banner banner banner
Сокрушители большого жука. Былина первая
Сокрушители большого жука. Былина первая
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Сокрушители большого жука. Былина первая

скачать книгу бесплатно


***

Рогатая голова чёрта заискивающе выглянула из-за приоткрытой двери:

– Разреши, этсамое, войти, Кормилица?

Яга неохотно оторвалась от приготовления ужина:

– Заходи, Фрол.

Чёрт был её верной правой рукой, что крепко держала карающую дубину. Но даже ему не позволялось входить на кухню без обуви. Поэтому Фрол вытянул из ведра две тряпки, ловко обмотал ими свои копыта, чтобы не поцарапать начищенный до блеска пол. И только после этого втёк в кухонную залу.

– Этсамое, провели мы с робятами обыски у здоровяка и бессмертного.

– Ну и?

– У Кощея ничего особо не нашли, окромя евойных всяких бабских мазей. А у богатыря обнаружили странное.

– Так показывай это странное.

– Агась, – кивнул Фрол и крикнул за дверь: – Хлопцы, заносим енту хреновину! И про копыта свои не забываем!

Двое чертей затащили в залу опорожнённый хрустальный сундук, поставили перед Кормилицей.

– Трофим-убивец на Полноводи рыбачил, так видел, как Горыня штуковину енту из камыша доставал, – доложил Фрол, одновременно грозя хвостом одному из подручных, чтоб тот не смел воровать со стола яблоки.

Присев перед сундуком, Яга принялась с интересом его осматривать. Легонько щёлкнула пальцем по стенке, прислушалась к чистому звону:

– Хрусталь с Северной Гряды.

– Видать, дорогущий, – предположил Фрол.

– А ещё сквозь него не видят русалки. Значит, сундук неслучайно в воду угодил, – рассуждала Яга. – А что в нём было, Трофим-убивец не заметил?

– Не-а. Как раз, говорит, налим клюнул, сначала показалось, что вроде не большенький, а стал тянуть, так тот хвостом ка-а-а-ак дал, чуть руку ему не оторвал, потом на глубину…

– Фрол!

– Я извиняюсь.

Яга подцепила ногтем прилипшее ко дну сундука растение, растёрла пальцами, осторожно понюхала, зевнула в кулак. Она узнала его. Это был мертвоцвет. Отведавший его сока впадает в спячку, будто умирает временно. Значит, догадалась Яга, в сундуке было что-то живое. Но что это? И для чего это что-то погрузили в сон?

Конечно, она могла бы достать договоры двух оболтусов и на следующем же супе связи выпытать у них всё. Но это был не её метод. Отношение с жертвой по принципу «Ты знаешь, что я знаю о твоём плане» оставляет пространство для манёвра последней: например, можно придумать плану ложную цель, скрыть некоторые его детали или даже перепридумать сам план. А вот «Ты не знаешь, что я знаю всё» – совсем другое дело. В этом случае пространство для манёвра есть как раз у тебя. А вот у жертвы – нет.

Яга улыбнулась. Нет, допрашивать их она не будет. У неё имеются другие, более изящные варианты добычи сведений.

– Ступайте, – приказала она чертям. – И, Фрол. Если вот этот вот придурок, с кривым рогом, ещё хоть раз попробует у меня что-то стащить, я скормлю вора его собственной матери.

– Я извиняюсь…

***

Следующие семь дней экспедиции прошли без каких-либо приключений. От рассвета до заката друзья топали по лесу, делая короткие привалы. Ночевали то в пустующих звериных берлогах, то прямо на тёплой земле, разведя костёр, у которого перед сном травили байки за ужином. Иногда Кощей показывал Искре фокусы. Один ей особенно запомнился.

– Узри, Искрёныш, волшебство! – таинственно пропел Кощей и выставил перед ней свою правую ладонь тыльной стороной вперёд.

– Ой, ща будет потеха! – заблестел глазами Горыня и легонько затолкал её в бок.

Кощей медленно поднял большой палец вверх, обхватил его второй рукой и с наигранным усилием рванул.

– Опа!

Большой палец с его правой руки исчез.

– А! Можешь, чертяка! – захлопала часть благодарной публики в лице Горыни.

Кощей одарил их коротким поклоном. Но Искру эта мистификация не впечатлила.

– Ну-у-у-у… – разочарованно протянула маленькая зрительница. – Сие для младенцев да малых чад забава. Ты перст свой за ладошку загнул!

– Ой ли? – подмигнул походный иллюзионист и разжал левый кулак. – Та-да-а-ам!

Искра уставилась на раскрытую ладонь великого престидижитатора. На ней возлежал оторванный палец. Палец дёрнулся. Искра тоже дёрнулась, закрыла руками глаза и заревела:

– Ой! Ой! Страх-то какой!

– Ты совсем, что ли, упоротый?! – возмутился Горыня и выписал товарищу подзатыльник. – Дитю такое показывать! Ты бы ещё башку себе оторвал, жестокое ты существо! О, кста-а-а-ати! Расскажу забавный случай, малявка, послушай, сейчас от смеха рыдать будешь! Повадился однажды хан Илдей славгородские хутора разорять. Девок в полон, мужиков на кол, вещички их себе по карманам – в общем, весь фарш классического набега. Догнали мы его с дружиной только в степи уже. Илдей такой: мол, давай раз на раз. Я говорю: навоз-вопрос. Ну, сошлись, чутка потолкались, мне надоело, и я ему голову с плеч – вж-ж-жик! И всё, башка в ковыль. Кровища-а-а-а… А там по всей степи сурки нор нарыли. Я тысяцкому нашему – а он мужик тоже с юмором – говорю: а давай, Епифан, в игру зарубимся, которую я только что придумал. Короче: берёшь меч двумя руками и с размаху по валяющейся башке Илдея лупишь. Но не просто так, а чтоб она в нору сурковую закатилась. И не хочу хвастаться, но я восемь норок за двенадцать ударов прошёл! А? Малявка? Как тебе былина?

Искра взвыла.

– Ну вот чего ты опять в рёв, я не понимаю?! То ж супостат, его не жалко! Радовалась бы!

…Питались в походе кто чем. Горыня, прикончивший свиное копыто уже к обеду второго дня, остервенело гонялся за косулями. Кощей же занимался тихой охотой, собирая ягоды и разную зелень. В свою «козью секту», как метко назвал их потом Горыня, Бессмертный завлёк и Искру. Он мотивировал это тем, что ребёнку нельзя жирное и жареное из-за будущих проблем с весом, кожей и волосами.

– Не ведись, малявка, пожалеешь, – предупредил богатырь девочку. – Он заставит тебя делать неестественные вещи – жрать несъедобное, а вкуснятину втирать себе в морду.

Искра была хоть и маленькой, но женщиной, поэтому сначала манипуляция Кощея работала на отлично: девочка с показным удовольствием обедала листьями кислицы, запивая ладошкой воды.

Пока на третий день Горыня не поймал первую косулю.

Сидя у костра, девочка грызла рогоз и наблюдала, как Горыня, смачно причмокивая, обсасывает мясо с косульей лопатки.

– Фу, как же это отвратительно – вкушать трупы животных! – прокомментировал обсасывание Кощей, не слыша, как вегетарианский фундамент, залитый им в разум Искры, дал первую трещину.

– М-м-м, а что у меня есть для тебя, Искрёна! – интригующе запел Бессмертный.

– Что? – вяло спросила девочка, не отрывая взгляда от Горыни, который покончил с лопаткой и перешёл к грудинке.

– Очередные дары леса! – радостно ответил Кощей и протянул ей жёлудь. – Полезны для желудка и сердца!

Искра разгрызла жёлудь. Во рту стало терпко и невкусно.

Горыня медленно оторвал зубами длинный лоскут мяса и заглотил его, что филин мышь. Искра поймала себя на мысли, что готова стать лысой беззубой толстухой, а в поры своего лица заселить ласточек, лишь бы её угостили малюсеньким кусочком жареной дичи.

– О-о-о-ах, – застонал от удовольствия Горыня и откинулся спиной к ближайшей сосне. – Ща немного посижу и продолжу.

Смотреть на это было просто невыносимо.

– Я спать зело желаю, добры молодцы, – заявила девочка и легла по ветру, чтобы не чувствовать мясные запахи.

Не прошло и часа, как её разбудил встревоженный Горыня:

– Эй, малявка! Ты что творишь?!

– Что я такого сделала?

– Почему ты стонешь и кусаешь свою руку?

– Прощения прошу, что разбудила тебя…

– Я наломал тебе осиновой коры, будешь грызть?

– Благодарю за заботу твою, но я не очень-то и…

– Да шучу я! Ползи ко мне, поешь нормально. Только Коща смотри не разбуди.

Богатырь поманил её остатками косульего филе. Искра молнией переместилась к нему и вцепилась зубами в мясо, рвала его в ошмётки и урчала, словно вурдалак, не вкушавший плоти несколько веков.

– Боги! Что здесь творится?! – прервал мясной пир проснувшийся Кощей.

Искра замерла с куском во рту, будто таракан под внезапным освещением.

– Мы тебе снимся, мужик, – пошёл на хитрость Горыня, пока Искра лихорадочно дожёвывала начатое.

– Тебе, видать, при падении отбило часть головы, которая отвечает за фантазию. Иначе как объяснить твою отговорку, рассчитанную на дегенератов? – презрительно спросил Бессмертный, ущипнув себя на всякий случай. – Значит, вот как мы поступим. За предательство идей безмясоедства (это касается тебя, Искра) и за то, что ты меня уже в принципе задолбал, здоровяк… Я лишаю вас мяса!

Кощей неожиданно схватил оставшуюся косулятину и отбежал.

– Ты куда мою добычу поволок, шакалюга?! – проревел богатырь.

– Я всё верну утром, не переживай! – ответил Кощей, аккуратно заворачивая мясо в лист лопуха.

– Клянусь, я тебя располовиню!

– Да хоть мелко нашинкуй! Я больше не дам тебе сбивать ребёнка с единственно верного травоядного пути! – пообещал Кощей и залез на дерево. – Всем спокойной ночи.

Утром следующего дня в предвкушении плотного завтрака Горыня бодро пришлёпал к дереву, с которого медленно слезал Кощей.

– Эй! Сыроед! Мясо гони!

Кощей быстро заморгал.

– Я не могу.

– Почему?

– …

– Кощей?!

– Его украли.

– Кто?

– Рысь.

– Какая рысь?!

– Вероятно, очень голодная. Подкралась сзади, вырвала мясо из рук и скрылась в чёрном зеве ночи.

– Смотрите! Тут под древом косульи косточки! – воскликнула подошедшая к ним Искра.

Горыня выразительно посмотрел на Кощея.

– Значит, рысь вернулась и подкинула их. Очевидно, чтобы унизить нас окончательно, – гнул свою линию Бессмертный.

– Беги, – тихо произнёс Горыня.

– Не надо, друг… – Кощей облизнул жирные губы и попятился. – Это не я мясо сожрал! А тот! Другой! Что глубоко внутри меня!

– Тогда мы сейчас того другого из тебя выковыряем, – предложил Горыня и достал меч.

Далее Искра стала свидетелем весьма занимательной погони. Убегающий лихо петлял, что выдавало в нём опытного труса, и кричал что-то о влиянии новой луны на свои бессознательные действия. Его преследователь ему не верил, норовя порубить его на куски.

– Тяти, ну что вы, как чада малые? – кричала она им вслед. – Давайте дружно жити, понеже много ещё косуль в сём лесе и хватит их всем нам!

Вернулись «чада» минут через сорок. Искра обрадовалась – они вроде как помирились. Но, судя по их разговорам, заключению мира предшествовало некое таинственное событие:

– Я просил туда меня не колоть! Там дольше всего заживает! – ныл Кощей сквозь зубы своему другу. – А ты ещё и провернул несколько раз, сволота!

Что имел в виду Кощей, Искре было неведомо, но всю следующую ночь Бессмертный проспал на животе.

Девочка вопросов не задавала, считая это тайной взрослых. К тому же у неё была своя. Тайна высохшей головы на Велиных угодьях. Радогой учил Искру всегда говорить правду. Но она очень не хотела расстраивать старших. К тому же чем больше она их узнавала, тем ей становилось яснее: тяти – те ещё вруны. Они лгали напропалую. Ей, себе, друг другу и даже какой-то женщине, с которой раз в три дня общались по котелку с супом. На время суповой связи они отправляли Искру прогуляться, но она притаивалась в каких-нибудь зарослях и подслушивала. Оставшись наедине, тяти бросали в кипящую баланду волшебный листок. Затем их лица освещала вспышка, и далее, источая патоку, они рассыпались в комплиментах какой-то Кормилице. Затем Горыня долго уверял её, плюясь в суп клятвами на крови, что их план осуществляется. Что за план у тять, Искра не знала. Когда же из котелка раздавались уточняющие вопросы, богатырь с Кощеем орали в суп, что, мол, ни черта не слышно, а после вообще застывали в неестественных позах и на голос из котла никак не реагировали. Женщина на том конце котла заканчивала разговор, и тогда они «отмирали», называя её такими словами, что Искра краснела и затыкала уши.

И всё же «тяти» ей нравились. Горыня с Кощеем были совершенно нетипичными взрослыми. Они не восторгались её детской красотой, не умилялись её «глазками», «носиком» и «косичкой», ведя себя с ней совсем по-другому.

– Вот это у тебя соплища! – восхищался богатырь, когда увидел её раз утром после достаточно прохладной ночи. – Она длиннее косы! Как она вообще уместилась в твоей мелкой носопырке?! Кощей, срочно запомни этот миг!

– Я не буду запоминать сопли, это мерзко! – отнекивался Кощей. – Искрёныш, ради богов, расстанься с этой гадостью и умойся в ручье.