скачать книгу бесплатно
– Но это не так, – поправил я. – Да, мы заперты в клетке, но мы в сознании. Поверьте мне, миссис Робинсон, мы замечаем, где наши тела. Мы замечаем это каждую секунду, когда бодрствуем.
После нескольких следующих остановок я стал чувствовать себя Златовлаской[3 - Героиня английской сказки «Златовласка и три медведя».]. Квартиры были или слишком маленькими, хотя мы больше не смотрели те, что официально считались маломерными, или чересчур большими, или просто неудобными, или слишком далеко расположенными. Я уже начал отчаиваться, что придется хранить свой трил за столом Бюро.
– Последняя квартира на сегодня, – объявила Робинсон.
Она старалась изо всех сил, но было видно, что даже ее профессиональная бодрость дает слабину. Мы стояли на Капитолийском холме, на Пятой улице и смотрели на дом из красного кирпича.
– Что здесь? – спросил я.
– Нечто не совсем традиционное, – сказала она. – Но, как мне представляется, вам может вполне подойти. Вы знаете, что такое «идейная община»?
– Идейная община? – переспросил я. Разве это не то же самое, что общежитие? Хотя для общежития место странноватое.
– Не совсем общежитие, – уточнила Робинсон. – Этот дом совместно снимает группа хаденов. Они живут вместе и ведут общее хозяйство. А идейной общиной они себя назвали потому, что делят между собой обязанности, в том числе присмотр за телами друг друга.
– Это не всегда хорошая идея, – заметил я.
– Среди них – врач из клиники Говардского университета, – сказала Робинсон. – Поэтому, если появляются серьезные проблемы, под рукой всегда есть кто-то, кто сможет их решить. Я понимаю, это не то, что вам нужно, но есть и другие преимущества, и мне известно, что там есть свободная комната.
– Откуда вы знаете этих людей? – спросил я.
– Лучший друг моего сына живет здесь, – объяснила она.
– А сам сын?
– Вы спрашиваете, хаден ли он? Нет, Дэмиен не заразился. Его друг Тони подхватил вирус в одиннадцать лет. Я знаю Тони всю его жизнь, до и после синдрома клетки. Тони сообщает мне, когда у них появляется свободное место. Он знает, что я не приведу никого, кто бы им не подошел.
– И вы посчитали, что я подойду?
– Кажется, да. Конечно, мне случалось ошибаться. Но, думаю, вы – особый случай. Агент Шейн, вы ищете жилье не потому, что нуждаетесь в нем, а потому, что хотите иметь свое жилье.
– Приблизительно так, – подтвердил я.
– Вот я и подумала, что просто покажу вам его, а там посмотрим.
– Хорошо, давайте взглянем.
Робинсон подошла к крыльцу и нажала на звонок. Дверь открыл какой-то трил и при виде ее сразу широко развел руки.
– Мама Робинсон! – сказал он и заключил ее в объятия.
Робинсон чмокнула трила в щеку:
– Привет, Тони. Я привела тебе потенциального соседа.
– В самом деле? – воскликнул Тони и окинул меня взглядом. – А, Крис Шейн.
Я на мгновение удивился – неужели мой новый трил уже так знаменит? – а потом вспомнил, что не отключил передачу личных данных по общему каналу. Через секунду в поле зрения выскочили данные Тони: Тони Уилтон, тридцать один год, место рождения – Вашингтон, округ Колумбия.
– Привет, – сказал я.
– Давайте не стойте на пороге, заходите, – махнул рукой он. – Крис, пойдем, я покажу тебе комнату. Она на втором этаже.
Тони повел нас внутрь и вверх по лестнице. Когда мы проходили холл второго этажа, я заглянул в одну из комнат. Там, рядом с мониторами, в «колыбели» лежало тело. Я посмотрел на Тони. Тот заметил.
– Упс, это я.
– Прости, я инстинктивно.
– Не извиняйся, – сказал Тони и открыл дверь в другую комнату. – Если поселишься здесь, то будешь, когда придет очередь, проверять всех нас и смотреть, дышим мы еще или нет. Так что привыкай заглядывать. Вот комната. – Он отступил, пропуская нас с Робинсон вперед.
Комната была большая, скромно, но со вкусом обустроенная, с выходящим на улицу окном.
– Здесь и правда хорошо, – осмотревшись, объявил я.
– Рад, что тебе понравилось, – сказал Тони и указал на мебель. – Конечно, тут обставлено, но если не нравится, можно перенести в подвал.
– Нет, все замечательно, – заверил я. – Особенно ее размер.
– Ну так это самая большая комната в доме.
– И никто из вас ее не захотел? – спросил я.
– Вопрос не в том, захотел или нет, а в том, мог ли себе позволить, – ответил Тони.
– Понял. – теперь мне стала ясна еще одна причина, по которой Робинсон решила, что место мне подойдет.
– Мама Робинсон уже объяснила, какие у нас порядки?
– В общих чертах.
– Уверяю, тут нет ничего сложного, – пообещал Тони. – Мы делим работу по хозяйству и наблюдаем друг за другом, чтобы у каждого было все в порядке с трубками и мониторами, собираем деньги на ремонт дома. Иногда мы все вместе выходим наружу и участвуем в жизни общества. Мы назвали себя идейной общиной, но на самом деле это больше похоже на университетское общежитие. Только меньше пьянок и травки. То есть никто из нас вообще никогда не пил и не курил. Ну и конечно, меньше разборок с соседями. Их-то мы навидались, если ты помнишь, как это бывает в колледже.
– Это ты – врач? – спросил я. – Миссис Робинсон сказала, что один из вас – врач.
– Нет, Тайла, – сказал Тони. – Она сейчас на работе. Все на работе, кроме меня. Я программист на контракте. Сегодня работаю на «Гренобль системз», пишу программку для нейронного интерфейса. Завтра буду работать на кого-нибудь еще. Обычно я работаю отсюда, если, конечно, клиент на захочет видеть меня у себя.
– Значит, здесь всегда кто-то есть?
– Обычно да, – согласился Тони. – А теперь следует ли мне сделать вид, что я не знаю, кто ты, или все-таки признаться, что я читал про тебя вчера на «Агоре»?
– Вот и ложка дегтя, – вздохнул я.
– Как ты заметил, я сказал, что все сейчас на работе. Так что за это тебя вряд ли кто осудит. У нас тут плюрализм.
– То есть тебе известно, что я – агент ФБР.
– Конечно, – признался Тони. – Занимаешься заговорами и убийствами?
– Ты удивишься, но таки да.
– Удивлюсь. В общем, хоть мы с тобой и только что познакомились, ты мне уже нравишься. Но еще надо познакомиться с остальными и заручиться их согласием.
– И сколько остальных?
– Четверо: Тайла, Сэм Ричардс, Юстин и Юстина Чоу. Они близнецы.
– Интересно, – заметил я.
– Все – отличные ребята, даю слово. Заглянешь вечерком? Тогда бы и повидал всех.
– Увы, не смогу. Сегодня вечером я должен быть дома. По случаю моего второго рабочего дня намечается официальный ужин под девизом: «Ура, наш малыш нашел себе место».
– Ну да, такое не пропускают, – согласился Тони. – Когда думаешь освободиться?
– Точно не знаю, возможно, в полдесятого, самое позднее – в десять, – ответил я.
Тони отправил мне по общему каналу приглашение:
– Вот смотри. По вторникам у нас вечер встречи на «Агоре». Мы болтаем, вышибаем друг дружке мозги в шутере. Заскакивай. Перекинешься парой слов с нашими, схватишь пару пуль в голову.
– Звучит заманчиво.
– Отлично! Тогда я высылаю форму заявления на комнату и улаживаем формальности. Нужна плата за первый месяц и залог.
– Хорошо, – согласился я.
– Ну, вообще класс! Если сегодня все поставят подписи, ты сможешь заехать, как только придет платеж.
– Ты не собираешься проверять биографию и все такое? – поинтересовался я.
– Крис, мне кажется, вся твоя жизнь – сплошная проверка биографии, – ответил Тони.
Глава 6
– Ох, чтоб мне провалиться! – выдохнул я, завидев у дверей нашего дома камердинера.
В четыре мне вырвали зуб, действие обезболивающего уже начало проходить, и я был в скверном настроении. Присутствие камердинера означало одно: на ужин приглашены спонсоры. Вообще-то, большинство автомобилей уже ездили и парковались сами, но оставались еще люди, которые во что бы то ни стало желали сами крутить баранку и пыжились от гордости в своих тупых машинах. Именно к этой плеяде принадлежала и кучка тронутых стариков, готовых поддержать моего папу в борьбе за сенаторское кресло. Общение с ними обещало быть даже неприятнее, чем удаление зуба.
Мама точно определила мое настроение, как только я поднялся к ней. Она протянула ко мне руки и миролюбиво произнесла:
– Крис, пожалуйста, не вини меня. Я думала, у нас будет просто семейный ужин. Я даже понятия не имела, что папа собирается превратить его в благотворительный прием.
– Что, в самом деле?
– Твой скепсис понятен, но это правда.
За ее спиной нанятый персонал из кейтеринговой компании под руководством нашей домоправительницы Лисли раскладывал приборы. Я посчитал их.
– Мам, тут шестнадцать приборов! – воскликнул я.
– Знаю, – ответила она. – Извини.
– И где же все?
– Пока не все приехали. А те, кто приехал, сейчас в ветлечебнице.
– Мама, – предупредил я.
– Знаю, мне не следует произносить это вслух, – сказала она. – Я исправлюсь. Они в «зале трофеев».
– Значит, это не обычное сборище идиотов.
– Ты же знаешь своего отца. Пускает пыль в глаза новым толстосумам. Это было бы вульгарно, если бы не действовало так эффективно.
– Что не отменяет вульгарности, – заметил я.
– Не отменяет. Но ведь действует, – возразила мама.
– Папе не нужны их деньги, чтобы стать сенатором.
– Твоему отцу нужно, чтобы они поверили, что он заинтересован в их капиталах. Вот почему он берет их деньги.
– Да-а, тут никаким вероломством и не пахнет.
– Что ж, для избрания твоего отца нам всем нужно постараться. А как твой второй день?
– Интересный, – сказал я. – Работаю над одним делом по убийству. А еще, мне кажется, я нашел себе квартиру.
– Я по-прежнему не понимаю, зачем тебе квартира, – сердито проговорила мама.
– Мам, ты единственный в мире человек, для которого разговор о моей квартире интересней разговора об убийстве.
– Мне кажется, ты увиливаешь от ответа, – напомнила мама.
Я со вздохом поднял руку и принялся загибать пальцы:
– Во-первых, затем, что добираться каждый день из Потомак-Фоллс до Вашингтона – удовольствие не из приятных, и ты это знаешь. Во-вторых, потому, что мне двадцать семь и уже как-то неприлично жить с родителями. В-третьих, мне надоедает выступать средством наглядной агитации для политических амбиций моего папочки. И с каждым днем все больше.
– Крис, это нечестно.
– Брось, мам. Он ведь и сегодня устроит то же самое. А я больше не пятилетний малыш, которым можно козырять на слушаниях в конгрессе для сбора пожертвований на хаденов. Господи боже, я же теперь федеральный агент. Выставлять меня напоказ уже даже противозаконно. – Я почувствовал острую боль, когда действие обезболивающих совсем закончилось, и невольно приложил руку к щеке.
Мама заметила это.
– Твой коренной зуб, – сказала она.
– Вернее, его отсутствие. – Да, смешно хвататься механической рукой за механическую челюсть. – Пойду-ка проверю, как я там, – сказал я и направился в свою комнату.
