скачать книгу бесплатно
– Потому что это опасно! – воскликнул Каер. – Ты можешь потерять рассудок.
– Послушай его! – обратилась весьма пылко ко мне Мара. – Звезда даст тебе ответ на любой интересующий вопрос, но за это возьмет соответственную цену. Прошлый раз нам еле удалось спасти Каера из небытия. И вопрос, ответ на который мы все ищем, может забросить твой разум в такие глубины Хаоса, из которых даже мы все не сможем тебя вернуть.
– Хаос? Что это? – спросил я Мару, вспомнив, как и Вельзевул упоминал о нём.
– Это неотъемлемая часть Сущего, как Тьма и Свет, – принялся объяснять мне вместо Мары Дый. – Хаос противоположен порядку, благодаря которому, материя существует, подчиняясь неким законам. В нём же нет никаких законов. Они появляются по воле Творца, заставляя материю существовать. Хотя, скорее всего, там есть и законы, и материя. Мы просто не можем осознать их, являясь уже частью Тьмы или Света, и подчинены их законам порядка. Понять Хаос могут либо его порождения, либо Творец, который, будучи высшим разумом, создал его, как и всё Сущее. Подобно Свету, берущему начало во Тьме, породившая нас мать обретает плоть в Хаосе. И эти столпы находятся в постоянной борьбе, соблюдая при этом равновесие, благодаря которому мы все имеем возможность жить. Соответственно всё, что существует, берёт свое начало именно в этой части Сущего. Поэтому твой вопрос, который ты задашь, стоя в пентаграмме, неизбежно забросит тебя в объятия Хаоса, так как ответ находится, скорее всего, в нём. Каер, попав в Хаос, чуть не сгинул из-за того, что его сущность начала распадаться на первоначальные составляющие. И только наша помощь помогла ему вернуться обратно, сохранив рассудок. Так что подумай, стоит ли так рисковать…
– Ну что ж! Я готов рискнуть! – твердо заявил я, поглощенный любопытством и главное возможностью найти ответы на не дающие мне покоя вопросы.
– Вот и хорошо! – подхватил моё решение Князь. – А вам пора прекратить причитать! Нам всё равно нужно узнать, кто он. Из-за этого мы чуть Каера и не потеряли. Да, да, Демон! – сказал с укором в мою сторону он. – Именно с эти вопросом Каер чуть и не пропал в безднах Хаоса.
– Когда? – удивился я.
– Еще до твоего рождения. Люцифер, с которым ты имел неосторожность познакомиться на границе, приходил к нам во Тьму и поведал о страшном пророчестве, – с иронией и некой унылой улыбкой подчеркнул слово «страшное» Князь. – В нём говорилось о демоне, который родится, чтобы разрушить существующий порядок. Вот Каер, которого затронули до глубины души слова пророчества, и решил о тебе узнать. Да чуть не сгинул в Хаосе от своего любопытства.
– Ну и ты не возражаешь, если я там сгину? – перебил я его.
– По крайней мере, это будет не так печально. Если ты там и сгинешь, так познавая самого себя. Всё лучше, чем ты в Свете без надобности бы пропал, – с улыбкой на лице рассудил хозяин замка.
– И то верно. Но я не сгину! Хотя бы назло тебе, мой заботливый брат, – съязвил я, вызвав тем самым улыбки своих родственников.
– Да уж постарайся! Как мы тут без тебя! – парировал он.
– Приступим! – решительно подытожил я и встал из-за стола, вырвав свои крылья из пола, трещины которого сразу же затянулись. – Что мне делать?
– Все просто! Встань в центр пентаграммы и сосредоточься на интересующем тебя вопросе, – пояснил Князь.
– Будь осторожен! Если что-то пойдет не так, то мы поможем тебе, – подбадривая меня, сказала Мара.
– Спасибо, – ответил я и встал в центр звезды.
– Не увлекайся! Это действительно опасно! – сказал Вельзевул мысленно, чтобы услышал только я.
Для устойчивости я расправил крылья и, чтобы снова не пробить пол, аккуратно коснулся ими краев пентаграммы. Закрыв глаза, я прислушался к себе и чётко задал вопрос: «Кто я?»
Мгновение… И в моей голове сразу возник голос из Пустоты:
– Ещё рано. Со временем ты сам поймешь или тебе подскажут. Но у тебя прекрасная возможность познать Тьму, её правителей и заглянуть в Хаос. Не упускай этот шанс. Я помогу тебе.
Сразу немыслимая сила, как будто не существующая, но настолько сокрушающая и родная, с лёгкостью вырвала меня из ипостаси демона. Крылья полностью окутали грозную, как мне показалось со стороны, осевшую демоническую плоть шатром. Моё тело было очень похоже на ипостась Гаара, только ноги выглядели как у драконов с огромными когтями, скрывающимися в пальцах. Плоть состояла из переплетенных между собой волокон, напоминающих чёрные валуны. От неё исходило лёгкое оранжевое свечение, наверное, из-за лавы текущей по моим жилам вместе с кровью. Но что действительно выглядело грозным, так это мои крылья, костяные наросты которых выполняли функцию остова для перепончатой плоти натянутой между ними. Вот они то светились так ярко, будто были сделаны из самой лавы. Отсутствовало свечение только на конце наростов. Они выглядели как острые и гладкие шипы, вошедшие снова в пол зала, но на этот раз плавно и легко. Лава, текущая в звезде, потекла вверх по моим крыльям, создавая тем самым дополнительную оболочку. В итоге, в центре зала находился огненный кокон. На него удивленно смотрели сидевшие за столом демоны. Больше всех казался изумлённым свернувшийся клубком на троне до сих пор невиданный мной Чёрный Змей. Рядом с ним сидела на подлокотнике Лилит. Князь пристально смотрел на моё тело, защищённое лавой.
Я чувствовал и видел в нём все пороки Тьмы, но самым сильным из них была алчность, пробуждавшая в своём обладателе ненасытное желание поглотить всё Сущее, которым он хотел безраздельно править. А главное, его переполняла испытываемая ко мне ненависть, но он тщательно её скрывал. Присутствовал в Чёрном Змее и страх, но не столько ко мне, сколько к возможности потерять свою нынешнюю власть. Этим он дорожил больше всего и, наслаждаясь, упивался возможностью править другими разумами. Ради блаженства, что дарила власть, восседающее на троне существо было готово на всё. Переступить через любого, вставшего на пути. Раздавить, уничтожить.
Открывшееся истинное лицо Князя Тьмы меня почему-то не удивило. Наверное, моё негативное отношение, возникшее после видения от испитой человеческой крови, было неслучайно. Его равнодушие к жизням других существ ради своего удовольствия читалось и в поведении, и в словах, которые он небрежно кидал в виде одолжений. Мне такой правитель был не просто не нужен, я находил его омерзительным. Отвращение к его персоне возникло мгновенно, пробуждая ярость, и мне захотелось свернуть этому алчному властелину шею. Но сделать это, как оказалось, было не так просто, потому что, подняв взгляд за его спину, я увидел впечатляющее зрелище.
За Чёрным Змеем стояли грозные полки бесчисленной армии. Как тёмное, бушующее море, у которого нет ни конца, ни края, верные Князю полчища Тьмы были готовы по его команде немедленно броситься в атаку, чтобы крушить и сметать любое препятствие на пути своего повелителя. В стройных рядах этой живой массы находились всевозможные монстры, драконы, демоны всех порядков, бесы и множество других существ, названий которых я даже не знал. Многие из них действительно вызывали трепет своим видом и размерами. Но более всех, моё внимание привлекли крылатые существа, занимающие центр этой армады.
Левый фланг принадлежал крылатой коннице. Перепончатые крылья коней немного раскрылись и благодаря этому они походили на эскадру прекрасных чёрных фрегатов. Всадники оказались огненными демонами, судя по внешнему виду, детьми Вельзевула. Их лица закрывали забрала, и через щели для глаз светилось яркое, оранжево-красное пламя. На правом фланге расположились летающие ящеры. Они были похожи на Каера, обладая такими же сухими, сплетёнными из прожилок лавы, телами, покрытыми грубой бронёй с острыми шипами. Их огненные глаза с чёрными, в виде щелей зрачками вращались независимо друг от друга. По центру построились огнедышащие драконы, подопечные самого Чёрного Змея, Князя Тьмы. Их шкуры, выглядевшие как броня, были исключительно чёрного цвета, но со всевозможными оттенками красного и оранжевого. Этот действительно прекрасный сонм детей Тьмы стоял нетерпеливо, извергая потоки огня и рыхля под собой каменную твердь огромными когтями. Создаваемое ими зрелище вселяло уважение и заставляло задуматься не один раз, прежде чем бросить вызов их повелителю.
Крылатых воинов Тьмы окружали бесы и монстры, возглавляемые демонами, похожими на Дыя. Все полки были разбиты по подразделениям, над каждым из которых развивалось знамя, определяющее его задачу в бою. Воины держали разные стяги, но на каждом из них зияла красная пентаграмма, являющая собой символ Тьмы.
Почему-то я предполагал, что в будущем буду находиться по другую сторону битвы от этой армии, и придётся мне не легко, сражаясь со слугами Князя. Померяться силой с этой армадой могла не каждая другая армия, не говоря уж обо мне, одиночке. Хотя пасовать ещё до начала сражения, однозначно, сравнимо с гибелью.
Глядя на это бесчисленное войско, мне вспомнилась аллея обречённых в аду Вельзевула. Уж больно схожи эти зрелища. Возможно из-за того, что каждый стоящий в рядах армии Тьмы здесь не по собственной воле, а потому что принужден к такой участи более сильным. В этом, наверное, и крылся единственный изъян могучего войска. И если наносить сокрушительный удар, то именно по этому слабому месту.
Окинув взором ещё раз темную армию, я сосредоточился на Тьме и мгновенно оказался в её лоне. Сейчас она не обволакивала меня и не поила жизнью. Я был частью своей матери, полностью в ней растворившись. В сознание хлынули бурным потоком образы, видения, чувства, боль, страсти, ужасы, которые становились моими, будто я сам их одновременно переживал, потому что всё происходящее в этом бескрайнем и тёмном океане жизни, проходило не столько через меня, сколько во мне. В мою сущность врывались боль и наслаждения каждого, даже самого ничтожного и вроде бы незаметного существа, порожденного и живущего во Тьме. Непередаваемое ощущение вечности и бесконечности разрывали разум. И ничего более не оставалось, как только согласиться быть растерзанным на бесчисленное множество маленьких кусочков и, превратившись в бескрайнюю сущность, как волна о камень, удариться о стену слепящего Света. Смыслом моей жизни стала борьба с этим Светом, от которой рождались новые вселенные, а в них миры со своим многообразием жизни. Я упивался этой борьбой. Она дарила мне радость и смысл. Я начал забываться и забылся бы, наверное, окончательно, но в какой-то миг не столько услышал, сколько почувствовал знакомый голос той, что назвалась моей матерью. Все потоки протекающих страстей угасли, и вместо них поселился покой.
– Здравствуй! – как можно ласковей, произнесла она.
– Здравствуй! – мысленно ответил я.
– Ты хочешь познать Тьму?
– Да. Если это возможно.
– Нет ничего невозможного, – уверенно сказала она.
– Почему ты говоришь о себе так, будто не являешься Тьмой? – удивленно спросил я.
– Тьма – есть сущность, некий организм, который ты и хочешь познать. А я его разум. Познавая Тьму, ты будешь двигаться дальше. В итоге, ты окажешься там, откуда она и берёт свое начало, – ответила она.
– Там я и смогу познать себя?
– Часть себя. Хоть ты и являешься частью Тьмы, но далеко не весь, – поправила она, и я почувствовал её страх.
Но не тот, который мне запомнился во время рождения. В моей сущности остался чёткий отпечаток страха порождающей меня матери, говорящий, что она боялась исключительно за мою жизнь. А эта собеседница боялась за себя, но я не придал этому значения.
– Моим является только твое демоническое тело, в которое была вложена самая огромная сила, на которую я способна, – продолжала она. – Без этой мощи порождённое мной вместилище не выдержало бы твою истинную суть, которая создана вне меня, в отличие от твоих демонов-братьев. Твой разум родился за кромкой Сущего и пришёл сюда с неизвестной для меня целью.
– Эту цель мне и необходимо узнать, но для этого надо понять, кто я.
– Ищущий разум, да обрящет! – подбодрила она. – Ступай!
Я снова сосредоточился, только на этот раз на самом себе, так как являлся сейчас частью Тьмы и устремился туда, где находилось моё начало. То ли я плыл, то ли летел, но движение было плавным и беззаботным, доставляющим некое блаженство, усыпляющее разум. Перетекая из самого в себя, то, раскидываясь безбрежной гладью, то, сжимаясь в мельчайшую частицу, продвижение, как мне показалось, стало слишком долгим и не собиралось заканчиваться. Создавалось впечатление, что я стал пленником, причём самого себя, и вырваться из этого состояния не представлялось никакой возможности. Пришло ясное осознание, что на самом деле я застыл и нахожусь на месте. И место это далеко не Тьма. Меня начала поглощать паника, от которой я начал биться в агонии, подобно той обескровленной жертве из видения. И чем больше продолжалось моё сопротивление, тем опустошенней и слабее я становился.
– Что это!? Что со мной!?– воскликнул я, взывая о помощи к своей матери.
– Ты в ловушке, в которую сам и угодил, – спокойно ответила она.
– Что за ловушка?
– Став моей частью, ею ты и останешься! – твердо, как приговор огласила она.
– Но я не хочу!
– А я не хочу, чтобы ты нанёс вред моим детям! Ведь именно для этого ты пришел!
– Я тоже твой сын и не знаю, для чего пришёл! – обреченно ответил я.
– Вот и не знай! Я же тебя не убиваю! Теперь ты будешь частью меня навечно, и так будет лучше для всех, – подвела итог та, кто назвалась разумом Тьмы.
Я безвольно замер, окончательно растворяясь в безбрежной сущности, в которую сам и угодил. В пору было попрощаться с собой. Смешно! Не успел родиться, а уже умер. Зачем вообще рождался? Но, ведь, зачем-то я пришел сюда! И так глупо сгинуть!? Нет! Перебьёшься! Надо как-то вырываться из своей слишком заботливой матери! И я начал снова и снова биться, прикладывая неимоверные усилия, на которые был способен. Это походило на сон, где осознаешь, что спишь, но надо срочно проснуться. Вновь, чем больше я сопротивлялся, тем больше утрачивал самого себя, и меня поглощала Пустота, но вместе с этим становился собой. Тем, кто я есть на самом деле, ещё до рождения демоном. Меня разом осенило – я есть часть Пустоты! Не понятно, конечно, какая часть, и какова моя цель, но, по крайней мере, это меня и спасет! Там я был сотворен, а значит там, и сгину, а не здесь, в этой вязкой и заботливой сущности по имени Тьма, хоть и назвавшейся родной матерью! Эти размышления постепенно вырывали разум из цепких, поглотивших меня объятий. Ведь, пока ты мыслишь – ты живёшь, как постулат жизни, осветилась эта истина в сознании. И, внезапно, что-то очень похожее по ощущениям на сущность, которая меня породила, стало мне помогать, выступая против воли этого беспощадного разума, который не хотел отпускать своего пленника. Этой частью были сами миры Сущего, которые являлись неотъемлемой частью Тьмы. Но зачем им мне помогать? Я не стал вникать в этот вопрос, потому что первоочередной задачей стало вырваться из плена, и не воспользоваться предоставленной помощью – глупо. Собрав всю свою волю в кулак, я сделал мощный рывок и… очутился на грани серой мглы, где снова услышал всё тот же голос, не дающий мне покоя:
– Браво! Я не сомневался, что ты вырвешься из цепких объятий той, что назвалась твоей матерью.
– Почему ты мне не помог? – с неким укором я спросил своего загадочного собеседника.
– А зачем? – как само собой разумеющееся заявил он. – Ты сам способен на всё, без чьей-либо помощи. С таким умыслом ты и создавался. Следуя своему пути, ты должен непрестанно бороться, чтобы становиться сильнее и достичь цели, ради которой был рожден.
– Так кто же я? И какова моя цель? – с нетерпением и надеждой спросил я.
– На этот вопрос ты тоже способен ответить сам! Познание себя и есть основная часть пути! Со временем ты поймешь, – все так же неопределенно ответил он и бесследно исчез, как будто его и не было, оставив снова меня одного разочарованным и без ответов.
Предо мной текла безбрежная тёмная река, из которой брал начало ослепительный поток Света. Он, извиваясь вокруг Тьмы, пропадал в ней же. Но перед тем как сгинуть в её недрах, эти две сущности успевали прожить в соитии целую вечность, длящуюся всего мгновение, вливаясь друг в друга и занимая собой всё пространство. Началом их вечного мгновения и был Хаос. Подумав о нём, какая-то невидимая и всемогущая длань забросила меня в его всеобъемлющее чрево, расщепив перед этим на бесчисленное множество частиц.
Глава 6
Довольно сложно описать беспорядок при помощи порядка, инструментом которого является слово, тем более его понять. Ведь сущность, в которой я оказался, была действительно сложна в понимании. Причём она бушевала, закручивая всё в ней находящееся и саму себя в немыслимые вихри. А отсутствие плоти всё же лишало меня некоторого преимущества, чтобы сохранить здесь своё «я», так как разумом я мог хотя бы за неё зацепиться. Но не известно, что стало бы с моей телесной оболочкой, окажись она здесь. Ведь, если уж разум испытывает такое мощнейшее воздействие, разрушаясь и превращаясь в нечто, то, наверное, мою демоническую ипостась просто порвало бы в клочья. Сознание, и так уже расщеплённое, стало расплываться и таять, словно снежинка, имевшая неосторожность упасть на тёплую ладонь, и сохранить его, стало первоочередной и срочной задачей.
Мои мысли стали спонтанными, не связанными между собой, что говорило об исчезновении логики. Они скакали, как бешеные, устроив чехарду. Контролировать их становилось всё сложнее. А вот мысль о том, что я смогу здесь потеряться навсегда, без шансов на спасение со стороны, начинала одолевать и прочно закрепляться в сознании. Вместе с ней снова стала закрадываться паника. Она дезорганизовывала и превращала в безвольную куклу, теряющуюся в этом бескрайнем урагане спонтанных и, на первый взгляд, бессмысленных идей, эмоций, вместе с тем, каких-то реальностей и пространств и, наконец, материй, которые я смог явно ощутить. Эти ощущения вернули меня на короткий миг к целостности разума, будто чья-то рука заботливо поправила рассыпающийся песочный замок сознания. Вместе с этим прикосновением за короткий миг разум, уже практически впадая в забытье, осветился единственной мыслью – воля.
Мысль о ней помогла почувствовать душой её незаметное присутствие. Она подобно глотку воздуха для тонущего вырвала меня из этой сумасшедшей круговерти. Как необходимый для остановившегося сердца первый удар, заставляющий его биться, воля вернула способность к самостоятельному существованию. Именно она сохраняла мою сущность в этом беспорядочно бушующем пространстве и была той хрупкой соломинкой, за которую удалось ухватиться. Являясь неощутимой, но действительно не сокрушаемой силой, воля была остовом, на котором зиждился разум. Меня то расплющивало, как под прессом, то разрывало на множество частей, то сворачивало в одну крохотную песчинку этой бескрайней пустыни по имени Хаос, в котором всё менялось спонтанно и мгновенно. Только благодаря этому гибкому, но неимоверно выносливому и устойчивому каркасу я был невредим и оставался самим собой.
Почувствовав свою волю и зацепив мысли на ней, я успокоился и стал двигаться в размышлениях дальше. Пусть это было поначалу несуразно, но всё же мыслить получалось, а значит, разум оживал. С каждой мыслью получалось лучше и уже начал прослеживаться снова некий порядок, напоминающий логику, которая привела к цели моего присутствия в этом сумасшедшем столпе Сущего. А целью и был сам Хаос, пытающийся меня поглотить. Хотя он и не пытался, он просто поглощал.
Чтобы понять это лоно, в котором рождается Тьма, я всё-таки должен был стать его частью. Перестав сопротивляться этому бушующему урагану и держась за волю, как за спасательный круг, я был поглощен Хаосом, и завертелся снова вместе с ним в его безумной пляске. То, вращаясь, как волчок, то, замирая на месте, как одинокий лист на ветке дерева перед бурей, я в полной мере почувствовал силы, заключённые в этой мощнейшей сущности. Она была сокрушающей, но вместе с этим, что самое поразительное, и созидающей. Хаос творил материю из текущих в нем сил весьма виртуозно и ювелирно, заключая её в пространство времени. Основой созидательного процесса была всего лишь мысль. Чья-то мысль, заставляющая силы переплетаться и тем самым создавать первооснову для жизни. Материя зарождалась здесь, и в последствии, завершив свой жизненный цикл, умирала по велению чьей-то могучей и совершенной воли, вернувшись обратно в свое лоно. Наверное, воли этого самого Творца, о котором говорили мне братья. Именно его мысль была вложена в эту созидающую стихию.
Мысль Творца формировала Хаос, порождающий материю. Предположения Дыя верны – материя здесь существовала, и законы существования тоже имели место. Только закон всего один: рождаться и умирать, чтобы была жизнь. Началом жизни являлась материя, чьё имя – Тьма, в которой затем была сотворена другая материя – Свет. Его предназначение – рождаясь, отдаться всецело, без остатка, борьбе с Тьмой. В этой беспощадной схватке уже и появлялись вселенные со своими бесчисленными мирами. Но, прожив бесконечно долгие для заселяющих их существ жизни и неимоверно короткие для порождающего Хаоса, они умирали. Умирали вместе с Тьмой и Светом, из чьей плоти они состояли, завершая цикл жизни. И так до бесконечности, благодаря искуснейшему мастеру, имя которого Творец, создавшему совершенный механизм круга жизни, благодаря своей мысли.
И всё же, что заставляет материю быть, обретая плоть? Ведь силы, из которых она состояла, тоже как-то и откуда-то появлялись. Эта мысль не давала покоя. Разум хаотично, как и среда, в которой он находился, пытался найти ответ. Прыгал, скакал, пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь зацепку. Но всё тщетно. Снова при помощи воли я собрался, успокоился и, застыв на мгновение, сосредоточился на мысли о возникновении материи. Постарался представить, как происходит этот сакральный процесс… И вдруг, прогремел глас заставляющий вибрировать и трепетать, всё окружающее пространство. В нём заключалась настолько колоссальная сила, причём первичная, дающая начало всем остальным силам Сущего, рождающимся из Пустоты, что мой разум на миг парализовало от страха и преклонения перед его обладателем. Глас произнёс слово, несущее в себе смысл лишь одного – жизни.
Слово. Вот, что в конечном итоге заставляет материю быть. Его слово! Слово совершенного разума, создавшего все миры Сущего, находящегося под угрозой уничтожения существами, порожденными им самим. Это я почувствовал мгновенно, как только увидел вместе с осознанием процесса созидания стонущие от истязания миры, как тогда, в своем сне. Сквозь Хаос, на границе Тьмы и Света, предо мной предстала ошеломляющая своей неповторимой красотой паутина мириад миров. Они были разных, немыслимых цветов, которых за свою недолгую, как мне казалось, жизнь я ещё не видел. Как светящаяся гирлянда в кромешной тьме, она завораживала своим буйством красок, совершенством исполнения и бесконечностью. Каждый мир выглядел как светящаяся неповторимым цветом сфера, имеющая индивидуальный размер. Все они соединялись с другими сферами тончайшими нитями, по которым медленно плыл яркий, красно-оранжевый свет. Приглядевшись к нему, обнаружил, что это текла лава, и она являлась не только кровью Тьмы, как я подумал впервые в Пекле, а кровью Сущего. Она несла по всем мирам, как по сосудам, свою огненную суть, согревая и поддерживая в них жизнь. И от этого множества миров исходила боль. Прислушался к ней. Именно она, врываясь в Хаос, вызывала в нём волнующую материю бурю, которая неизменно, в конечном итоге, должна ввергнуть в пропасть уничтожения Тьму, Свет, всё Сущее. По этой боли, словно по следу, я потянулся к её источнику. Она исходила от каждого мира, но сильнее всего от того, чьё имя я уже знал – Мира Богов. В нём переплетались все нити этой вселенской паутины. Приглядевшись, попытался всмотреться в него, но у меня ничего не получилось. Как будто что-то закрывало истинную причину боли, но она явно изъедала мир изнутри, подобно паразиту, которого необходимо уничтожить.
Обессилев от тщетных попыток разглядеть очаг боли, я расслабился и попытался отдохнуть, пребывая в некоем забытьи. Меня неожиданно подхватила непонятно откуда взявшаяся волна и, пронеся через пространства Хаоса, выбросила на берег какой-то реки. На берегу этой безмятежно текущей чёрной глади лежал дракон, пристально и бесцеремонно всматривающийся в глубины моей сущности. От него веяло глубокой древностью, сопоставимой с возрастом самого Хаоса.
Его впечатляющее тело, всевозможно извиваясь и образуя кольца, создавало фигуру, сотворить которую мог только разум свободный от каких-либо стереотипов и ограничений. Вся эта оживотворённая скульптура раскинулась вдоль чёрной реки, излучающей тусклое свечение, падающее на драконью чешую. В центре каждой чешуйки зияло тёмное пятно, из которого исходили в разные стороны по кругу белые лучи, от чего создавалось впечатление, что застывшее в немыслимой позе существо переливается и пульсирует. Голова дракона неподвижно лежала на тёмной водной глади, мерно покачиваясь в такт её волнению. Глаза – словно наполнены этой рекой, а в их бесконечно-глубокой бездне светились яркие искры света, являющиеся зрачками и создающие иллюзию звёздного ночного неба. Взгляд, исходящий из этих очей пронизывал насквозь, тщательно осматривая каждый закоулок моего разума и души. Казалось: дракон был ювелиром, оценивающим драгоценный камень, пытаясь найти в нём изъяны. Он словно вывернул меня наизнанку и старался с нескрываемым любопытством вытряхнуть наружу, дабы затем неспешно рассмотреть. Эта экзекуция начинала порядком надоедать и, потеряв терпение, разгневанный я предпринял попытку рыкнуть на рассматривающего меня дракона, забыв, что издавать звуки нечем, так как голосовые связки вместе с телом остались в замке Князя. На удивление не только моё, но и дракона, судя по его колыхнувшемуся телу, рык получился, причём похожий на глас, который недавно заставил мою душу трепетать. Гладь реки сразу взволновалась, и по ней побежали высокие волны. Дракон приподнялся и поражённый происшедшим попытался меня успокоить:
– Тише, тише, Демон! Не сердись! Я пристально всматривался в тебя только из-за твоей сущности. Она не такая как все. Я её еле вижу, будто тебя нет, но всё же она имеет место быть. В отличие от других разумных представителей Сущего ты искренен, и даже не пытаешься скрывать своё истинное лицо.
– Зачем мне скрывать? – мысленно спросил я, словно заново открыл в себе способность разговаривать.
– Из страха говорить себе правду.
– Что тут страшного?
– Не знаю. Но, наблюдая за всеми существами, населяющими Сущее, я пришёл к выводу, что это для них самое сложное.
– Не думал об этом, – удивился я. – Кто ты?
– Я хранитель того, что вы называете Хаосом.
– А как ты его называешь?
– Никак не называю. В этом нет необходимости.
– Скажи мне, кто я и зачем родился? – спросил я в надежде, что это существо мне поможет.
– На этот вопрос, наверное, сможешь ответить только ты. Я знаю лишь, что пришёл ты из-за кромки Сущего, оттуда, где нет ничего. И судя по твоему гласу, всколыхнувшему реку Хаоса, ты сродни Создателю, который, как я предполагаю, также пришел из этого Ничто. Так что ищи ответ на свои вопросы у своего соплеменника, – ответил дракон и приблизился ко мне, как можно ближе, пытаясь всё-таки что-то во мне рассмотреть.
– Так значит, я слышал его глас! Он здесь? – с надеждой обратился я, закрываясь от его назойливого взгляда.
– Нет. Ты слышал эхо гласа, который заставил по его замыслу материю обретать плоть. Где он, знает только он сам.
– Что ты всё пытаешься во мне высмотреть? – спросил я, теряя терпение от назойливого и пристального взгляда дракона.
– Пытаюсь понять, зачем ты пришёл. Спасти Сущее от разрушения или его уничтожить.
– Да что вы все заладили! Разрушить, да разрушить! – раздражённо и как-то уже обессилев от этого замучившего меня вопроса, заявил я. – Не знаю я, зачем родился. И зачем мне вообще разрушать ваше Сущее?
– Этого я тоже не знаю, – с некой обреченностью ответил дракон. – Вообще, с началом возмущения Хаоса и, тем более, с твоим рождением, от которого он начал волноваться ещё сильнее, я всё больше чего-то не знаю. Меня это беспокоит. Об одном хочу тебя попросить, – осторожно и задумчиво произнёс он, – если сможешь, не убивай моего сына.
– Не понял! Какого сына? – спросил я изумленный просьбой дракона.
Я начал быстро перебирать в своей памяти всех, кого встретил за своё недолгое пребывание в Сущем и… вдруг, меня осенило, кто его сын, увидев схожесть моего собеседника с Князем Тьмы.
– С чего ты взял, что я убью его, ведь он мой брат? – спросил я, выходя из состояния растерянности.
– Я отчётливо и неоднократно наблюдал это в будущем, вглядываясь в воды реки времени. Он погряз в пороках. Алчность и ненасытность поглотили его безвозвратно, – со скорбью пояснил дракон. – Думаю из-за этого ты его и убьёшь, но если сможешь, – с надеждой в своих звёздных глазах обратился он ко мне, – сохрани ему жизнь.
Воцарилось молчание. Я был ошеломлён откровением дракона. Мы находились в непосредственной близости, поглощённые своими мыслями, и внимательно смотрели друг на друга. Один, с надеждой на понимание, ибо каким бы негодным не оказалось твоё чадо, всё равно ты будешь бороться за его существование, другой, в растерянности от такой просьбы.
– Возвращайся обратно, во Тьму! Он хочет уничтожить твою демоническую ипостась, – отворачиваясь, с ноткой обречённости нарушил молчание хранитель Хаоса.
– Я постараюсь его не убивать, – почему-то поняв боль дракона, ответил я.
– Спасибо тебе, Демон! Торопись! – обернулся он, и я увидел в его глазах благодарность.
В следующий миг я почувствовал мощнейший удар, и моя духовная сущность застонала. Видимо, давала о себе знать связь с телом, которое сейчас испытывало серьезную атаку. Сосредоточился… и, взглянув сквозь пространства, увидел в замке Тьмы огненный кокон, который вспыхнул ярким пламенем, отбивая нападение Чёрного Змея. Надо было срочно возвращаться!
– Я думаю, мы ещё увидимся! – сказал я и нырнул в реку Хаоса.
– Я знаю, что мы ещё увидимся, – вслед мне бросил дракон.
Сжавшись в мельчайшую частицу, я устремился к своему телу сквозь реку Хаоса, из которой брала своё начало Тьма, более не имевшая надо мной власти. На удивление я летел настолько быстро, что моё перемещение уже нельзя было назвать полётом. Скорее это был мгновенный прыжок, в конце которого я почувствовал свою демоническую ипостась и вместе с ней резкую боль, возвещавшую, что плоть цела, и в ней отныне заключена ещё большая мощь, приобретенная в Хаосе. Из меня вырвался душераздирающий крик, больше похожий на рычание. Я раскрыл крылья и, повернувшись, увидел летящего на меня со злобным оскалом Чёрного Змея…
Глава 7
Вокруг огненного кокона сидели все девять правителей Тьмы. Они пристально смотрели на него, замерев как статуи. Каждый из них, находясь в некоем трансе, внимательно следил за новорожденным братом, отправившимся в глубины Сущего для познания самого себя. В главном зале замка Тьмы воцарилось гробовое молчание, будто жизнь в одночасье покинула это помещение, уступив место вечному покою и тишине. Даже бесы, охранявшие вход, не шевелились и были похожи на каменные изваяния. И только лава, плавно текущая по желобам и окутавшая тело Демона, подавала признаки жизни своим движением и игрой цвета.
