По пятам

– Ничего лучше не мог придумать? – спросила Лина у братца, осматривая просторный двухэтажный домик посреди леса.

– Большинство предпочитает домашний отдых, что я могу с этим поделать? – хмыкнул Вадим, раскладывая на круглом столе соджу и корейскую еду с доставки. Стол был забит различными вкусностями, от которых даже на расстоянии веяло остротой и экзотикой, – мне важен авторитет и уважение коллектива, стерва, поэтому делаю то, что в моих силах, чтобы этого добиться.

– Выглядит так, будто мы отмечаем похороны, – выдохнув вишнёвый дым, девушка облокотилась о дверной косяк: за окном сгущались сумерки, перед домом одиноко горели два тусклых фонаря, тихая музыка на фоне навевала тоску и скуку, пустые стены напоминали больничные палаты. Показалось в краткий миг, что в нос ударил запах спирта и бинтов.

– А так? – усмехнувшись, мужчина включил светодиодную ленту, которая вмиг наполнила комнату неоново-розовым светом, на фоне заиграла современная корейская музыка, в такт которой суровый на вид мужчина закивал головой и задвигал телом.

– Отстой. Выглядишь, как чокнутый клоун, – презрительно сморщив нос, Лина вышла на улицу, – вау, какие люди, и без охраны? – натянув дружелюбную улыбку, девушка приветливо раскрыла руки, – смотрите, я ведь и украсть могу, – стрельнув глазками, Лина театрально сомкнула руки, будто охватила всех и забрала.

На лицах сотрудников засияла смущённая улыбка. На них была гражданская одежда: брюки или джинсы, футболки с рубашками в рубчик или же лонгсливы, на ногах- кроссовки или кеды. Встреть Лина таких на улице, не подумала бы, что днём они смогли поймать особо опасного преступника или же спасти старушкину пенсию от мошенников.

– Добрый вечер, госпожа помощник, – начал было какой-то парень, слегка кланяясь.

– Отставить, – подняв раскрытую ладонь, призывая молчать, Лина строго продолжила, – вы не на работе, а на неофициальной встрече. Представьте, что вы пришли к друзьям в гости. Оставим на рабочие будни этот официоз и пафос, ладненько?

– Но, госпожа помощник, – затараторил Пак Со Ин, то и дело заикаясь и запинаясь.

– Я ни слова не поняла из того, что ты сейчас сказал, – обворожительно улыбнувшись, Лина отошла от двери, пропуская коллег в дом, – добро пожаловать.

Вечер шёл своим чередом: кто-то спокойно стоял разговаривал, кто-то закусывал, Вадим развлекал какую-то компанию. Один только Ким Чон Вон стоял поодаль от своих коллег и, смотря в окно, попивал малиновый сок.

– Как тебе? – раздался сбоку парня голос Пак Со Ина.

– Музыка приятная, еда вкусная, алкоголь не пробовал, сок хороший, – монотонно проанализировал Чон Вон, оборачиваясь к Паку, – начальник с виду суровый, но, как мне кажется, шутит неплохо.

– А? – растерянно поморгав, Со Ин тряхнул головой, – дурак что ли? Я не об этом, – посмотрев куда-то, мужчина снова обратил взгляд на Кима, – я о ней.

На лестнице, ведущей на второй этаж, сидела Лина, мило беседовавшая с их коллегой: он, будто случайно, иногда касался её острых открытых коленок, смеялся настолько громко, что перебивал музыку. В его глазах было столько похоти и желания, в её же- наигранность и скука, которые не удалось скрыть даже за располагающей к себе улыбкой. Было видно, что Романовская не получала от этого вечера и собеседника никакого наслаждения, а лишь играла роль счастливой и непринуждённой особы.

«Кому нужны эти лживые маски?» – думал Чон Вон, без интереса разглядывая парочку.

Девушка расслабленно попивала из стакана соджу и, облокотившись на перила, вяло жестикулировала правой рукой в ответ на, походу, комплименты собеседника.

– Замужем, – монотонно произнёс Чон Вон, отворачиваясь от них.

– Чего? С чего ты взял? – ошарашенно переспросил Со Ин, не веря своим ушам.

– Кольцо на безымянном пальце.

И правда, на правой руке отливало розовым красивое кольцо с небольшим камушком, но девушку, казалось, это ничуть не смущало: она открыто заигрывала с едва знакомыми ей парнями, не упуская возможности ввести тех в краску.

– Вот те раз, – шокировано раскрыв глаза, Пак почесал затылок, – тогда искренне жаль её мужа, но я ему завидую.

– Почему? – из вежливости поинтересовался Чон Вон, отпивая сок. Ему было плевать на мнение коллеги, как и на мнение всех других. Ким с детства привык ни на кого не рассчитывать и никому не открываться. Иногда одному в разы проще чего-то добиться, чем с кем-то, кто тянет тебя за собой на дно. Этот урок он усвоил на всю жизнь.

– Я уверен, что он не приехал с ней из России, – начал рассуждать Пак, – пока он там тоскует по ней, она тут крутит с другими мужчинами. Я бы за такое придушил, если честно, – на мгновение погрузившись в раздумья, мужчина продолжил, – а завидую потому, что, будь у меня такая жена, на других бы даже не смотрел. Худенькая, личико красивое. Эх, женщины, – покачав в недовольстве и осуждении головой, Со Ин слегка поклонился и спешно покинул общество нелюдимого коллеги, предпочитая компанию нового генпрокурора и группки вокруг него.

Чон Вон перевёл задумчивый взгляд на парочку на лестнице: чрезмерная игривость и распущенность девушки отталкивали его, все её жесты и мимика пропитаны фальшью и каким-то непонятным презрением. Даже натягивая на лицо улыбку, она не выглядела счастливой и радостной: грусть, мелькавшая в зелёных глазах, выдавала искренние чувства девушки, которые та старательно прятала под маской счастливой особы. Чон Вон видел её насквозь.

Воздух в помещении пропитался алкоголем и похотью, неоново-розовый свет неприятно рябил в глазах, смешивая людей в одну кучу, а еду в отвратное месиво.

Решив подышать свежим воздухом и хоть немного проветриться, Чон Вон вышел на улицу и остановился в неосвещённом углу дома, доставая из кармана брюк пачку сигарет.

Он редко притрагивался к табаку: бывает такое настроение, когда хочется хоть чем-нибудь заполнить душевную пустоту. Никотин приятно саднит горло, оседает плёнкой на лёгких. Дым причудливыми узорами заполняет воздух, однако вскоре растворяется в нём, как сахар в кипятке. «Курение вредит здоровью», – всегда твердил отец Кима, потягивая сигарету. Рассматривая бумажку в своих руках, Чон Вон подумал, как же быстротечна жизнь человека: вот ты живёшь, наслаждаешься моментами, загораешься настолько, что хочется весь мир сложить к своим ногам, но – вот неожиданность – огонёк души гаснет, уступая место апатии и холоду, момент – и ты потухаешь насовсем, достигаешь своего жизненного фильтра. Заканчивается сигарета- ты достаёшь новую. И так по кругу. Творец ведь тоже не дурак: взамен истлевшему окурку приходит новёхонькая палочка, у которой впереди вся жизнь. Без зазрения совести мы выкидываем бычок в урну, а Смерть забирает его в свою обитель. Но раз мы так не дорожим жизнью, так зачем же она нужна?

– Ты чеканулась совсем, Лина!? – раздался на крыльце грубый мужской шёпот. Притаившись за углом, Чон Вон потушил сигарету и кинул в траву.

– Отвали, идиот, – смахнув со своего плеча ладонь брата, Лина отошла от него к фонарю и продолжила разговор на русском, – он приставал ко мне. Мне глаза на это закрыть?

– Да, Лина! Да! – матюгнувшись на русском языке, Вадим запустил руки в волосы и несильно сжал их, чтобы поумерить пыл, – ты должна закрывать глаза на то, что в моих интересах. Что теперь они подумают, а? То, что моя сестра, которая сама хвостом перед ними крутит, резко моралью обзавелась?! Извинись перед ним, хоть стоя на коленях с высунутым языком, мне плевать.

– Хорошая погода; чувствую, скоро начнётся гроза, – отстранённо прошептала Лина, прикуривая сигарету, – что, бесит, когда что-то идёт не по-твоему, м? – усмехнувшись рассерженному мужчине, Романовская с наслаждением выдохнула дым в небо, рисуя на ночной мгле непонятные узоры.

– Дура! – стукнув кулаком по фонарю, Вадим навис над безразличной ко всему Линой. Ни один из её мускулов не выдал ни страха, ни тревоги: она держалась спокойно, стойко вынося агрессию своего брата, будто уже свыклась с его характером, – моя работа даёт тебе кров и еду, сестрёнка, – схватив её за щёки и сжав их до красных отпечатков, Вадим перешёл на тихий шёпот, – в твоих интересах делать то, что выгодно мне. Неужели настолько сложно угождать мужчинам, м? Красивые глазки, премилое личико, а головка-то пустая, – слегка постучав по голове девушки, Вадим отошёл, убирая руки в карманы, – строишь из себя снежную королеву, да? Оставь лёд в морозилке и иди работай. Ты расстраиваешь меня, – состроив грустную гримасу, мужчина развернулся на пятках и хотел было уйти, но равнодушный голос сестры остановил его.

– Ты читал когда-нибудь Шекспира «Укрощение строптивой»? – без особого интереса спросила Лина, туша сигарету о фонарь, – была там героиня, которая капризничала и злилась, когда что-то шло не по её планам, прям как ты. И знаешь, чем закончилась сия комедия? Её укротили, заставили спуститься с небес на землю и понять, что никогда не будет так, как хочет она. Она стала прилежной и послушной мужу женой. Не находишь сходств? – бросив на брата полный презрения взгляд, Лина присела на лавочку возле дома, – даже звёзды падают с неба. Так почему ты вдруг вздумал, что не упадёшь и ты?

– Да пошла ты, – скривив губы в презрительной ухмылке, Вадим скрылся в доме.

– Можете выходить, прокурор Ким Чон Вон, – снова перейдя на корейский, девушка посмотрела в сторону угла, из-за которого вышла высокая фигура парня, – выглядишь хмурым. Кажись, дождь всё-таки будет, – усмехнувшись, Лина слегка подвинулась, освобождая место Киму, но он и не думал садиться: парень стоял в паре шагов от неё, в его взгляде девушка прочитала разочарование и… отвращение?

– Хм, – задумавшись, Чон Вон посмотрел на девушку: на её щеках остались отпечатки мужских ладоней, на губах играла грустная улыбка, однако вся её поза была преисполнена спокойствия и умиротворения, словно не она только что подверглась физическому насилию со стороны брата, словно это не она недавно флиртовала с тем парнем и дала ему отворот. Ким поймал в девушке искренность, которую не разглядел при знакомстве, но которая не сглаживает острые углы превратного мнения о ней, – знаете, почему я презираю женщин? – поймав на себе заинтересованный взгляд, Ким продолжил, едко выплёвывая каждое слово, – потому что в вас нет искренности. Вам абсолютно плевать на чувства других, вам важно лишь собственное «Я» и чувство наполненности. Вы настолько мерзки в своём непостоянстве, что мне тошно. Будь у меня такая жена, как вы, я бы повесился на её же футболке, которую та не раз стягивала перед другими, стараясь заполнить свою собственную пустоту. Мне искренне жаль вашего мужа, который, не ведая, чем занимается его жена, сидит дома и ждёт вас, как преданный щенок ждёт свою хозяйку. Сейчас вы настолько стали противны мне, что, – не успел Чон Вон договорить, как его нагло перебили.

– Как далеко способен человек

Зайти в свои избитые сужденья.

Они в других останутся навек,

Но в вас они дождутся тленья.

Ведь человек обманут внешним,

Повергнут жёстко слухам здешним.

Какой бы яркой ни была картина,

Внутри окажется загаженной витрина.

Мы судим человека лишь по оболочке,

Поступки судим лишь из уст других.

Но разве книгу судим мы по строчке

Или вникаем в разговор немых?

Покачав головой в немом осуждении, Чон Вон скрылся в доме, кинув что-то вроде «чокнутая».

Из небесных глаз полились горькие, скупые слёзы, которые вскоре превратились в безудержную истерику, посыпались яркие молнии, грозившие испепелить любого, кто встанет на пути.

Фонарь в мгновение потух, как и последняя искра в сердце девушки.

Насколько часто мы остаёмся непонятыми? Не сосчитать по пальцам. Мы отказываемся вникать в суть, удовлетворяясь поверхностными сведениями, потому что нам выгодно иметь неверное мнение о человеке. Нам легче думать о том, насколько человек плохой, ведь тогда не приходится задумываться над мотивами, которые движут им, над чувствами, мыслями, которые сжигают человека изнутри. Нам легче смотреть на обложку, чем заниматься монотонным пролистыванием содержания, вникая в смысл божьего творения.

Глава 4. Почему ты не веришь мне?

«-Почему ты не веришь мне!? Почему!? Я не заслуживаю твоего доверия!? – кричал внутренний голос.

-Мне плевать, верите вы мне или нет. Я справлюсь сама, – выдал чужой, лгущий голос»

Как же быстро летит время. Дни сменяются месяцами, будни- выходными. По офису разлетаются бумажки и чьи-то нервы.

– До сих пор обижен на меня за то, что я тебе не дала, пусечка? – равнодушным голосом поинтересовалась Лина у того парня с вечера, – месяц прошёл, а твой писюн так и не смог опустить обиды, м?

– Отвали, стерва, – закатив глаза, выплюнул парень, – мой член был не в настроении принимать русских дев. Боится отравиться.

– А ты, как добрый хозяин, потворствовал ему? – едко усмехнувшись, Лина бросила на стол папку с документами, – какое благородство, господин. Твой писюн наверняка сказал тебе спасибо, – подмигнув красному от злости парню, девушка присела за свой стол, который Вадим великодушно выделил ей.

Куча бесполезных бумажек, бессмысленных договоров, которых девушке нужно заполнить, недопитый с той недели кофе – всё это смешалось на небольшом столе, создавая беспорядок не только на нём, но и в голове.

Прошёл ровно один месяц с того дня, как они с братом сюда переехали. Что произошло за этот месяц? Ровным счётом ничего: Чон Вон с того дня так и не разговаривал с ней, лишь обменивался короткими приветствиями и прощаниями, Вадим был завален работой и мелкими делами, по типу кражи шапочки в детском саду, которую мать девочки посчитала преступлением вселенского масштаба, парни с офиса продолжали заигрывать с Линой, совсем не обращая внимания на кольцо на безымянном пальце, которое породило ненависть в душе Кима.

– Держи, – поставив перед девушкой чашку холодного латте с банановым сиропом и коробку с меренговым рулетом, Со Ин обворожительно улыбнулся.

Точно, за этот месяц Лина сдружилась с этим симпапусиком, который чуть не сшиб с ног её братца.

– Ох, Со Ин, ты моя надежда и спасение, – благодарно улыбнувшись парню, девушка отпила через трубочку напиток богов, – ммм, спасибо, симпапусик.

Не успел Пак ответить, как в офис с грохотом ввалился Вадим: его лицо выражало спокойствие, однако глаза горели ярким пламенем, как взгляд быка, когда тот увидел красную тряпку.

– Я вот чего понять не могу, – задумчиво произнёс он, оглядывая работников и останавливая взгляд на Лине, – ты не донесла до них новости, милая? – притворно ласково Вадим обратился к сестре, подходя к её столу, – нет? Это входит в круг твоих обязанностей, – кинув полный злости и презрения взгляд на Лину, Вадим обратился к присутствующим, – во-первых, друзья, никогда не доверяйте девушкам никакую работу. В их голове просто не найдётся места для неё, – по офису прокатилась волна смешков, Чон Вон же безэмоционально наблюдал за происходящим.

– Ах, ну да, – закатив глаза и натянув улыбку, Лина встала из-за стола, – а мужикам нельзя говорить намёками. Их тонкая извилина, как бы это смешно не прозвучало, не воспринимает женских тонкостей. Вам, мужикам, надо говорить прямо, потому что другие пути вы просто не воспринимаете. Я тебе что сегодня сказала? – с вызовом взглянув на Вадима, Лина скрестила руки на груди. В офисе повисло молчание, как это обычно и происходит (а происходит это часто), когда эти двое вступают в спор, – айщ, Вадим. Я сказала, что ты у нас генпрокурор, вот и вещай. Я помощник и отвечаю только за «принеси-подай», это ты тут занимаешься придумыванием дополнительных моих обязанностей.

– Всё, тихо, – устало потерев переносицу, Вадим отмахнулся от Лины. За эти дни сестра порядком успела надоесть ему: эти постоянные пререкания, её насмешливый и язвительный тон- всё выводило из себя. Взяв себя в руки, Вадим продолжил, – итак, у нас новое дело, – тут все оживились и с интересом стали слушать, – убийство Хвана Сон Мина. Владелец крупной сети баров в Сеуле. Найден мёртвым в своём кабинете сегодня в 4 часа утра, – раздав всем по папке с делом, Вадим направился в свой кабинет, – ознакомьтесь и начните расследование. Он крупная и важная шишка в городе, поэтому убийцу надо найти как можно скорее, – и скрылся за дверью кабинета.

На короткое мгновение в офисе повисла тишина, которую прерывал лишь звук клавиш за столом Чон Вона. Он яро что-то выискивал в Интернете, иногда отвлекаясь на папку с делом, чтобы уточнить некоторые детали, связанные с Хван Сон Мином.

– Так, а вы-то чего стоите без дела? – бросив взгляд на других, которые тут же разбежались по своим местам и занялись делом, Лина напряжённо усмехнулась и пошла на выход из прокуратуры.

Возле дверей клуба стояли машины с мигалками, небольшую территорию опечатали полицейские. Повсюду слышались щелчки фотоаппаратов, перешептывания навевали на прохожих ужас.

Со Ин, испуганно озираясь, прошёл в кабинет Хван Сон Мина и остановился в дверях.

–Как тебя вообще в прокурору-то взяли, если ты боишься? – в углу раздался слегка раздражённый голос Чон Вона. Он ненавидел слабаков и нытиков, коим его товарищ по службе и являлся. Не удосужив Со Ина взглядом, Ким облокотился о стол, расположенный напротив окна.

–Я не боюсь ничего, – прикрикнул Со Ин, храбро выпячивая грудь, – просто не по себе находиться там, где было совершено убийство.

–Следов борьбы не обнаружено, значит, либо жертва настолько доверяла гостю, что не ожидала подвоха, либо разговор начинался довольно мирно, – ещё раз осмотрев кабинет, Чон Вон кивнул сам себе, – камер здесь нет, но она есть напротив двери. Её надо будет проверить. Кроме отпечатков самого Хван Сон Мина других обнаружено не было, то есть мы имеем дело с профессионалом.

–А что насчёт трупа? – поморщившись от равнодушного тона Чон Вона, который говорил об этом слишком спокойно, будто рассказывает о погоде, Со Ин брезгливо смахнул с плеча невидимую пыль.

–А что с ним? – покосившись на Пака, Ким дёрнул щекой, – умер приблизительно в час ночи, несколько ножевых в уже мёртвое тело, карманы пустые. Предположительно умер от удушья, но роль могла сыграть и сильная потеря крови в области паха, – внимательно посмотрев на Со Ина и поймав его недоумённый и слегка испуганный взгляд, Чон Вон качнул головой и усмехнулся, – да, прокурор Пак, жертву лишили мужского достоинства, которое великодушно оставили в платочке на столе. Я уже отправил сий подарочек на экспертизу, – заметив в глазах Пака животный ужас, Чон Вон закатил глаза и поспешил сменить тему, продолжая поражаться трусости коллеги, – мы нашли надпись на груди Хвана. Она гласила, что он поплатился. Вот только за что?

–Я уже попросил пробить тех, кому он мог перейти дорогу и запросил видео с камер, которые и перед кабинетом, и при входе в клуб, – гордо произнёс Со Ин, смотря на Чон Вона и пряча былой ужас за маской безразличия.

–Какой ты шустрый, – равнодушно ответил Ким, задумчиво глядя на диван, расположенный слева от входа в кабинет, – иди спроси про подозрительных посетителей, а я пойду посмотрю видео с камер, если их уже прислали, – оторвавшись от стола, Чон Вон потрепал Пака по плечу и скрылся на лестнице.

Допросная навевала на девушку животный ужас- она напоминала комнату наказаний в их родном доме, куда сиделки «запихивали» брата и сестру за неприемлемое поведение: серые, мрачные стены, стекло на противоположной от Лины стене, через которое полицейские наблюдали за ходом допроса, массивный стеклянный стол с креплением для наручников, в которые Романовскую заковали после того, как она вернулась в офис, два кожаных стула, расположенных по противоположные стороны стола. Стрелки настенных часов отбивали ритм в сознании девушки, отсчитывали минуты до её приговора, заставляя своим ходом страдать «преступницу».

Лине толком и не объяснили, за что её задержали: схватили со спины, одели наручники и отвели в допросную, оставив девушку наедине со своими мыслями, которые сжигали её изнутри. «Почему я? Что я сделала? За что? Что со мной будет? Меня посадят? Убьют? Действует ли здесь смертная казнь за какие-то преступления?»

–Айщ, – стиснув руки в кулаки, девушка вгляделась в стекло напротив себя, будто пытаясь кого-то разглядеть там, того, кто сможет ей помочь.

Сбоку противно скрипнула дверь, пропуская в помещение лучик надежды. Бросив взгляд на человека, который с грохотом прикрыл за собой дверь, Лина вздрогнула.

–Вадим…

–Заткнись, – оборвал какие-либо попытки продолжить мужчина, – убийство, Лина? Серьёзно? Да ты смеёшься надо мной, – с грохотом облокотившись руками о стол, Вадим грозно навис над девушкой.

«Почему ты даже не хочешь меня выслушать?! Почему даже не пытаешься поверить мне, чёрт возьми?! Почему!? Почему!? Почему!?»

–Отвали от меня, чудик. Я выберусь из этого дерьма сама, даже не замарав руки, – стараясь унять дрожь в голосе, сказала Лина, рассматривая точки на ладони, оставленные острыми ногтями, некогда сжатыми в кулак.

– Чёртова сука. Ты хоть понимаешь, что ты творишь?! – схватив девушку, как тряпичную куклу, за шею и с силой тряхнув её, Романовский ядовито прошипел, не обращая внимания на слёзы, которые невольно полились из глаз Лины, – своими выходками ты портишь мне репутацию, стерва. Сестра генпрокурора осуждена за убийство своего любовника. Чёрт, – брезгливо оттолкнув от себя сестру, Вадим поморщился и руками зачесал волосы назад. Его лицо исказила гримаса злости и отвращения, губы сжались в тонкую полоску. Казалось, что мужчина прямо сейчас сгорит на месте от переполняемой его агрессии, – ты.

–Покиньте помещение, генпрокурор, – раздался позади Вадима леденящий душу голос Кима, – этим делом занимаюсь я, и вина вашей сестры ещё не доказана.

Посмотрев за спину брата, Лина увидела Чон Вона: волосы на голове были растрёпаны, лицо выдавало усталость и безразличие, тело было расслабленно. Сама его стойка олицетворяла величие и превосходство над противником, который буквально сгорал от гнева.

–Прокурор Ким, – в голосе Вадима слышалось презрение, которое тот умело скрыл за равнодушной маской, – я рад, что это дело попало в руки профессионала. Уж постарайтесь разобраться в этом дерьме, – бросив взгляд на сестру, которая отрешённо смотрела на противоположный стул, Романовский подытожил, – я не потерплю такого позора в династии Романовских, – скривив рот в подобии улыбки, Вадим покинул допросную, чуть ли не срывая дверь с петель.

Не удосужив генпрокурора даже взглядом, Чон Вон медленно подошёл к столу и, положив папки на стеклянную поверхность, присел на стул.

–Что ж, госпожа Романовская, – посмотрев на девушку своим холодным, пробирающим до костей взглядом, не спеша произнёс Ким, – вы подозреваетесь в убийстве господина Хван Сон Мина.

Глава 5. Пешка в чужой игре

«-Не считаешь странным то, что, сколько бы всего хорошего ты не сделал, твоё имя никогда не будет упомянуто ни в одной сводке, никогда не прозвучит из авторитетного рта?

-А что тут странного? Все мы пешки королей и королев, которые нашими ногами идут по головам, а нашими руками расчищают себе путь к престолу. Это жизнь, малыш, это жизнь»

Вот так легко и просто ломаются жизни. Для кого-то это просто слова, которые можно услышать в любом детективе, а для кого-то- приговор, который ставит крест на прошлом, настоящем и будущем. Никто не зачтёт твои заслуги перед обществом, никто не вспомнит твоих хороших поступков и добрых слов, зато все твои грехи, как вершина айсберга, выплывут наружу, опуская тебя всё ниже и ниже на дно социальной иерархии.

–Что? – охрипшим голосом проговорила Лина, поднимая уставший от внутренних терзаний и непонимающий взгляд на Кима. Её поражало, что таким спокойным, будто говорит о погоде или о чём-то обыденном, тоном он перерезал девушке сонную артерию и оставил на холодной плитке в каком-то опустевшем, заброшенном здании.

–Итак, госпожа Романовская, – проигнорировав вопрос девушки, Чон Вон опустил взгляд на бумаги, – многие сотрудники бара слышали вашу с господином Хваном ссору, которая разгорелась в его кабинете. Причина конфликта?

–Когда я переехала с братом в Корею, мне было невыносимо находиться с ним в одной квартире, – начала свой рассказ девушка, отводя взгляд от Кима в дальний левый угол, – мы не так много прожили там, но стены пропитались гнётом и раздражением Вадима. По вечерам я уезжала в различные сеульские бары. Алкоголь помогал пережить ночи в одной квартире с братом, растворял весь тот негатив, который Вадим выплёвывал в мой адрес. В один из таких вечеров я заехала в бар Сон Мина, где и познакомилась с ним, – воспоминания картинками проплывали перед глазами девушки. Качнув головой в попытках снять наваждение, Лина сглотнула и продолжила, возвращая равнодушный взгляд на Кима, который внимательно следил за ней, – он мне показался интересным собеседником. То ли дело в его харизме, то ли в том, что он гораздо взрослее меня. Сон Мин водил меня в дорогие рестораны, кино, даже экскурсию по Сеулу один раз устроил. Вчера вечером я приехала в его клуб, чтобы развеяться и пообщаться с ним. Мы прошли в его кабинет, чтобы поговорить в спокойной обстановке без лишних ушей. Сон Мин завёл разговор о том, что он взрослый мужчина, признался в том, что испытывает ко мне симпатию и готов перейти на следующий уровень отношений.