скачать книгу бесплатно
– Ты-бо-и-шь-ся че-го-ни-бу-дь? – спросил Тэ, не двинувшись с места.
Вопрос давно мучил, но как-то не приходился к месту.
– Да, – мордочка перестала двигаться, – мы меняемся, вся жизнь становится другой. Боюсь потерять себя, стать серьёзным букой, – момент откровенности растаял, словно мираж.
– Такой весь горемычный, буду прятаться под лопухами, – выглядывал из-за камня с наигранностью. – Ой, не трогайте меня, самобичеванием занимаюсь. Я такой, и вот такой, ещё и такой… Уйду в отшельники, буду скрываться от всех. Вы меня не найдете никогда!
– По-ня-л, не-пра-в-бы-л.
Ящер всегда удивлялся способности Джима вывернуть реальность наизнанку, показать дыры и прорехи в мыслях. Заставить смеяться над всем, что до этого тревожило. «Уверен, что никогда не научусь такой непринуждённости».
– Эй, опять начинаешь грузиться. А ну бегом к Меду. Лечиться!
Глава 5. Первый побег
6 месяцев полёта
После памятной вечеринки Тэ перестал употреблять дурманящие вещества. Боялся повторения. Хотя Джим несколько раз подсовывал жидкости и порошочки.
Каа пропала – геккон думал, из-за него. Собрав всё мужество в кулак, решился на разговор.
– Змея сложнее всех перенесла похмелье, – сообщил Менделеев, – даже ходила в медицинский бокс. Держится в отдалении, восстанавливается.
Засаду организовал возле пищевого терминала. Пришлось выжидать два дня, прячась от случайных взглядов в листве ближайшего дерева.
– Нам-на-до-по-го-во-рить, – топал за удаляющейся гадюкой.
– Не думаю, – спешила скрыться Каа.
– О-бя-за-тель-но-на-до.
– Не здесь.
Они добрались до логова в виде качественной имитации пня. С моховыми коврами, диванами и подушками. С потолка свисали гирлянды лиан разных оттенков коричневого в перемешку с лилиями. Полумрак и прохлада окутывали вошедших.
– Сразу говорю: ничего не помню, – прикрыла глаза, словно мучила мигрень. – Мыш что-то там рассказывал, но уже неважно, – лёжа на диване, гадюка размахивала хвостом в такт словам.
– Из-ви-ни.
– Извиняю, – затянувшуюся паузу Каа прервала так же лаконично.
Тэ пытался найти ещё какие-нибудь оправдания, уже был и не рад общению. Надеялся деликатно уйти, но вдруг узкие полоски зрачков пресекли попытку скрыться.
– Почему игнорируешь общество?
– Не-по-нял? – соврал, пятясь к выходу.
– Ссстоять! – прикрикнула Каа. – Ложись здесь, – указала на нечто квадратное и мшистое, – Не ври мне, и себе заодно.
– Не-бу-ду о-де-вать-ся, – напрягся каждой мышцей бунтовщик.
– Всё вокруг изменилось, – её неподвижность и убаюкивающий голос завораживали, – чтобы продолжить наслаждаться жизнью, надо измениться самому. Малость.
– Это-не-ма-лость, – Тэ принялся ходить по комнате, только так мог избавиться от воздействия гипнотического эффекта.
– Поверь, это ничтожная плата. За возможность общаться с друзьями и с Мэрилин, – опять уставилась на собеседника, – все видят, ты к ней неравнодушен. Любовь, – плотоядная ухмылка перебила омут взгляда.
– Гек-ко-ны не-влю-бля-ют-ся! Че-ло-ве-чес-ки-е-вы-дум-ки, – фраза вернула уверенность.
– Конечно. Только ты не обычный геккон.
Крамольная мысль отторгалась сознанием. Видеть людское в себе не хотелось. Пауза затягивалась. Каа, похоже, уснула. Тэ направился обдумывать услышанное в другом месте.
– Думаешь, мне нравится носить комбинезоны? – вдруг прошептала змея. – Нет! – взглядом указала под кресло, – Здесь есть нора, прячусь в неё и сплю без одежды. В комфорте. Я сделала выбор – терплю некоторые неудобства, чтобы быть с теми, кто дорог.
Молча ушёл. Оставив возмущения в мыслях: «Глупости. Если всем неудобно, то не надо мучаться. Как бы растолковать мысль окружающим?»
Животные реагировали по-разному на бунтарскую идею. Большая часть высмеивала, называли сумасшедшим. Были и болезненные моменты – летучая мышь от возмущения хлопнула геккона крыльями по морде, не дослушав.
Осьминог обещал выразить терзания в черном квадрате, который принесёт галактическую славу. Тэ не понял, о чём чудик твердил, и причём тут квадрат.
Киркоров[9 - Филипп Киркоров – советский и российский эстрадный певец, актёр, композитор, музыкальный продюсер.] поднял на смех, артистично поправляя искусственные перья перед зеркалом.
– Как снять? – вопрошал белый павлин. – Ты идиот?! Я самый яркий в округе. Перья могу и на голове крепить, и на лапы. Восторг!
– Не-у-до-бно, – попытался возразить Тэ.
– Не понимаю, чего ты хочешь? – тот, наконец, отвернулся от зеркала и посмотрел на собеседника – Смотрите! – широко расправив крылья, продолжал орать, – Этот отсталый хочет нас раздеть! Остановим, пока не поздно, – театрально закатил глаза перед собравшейся публикой.
– Да, выгоним подальше, – воинственно напирал скунс. – Всё портит, придурок. Дайте ему по морде, – подпрыгивал перед Тэ ароматный тип.
Началась потасовка. Геккона били, пинали, выкрикивали оскорбления. Попытался спастись проверенным методом – прыгнул на стену, чтобы спрятаться на потолке. Не сработало. Летучая лисица легко догнала и вытеснила в зону «Пустыня». Азарт охоты остановило пекло, опалившее Леонардо[10 - Леонардо да Винчи – итальянский живописец, архитектор, скульптор, ученый и изобретатель, продуктивный период творчества которого пришелся на эпоху Высокого Возрождения.] крылья. Он вернулся в общий зал, выпячивая грудь, словно герой-освободитель.
«Слепцы! Сами себя загоняют в тесные рамки!» – подпрыгивая на горячем песке, волочился обратно геккон. Спешил в прохладу. Но на подходе к коряге Тэ заметил, как все дружно рассмеялись, тыкая в его сторону.
«И эти не лучше», – разочарованно подумал, удаляясь. Он единственный продолжал жить в старой тесной скорлупе, оттащив обитель подальше от оживлённых мест.
«А что, если… – мечтательно прикрыл глаза, – могли бы жить по природным правилам, как раньше. Гулять без одежды и украшений. Веселиться большими компаниями. Каждый день пробовать экспериментальные напитки Модеста».
Пройдя ещё немного, позволил более смелые мечты: «Я бы научился говорить хорошо, как все. Дружно горланили бы песни. Мэрилин – всегда рядом, смеялась бы моим шуткам. А Коко не будет, – зло скривился, – от неё только проблемы. Павлина тоже нафиг, – мордочка просветлела. – Вот-вот, только нормальные, только друзья».
Домой не смог дойти. Джим, критично осмотрев внешность геккона, сморщил нос.
– Чего такой помятый? – мыш перенаправил Тэ пинком обратно, – Такой анекдот сегодня услышал, умора, – и привычно расхохотался.
– Ка-кой?
– Ужин в семье павианов. Мать: «Сынуля, перестань грызть кость, ты ведь не собака. Сейчас же отдай её папе».
Заразительный смех всколыхнул забытое чувство непринуждённости. Тэ от души веселился. Слушал последние сплетни. Приятели пробирались под редкими ветками акации, когда путь перегородили две крупные птицы.
– Дамы, хватит вопить, – остановил будущую истерику у филинов, – не стоит смущаться естественности моего товарища. Он у нас хиппи.
Пернатые перестали кричать, но общаться не захотели, улетели задрав клювы.
– Кто-та-кие-хип-пи? – Тэ не знал, злиться или как.
– Чуваки, которые голыми любят тусоваться. Агитируют окружающих вернуться к природе. Точь-в-точь – ты.
– Нет, – геккон психанул, мысленно возмутившись: «Даже друг считает меня ненормальным».
После третьего извинения за внешний вид геккон не выдержал.
– Ес-ли-те-бе-со-мной-сты-дно, я-уй-ду.
Не дожидаясь ответа, несколькими прыжками скрылся. Справив естественным образом нужду, геккон опять услышал вопли.
– Шо ж ты робыш, – выскочила из круглого дома бобриха в платье и фартуке, – МилОй, гони в шэю хулюгана! Он напугал Шурку!
Выскочивший из дома отец семейства хотел наказать нарушителя спокойствия. Тэ быстро понял, какие будут последствия и сбежал.
Глава 6. Актрисы
7 месяцев полёта
Актриса внутри Мэрилин всё чаще поднимала глаза, толкала в сторону мечты, продираясь к славе. Бессменным советником оставалась законодательница райской моды. Организовывала для неуверенной ящерки публичные выступления в качестве певицы. Вереница вечеринок с выгодными знакомствами вперемешку с интенсивными уроками. Пение на завтраках в ресторанах сменялось этикетом, перекусы на ходу – отработкой мимики и жестов в гримёрке перед следующим выступлением.
– Для успеха надо крутиться в высшем свете, а главное, следить за репутацией, – неизменно повторяла Коко.
Бомонд загонял в тиски. Ослеплял. Часто хотелось всё бросить и вернуться в старую компанию. Мэрилин вспоминала шумные посиделки, шутки Джима, опыты Менделеева, выкрутасы Модеста. Но больше всего – Тэ: естественность, прямолинейность – то, чего не хватало сейчас. Новая тусовка – россыпь приклеенных улыбок, сладких слов.
Хотя именно выходки геккона подтолкнули идти по зыбкой тропе дальше, забывая об истинных желаниях.
– Твой дурачок так напился, что перепутал тебя со змеёй, – Коко растягивала слова и лакала воду из треугольного бокала.
– Как он мог? – округлила глаза Мэрилин.
Девушка была в шоке: неужели Тэ не видит разницы в сексуальных порывах. Совсем помешался на спаривании. Обида заставила с головой погрузиться в работу. Совмещала отработку походки с просмотром человеческих фильмов, читала книги по актерскому мастерству за кулисами в ожидании своего выхода.
Двигаясь от признанных шедевров через современные работы, дошла и до древних бесцветных кинолент. Однажды наткнулась на актрису с именем Мэрилин Монро. Событие удивило – никогда раньше не задумывалась о первоисточнике в отличие от Тэ. Практичная Коко отреагировала иначе.
– Смотри, какая стильная человечка, – собака рассматривала то девушку на экране, то самочку геккона рядом, – мы сделаем такие же белые волосы! Давно хотела прикрыть твою лысую башку париком.
Взяли на вооружение и красную помаду, и покрой платья. Долгая возня с нарядами вымотала модниц. Развалившись на куче одежды, болтали о разном, и вновь затронули тему про бывших.
– Тэ в очередной раз отличился, – с наслаждением начала Коко, насмехаясь над болезненными воспоминаниями подопечной, – принципиально ходит голышом. Но примечательно другое, – щурилась рассказчица, – повадился стягивать одежду с прохожих, – собака потягивала мартини. – По-моему, омерзительно, – на холёной мордочке расцвел презрительный оскал.
Монро внутренне была на стороне возлюбленного. За время примерки возненавидела шмотки и была готова сорвать ненавистные треугольники. С ними невозможно нормально передвигаться.
– Оставь грудь в покое, – строго произнесла динго, – просто ходи на задних лапах. Это довольно удобно, когда привыкаешь.
– Натирают.
– Терпи. Помогай хвостом, – строго рыкнула Коко и съела маслину из бокала. – Белое платье – просто шик, – ласково добавила перед уходом.
Мэрилин мечтала спокойно полежать возле живой воды. Голой.
Одежда становилась смыслом существования практически для всех. Тэ наблюдал метаморфозы, раздражался. Импульсивные попытки содрать вещи с других сперва воспринимали со смехом. В народе появились шутки про безумного геккона.
За короткий срок естественные ценности подменили – непокрытая кожа стала позором, а количество слоев только увеличивалось. Теперь мало просто надеть бусы или шарфик, обязательно полный комплект по образу людей напялить – нижнее бельё, верхняя одежда, обувь, аксессуары… Начавшись как развлечение, мода превратилась в принудительное условие, и нагота Тэ стала вызовом, насмехательством. Ящер предупреждал, даже кричал об опасности. В ответ – сопротивление и агрессия.
Единственной настоящей опорой в гламурной жизни Мэрилин оказалась Анна[11 - Анна Нетребко – знаменитая на весь мир оперная певица XXI века.]. Уроки оперного вокала проходили в зоне «Океан». Длинный путь туда и обратно давал передышку в круговерти важных дел. Жизнерадостность дельфины заряжала, а причудливые наряды учительницы веселили. Красная роза на полтела из стразов или чёрные асимметричные полосы на подвижной морде впечатляли простотой и стилем. Дельфинша выдумывала красоту изо всего, что видела. Как-то склеила из камней для Мэрилин помост для выступлений-занятий на берегу. Белые камушки и жемчужины устилали лестницу на сцену, а вместо правой кулисы – жестяной маяк со свечкой. Волшебно. Ученица ждала каждую пятницу словно освобождение от дней бесконечного дыма сигарет в лицо и наставлений.
Ящер устроился на потолке центрального зала, наблюдал за созданием грандиозного сооружения рядом с пищевыми терминалами. Стройка мало заботила непризнанного спасителя, Тэ представлял, что разговаривает с Джимом. Жаловался.
«Опять избили за попытку просто подойти. Шарахаются и избегают встречи, считают сумасшедшим. Потерянные глупцы. Я же пытаюсь восстановить связь с реальностью. Многие стали менять расцветку из-за отсутствия внешней среды. Одежда прячет их от необходимого ультрафиолета. Ведь появились проблемы со здоровьем, о которых раньше и не знали. Заметил, что всё чаще приходят в медицинские боксы. Помнишь, удивлялись, что за коробки? Всё потому, что они не были нужны. Прикалывались – мол, странные пищевые боксы. А теперь очереди за здоровьем. Опасность нарастает, как и предсказывал».
Глава 7. Посреди сцены
– Сегодня будет Лучано Паваротти[12 - Луча?но Паваро?тти – итальянский тенор, один из самых выдающихся оперных певцов второй половины XX века.]. Блистательный пингвин вылезет из своей мерзлоты. Так что не теряйся. Если понравишься, возьмёт на подпевку. Ищет для концертов хорошие женские голоса.
Коко встала за спину гекконши, любуясь подопечной в зеркале. Спохватившись, динго принесла несколько расписных коробочек. Они оказались хранителями блестящих украшений, удивительных и бессмысленных, по мнению Мэрилин. Однако нюх на стиль помогал собаке не раз, яркие акценты браслетов и колье добавляли шарма.
– Не смогу, – прыгнула под стол Монро, звеня бижутерией.
– Опять начинаешь, – картинно закатила глаза Коко. – На, выпей это, – из складок клетчатого платья появился пузырёк. Белый порошок устремился на язык красотки. – Посиди десять минут, привыкни, – подмигнула подруга.
Препарат сделал своё дело – испуганная девушка преобразилась: блистала и восхищала окружающих. Больше не стоял выбор, что делать и кем быть. Чувствовала – может всё.
Паваротти оценил тембр хладнокровной ящерицы, обжигающей темпераментом. Вечером они пели дуэтом. Голоса переплетались и уносили слушателей в другие миры. Первый успех.
На следующий день Мэрилин мечтала о смерти, чтобы избавиться от боли во всём теле. Подавленность и страх преследовали, заставляли прятаться. Коко нашла по запаху в дальней пещере «Океана». Погнала в будуар. По дороге собака воздевала лапы к небу и буквально подпрыгивала от возмущённых слов. Ящерка ползла следом, съехавший парик удачно скрывал от яркого света.
– Зачем сбежала, идиотка? Такой успех, такие возможности. Можешь прославиться в нашем обществе. Да что там в нашем, – она понизила голос, – с лёгкостью покоришь людей!
– Никогда не смогу-у-у, – канючила в ответ Мэр. – Раскалывается голова. Вчерашнее – словно сон. Лапы дрожат. Ещё обувь неудобная, – отпихнула подальше туфельки.
В таком духе переговаривались всю дорогу. Собака нервно оглядывалась. Надеялась, что все знакомые валяются в кроватях и не смогут лицезреть замухрышку. Тягостный путь прекратился без приключений, конфуз под кустом Коко решила не считать. Никто не видел – значит, не было.
– Сейчас подлечим, и всё наладится, – протянула стакан с шипучкой Шанель. – Через час нас ждёт Лучано. Репетиция, затем концерт.
– Врёшь! Умереть от восторга! – Мэрилин мгновенно забыла о страданиях.
– У тебя талант, – смеялась собака. Специально затянула с этой новостью.
Неожиданная возможность закрутила водоворот сценической жизни, отодвинув на задворки памяти старых приятелей, переживания, боль.
– Надо выбить из тебя плебейские замашки, – повторяла Коко.
