во время ужина Игорь Николаевич говорил мало, и Таня, потягивая коктейль из соков, оглядывала помещение. Уютный зал был почти пустой, лишь несколько столиков были заняты, да у стойки бара сидело четыре молодых любителя футбола, наблюдая за игрой по телевизору с приглушённым звуком. Из динамиков, стоящих по краям бара, доносилась тихая песня на английском языке. Женщина пела о любви, о счастье быть любимой и обещала быть верной своему возлюбленному в разлуке. «Не к добру эта песня, – подумала Таня с грустью. – Не надо было мне соглашаться на этот вечер».

– Скучаешь? – Игорь Николаевич наконец доел отбивную. – Ты извини меня – проголодался: в обед ограничился бутербродами. Сейчас принесут нам мороженое и шампанское.

Он сделал знак рукой – на столе появилась бутылка шампанского, фрукты и мороженое. Тане поставили целую гору мороженого, залитого, как она и просила, шоколадом и густо посыпанного кокосовыми стружками. Официант разлил шампанское по бокалам, поставил бутылку на стол и удалился.

– Ну вот, теперь можно неспешно поговорить, познакомиться поближе, – он поднял бокал. – За тебя.

– Спасибо, – поблагодарила Таня и отпила несколько глотков из бокала.

Игорь Николаевич, выпив почти весь бокал, начал закусывать ананасами, а Таня наконец-то принялась за мороженое. Сегодня, несмотря на не покидающую ее тревогу, она решила, что «ice cream» съест весь, даже креманку вылижет. Она вспомнила студенческие годы, подруг тех лет: ей всегда казалось, что большую часть учебного времени они проводили за мороженым. Начав работать, она не отказывала себе в нем, и всякий раз, когда перед ней было мороженое, она млела от предстоящего удовольствия и старалась это наслаждение растянуть во времени. Какое блаженство взять небольшой, подтаявший кусочек в рот, посидеть немного, дожидаясь, пока во рту не исчезнет от него холодок и вкус. Лишь только затем можно поднести ко рту следующую порцию и не сразу слизнуть ее с ложечки, а немного подержать во рту, вдыхая его аромат. Вот теперь можно прижать прохладный комочек к небу и ждать, когда он совсем растает, и тихо и томно упиваться растекающимся по всему телу его вкусом. Такой церемониал позволял девчатам наслаждаться порцией мороженного ровно одну пару занятий.

Игорь Николаевич, словно понимая ее, неторопливо ел фрукты и, стараясь не спугнуть снизошедшее на нее вдохновение, негромко рассказывал о себе. Оказывается, он окончил тот же университет, что и она, только химический факультет и семью годами раньше. Затем работал на оборонном предприятии, защитил кандидатскую диссертацию. Были большие перспективы роста по руководящей линии, но в начале перестройки он, бросив все, ушел в коммерцию и добился кое-каких успехов.

Она слушала молча, целиком сосредоточившись на мороженом и шампанском. Но напряженность, которую она всегда испытывала при встрече с Игорем Николаевичем, прошла. Он оказался интересным рассказчиком и, как выяснялось, удачливым предпринимателем.

О семейной жизни он не говорил, а она не спрашивала. А зачем? Она ведь не собиралась связывать свою судьбу с ним. Захочет – сам расскажет. Шампанское шумело не только в бокале, но и в голове. Все стало проще: Игорь Николаевич уже не казался таким строгим, глаза были не страшными и притягивали взгляд не загадочностью, а своей блестящей чернотой.

«Почему я его боюсь? – спрашивала себя Таня и отвечала: – Ничего подобного, не его я боюсь – себя. Боюсь, что, будучи невестой одного, окажусь в постели другого. И это может оказаться не коротким романом, а длинной историей с неизвестным концом. А сейчас, ну и стерва же я, жду приглашения поехать к нему домой. Но только на одну ночь – не больше. – Таня почти не слушала, о чем говорил Игорь. – Я не только не люблю его, он мне даже не нравится. Нет не по мне он, но переспать с ним даже интересно. Чудные эти мужики: думают, что они меня покоряют. Не замечают того, что вначале я их покоряю, а уж затем позволяю им меня соблазнить. Смешно. До того бываю обычной женщиной, а затем становлюсь самой очаровательной, самой милой; руки у меня самые красивые, кожа нежная, пальцы длинные; у волос такой запах, что с ума сводит. Редко кто устоял перед моими чарами, – не без гордости думала она, не забывая про мороженое. – На следующий день «соблазнитель» ходит героем. Еще бы, переспать с женщиной, которую он с таким трудом завоевал. Еще ни один мужчина, который мне не нравился, меня не завоевал. А вот Игорю Николаевичу я вроде бы и не собираюсь подавать повод. Здесь он меня соблазняет по собственной инициативе. Хотя, если подумать.… Но все равно это действительно интересно». – Вот такие мысли витали у Тани в голове, просветленной шампанским.

– Вот и заканчивается наш вечер. Кафе уже закрывают, – Игорь Николаевич с грустью смотрел на нее.

Она выдержала его взгляд, не опустила глаз.

– Мне еще выпить хочется, но нельзя – за рулем. Может, продолжим вечер у меня дома?

Таня промолчала

– Возьмем шампанского – оно здесь хорошее, – посидим, поговорим о работе, о перспективах фирмы. Ты о себе расскажешь – а то я весь вечер болтал, а ты молчала.

– Мне надо домой. Завтра на работу – опаздывать нельзя, – она улыбнулась, – начальник ругаться будет.

– Не волнуйся, я с ним договорюсь.

Он смотрел на нее своим черным, но теперь не пугающим, а немного несчастным и молящим взглядом. Таня молчала, глядя на него с чуть заметной улыбкой своего превосходства.

– Да, предложение интересное: мужчина приглашает к себе женщину на ночь поговорить о работе.

Она знала, что вечер кончится таким предложением, и в душе она уже была готова ехать к нему, но соглашаться не торопилась. Виной этому был не Юрий, нет: ей просто хотелось поиграть с Игорем Николаевичем, посмотреть на его способность уговаривать женщину.

– Почему, только о работе? – слегка смутился он. – Есть много проблем, о которых можно поговорить. О любви, например. – За весь вечер он впервые коснулся этой темы. – О твоей любви. О моей. – Помолчал. – Знаешь, чем ближе ваша свадьба, тем больше я хочу, чтобы ты была моей и только моей. Это желание нарастает, как снежный ком, и я не знаю, что с этим делать. К тому же, я убедил себя в том, что ты Юрия не любишь. Ты ведь не собиралась так быстро выходить замуж. Потом вдруг, словно испугавшись чего-то, решилась. – Он внимательно смотрел ей в глаза. – Ты же не любишь его?

– Ну почему же, – Таня сделала обиженное лицо, опустила глаза, – мне с ним хорошо.

– Когда с ним даже очень хорошо – это еще не любовь. Вот когда без него ужасно плохо, то это уже ближе к любви. – Игорь Николаевич смотрел поверх ее головы. – Скажи, что мне сделать, чтобы ты ушла от него?

Таня молча вертела креманку. Ее поразила простота и верность его рассуждений: без любимого плохо. Она вспомнила Юру: с ним хорошо, но она никогда не чувствовала, что без него плохо. Как верно сказал Игорь Николаевич! «А как быть с вами, Игорь Николаевич, если мне без вас лучше, чем с вами? – хотелось спросить. – Хотя, надо быть справедливой, сейчас мне не плохо. Но это только сейчас. Потом, может быть, я буду жалеть об этом. Но это будет потом».

Игорь сидел, не меняя позы. Тане стало жаль его, она погладила его по темным, слегка вьющимся волосам – неожиданно для нее они оказались мягкими. «Характер жесткий, а волосы мягкие», – подумала она, а вслух сказала:

– Ну что вы так расстраиваетесь, Игорь Николаевич, не сошелся же на мне клином белый свет? Таких, как я, много. Еще встретите лучше меня. Успокойтесь. – И немного погодя: – Поедем к вам.

Он поднял голову, посмотрел на нее долгим взглядом.

– Таня, мне не одна ночь, мне нужна вся жизнь.

– Это условие?

Тане сразу стало грустно: ей не хотелось снова оказаться на перекрестке.

– Нет, что ты? – быстро ответил он. – Что ты? Ни каких условий я не выдвигаю. Я просто хочу, чтобы ты это знала.

– Я знаю, – отгоняя от себя невеселые мысли, сказала Таня. – Поедем.

Игорь Николаевич подозвал официанта, что-то ему сказал – тот ушел. Таня еще не успела справиться с вновь нахлынувшими на нее сомнениями, как официант вновь подошел, неся коробку из-под вина с чем-то тяжелым. Игорь Николаевич расплатился, и они вышли из кафе, захватив коробку.

VIII

Игорь Николаевич жил на окраине города, но они доехали быстро, так как время было позднее и машин на дорогах поубавилось. По дороге он о чем-то рассказывал, не требуя ответа у Тани, что соответствовало ее настроению: ей хотелось помолчать. Таня любила ездить на машине, особенно когда она сидела на переднем сидении и смотрела вперед. А вечером, когда уже горят фонари и окна пролетающих мимо домов освещены, сидеть в машине так уютно. Кажется, она мчится по длинному тоннелю, где стенами являются дома, а сводом – темное небо с прикрепленными к нему фонарями-звездами. Если расслабиться и чуть-чуть прикрыть глаза, то свет ламп сливается в единую желто-голубую ленту, которая мчится тебе навстречу, прерывается над крышей и вновь появляется сзади автомобиля.

Дома, распаковав коробку – в ней было две бутылки шампанского, фрукты и коробка конфет, – он принялся накрывать стол. Все это время он говорил о своей неустроенной жизни, о том, как трудно одному, что нужна хозяйка в доме и все в таком духе.

Таня в это время осматривала квартиру.

– Ты ищешь присутствия женщины? – поинтересовался Игорь Николаевич, высунув голову из кухни. – Прошло полгода, как мы с женой разменяли старую квартиру, и я поселился в этой, но еще ни одна женщина здесь не ночевала. Если ты останешься, ты будешь первой, и мне хочется надеяться, единственной.

– Я просто смотрю. Мебель очень даже ничего.

– Это пока. Потом, когда мы развернемся, подыщу жилье лучше и поближе к центру. И мебель куплю соответствующую новой квартире.

– Мне все равно. Я ведь не собираюсь оставаться здесь навсегда.

– Ну хорошо, не будем об этом. Сейчас нас ждет стол, правда, на кухне. Гостиной, как ты уже поняла, у меня нет. Ты можешь снять жакет: здесь тепло.

Стол получился очень похожим на тот, что был в кафе: с шампанским и фруктами. Они еще раз, теперь уже здесь, выпили за себя.

– Таня, мы уже давно знакомы, и мне будет удобнее, если мы перейдем на «ты».

– Попробую, Игорь Николаевич, – она улыбнулась, – Игорь. Как-то не привычно. Ничего, если я буду ошибаться?

– Тебе я все прощу, потому что я люблю тебя.

Он потянулся обнять ее, но она отстранилась, погрозив пальчиком с розовым ноготком.

– За столом нечего обниматься, для этого, я надеюсь, есть другое место, а за столом надо есть. Кстати, я проголодалась: у меня после шампанского появляется зверский аппетит. Вы, то есть, ты поел в кафе, а я только мороженым наслаждалась да бананчик съела. Как козочка в детской сказке: «Бежала через дубовый мосточек, съела кленовый листочек…».

– Прости, я забыл, что ты ничего не ела. Я сейчас.

Игорь из холодильника достал колбасу, масло, нераспечатанную баночку красной икры. Скоро Таня с удовольствием ела бутерброды, которые он готовил. Она ела не торопясь, старательно раскусывая каждую икринку, и наслаждалась разлетающимися во рту брызгами сока. Игорю, по-видимому, было приятно и интересно смотреть, как она ест, но чтобы не смущать ее, он сам стал жевать банан, изредка поглядывая на Таню. Насытившись, она кивнула на бутылку с шампанским.

– Наливай, запить бутерброды нужно. – Выпив полный бокал, сказала: – Сыта.

Таня с наслаждением потянулась, выгибаясь в спине и искоса поглядывая на Игоря Николаевича, нет, на Игоря. Тот с улыбкой смотрел на ее прогиб, на оголенные плечи, розовое после вина лицо, рубиновые губы, и в нем возникало желание обладать ею. Он знал, что это случится обязательно, но ему хотелось этого сейчас же, здесь, на кухне, не дожидаясь постели. Она, почувствовав его состояние и дразня его, расстегнула несколько пуговичек на блузке – жарко. Если бы она знала, как ему жарко. А оттого, что в проеме блузки показались небольшие холмики с нежной, ослепительно белой кожей, у него помутилось в голове. Он с трудом взял себя в руки, налил в бокал минеральной воды и выпил. Успокоившись, встал из-за стола.