Сонеты Шекспира 1-20. Письма из будущего (1). Историческая головоломка

Сонеты Шекспира 1-20. Письма из будущего (1)

Историческая головоломка

Александр Скальв

© Александр Скальв, 2019

ISBN 978-5-4496-3970-7 (т. 1)

ISBN 978-5-4496-3971-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Это – первая книга научно-популярной серии о сонетах Шекспира. Но это – не сборник ранее известных трактовок и не анализы поэтических приёмов или богатства и выразительности языка, которых также громадное количество в шекспироведении.

Эта книга – своего рода, исторический детектив, так как логический и исторический анализ текста сонетов идёт в двух направлениях: на определение адресности каждого сонета, выводимой из указаний Шекспира, и на соответствие сюжета, также выведенного из указаний Шекспира, фактам биографий предполагаемых реальных персон – персонажей сонетов.

Все трактовки сонетов, как в анализе на адресность, так и в анализе на соответствие фактам биографий являются полностью оригинальными, не повторяющими ни одной логики ранее известных трактовок, хотя, иногда, совпадающими в промежуточных выводах, например, об адресности или значении отдельных фактов. Это является очевидным следствием того обстоятельства, что ни одна из ранее известных трактовок не образует логических связей, дающих множественные соответствия на всём поле сонетов.

Такой ракурс анализа не является предметом литературоведения, так как, в данном случае, неизвестно не только количество лирических героев – адресатов сонетов, но и их пол, а также то, что легло в основу сюжета – свободная фантазия Шекспира или его жизнь, т.е. реальные факты истории и биографии. Таким образом, перед нами, обратная задача литературоведения, т. е. нам нужно: не найти грани натуры известного лирического героя, а сделать всё ровно наоборот: по известным чертам характера вывести образ неизвестного одного или нескольких лирических героев.

В классическом литературоведении такая задача не имеет практического смысла, и поэтому эта наука не имеет методов её решения.

Популярное представление, что сонеты Шекспира разделены по адресности на две большие группы: сонеты 1—126 адресованы Другу, а сонеты 127—154 адресованы Возлюбленной, является всего лишь версией, хотя и выведенной из редких, отдельных указаний Шекспира на пол адресата, но не находящей подтверждения в фактах истории и биографии на всём поле сонетов. Кроме того, при такой адресности не удаётся даже связать в единый сюжет все сонеты, вследствие чего он до сих пор не был найден.

Однако, в поиске решения этой загадки сонетов Шекспира нам не поможет и криминалистика, так как, в нашем случае известно, кто написал текст, т. е. «преступник» известен, а неизвестны не только его «жертвы» – адресаты сонетов, но и время и место «преступления», т. е. – датировки сонетов.. Таким образом, перед нами не только обратная задача литературоведения, но и обратная задача криминалистики. Но и для этой науки её обратная задача не имеет практического смысла, и потому также не имеет методов решения.

Но если Вы видите эту книгу, то загадка как-то разгадана. Как же?

Основой решения стала простая логика в связке с фактами истории и биографии. Однако путь к пониманию решения не так прост, хотя основные принципы можно изложить в нескольких главах, но объём общего анализа, ведущего к цели, громаден.

Глава 1. Свод правил. Последователен и правдив

Зачем это нужно сделать – составить свод неизменных правил толкования?

Только таким образом возможно иметь гарантию применения единой логической основы в сопоставлениях смыслов разных сонетов при нахождении адресата.

Другими словами, задача на этом этапе состоит не в том, чтобы ещё точнее разобраться в смысле отдельно взятого сонета, а в том, чтобы иметь единую основу для нахождения адресата каждого сонета из совокупной информации нескольких сонетов.

В большинстве случаев текст отдельно взятого сонета не содержит определённого указания на адресата.

Род занятий, отношения с поэтом, место нахождения, поступки не дают того необходимого сужения круга признаков, по которому можно было определить хотя бы род адресата. Но будет ли то же самое, если рассмотреть череду, рядом стоящих, таких сонетов в порядке возрастания нумерации?

Представим, что мы решили это проверить и начали чтение с произвольного номера. Прочитав несколько сонетов, мы убеждаемся, что дело не сдвинулось с места, определённых указаний на адресата, по-прежнему, нет.

Однако, если бы мы знали, что этот печальный опыт нам обязательно пригодится в будущем, то уже сейчас могли бы вывести из него формальное правило.

Но мы этого не делаем и продолжаем чтение сонетов. Наконец, мы доходим до сонета, в котором явно меняется тема в сравнении с предыдущим сонетом.

Но мы не знаем, что означает эта смена темы, как этот нюанс связан с адресатом, ведь, по-прежнему, в сонете нет никаких указаний на это.

Эх, если бы у нас было формальное правило!

Ещё в большей печали мы продолжаем читать сонеты. И вот, мы замечаем, что поэт, не меняя темы предыдущего сонета, в следующем сонете противоречит тому, что утверждал за несколько сонетов до этого.

Но опять мы не знаем, как это понимать, ведь основы для толкования нет. С чувством полного провала эксперимента мы заканчиваем чтение сонетов.

Таким образом, при простом последовательном чтении сонетов, задача адресности сонетов решалась, пока, только на основе прямых указаний в нескольких сонетах, которые переносили на все связанные сонеты.

Так возникла в 1780 году и живёт до наших дней гипотеза Эдмонда Мелоуна (1741—1812) об адресате первых 126 сонетов, как исключительно о мужчине – друге поэта, и об адресате последних сонетов 127—154, как о женщине – возлюбленной поэта.

Но как мы видели в нашем неудачном мысленном эксперименте, подход Мелоуна игнорирует громадный пласт информации, если бы этой информации нашлось объяснение и применение.

Уже по ходу мысленного эксперимента стало понятно, что было бы неплохо иметь формальные правила толкования различных ситуаций, возникающих в последовательности сонетов. Но как составить такие правила?

Для этого не обойтись без исходного предположения. Это предположение должно стать аксиомой, фундаментом всего здания анализа. Если предположение окажется неверным или слабым, то и здание анализа рухнет недостроенным.

Таким предположением мной было выбрано: последовательность и правдивость Шекспира в описании своих отношений с адресатами сонетов.

Это предположение не явилось результатом анализа документальных фактов биографии Шекспира, или его произведений, или свидетельств современников. Оно вообще не было результатом какого бы то ни было моего исследования.

Оно возникло, как догадка, из общедоступной информации – противоречия Шекспира самому себе в 17-м и 18-м сонетах.

Ведь, если учесть социологический аспект, т. е. невозможность взять за основу, а главное, потом предъявить обществу, в рамках жизненной версии, отрицательные черты поведения Шекспира, то в 17-м и 18-м сонетах имеет место мнимая непоследовательность, которая должна иметь объяснение, сохраняющее согласованность с социологическим аспектом.

Как мне стало известно позже, похожие выводы о Шекспире сделал ещё в конце 19-го века Георг Брандес, который проанализировал все его произведения, именно, на предмет выявления жизненных обстоятельств и характера поведения в них Шекспира.

И хотя говорил он об естественности Шекспира, об его активном протесте против всего искусственного, но так ли это далеко от правдивости, если неестественность часто ассоциируют с ложью?

Кроме того, сохранилось печатное сожаление Генри Четтля о своём участии в издании скандального памфлета Роберта Грина в 1592 году, где Четтль отметил у Шекспира «прямоту его образа действий, доказывающую его честность».

Но так ли это далеко от последовательности, если непоследовательность часто ассоциируют с «не прямотой» и изворотливостью, т.е. «кривизной» поведения и суждений?

Главной, принятой за аксиому, чертой характера Шекспира полагалась его последовательность, непротиворечивость в высказываниях и поступках.

Из этого вытекают несколько важных следствий:

1. Невозможность давать прямо противоположные оценки одному человеку, одной ситуации, одному событию;

2. Невозможность давать прямо противоположные основания своим действиям;

3. Возможность приводить новые аргументы в подтверждение ранее высказанной оценки;

4. Возможность не забывать, сказанное ранее, и не повторять одно и то же одному человеку;

5. Неизменность и преемственность логики (мотивов) в отношении одного человека.

Второй чертой характера Шекспира полагалась его правдивость.

Из этого вытекают несколько важных следствий о соотношении реальности и вымысла в сонетах:

1. Невозможность дать ложное описание реальному факту.

2. Применение поэтической фантазии только в намёках на реальные факты, не придумывая самих фактов;

3. Отсутствие поэтической фантазии при прямых указаниях на факты;

4. Невозможность давать сомнительные рекомендации;

5. Отсутствие обязательности в анализе на адресность согласовывать единый литературный сюжет всего цикла, так как любые перестановки сонетов, т.е. обстоятельств, не влияют на их правдивость – образы не становятся другими.

Остальные возможные черты характера Шекспира не учитывались при анализе сонетов, так как не имеют отношения к промежуточной цели исследования – выявлению противоречий в смыслах разных сонетов, как указателях смены адресата в череде сонетов.

Далее, применяя это предположение как аксиому, были рассмотрены возможные формальные ситуации в последовательности сонетов.

С тремя из них мы столкнулись в нашем мысленном эксперименте.

Полный список этих ситуаций с выводами об адресате сонета, где такая ситуация может встретиться, стал сводом неизменных правил толкования.

Этот свод и стал основой для следующего этапа исследования.

В своде неизменных правил, в целях сокращения списка, было применено общее понятие «образ», в которое включено сразу несколько понятий, и вместе, и по отдельности: деталь, утверждение, образ. При этом предполагалось, что для целей анализа нам потребуются только эти составные части смысла каждого сонета, отмеченные признаками подобия, т.е. темами, для сопоставления смыслов разных сонетов.

Вместо пятнадцати получилось всего пять правил.

Структура каждого правила такова: Формальная ситуация в последовательности сонетов – вывод об адресате.

1. Обыгрывается в новом не противоречивом ракурсе старый образ – тот же адресат.

2. Образы разные и не противоречивые между собой – тот же адресат.

3. Повторяет ракурс старого образа – другой адресат.

4. Ракурс старого образа противоречив предшественнику – другой адресат.

5. И образы разные, и противоречат друг другу – другой адресат.

Единственное, казалось бы, слабое место в этом своде правил это – пункт 3. Он находится на своеобразной границе между бесспорными пунктами 1—2 и 4—5.

Ведь обычно последовательное поведение, а мы приняли таковое у Шекспира за аксиому, предполагает повторение, как подтверждение ранее сказанного. Однако, может ли это служить указанием на того же адресата? Ведь последовательность, как черта человека, не препятствует повторить ранее сказанное и другому адресату тоже. Последовательность проявляется в мнении говорящего, а не в субъекте слушающего.

Значит, для вывода об адресате необходимо найти последовательность поэта в других сторонах (не в «повторении») этого же вопроса.

Но у нас осталась только одна сторона – «старый образ», ведь «повторяет ракурс» мы только что разобрали.

Нет необходимости приводить многочисленные примеры из сонетов, например, сонет 102 – «не стать скучным в песнях». Все эти примеры работы поэта со «старыми образами» вобрал в себя пункт 1 свода неизменных правил, который не вызывает возражений.

Другими словами, всегда, когда поэт обращается к тому же адресату, используя старый образ, никакого повторения ракурса не наблюдается. В этом «всегда» и заключена последовательность Шекспира.

А значит, пункт 3 правил будет этой последовательности противоречить, стань он другим.

Кроме того, в пункте 3 отразилось знакомство Шекспира со знаменитым памфлетом Филипа Сидни (1554—1586) «В защиту поэзии» (первое издание 1595 г.), в котором «повторение» было названо чуть ли не главным признаком плохой поэзии.

Поэтому логично, что Шекспир в сонетах к одному и тому же адресату избегал «повторения ракурса» и мог его использовать только для другого адресата.

Таким образом, логика, которой мы будем пользоваться для анализа черёд сонетов на адресность состоит из двух логических предпосылок, десяти следствий из них и пяти неизменных формальных правил.

Обращаю внимание, что правильным термином здесь будет, именно, «адресность», так как термин «адресация» предполагает, помимо указания «кому», ещё и указание «куда», что не ставится задачей анализа.

Все группы признаков, которые будут выделены в таком анализе, служат ограниченной цели – определению адресата череды сонетов.

Так мы движемся к конечной цели всего исследования – определению датировки каждого сонета.

Полный объём исследования предполагает ещё один анализ сонетов, но тогда уже на соответствие с фактами биографий. При этом сам по себе, отдельно от анализа на соответствие с фактами биографий, анализ на адресность не доказывает, найденную с его помощью адресность сонетов.

Он пока только демонстрирует, что эта адресность, одна из многих возможных, которая, как мы увидим в дальнейшем, единственная будет соответствовать, а значит, будет доказана в анализе на соответствие с фактами биографий, была логично получена независимо от этих фактов.

Также не нужно забывать, что мы будем делать вывод об адресате каждого сонета не только потому, что найдём некое указание в этом отдельном сонете, а также потому, что сопоставим совокупность всех признаков в непрерывной последовательности (череде) сонетов от одного противоречия до другого, которое укажет на смену адресата.

При этом в состав признаков каждого сонета, войдут не только прямые указания этих сонетов, которые непосредственно следуют из текста сонета, но и сравнения с любым сонетом, как в пределах, так и за пределами непрерывной последовательности (череды) сонетов.

Глава 2. Сонеты 1—17. Таинственный родственник

Так выделена череда сонетов 1—17, как имеющая одного адресата – молодого мужчину, чуть более 20 лет, умеющего читать и писать, музыканта, равного или более низкого Шекспиру общественного статуса, очень хорошего, весьма вероятно, родственного знакомства.

Эта череда сонетов объединена темой убеждения Шекспиром адресата жениться и завести детей, которая без противоречий развивается от сонета 1 до сонета 17.

Поэтому (отсутствие противоречий) и можно распространить указания отдельных сонетов на всю эту череду.

Сонет 1

Шекспиром выбран тон поучения и обвинения, что недопустимо по кодексу чести того времени для обращения к человеку более высокого статуса, тем более, графу или виконту. Дан первый намёк на возможную смерть «старшего» – «But as the riper should by time decease».

Сонет 1. Оригинальный текстFrom fairest creatures we desire increase,That thereby beauty’s rose might never die,But as the riper should by time decease,His tender heir might bear his memory:But thou, contracted to thine own bright eyes,Feed’st thy light’s flame with self-substantial fuel,Making a famine where abundance lies,Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.Thou that art now the world’s fresh ornamentAnd only herald to the gaudy spring,Within thine own bud buriest thy content,And, tender churl, mak’st waste in niggarding:Pity the world, or else this glutton be,To eat the world’s due, by the grave and thee.

Сонет 2

Указание на продолжительность жизни – «сорок зим – forty winters». Тон поучения адресату.

Сонет 2. Оригинальный текстWhen forty winters shall besiege thy brow,And dig deep trenches in thy beauty’s field,Thy youth’s proud livery so gazed on nowWill be a tottered weed of small worth held:Then being asked where all thy beauty lies,Where all the treasure of thy lusty days,To say within thine own deep-sunken eyesWere an all-eating shame, and thriftless praise.How much more praise deserved thy beauty’s use,If thou couldst answer, «This fair child» of mineShall sum my count, and make my old excuse’,Proving his beauty by succession thine.This were to be new made when thou art old,And see thy blood warm when thou feel’st it соld

Сонет 3

Однозначное указание на пол адресата. Ведь только мужчине может отказать «та, чьё не возделано лоно – For where is she so fair whose uneared womb Disdains the tillage of thy husbandry?».

Указание на знакомство с матерью адресата – Thou art thy mother’s glass. Её красота как аргумент для адресата. Тон поучения адресату.

Сонет 3. Оригинальный текстLook in thy glass and tell the face thou viewest,Now is the time that face should form another,Whose fresh repair if now thou not renewest,Thou dost beguile the world, unbless some mother.For where is she so fair whose uneared wombDisdains the tillage of thy husbandry?Or who is he so fond will be the tombOf his self-love to stop posterity?Thou art thy mother’s glass, and she in theeCalls back the lovely April of her prime;So thou through windows of thine age shalt see,Despite of wrinkles, this thy golden time.But if thou live rememb’red not to be,Die single, and thine image dies with thee.

Сонет 4

Указание на знакомство Шекспира с кредитованием и ростовщичеством – Profitless usurer.

Тон поучения адресату.

Сонет 4. Оригинальный текстUnthrifty loveliness, why dost thou spendUpon thyself thy beauty’s legacy?Nature’s bequest gives nothing, but doth lend,And being frank she lends to those are free:Then, beauteous niggard, why dost thou abuseThe bounteous largess given thee to give?Profitless usurer, why dost thou useSo great a sum of sums, yet canst not live?For having traffic with thyself alone,Thou of thyself thy sweet self dost deceive:Then how, when Nature calls thee to be gone,What acceptable audit canst thou leave?Thy unused beauty must be tombed with thee,Which used lives th’executor to be.

Сонет 5

Рассуждение о сохранении «соков лета – summer’s distillation» находится в русле той же темы.

Теперь акцент сделан на необходимости не упустить время для сохранения красоты и памяти жизни – Beauty’s effect with beauty were bereft, Nor it nor no remembrance what it was».

Но обращения к адресату нет. Это ничего не меняет для адресности сонета, ведь в этом нет противоречия.

Сонет 5. Оригинальный текстThose hours that with gentle work did frameThe lovely gaze where every eye doth dwellWill play the tyrants to the very same,And that unfair which fairly doth excel;For never-resting time leads summer onTo hideous winter and confounds him there,Sap checked with frost and lusty leaves quite gone,Beauty o’ersnowed and bareness every where:Then were not summer’s distillation leftA liquid prisoner pent in walls of glass,Beauty’s effect with beauty were bereft,Nor it nor no remembrance what it was.But flowers distilled, though they with winter meet,Leese but their show; their substance still lives sweet

Сонет 6

Однозначное указание на пол адресата – совет поместить в рост его «соки лета», что согласуется с сонетом 3.

Тон поучения и обвинения, в т. ч. недопустимое для более высокого статуса применение обращения к адресату «глупец», «самодур» – «self-willed».

Это теперь уже однозначно указывает наряду с предыдущими сонетами на равный или более низкий статус адресата.

Сонет 6. Оригинальный текстThen let not winter’s ragged hand defaceIn thee thy summer ere thou be distilled:Make sweet some vial; treasure thou some placeWith beauty’s treasure ere it be self-killed:That use is not forbidden usuryWhich happies those that pay the willing loan;That’s for thyself to breed another thee,Or ten times happier be it ten for one;Ten times thyself were happier than thou art,If ten of thine ten times refigured thee:Then what could death do if thou shouldst depart,Leaving thee living in posterity?Be not self-willed, for thou art much too fairTo be death’s conquest and make worms thine heir

Сонет 7

Указание на возраст адресата в замке сонета – «ты, проходящий свой полдень – So thou, thyself outgoing in thy noon» – может быть истолковано двояко.

Либо с учётом образного ряда самого сонета 7. Тогда «пик небесного холма», т. е. полдень это – «муж в расцвете лет», т. е. мужчина 25-ти или чуть более лет.

Либо с учётом указания сонета 2 на продолжительность жизни «сорок зим».

Тогда «свой полдень» это половина от сорока, т. е. 20 или чуть более лет.

Второй вариант вероятней, так как тон поучения тем более вероятен, чем больше разница в возрасте между поэтом и адресатом.

Сонет 7. Оригинальный текстLo in the orient when the gracious lightLifts up his burning head, each under eyeDoth homage to his new-appearing sight,Serving with looks his sacred majesty;And having climbed the steep-up heavenly hill,Resembling strong youth in his middle age,Yet mortal looks adore his beauty still,Attending on his golden pilgrimage:But when from highmost pitch, with weary car,Like feeble age he reeleth from the day,The eyes (fore duteous) now converted areFrom his low tract and look another way:So thou, thyself outgoing in thy noon,Unlooked on diest unless thou get a son.

Сонет 8

В первой строке видим указание на род занятий адресата – музыка.

Сонет 8. Оригинальный текстMusic to hear, why hear’st thou music sadly?Sweets with sweets war not, joy delights in joy:Why lov’st thou that which thou receiv’st not gladly,Or else receiv’st with pleasure thine annoy?If the true concord of well-tuned sounds,By unions married, do offend thine ear,They do but sweetly chide thee, who confoundsIn singleness the parts that thou shouldst bear;Mark how one string, sweet husband to another,Strikes each in each by mutual ordering;Resembling sire, and child, and happy mother,Who all in one, one pleasing note do sing;Whose speechless song being many, seeming one,Sings this to thee, «Thou single wilt prove none.»

Сонет 9

Первый ключевой сонет для уточнения статуса адресата.

Если ранее, до сонета 9, сказать о статусе адресата можно было только то, что он равный или более низкий, но в остальном сужать круг признаков до более точного указания было преждевременно, то теперь, в сонете 9, мы видим все основания для этого.

Сонет 9. Оригинальный текстIs it for fear to wet a widow’s eyeThat thou consum’st thyself in single life?Ah! if thou issueless shalt hap to die,The world will wail thee like a makeless wife;The world will be thy widow and still weep,That thou no form of thee hast left behind,When every private widow well may keep,By children’s eyes, her husband’s shape in mind:Look what an unthrift in the world doth spendShifts but his place, for still the world enjoys it,But beauty’s waste hath in the world an end,And kept unused the user so destroys it:No love toward others in that bosom sitsThat on himself such murd’rous shame commits.

Речь о том, что не только тон этого и нескольких последующих сонетов, но и смысл сказанного становится оскорбительным даже для адресата равного статуса.

Эти обвинения, в «уничтожении красоты – But beauty’s waste hath in the world an end, And kept unused the user so destroys it:», в «нелюбви к другим – No love toward others in that bosom sits» в сонете 9, находятся в рамках принятой нами логики, так как Шекспир меняет ракурс утверждений той же темы в отношении адресата, ужесточает его до оскорбительного.

Это является основанием уточнить статус адресата, не просто до равного, а до родственного. В это уточнение вписываются и указания сонетов 1, 13 и 3 на знакомство Шекспира с отцом и матерью адресата. Тогда то, что является оскорбительным для постороннего человека равного статуса, молодым родственником будет восприниматься не более, чем строгость.

Но почему, именно, родственник, а не просто друг? Дело в том, что во всех сонетах к другу, даже в самых обидных для Шекспира ситуациях, например, в сонетах 40—42, когда друг соблазнил возлюбленную поэта, никаких оскорбительных обвинений друга поэт не использует.