Метаморфоза мифа

– Я полицию вызову.

– Куда? В эту глухомань?

– Бояринов, отстань от меня!

– Не отстану. Ради тебя я перевёлся в Китеж.

– Сволочь! Ради меня он перевёлся. Как язык поворачивается?

Бояринов схватил бывшую возлюбленную за талию:

– Такой ты мне всегда особенно нравилась – ядерный реактор страсти.

– Отпусти! – Настя стала вырываться, пытаясь при этом расцарапать лицо Сергея: – Ненавижу!

– Врёшь.

– Презираю!

– Обманываешь!

– Пропади ты пропадом!

– Только вместе с тобой.

Он резко развернул её в пол оборота, придерживая руки, и наклонил.

– Ждала меня? – глядя глаза в глаза, ласково спросил он.

И поцеловал. Настя жадно встретила его губы. Затем переключилась на щёки, лоб, подбородок, ресницы, шею, страстно шепча при этом:

– Ты вернулся! Я так ждала, все глаза проглядела. Серёжка, где ты пропадал всё это время? Господи, что я делаю? Я всегда осуждала других за такое. Господи, господи, господи…

Она резко отпрянула и оттолкнула его:

– Нет, нет, ни за что.

– Настя!

– Проваливай, я сказала, – в её голосе уже не было ни страсти, которая прорвалась секундами раньше, ни железных ноток, характерных для начала этого разговора. Только холод. Лютый, безжалостный холод.

– Настенька, – он попытался снова её обнять.

Но не успел. Девушка ловко проскользнула в дверь и закрыла её на щеколду. Прижавшись спиной к косяку, она зажала лицо в горячих ладонях: господи, мамочка, как я могла? Это предательство. Это подло и низко. Бояринов, аккуратно постучав в дверь, тихо позвал:

– Настенька-а…, я ещё не ушёл. Открой дверь, девочка моя.

Она взяла себя в руки и грубо ответила:

– Бояринов, катись к своей жёнушке. Я сейчас позвоню ей, и она нажалуется своему папе-генералу.

– А папа уже собрался на пенсию, – ласково пропел Сергей.

– Ничего. Думаю, что он успеет сломать твою блестящую карьеру.

– Настенька, – всё в той же тональности продолжил бывший жених, – я уже ничего и никого не боюсь. Я всё бросил и вернулся к тебе. Я боюсь только одного: что ты меня отвергнешь.

Анастасия тихо прошептала:

– Ну да, восемь лет не боялся, а тут испугался.

– Что ты говоришь, рыбка моя? Твой козлик тебя не слышит через дверь.

– Если ты, козёл, сейчас не уберёшься, я возьму ружьё.

– Не пугай меня, птенчик мой. Я не уйду. Я хочу забрать тебя и Тёму к себе.

– Ага, сейчас, – опять тихо сказала сама себе Анастасия.

– Я опять не слышу, – продолжал петь с другой стороны двери герой-любовник.

Как его прогнать? Как? За порогом здоровый мужик, а с этой стороны только слабая, беззащитная женщина и ребёнок. Князев вечно где-то пропадает в критические моменты жизни. И этот, чёрт его прислал, заявился именно тогда, когда мужа нет дома. Как будто знал! Что делать? Что делать? Что делать? Мгновенно доведя себя этим «что делать» до исступления, Настя оторвалась от косяка и ринулась искать ключи от сейфа с ружьём. При этом она до конца не осознавала, зачем ей понадобилось оружие: то ли чтобы отпугнуть его от себя, то ли себя от него. Возможно даже, она больше всего хотела отпугнуть себя от себя. Князев на всякий случай хранил на даче карабин «Сайга». Слишком с опасными людьми он имел дело по долгу службы. Всё было, как в тумане. Сосредоточившись и вспомнив, где обычно хранились ключи, Анастасия, нервно тыкая в замки, наконец, открыла дверцу сейфа.

– Настасья Павловна, что ты там делаешь? Мне скучно без тебя. Ты собираешь вещи? Поторопись. Через десять минут мы уезжаем.

– Достал! Сейчас, сейчас, – Настя продолжала разговорить сама с собой.

Она схватила карабин, привычно ловко вставила в него магазин и передёрнула затвор.

– О! Ты вооружена до зубов! Моя амазонка. Открой дверь, я хочу увидеть тебя с оружием в руках. Это прекрасно!

– Я не шучу, – Настя решительно наставила карабин на дверь. – Бояринов, если ты не уйдёшь, я буду стрелять!

– Стрелять в меня? – Сергей продолжал придерживаться спокойной, размеренно-певучей манеры общения. – В отца твоего ребёнка? В человека, которого ты любишь до безумия?

– Последнее предупреждение! – Настины пальцы напряжённо вцепились в цевьё, рукоятку и курок Сайги.

В это время она увидела Артёма. Он стоял возле лестницы, ведущей на второй этаж, и сосредоточенно смотрел на мать.

– Сына, иди наверх и заткни уши, – скомандовала Анастасия.

– Зачем ты пугаешь ребёнка? Открой дверь, в конце концов! Не будь дурой!

Терпение стало изменять полковнику.

– Бояринов, я считаю до пяти и стреляю. Не доводи до смертоубийства, отстань от меня!

Её голос был ледяным и уверенным. Лишь небольшая дрожь выдавала волнение.

– Настя, давай, ты соберёшься, и мы поедем ко мне, – Сергей вновь вернул певческую манеру общения.

– Раз!

– А завтра утром махнём в Париж.

– Два!

– Нет, лучше куда-нибудь на Лазурный берег.

– Три!

– Ты была когда-нибудь на Лазурном берегу?

– Четыре!

– К примеру: в Ницце, Монте-Карло, Сен-Тропе, Каннах или Монако?

– Пять!

Раздался выстрел. Пуля продырявила внушительное отверстие чуть в стороне от головы Бояринова.

– Идиотка! – заорал полковник, но тут же взял себя в руки: – Молодец! Думал, не выстрелишь. Значит, точно, по-прежнему любишь. Ну что, как тебе моё предложение?

– Никак. Бояринов, купи себе глобус. Монте-Карло и Монако – это одно и то же.

– Надо же, не знал. Но предложение остаётся в силе.

Настя сделала второй выстрел. С другой стороны головы полковника в дверном полотне появилась ещё одна дырища.

– Да, блин! Ты можешь без этого сумасшествия обойтись?

– Считаю до пяти и стреляю уже в тебя. Два предупредительных выстрела я сделала. Если грабители им не вняли – это уже их проблемы. Раз!

– Настя, прекрати!

– Два!

– Совсем башка поехала?

– Три!

– Что ты творишь?

– Четыре!

– Ладно-ладно, сдаюсь. Ухожу! Уже ушёл!

Нервно чертыхаясь, быстрым шагом полковник двинулся к машине. Из окон и дверей соседних домов осторожно выглядывали соседи. Ничего-ничего! Куда ты денешься с моего крючка? Всё равно добьюсь своего, – Сергей громко хлопнул дверью «Гелендвагена» и надавил на педаль акселератора.

Глава «О»

Ответ на добро – добро. Ответ на зло – справедливое возмездие.

Уехать с работы Князев смог лишь в конце дня. Добравшись на электричке до станции Романовка, он только к девяти вечера добрёл пешком до дачи. Не успел он войти в калитку, как на его шее повис сын:

– Папка приехал!

– О, Артёмка! Дождался! Я думал, что ты уже спишь.

– Нет! Не хочу!

– Хочу – не хочу! Есть такое слово: «надо»!

Олег покружил сына и поставил его на ноги.

– Ты один гуляешь так поздно?

– Не-а. С тётей Алисой. Она здесь за кустом. Тётя Алиса выходи!

Из-за куста вышла соседка из дома напротив. Князевы со всеми поддерживали добрососедские отношения. Но с Алисой они были особенно тёплыми.

– О! Пришёл! Привет! – обрадовалась девушка, отметив его щёку дежурным поцелуем. – Я побежала, а то мне ещё семейство ужином кормить.

– Что случилось? – насторожился Олег.

– Сам, сам у супруги всё узнаешь.

И она, прошмыгнув мимо мужской половины Князевых, исчезла за калиткой.

– Такс…, – поскрёб лоб Князев-старший. – Мама где?

– Она дома. Сначала долго плакала, а затем с тётей Алисой водку пила.

– Водку?

– Не знаю. Квадратная такая бутылка.

– Ладно, пойдём, устроим задержание, аресты и допросы с пристрастием.

– Это как?

– С особой любовью и вниманием.

– Её сегодня лучше не допрашивать. Она даже со мной не разговаривает.

Настя сидела в кресле-качалке и медленно раскачивалась, ухватившись одной рукой за лоб. Щёчки пылали, глазки опухли. Она никак не отреагировала на приход мужа. Только поджала губы и тяжело вздохнула. Затем подняла вторую руку, и Олег увидел в её ладони бокал с остатками виски.

– Эй-эй! Мне кажется, что ты уже выбрала норму, – он попытался выхватить бокал, но безуспешно. – Дай сюда! Дай, я сказал.

– Отстань. Это допью и всё, – немного пьяным голосом пробормотала супруга. – Ты, – она указала пальцем на сына, – иди спать. Иди, я сказала! А ты – ужинать. Там всё на плите и на столе.

– Артёмка, ты поел? – поинтересовался Олег.

– Поел, – обиженно вздохнул в ответ сын.

– Тогда мама права. Тебе пора спать. Только умойся сначала.

Сделав страдальческое выражение лица, расслабив спину, свесив вниз плети рук и еле поднимая ноги, недовольный Артём потащился в ванную.

Олег ещё раз внимательно посмотрел на жену, громко выпустил воздух через губы и пошёл наводить ревизию на столе, плите и в холодильнике.

– Там мясо с картошкой и лисичками в горшке и чешский салат, как ты любишь.

– Спасибо. А где хлеб? А вижу! Хорошо. А сметана есть?

– В холодильнике.

– Угу. А соус «Хайнц»?

– Есть, поищи.

– А майонез?

– Зачем тебе майонез? Ты сроду его не ел.

– «Сроду не ел», а сейчас захотелось. Так, Тёмка, умылся? Марш спать.

– Майонеза нет, кончился.

– Ладно.

Олег спокойно подошёл к «деловому центру» дома, снял с крючка ключи от семейной «Шкоды», а из шкафчика вынул документы.

Настя, как будто и не пила, резко вспорхнула с любимого кресла:

– Ты это куда?

– За майонезом в посёлок сгоняю.

– Десятый час. Там уже все магазины закрыты, – она преградила мужу путь из дома.

– Тогда, в Заволожск.

– Из-за майонеза?

– А чего тут? Пять минут туда, пять обратно.

– Я сейчас у Алиски перехвачу.

– Чего ты, – Олег приобнял жену и поцеловал в щёку, – из-за пустяков будешь людей беспокоить? Им тоже надо кушать и отдыхать от нас. Давай лучше я тебя спать уложу.

– Так! – Анастасия крепко схватила мужа за руку. – Ты никуда не пойдёшь! Я тебя не пущу!

– Что ты так взбеленилась? Естественно, не пойду. В такое время, больно надо, пешком шляться. Я на машинке – вжить! Туда и обратно.

– Ты из меня дуру не строй! И не делай вид, что не заметил дыры в двери. У нас теперь вентиляция и служебный вход: правый для комаров, левый для мух.

– Ой! Точно! Сейчас вернусь, и ты мне всё расскажешь.

Он попытался расцепить её руки и проскочить в дверь. Но Анастасия вцепилась в него из последних сил:

– Олег! Не надо этого делать, Олег!

– Да чего делать?

Он рванул в одну сторону, и когда жена повторила это движение, резко отклонил её и выскочил на улицу. Машина стояла в глухом переулке между двумя дачами. Князев ловко перемахнул через забор, срезав путь. Настя выскочила вслед и побежала через калитку.

– Стой! Стой я сказала! Ну не делай этого, не надо! Олег! – она непрерывно форсировала голос в конце концов перейдя на крик.

Занавески на окнах соседних дач вновь заколыхались. Олег проворно сел за руль и завёл двигатель, опустив локтем кнопку запирания дверей. Подбежавшая следом Настя, не сумев отрыть дверь, стала стучать ладошками по стеклу.

– Олег! Я тебя прошу! Я умоляю! Останься! Не уезжай!

Но машина рванулась с места, и Анастасия оказалась одна. Она медленно сползла, усевшись на землю, подогнув колени и опершись спиной о забор. Рыдать – слёз больше не было. Подошедшая быстрым шагом Алиса, увидев её, лишь вздохнула:

– Веселье продолжается. Незабываемый сегодня день. Куда это он? Разбираться с твоим воздыхателем?

Анастасия промолчала, лишь слегка качнув головой.

– Везёт тебе, Настя!

– Это в чём? – без особых эмоций спросила собеседница.

– Такие мужики тебя любят! Только кино снимать!

– «Кино». Глаза бы мои не видели такое кино.

– Этот, сегодняшний твой кавалер, тоже ничего! Красивый мужчина. Спортивный, высокий, крепко сбитый. Но Олежка лучше.

– Интересно чем?

– Он тоже высокий, спортивный. Лицом хорош: большие голубые глаза, волевой такой подбородок с ямочкой. Нос немного большой, но говорят, если у мужика большой нос, то и ещё одна штучка, столь необходимая в жизни, тоже большая, хи… – прыснула Алиса, но, увидев грустное выражение лица подруги, сразу осеклась: – В общем, красавец во всём. Но ведь он ещё и человек! Спокойный, Тёмку обожает, по дому всё делает! В общем, мужик что надо. За таким, как за каменной стеной. Вот и сейчас: петушок сразу рванул защищать свою курочку.

– Единственно, что по утрам не кукарекает.

– Зачем ты так? Вот что имеем, не храним, потерявши, плачем. Сейчас спроси сто баб, вряд ли найдёшь такую, которая не позавидовала бы тебе. И ещё, что мне нравится в Князеве – у него шевелюра густая.

– Это тут при чём?

– При том. У моего три волосины в семь рядов. Вот когда твой начнёт лысеть, поймёшь меня.

Долгое летнее китежское солнце зависло на горизонте, желая сполна реабилитироваться за тёмные зимние дни. Шкода, вздымая пыль дачных дорог, мчалась вдогонку за этим полыхающим шаром, приобретшим на закате нереальные цвета и размеры.

Приехали! Финита ля комедия. Вернее, приехал. Ещё вернее – припёрся! Меня на работу, а сам к моей жене. Тварь!

Князев взял в руку мобильный и нажал вызов заложенного номера.

Сергей ответил сразу:

– Подъезжай. Я на даче родителей. Она на том же месте, что и десять лет назад. Охрану я сегодня отпустил. Дом открыт, а код на калитке А1992П.

Вот сволочь! У него кодовый номер – это «Анастасия 1992 Полева». Полева – Настина девичья фамилия.

Этот дворец и десять лет назад только с натяжкой можно было назвать дачей. А сейчас Олег с трудом узнал то место, где они студентами часто зависали по несколько дней подряд. Здесь всё сильно изменилось в сторону показной роскоши. В доме горел лишь фоновый свет. Капитан открыл дверь и зашёл. Тишина. Никого. Крикнув для острастки, он снова позвонил.

– Ты уже? Так быстро? Я в бассейне. Не пропускаю вечерний и утренний заплывы ни под каким предлогом. Заходи, открыто.

В большом помещении с двадцатипятиметровым бассейном гулко отдавались шаги Князева и всплески воды, нарезающего круги Бояринова. Увидев гостя, хозяин подплыл к краю.

– Классный бассейн у моих предков. А сколько воспоминаний! Помнишь, как мы тут толпой голяком барахтались?

– Не помню. И не хочу помнить.

– Зря. А у меня с этим бассейном связаны очень приятные воспоминания. Здесь такая акустика. Настенька так стонала, так стонала, что приходилось включать на полную громкость музыку.

– Вылезай! – негромко, но твёрдо предложил Князев.

– Я ещё не выполнил программу минимум, – Бояринов перевернулся на спину и поплыл в удовольствие, не прилагая особых усилий. – Да, есть, что вспомнить. Кстати, ты же нас здесь и познакомил. Спасибо тебе.

– Вылезай!

– Слушай, я её сегодня увидел и очень удивился. Я думал, что она за эти годы обабилась. Но всё-таки Наська удивительная женщина, неповторимая. Просто фурор! Возраст сделал её более женственной, элегантной и сексуальной. Сколько ей? А, да-да-да, двадцать семь. Самый смак!

– Оставь мою жену в покое.

– Она не твоя – она моя. Я только на время дал тебе её попользоваться.

Бояринов продолжал спокойно нарезать круги, не глядя на гостя.

– Я тебя убью.

– Князь, это угроза. А угроза – это статья. Не бросайся такими словами. Здесь везде камеры. Даже я не смогу ничего сделать, когда завтра охранники просмотрят записи. И это несмотря на то, что ты мой друг.

– У тебя нет друзей. И не может быть. Вылезай, скотина!

– Ну, вот, сразу, «скотина». Ну что я сделаю, если она меня любит?

– Врёшь!

– Она ждала меня.

– Это она тебе сказала?

– Да, она. Мы с ней уже целовались.

– Врёшь.

– Спроси её сам.

– Подонок.

– Возьми телефон и спроси прямо сейчас. Даже интересно посмотреть на твою вытянутую физиономию, – он подплыл к бортику и взял лежащий на сланцах айфон: – На, позвони!

Олег протянул в ответ руку, якобы за телефоном, но тут же предпринял попытку схватить оппонента за волосы. Сергей ловко увернулся и, смеясь, отплыл на середину бассейна.

– Ныряй следом! Нет купального костюма? А Настю это не останавливало. Она ныряла голой и сюда, и в кровать, и куда угодно, если я её звал. Она соглашалась на всё. Мы даже в туалете самолёта трахались. Я думаю, пассажиры, сидевшие в хвосте, с трудом долетели до пункта назначения, так стоны Насти их возбуждали.

– Вылезай, уродец! – не удержался и вскипел от злости Князев.

– Ладно-ладно, удовлетворю твоё вожделение. Выхожу. Но надо отдать твоей жене должное: в постели она очень страстная – как кошка, как тигрица, как пантера! Что? С тобой разве не так?

Бояринов подплыл к лестнице, выбрался из бассейна и принялся спокойно растирать полотенцем своё мускулистое тело. Князев медленно двигался к нему. Когда полковник бросил полотенце на пластиковый стул, Олег его атаковал, пытаясь ударить кулаком в челюсть. Но Сергей ловко увернулся и его ответ прилетел капитану в ухо.

– Что? Не нравится? Ты думал, что за эти годы что-то изменилось? Помнишь, как я надрал тебе уши, когда ты припёрся мстить за то, что я бросил Настю в день нашей свадьбы?

– Ты всегда был подонком, – Князев снова сделал выпад, но кулак лишь слегка зацепил скулу полковника.

– О! Неплохой удар. Но до меня тебе пока далеко, – выпад полковника пришёлся прямо в губы соперника.

Кровь хлынула по подбородку, окрасив футболку Олега причудливым алым рисунком.

– Я неизменно был сверху. И в спорте, и в драке, и на твоей жене. Ты всегда мне проигрывал.

– Это мы ещё посмотрим.

– Чего тут смотреть… – он не договорил, капитан сделал ложный выпад кулаком, но тут же боковым ударом ноги в колено, заставил Бояринова присесть и всей мощью правого хука отправил его на мокрый кафельный пол.

Кровь в две струи полилась из носа полковника, но он сразу ловко вскочил, приняв бойцовскую стойку и резко тряхнул головой.

– Я тебя слегка недооценил. Научишь меня затем этому приёмчику?

– Научу! – угрожающе пообещал Олег и попытался повторить выпад.

Но Бояринов ловко увернулся, схватил Князева за руку, дёрнул на себя, и, отскочив в сторону, ударом ноги чуть ниже поясницы ускорил его движение. Капитан с позором полетел в воду. Вынырнув, он попытался подтянуться на руках, чтобы взобраться на бортик. Но полковник ухватил его за волосы и погрузил в воду.

– Остынь, дружок! Что-то ты сегодня сильно возбуждён. Запомни, я трахал твою жену во все щели! Она стонала и просила ещё и ещё. Поэтому я буду её трахать тогда, когда я этого захочу.

Олег нахлебался воды. Он даже не кашлял, его выворачивало наружу. Как только он выныривал, Бояринов снова его топил.

– Ты на кого руку поднял? На кого слюной брызжешь? Будет так, как я хочу! И только так!

Внезапно, Князев собрался с силами, упёрся ногами в стенку бассейна, схватил противника за руку и дёрнул на себя. Когда Бояринов оказался в воде, Олег навалился на него и стал топить. После того, как полковник достаточно нахлебался и обессилил, капитан схватил его за горло и стал душить. Хозяин бассейна с трудом выдавил из себя:

– Убей меня, Князь! Убей! Если ты меня сейчас не убьёшь, я не дам вам спокойно жить. Ты сядешь, а Настя будет со мной до тех пор, пока я этого хочу.

Олег расцепил хватку на шее полковника и врезал кулаком в самое поганое место – в рот, изрыгающий ужасные гадости. После этого он развернулся и подплыл к лестнице. Бояринов попытался схватить его за ногу, но получил удар пяткой в нос. Он распластался на спине, разведя в разные стороны свои конечности и, показушно веселясь при этом, крикнул вслед бывшему дружку:

– Ты думаешь, что ты победил? Ты всего лишь выиграл день. А потерял всю оставшуюся жизнь!

Глава «П»

Пора ожидания славится горьким процессом и сладким результатом.

Хоть бы всё было хорошо! Дай бог, чтобы он поскорее вернулся! За что мне всё это? Настя ждала у калитки.

Возвратившийся Олег показал ей пачку:

– Вот, майонез купил.

В ответ она прижалась к нему всем телом и нежно поцеловала. При близком соприкосновении с губами, Настя увидела раны на его лице:

– Больно?

– Ерунда. Сам виноват, вертел в руке пачку с майонезом, не удержал, она в морду отлетела.

– Судя по всему, ловкая пачка неоднократно это проделала. Майонез ничего, кроме вреда, не приносит.

– Почему-то захотелось содовой, но в магазине сказали, что она у нас не продаётся.

– В современной России есть всё. В том числе дефицит содовой и совести.

Пока он ужинал, супруга сидела рядом, уперев руку в щёку, а взгляд – в мужа. Увидев, что супруг заканчивает трапезу, она встала и достала из холодильника вино.

– На, открой, – Анастасия протянула ему штопор и бутылку.

– Тебе сегодня не много?

– В самый раз.

– Откуда это вино? «Мавруд» – первый раз слышу.

– Ксюха возит из Болгарии всё, что под руку попадётся. Угостила.

– Они там с Лёшкой сопьются. Нашли куда деньги вложить – в болгарскую недвижимость.

Он разлил вино по бокалам. Настя, плотно прижав ладошки к лицу, медленно провела ими сверху вниз по своему красивому, но измученному лицу:

– Не знаю. Мне сейчас тоже хочется всё бросить и уехать к чёрту на кулички.

Олег в ответ только вздохнул. Сказать было нечего. Он пригубил вино:

– О, какое терпкое! Я бы даже сказал – горькое.

– В самый раз. К месту. Горькое вино. Мне оно показалось даже немного солёным.

Они чокнулись. Звон бокалов грустно отозвался в стенах столовой. Отпив глоток, Настя чуть наклонила голову, провела растопыренными пальцами по своим густым волосам и, нежно глядя на мужа, слегка улыбнулась:

– Я благодарна судьбе, что встретила тебя, – помолчав, она добавила: – Другой бы на твоём месте всю свою ревность и злость выместил на жене. Ты удивительный человек, Олежка.

Она встала с бокалом в руках, подошла к мужу со спины, и практически легла на неё, обхватив руками его шею.

– Господи, когда счастье есть, мы не ценим его. Не храним драгоценные минуты этого счастья. Не наслаждаемся им. Всё суета сует. А ведь это счастье. У меня только сегодня открылись глаза. Я чёрствая, глупая баба, каких миллионы на просторах вселенной. Чего мы ищем? Как жуки-навозники, мы слепо хватаем то, что хуже всего пахнет. Где наши глаза, девушки? Как малые дети мы пробуем глубину самых грязных луж, как клещи цепляемся за любую скотину, проходящую мимо. И не можем простить, что эта скотина сумела от нас отцепиться. Разве в этом смысл жизни? Чего ты молчишь, Князев?

– Не знаю, мне трудно судить. Я только за себя могу ответить.

– Ну да, «за себя». А не за дурное бабское сообщество мух-цокотух и стрекоз-певуний.

– Крепкое вино. В голову быстро ударяет.

– Обвиняешь меня в пьянстве? Эх, Князев. Дело не в вине. Жизнь пьянит и выворачивает мозги наизнанку.

– Настя, сядь. Я хочу тебе сказать что-то важное для нас обоих.

– Не надо. Я не хочу.

– Сядь.

– Тебе не нравится, что я тебя обнимаю?

– Настя, успокойся, я всё понимаю, – Олег попытался разжать замок её рук на своей шее.

– Не сомневаюсь. Более понятливого человека я в жизни не встречала.

– Настя!

– Хорошо-хорошо, уже сажусь.

Она прошла к своему стулу. Князев продолжил:

– Я хочу, чтобы ты знала: у тебя всегда есть выбор.

Она немного пьяно улыбнулась и изобразила удивленно-деланную гримасу:

– Вот даже как?

– Да, так! – без особого нажима, но вполне веско заявил Олег. – Если ты его любишь, можешь поступить так, как тебе подсказывает сердце.

Настя просто взорвалась при его словах:

– Ну не бывает таких святош! – она вскочила и затрясла ладонями перед его лицом: – Не бывает! Ты все эти годы изображал из себя святого. Но я никогда не верила. Люди живут ради себя. Князев, открой глаза! Жизнь – это мгновение! Оно пролетит безжалостно, безвозвратно и безответно. Надо жить для себя, для семьи, а не жертвовать всё время собой ради других. Они это не оценят и быстро забудут. Очнись, Князев!

Он ничего не ответил.

– Что ты молчишь? Почему ты молчишь? – её затрясло, и она готова была вцепиться когтями в его лицо. – Почему ты всё время молчишь? Ненавижу! – Настя нервно отвернулась от мужа.

Олег встал и вышел на улицу. Было тихо, безветренно и прохладно. Как в тот памятный вечер, когда она стояла с каменным выражением лица, а он пытался всеми способами её успокоить. А на следующий день она бросила всё и улетела к родителям в Новосибирск. Через месяц, не выдержав разлуки, он проследовал тем же маршрутом. Настя ничего не рассказывала отцу с матерью. Поэтому они встретили Олега, как единственного жениха дочери и отца будущего ребёнка. Живот у Анастасии к тому времени достаточно веско округлился. Так и началась их совместная жизнь.

Неуверенные тихие шаги выдали появление на крыльце супруги.

– Звёзды. Какие яркие звёзды! Мы родились – они светили. Мы поженились – они светили. Мы умрём – они…