скачать книгу бесплатно
– А я думал, зачем мы так рано идем к Никитиным? Здесь, оказывается, принцессы по три часа собираются, – потрепал я волосы Кате, когда она принесла большой чемодан, полный игрушечными представителями всей земной фауны и, как мне показалось, кукол для оккультных ритуалов.
– В этом доме сначала полдня никуда не торопятся, а потом все бегают, суетятся, ищут что-то. Ой, какой только бесовщины для детей не придумают. Катя, одевайся. Вот как до этого можно додуматься? Ой, только психику ломают детям, – Наталья Сергеевна указывала на игрушку, изображавшую, по всей видимости, результат скрещивания чего-то жабоподобного с пауком.
– Хорошо, что в ваше время такого не было, правда? – сказал я.
– Ой, и не говори. Так, чьё это? Сашкино? – Наталья Сергеевна разбирала бельё, чтобы запустить стирку. – Ой, видишь, как Машка за хозяйством следит, какой беспорядок? Всё семейство такое, и Сашка, и Машка, и второй Сашка, все такие. Бросили, забыли, побежали, вспомнили, передумали. Катя, одевайся! Всё же на бабке. И бельё постирать, и детей в школу отвести, и уроки с ними сделать…
– Может, это потому что бабка сама не против?
Трёхкомнатная квартира Никитиных выглядела весьма уютно. В гостиной вся мебель была какой-то большой, объёмной, и диван, на котором спали старшие Никитины, и шкафы, даже окно, казалось, было больше, чем в других комнатах. В гостиной в следующее лето хотели сделать ремонт, но, как по мне, комната выглядела и так очень хорошо, кроме паркета, стыки которого расходились. Детские же комнаты выглядели совершенно как новые. Как такового беспорядка, к которому так придиралась Наталья Сергеевна, я не увидел. Казалось, что пыли было даже меньше, чем в квартире Васильевых, её как будто и не было почти, равно как и цветов. Во всей квартире я насчитал только три горшка с какими-то низкими фикусами.
– Катя, одевайся. Так, Дим, поработай-ка бесогоном, убери всё это мракобесие вон в ту коробку, – Наталье Сергеевна успела заметно устать за это утро. Послышался звонок, – о, дед пришёл.
Катюха в колготках, надетых только на одну ногу, побежала встречать Ивана Михайловича.
– Привет, молодёжь, готовы ехать?
– Сейчас, Катюху только соберём, – Наталья Сергеевна запустила стирку и пошла на кухню, – так, у Санька обед есть, не густо, конечно, но ладно. Быстрее поест, быстрее за уроки сядет. Катя, мне самой тебя одевать, что ли? Большая уже.
– Дядя Вань, что за график у вас такой? Ходите не понятно к какому времени, через два часа возвращаетесь…
– Да, действительно, ты же говорил, что отпросился сегодня, что у вас срочное-то такое может быть? – Наталья Сергеевна одевала Катю.
– Сама же слышала, как полвосьмого позвонили. Ильюха флешку с документами найти не мог, – Иван Михайлович обратился ко мне, – а так просто свободный график у работы. Очень свободный, а что ещё пенсионеру надо?
– И вы вдвоём её искали? – спросила Наталья Сергеевна.
– Да, зашли в мой кабинет, не нашли, зашли в его… Потом я вспомнил, что она у меня дома лежит. Пришлось возвращаться. А чего ты улыбаешься, Дим? Бывает.
– Ой, у тебя что только не бывает. Тоже вечно всё забудет, потеряет… Меня-то ещё как не забыл? – Наталья Сергеевна наконец одела Катю, которая постоянно вырывалась в поисках белой кошки. – Да стирается твоя кошка после вчерашнего пира.
– Тебя-то я всегда помнить буду, тебя на забудешь, а вот где очки? – Иван Михайлович хлопал себя по карманам, вдруг зазвенел его телефон. – Да, Илюх, привет ещё раз. Да, да, да, мои, мои, сейчас заеду.
– На работе оставил? – вздыхая, спросила Наталья Сергеевна
– Да, на столе лежат, Илюха сказал.
– О, Господи… Ну, почему я никогда ничего не теряю? Ну, почему я умница и красавица? Ой, как пятьдесят лет тебе стукнуло, так как будто в мозгу что-то перекосило… Ты плов взял?
– Какой плов?
– Я же тебе сказала, когда ты из дома выбегал, что, как вернёшься, возьми плов в кастрюльке из холодильника, чтобы нам туда-обратно не ходить, не ездить. У Синцовых же явно опять шаром покати, а плов остался после вчерашнего. На обед его съедим, а потом на ужин что-нибудь там сделаем, что детки и дедки едят. Да не смотри ты на меня так!
– Сейчас вернёмся и возьмём. Ну, забыл я! – чуть ли не срывая голос, сказал Иван Михайлович.
– Васильев, как так можно? – Наталья Сергеевна вложила в крик все свои силы
– Ой, не начинай. Заодно Димке работу свою покажу. Видишь, как с нами весело, Дим?
– Обхохочешься просто, – Наталья Сергеевна не дала мне ответить, – почти сорок лет уже с тобой так смеюсь. Работу он покажет. Что там смотреть? Хибара хибарой, старая, в трухе вся, сыплется, прям как работники её.
Было около одиннадцати, когда мы отправились к Синцовым, жившим на другом конце города. Контора Ивана Михайловича полностью соответствовала описанию Натальи Сергеевны. Только дверь была новая, большая, ярко-коричневого цвета. Планировали приехать к Синцовым к двенадцати. Опоздали всего на час.
– Это ещё что за пробка такая? Дим, посмотри-ка по навигатору, большая она или нет?
– Вся Волкова до центра красным нарисована. Значок «Дорожные работы».
– Какие дорожные работы? Вчера здесь ехали, всё хорошо было. Да дайте же повернуть. Ну-ка, дай карту.
– Ой, какой страшный грузовик, – заохала Наталья Сергеевна, сидевшая на заднем сидении.
– Да куда же ты едешь? – с этим возгласом другому водителю Иван Михайлович, полистав смартфон, вернул мне его обратно. – Так, я не досмотрел. Найди улицу Нижнюю, восточнее должна быть. Скажи, что там.
– Там кирпич, всё перекрыто.
– Точно, там же канализацию прорвало…
– Мы тут надолго? Вань, а что он так близко? Ну-ка, не приближайся, – Наталья Сергеевна руками через окно отгоняла джип.
– Тьфу ты, по окружной надо было ехать, но кто же знал. Другого пути теперь нет. По центру быстро должны проскочить, вот только доехать бы ещё до него…
– О, каток стоит, – Наталья Сергеевна, «отогнав» джип, рассматривала технику.
– А, опять в дождь асфальт кладут. Правильно, праздники же скоро, готовятся. Почему именно либо в снег, либо в дождь они ремонт делают?
– Да идиоты потому что работники. Ой, а это нормально, что у него огонь? – Наталья Сергеевна рассматривала асфальтоукладочную машину, сзади которой рядом с какими-то трубами действительно вырывалось пламя.
– Работники-то здесь причём? Им что скажут великие умы начальства, то они и делают. Москвич, пропусти меня! Спасибо, баран. О, смотри, смотри, прямо в лужу же кладут. Красота!
Дорожными работами не интересовалась только Катя, она погрузилась в бабушкин телефон. Автомобильные сигналы и ругательства рабочих соревновались друг с другом в громкости. Школьники перебегали дорогу, прыгая по смеси асфальта с дождевой водой. Маленькая старушка, грозно угрожая тростью, ругалась с водителем асфальтоукладчика. Одна машина пыталась развернуться, но встала поперёк дороги. Никто её не пропускал ни вперёд, ни назад.
– Ну, извини, извини, не сигналь! – махал руками кому-то Иван Михайлович. – Они ночью, что ли, асфальт срезали? О, смотри-ка, у троллейбуса «рога» оторвались. Всё, Наташ, доставай плов, здесь обедать будем.
2
– И чего вы так долго? – спросила Надежда Синцова, когда мы заходили в квартиру, – Костя уже даже пришёл пять минут назад. А папа где?
– Место ищет. Понастроят домов. Ой, привет, дорогая, – обняла свою старшую дочь Наталья Сергеевна. Она выглядела так, как будто всю дорогу шла пешком.
– Привет, Димка! Как ты вырос! Ты молодой, а мы вот только вширь растём теперь, – Надя радостно обняла меня.
Тридцатишестилетняя Синцова Надежда выглядела очень хорошо. Несмотря на то, что она в основном сидела дома и редко куда выходила, она не была «домохозяйкой в старом халате и бигудях». Видно было, что она следит за собой, а не только ради гостей принарядилась. Надя была чуть выше меня. Стройная, с правильной осанкой, со слегка заострёнными чертами лица – не было сомнений, что Александра внешностью и красотой пошла в маму. Только манера говорить и вечный задор в глазах как-то не гармонировали с внешностью Надежды. Она говорила так же, как и Наталья Сергеевна: с каким-то возбуждением, громко, активно жестикулируя.
– Какой ты стал, а! Красавец. Подружка есть? Или у нас в городе поищешь, за тем и приехал, а? Как мама с папой? Хорошо? Костя, поздоровайся с гостями.
Из комнаты вышел маленький крепкий мальчуган. Он был рад встрече, но не так, как Катя вчера, и всё старался посмотреть что-то в смартфоне.
– Вечно в телефоне. Не успел прийти, а уже залип. Что ты там делаешь, а? Не переоделся даже ещё после школы. Ты уроки сделал, чудо моё?
– Да что вы все пристаёте с этими уроками? Сама же сказала, что он только пришёл, – я почувствовал какую-то несправедливость по отношению к второкласснику.
– Ой, да это я так, по привычке. Костя, переодевайся!
– Тоже шумят? – обратился я к Наталье Сергеевне, которая уже успела раздеться и теперь раскладывала пакеты на кухне.
– А как же? Мы все такие. Боевые-озорные.
– Вот так мы и живём. Проходи, располагайся. Скромненько. Красивая ёлочка, правда? – Надя суетилась, показывая искусственную золотую ель, стоявшую на тумбочке в прихожей. – После нового года решили не убирать. Красота же?
Понятие «скромненько» никак не гармонировало с золотой елью, пусть и невысокой и действительно достойно выглядевшей, и вообще с большой четырёхкомнатной квартирой Синцовых. В квартире на стенах были качественные дорогие обои. Мебель тоже была весьма высокого уровня. Можно было подумать, что оформлением комнат занимались дизайнерская студия и высокопрофессиональные специалисты, но на самом деле всё продумали и реализовали Надежда с Виктором. В квартире было действительно приятно находиться. Лишь в комнате у Кости был большой беспорядок из его вещей, одежды и тетрадок.
– Привет, молодёжь! – в квартиру зашёл Иван Михайлович.
– Собрал вещи, живо! – грозно прокричала Надя Косте, но спустя мгновение уже улыбалась. – Привет, пап.
– Да дай ему отдохнуть после школы, – сказал я. Крик Нади даже и меня как-то встрепенул.
– Ой, прямо они там напрягаются, да? Надеюсь, он, не как Сашка будет учиться.
– А с ней какие проблемы?
– Придёт, сама расскажет, дневник покажет. Вся в тройках; как четверть заканчивать, понятия не имеем. А это только шестой класс!
Мне не хотелось дальше продолжать эту тему:
– А где Виктор? Старики сказали, что у него отпуск.
– На дачу поехал. Дом всё с отцом строит. У него же что ни свободная минута, то дай куда-нибудь съездить, что-нибудь сделать, отремонтировать. К тому же погода налаживается. Костя, обед! – вновь громко сказала Надежда. – Витя и зимой в метель туда ездил – не сидится ему дома.
– Да, дом у них знатный. В субботу поедем, сам увидишь. Сколько он квадратов говорил? Двести сорок, что ли… Много, короче говоря. Всей семьёй его строят. Так, Надя, вы же пить будете? У вас точно алкоголь есть, – Иван Михайлович потянулся к одному из кухонных шкафов.
– Конечно, есть. Вот ту бутылочку давай. Нет, нет, правую, правую. Другую. Вот, вот её.
Иван Михайлович достал бутылку очевидно дорогого заграничного белого вина.
– Мне не надо, налей только Наде и Диме, – Наталья Сергеевна раскладывала плов на тарелки. – Костя, ты будешь? Или опять только салат и булку?
– Булку, – Косте поставили поближе тарелку с хлебобулочными
– За приезд? За гостей, Наташ? – прянул Иван Михайлович.
– Ладно, давай, только немного. Подожди, а почему четыре бокала?
– Ну, как почему? – Иван Михайлович налил и себе. – За руль я сяду только вечером. Это же так, вкус только почувствовать. Где я еще испанскую кислятину за пять тысяч попробую?
– Ой, Васильев, – Наталья Сергеевна покачала головой.
– Цена бутылки равняется двум моим стипендиям… Вот так, – я посмотрел на Надю. – Вы собираетесь каждый день меня поить?
– А что такого? Ты зачем к нам приехал, а? – улыбаясь, спросила Надежда, – чтобы весело провести время.
– А без водки нельзя, да? Чего, Катюх? – я обратился к ребёнку.
– Пошли поиграем?
– Катя, дай человеку поесть, – сказала Наталья Сергеевна, рассматривая бокал. – Кто виноват, что ты ничего не ешь? Иди с Костей поиграй. Надя, хлеба передай, пожалуйста. Спасибо. А ничего, вкусное вино.
– Сейчас, Катя, не переживай, быстро поем и приду, – проговорил я.
– Фу, кислятина. Наш коньяк лучше, правда, Дим? – обратился Иван Михайлович ко мне.
– Компот тёти Наташи лучше.
– Вот это правильно, вот это по-нашему, – заметила Наталья Сергеевна. – Добавку будешь? Не переживай, Надюха, ещё пару лет, и мелкие вырастут, будут так же есть, как Димка. Время-то как бежит, правда? Димка такой же, как Костя был, ничего не ел, всё за мамину юбку держался. А сейчас вот какой бравый парень. Сашка тоже как выросла за год! Совсем уже девушка.
– И не говори, мам. Время летит… Пап, налей ещё. Спасибо.
– Куда она так растёт? Вы с Машей в её возрасте ещё мелкими дурёхами были. Помню я, как вы огурцы у соседей воровали. Это же додуматься надо: к лыжной палке присоединить вилку и через открытое окно, через балкон у нижних соседей огурцы из банки вытащить. Как вы банку открыли, а?
– Да, были времена, – улыбаясь вспоминала Надежда. – Всё равно такими же дурёхами и остались. Ничего не прибавляется с годами здесь, – Надя постучала себя по виску.
– У некоторых, например, даже убавляется. Да, дед? Чего ты эту бутылку рассматриваешь? Всё равно же всё не по-русски написано. Да ты и не видишь ничего. Надюх, он же сегодня очки забыл на работе, представляешь? А флешку с дюже важными документами дома оставил. Вот как? Так что, дочка, ты наслаждайся моментом, пока у Виктора ничего не переключилось. В пятьдесят лет точно мозги переклинит.
– Всем спасибо, я пошёл к детям, – я положил тарелку в мойку.
– Подожди, а поговорить? Ты так и не рассказал про учёбу, как вы там живёте, про подругу ничего не сказал, – улыбаясь, говорила Надя.
– Да нормально живём. Нет у меня подруги, вернее, в том смысле, в котором ты спрашиваешь. Наговоримся ещё, вы никуда не денетесь, не изменитесь, а вот дети… Дети вырастут. Когда, кстати, Саша придёт?
– Ой, поздно. Пока на все кружки сходит, пока с друзьями во дворе пошарохается, с Гришкой нацелуется, к шести или семи припрётся, – такие фразы никак не сочетались с красотой Надежды.
Я зашёл в Костину комнату. Беспорядок оставался таким же. Катя обрадовалась, увидев меня, и, оставив телефон и взяв за руку, потянула меня к шведской стенке, которая была весьма большой. Затем присоединился и Костя, поначалу с лёгкой опаской, но потом всё сильнее демонстрируя свой взрывной нрав. Наблюдая за тем, как весело дети скачут по шведской стенке, я к ним присоединился, спустя время доказав себе ещё раз, что выносливость у меня ни к черту. С одышкой я потом отбивался от маленьких разбойников, которые устроили бой подушками. Я чуть не разбил компьютер Кости, но оказалось, что моноблок достаточно крепкий, когда впоследствии в него прилетел мяч, запущенный Катей, и мы не нашли никаких трещин на нём. Дети стали выдыхаться, и мы перешли к гонкам игрушечными машинками, чему я был несказанно рад, поскольку был весь красный, и пот лился ручьём. У меня закололо в груди и в области левой лопатки; я вспомнил один эпизод из своей жизни, но об этом позже.
– Фух, ох и вымотали меня дети. Совсем старый стал, ух, ух, ух, – проворчал я, выходя из ванной комнаты.
Ванная была белоснежной и просторной. Большая мойка разделяла саму ванну и унитаз. Над мойкой, перед сверкающим зеркалом висело какое-то приспособление, внутри которого были тюбики с пастой. Что это за чудо инженерии и зачем оно нужно, я не знал. Я не сразу разобрался, как включить «чудо-душ» с различными кнопками, но всё же включил нужный режим и температуру воды, предварительно ошпарив руки. Сердце стучало сильно, и казалось, что его стук должны были слышать все.
– Что-то ты совсем, как старый дед. Спать не пойдешь, как дядя Ваня? – спросила Наталья Сергеевна и обратилась к посудомоечной машине. – Как же ты включаешься?
– Оставь, мам, потом помоем, – сказала Надя, наливая сама себе в бокал вина. – Костя, блин!
Костя потянулся за компотом и нечаянно разлил полный вина бокал на футболку своей матери. Крик был пронзительный, я вздрогнул:
– Может, хватит кричать, а? – у меня до сих пор был звон в ушах.
– Да я же не со зла. Всё равно же он у меня самый любимый, да, сыночек? – с этими словами Надя обняла и поцеловала сына по голове. – Прости маму. Иди поиграй пока.
Надя действительно с любовью смотрела на сына.
