скачать книгу бесплатно
К тому лета и опытность научили его быть осторожным. А потому он просто велел Кайо поднять и распустить все паруса и бросился по ветру, чтобы спастись поспешным бегством от этого дьявольского судна.
«Катерина» неслась на всех парусах по океану, как рыба, но погоня летела за ней, как птица, даже не поднимая всех парусов, и оставляла всегда некоторое расстояние между собой и купеческим кораблем.
– Что за дьявольщина! – сказал Бенуа, видя ужасное превосходство догоняющего судна перед своим и не понимая его поступков. – Если оно идет скорее меня, то для чего не пользуется этой выгодой и не скажет мне тотчас, чего оно хочет, вместо того чтобы играть с «Катериной», как кошка с мышкой.
Бедняга не думал, что говорит сущую правду.
– Капитан! Капитан! Смотрите, вот оно и заговорило! – воскликнул Кайо, увидев огонь, сверкнувший с борта догоняющего судна. – Берегись!
Пушечный выстрел загремел и раздался по неизмеримому пространству океана, и ядро засвистело в снастях над их головами.
– Они стреляют в нас ядрами!
– Да что они, с ума сошли? – воскликнул Бенуа вне себя от гнева. – Что это за черти! И как нарочно нет у меня на корабле ни одной пушчонки! – ревел в бешенстве шкипер, топая ногами и кусая пальцы.
– Но видано ль было когда-нибудь, чтобы торговца неграми атаковал морской разбойник, ибо это верно он…
Вторично сверкнула молния с погони, вторично грянул пушечный выстрел, и ядро ударилось в борт «Катерины».
– Черт возьми! Черт возьми! Проклятый корабль! Он потопит меня, как бочку со свинцом!
– Капитан! – сказал Кайо, бледный и расстроенный подобно всем матросам, которые, услышав пушечные залпы, выбежали в испуге на палубу и толковали об этом между собой с беспокойством, – капитан, может быть, он хочет, чтобы вы остановились?
– Я и сам то же думал. Но это очень обидно для меня. Ну, делать нечего, сворачивайте паруса, заверните руль.
Когда ветер перестал действовать на паруса, то корабль остановился неподвижно на поверхности океана. Пальба с неприятельского судна тотчас же прекратилась, и оно подошло очень близко к «Катерине». В эту минуту громкий голос прокричал в трубу:
– Эй, вы! Слушай! Подавай нам сюда вашего шкипера в лодке!
– Подавай шкипера! – повторил насмешливо Бенуа. – Как бы не так! Поеду я к тебе! Разве он смеется надо мной? Без флага, без сигнала! Настоящий разбойник! Ах! Бедная моя Катя! Если бы ты знала, что в эту минуту…
Возгласы Бенуа были прерваны в это время голосом с неприятельского судна, который повторил:
– Эй, вы! Подавай нам шкипера!
И фитиль закурился над пушкой.
– Черт вас возьми… Слышу! Слышу! Что вы орете так! – воскликнул Бенуа, стараясь избежать этого вопроса и спрашивая в свою очередь: – Эй, на корабле! Откуда вы идете? Зачем вам нужно шкипера? Почему вы не поднимаете свой флаг? Какой вы нации? Я не знаю вас! Я француз! Я иду из города Нант на Ямайку! Я не встречал никакого судна!
Но на эти вопросы и слова никто ему не отвечал. Потом после минутного молчания громкий голос опять прокричал в трубу:
– Эй, вы! Подавай нам шкипера!
Вслед за этим грянул третий пушечный выстрел, однако никого не ранивший.
– Экая собака проклятая! – сказал Бенуа. – Ну, делать нечего, нужно повиноваться! Плетью обуха не перешибешь! О Симон! Бедный мой Симон! Если бы, по крайней мере, ты был здесь со мной! Кайо! Вели спустить лодку на воду, я сяду в нее с четырьмя матросами.
– Капитан, – сказал Кайо, – берегитесь, это, должно быть, морской разбойник!
– Ну да что ему взять с меня? Разве, может быть, ему нужно воды и съестных припасов?
– Может быть… Лодка готова, капитан!
И несчастный Бенуа, полуодетый, без шляпы, без оружия, сошел в нее в ту самую минуту, как проклятый голос опять прокричал в трубу:
– Эй, вы! Подавай нам шкипера!
– Подавай шкипера! Этакие грубияны! Сейчас! Сейчас! Погодите немного! – ворчал с досадой Бенуа.
– Что будет, то будет, – сказал Кайо, – но, во всяком случае, пора кормить негров, они воют как волки! – И он ушел под палубу.
Глава VI
Разбойничий корабль «Гиена»
Чем больше Бенуа приближался к разбойничьему кораблю, тем больше пробуждались в нем подозрение и опасение, в особенности же когда, подплыв к самому борту, он увидел на палубе странно одетых, безобразных людей, которые с любопытством глядели на него.
С сильным биением сердца шкипер «Катерины» заметил два маленьких облачка синеватого дыма, курившихся над пушками и доказывавших неприязненные намерения этого судна.
Наконец Клод Борромей Марциал пристал к борту разбойничьего корабля (это случилось, кажется, в пятницу, в июле месяце 18… года в половине восьмого утра).
В ту самую минуту, как Бенуа хотел взойти на корабль, раздался пронзительный звук свистка. Эта морская учтивость, означающая всегда прибытие важной особы, успокоила несколько нашего доброго капитана.
«Ну, они не так еще грубы, как я думал», – подумал он, влезая на палубу с помощью учтиво брошенных ему веревок.
Наконец он вступил на палубу «Гиены» (разбойничий корабль назывался «Гиена»).
Тут Бенуа был поражен ужасом, взглянув на страшных матросов, его окруживших.
– Господи боже мой! Что это за рожи! Это черти, а не люди!
Хотя и матросы корабля «Катерина» были также не очень смирные и невинные ребята, любившие подчас погулять и покутить порядком, но какая разница с матросами «Гиены»! Что это за люди! Или, лучше сказать, что за дьяволы!
Безобразные, запачканные, оборванные, покрытые дрянными лохмотьями, замаранные порохом, грязью, загорелые, смуглые, покрытые рубцами и синяками, с небритыми бородами, нестрижеными волосами. А какие ругательства! Какие ужасные насмешки произносили они! Бедного Бенуа невольно охватила дрожь.
Палуба этого корабля также представляла странный вид.
Снасти и оружие были разбросаны в беспорядке по мокрой и грязной палубе, покрытой во многих местах большими кровавыми пятнами.
Пушки, заряженные и готовые к пальбе, но покрытые грязью и ржавчиной, на лафетах которых видна была запекшаяся кровь и присохшие обрывки каких-то кусков, которые Бенуа с ужасом признал за лоскутья человеческой кожи и мяса!
О, как он тогда начал сожалеть о палубе своего корабля, столь чистой, столь опрятной, о своей маленькой уютной каюте, украшенной красивыми ситцевыми занавесками, о своем прозрачном пологе, о своей койке, в которой он спал так спокойно, о своем стакане с ромом, который он медленно выпивал вместе с бедным Симоном, разговаривая с ним о Катерине и Томасе, о своих веселых надеждах на будущее, о своем скромном честолюбии и о желании окончить жизнь свою спокойно на своей родине, в кругу своего семейства, под тенью деревьев, им самим посаженных.
– Ты чертовски упрямился повиноваться нашему приказанию, старый тюлень! – сказал ему один из разбойников отвратительной наружности и кривой. Этот злодей был едва прикрыт старыми разорванными панталонами и ветхой красной шерстяной рубахой, подпоясанной веревкой, за которую был заткнут большой нож с деревянной рукояткой.
Тут Бенуа собрался с духом и отвечал ему смело:
– У вас шестнадцать пушек, а у меня нет ни одной. При таких обстоятельствах нечего вам хвастать, что остановили меня!
– Поэтому-то, толстый тюлень мой, и нужно было повиноваться, ибо право сильного всегда бывает право, а ты видишь, довольно ли у нас справедливости! – сказал разбойник, указав на корабельные пушки, стоящие на палубе.
– Одним словом, – продолжал Бенуа с нетерпением, – скажите же мне, зачем вы меня звали? И что вам надобно от меня? Я теряю время по-пустому и упускаю попутный ветер. Долго ли вы будете еще дурачиться надо мной?
– На это может тебе отвечать только один капитан наш, в ожидании же решения своей участи будь спокоен и не ворчи.
– Капитан! А, у вас есть капитан здесь! Хорош он должен быть! – сказал неосторожно Бенуа с презрительной гримасой.
– Замолчишь ли ты, старый боров! А не то я швырну тебя за борт в море!
– Но, черт возьми! – воскликнул несчастный шкипер. – Скажите же мне наконец, чего вы хотите от меня, воды или съестных припасов?
– Воды и съестных припасов! Экой скупой! А рому? Не дашь?
– Давно бы сказал. Эй, ты, Жан-Луи! – закричал Бенуа одному из своих матросов. – Ступай на корабль и привези сюда в лодке…
– Эй, ты, – сказал разбойник, разговаривавший с Бенуа, обращаясь к вышеупомянутому матросу, – эй ты, Жан-Луи, я тебе влеплю сейчас же две пули в лоб, если ты тронешься с места.
– Экие злодеи! Итак, вы не хотите взять от меня ни воды, ни съестных припасов?
– Мы сами съездим за ними на твой корабль, дурак!
– Как бы не так, – сказал Бенуа.
– Ты увидишь, что это будет так, как я говорю, и притом без тебя еще.
Тогда капитан «Катерины», вместо того чтобы отвечать, прищурил один глаз, надул левую щеку и щелкнул по ней пальцем.
Эта гримаса, по-видимому весьма невинная, показалась обидной для разбойника, и он, ударив бедного Бенуа своей широкой и запачканной рукой, повалил его на палубу, говоря:
– Разве ты почитаешь Кривого за мальчишку? Эй, вы! Свяжите-ка мне эту скотину покрепче!
Что и было тотчас же исполнено, несмотря на крик и сопротивление Бенуа.
Матросы его лодки были также задержаны Кривым и его достойными сообщниками.
В это время безобразная курчавая голова высунулась из-под палубы и закричала:
– Кривой! Кривой! Капитан спрашивает, что за шум там у вас наверху?
– Скажи ему, что мы хотим угомонить старого черта шкипера с того кораблишки. Не слушается, проклятый!
Безобразная голова исчезла. Потом она опять появилась.
– Эй, вы! – закричал безобразный урод. – Эй! Кривой, капитан приказал, чтобы ему подали в каюту этого господина.
И волей-неволей почтенный Бенуа был спущен в люк под палубу и очутился у дверей начальника и властителя корабля «Гиена».
Тут несчастный услышал голос. Ужасный громовой голос, который ревел:
– Разрубите пополам, как арбуз, этого старого дурака, если он будет еще упрямиться. А! Его принесли! Ну пускай он войдет сюда, посмотрим, что за чучело!
Тогда Клод Марциал Борромей, вспомнив о Катерине и о Томасе, застегнул свою куртку, поправил рукой седые волосы, кашлянул два раза, высморкался и вошел.
Глава VII
Брюлар, атаман морских разбойников
«И точно, он заслуживал быть начальником корабля „Гиена“ и ее ужасных матросов!»
Таковы были первые мысли капитана Бенуа, когда он предстал перед этим знаменитым атаманом.
Представьте себе рослого и широкоплечего мужчину с бледным, посиневшим и покрытым морщинами лицом, густыми черными нависшими бровями и светло-серыми, сверкающими глазами.
Одежда его состояла из старой синей шерстяной рубашки, подпоясанной веревкой. Атаман Брюлар сидел на сундуке перед маленьким столиком, запачканным жиром и вином, на который он оперся локтями, увидев входящего Бенуа.
А потом, устремив на шкипера сверкающие и проницательные взоры свои и подперев голову руками, он приготовился к разговору с ним.
Но Бенуа первый сказал ему с достоинством:
– Позвольте спросить вас, зачем…
Но Брюлар прервал его своим громким голосом:
– Позвольте спросить, собака? Чем спрашивать меня, лучше отвечай мне. Зачем ты так долго упрямился остановить свой дрянной баркасишко?
При этих словах лицо господина Бенуа покрылось румянцем справедливого и сильного негодования. Может быть, он равнодушно бы перенес обиду, лично к нему относящуюся, но бесчестить его корабль, его милую «Катерину», называть его красивое судно баркасом. О! Он не мог этого перенести, а потому и возразил с горячностью:
– Мой корабль не баркас, слышите ли вы, грубиян! И если бы у меня не была слишком тяжела одна нижняя мачта, то вы бы никогда не догнали меня…
Тут господин Брюлар захохотал во все горло и продолжал, не переменив положения:
– Ты заслуживаешь, старый волк, чтобы я велел привязать тебя на веревке к моему кораблю и бросить в море, чтобы ты узнал, как он идет, но я готовлю для тебя нечто получше! Да, дружок, нечто гораздо лучше этого, – сказал Брюлар, заметив удивление Бенуа. – Но теперь еще не наступило время. Скажи-ка мне, откуда ты идешь?
– Я иду от африканского берега, занимаюсь торговлей неграми и, нагрузив ими корабль мой, плыву к острову Ямайка, чтобы продать там черных…
– Я знал все это и прежде лучше тебя и спрашиваю для того, чтобы узнать, не солжешь ли ты…
– Вы знали это?
– Да. Я следовал за тобой с самого острова Гореи…
– Итак, это ваш корабль видел я перед бурей в тумане?
– Кажется, что так, а потому мое почтение, товарищ! – сказал Брюлар, приложив руку к голове, как будто бы к треугольной шляпе. – А! Ты торгуешь неграми! И я также. Как я рад, что мы встретились.
– Я был уверен, что мы сойдемся, – сказал Бенуа, несколько успокоенный этим сходством занятий.
– Но скажи, пожалуйста, где ты взял своих негров, потому что буря разделила нас и я встретил тебя только в эту ночь.
