Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4

– Так я ведь полностью в твоей власти, жених мой дорогой, – посмотрела на него Лала как-то особенно беззащитно. – Захочешь связать, я не смогу ничего сделать.

– Верёвка у меня коротковата, – посетовал Рун. – Наколдуй мне подлиннее, мне очень надо.

– Нет, – довольно буркнула Лала.

– Ну, значит во второй половине дня пойдём дальше, голубка моя, – ласковым голосом заявил он.

***

– Ох, притомился я что-то, – проговорил Рун, когда до вершины холма оставалось совсем чуть-чуть. – Ты, Лала, вообще не устаёшь от подъёмов?

– Нет, мой дорогой, ни капельки. Не важно, куда лететь, важно лишь как быстро, – поведала Лала, сияя личиком.

С тех пор, как они ушли от ладьи, минула пара суток с хвостиком. После случившегося тогда полудневного обнимательного отдыха Лала до сих пор была счастлива и полна сил, даже напевала своё «ла-ла-ла» временами. Пребывала в прекрасном приподнятом настроении, поднимая тем настроение и Руну. В какой-то момент к ним присоединился волк. Просто сопровождал, словно охраняя. Лалу это тоже очень радовало, Рун испытывал более сложные чувства. Всё равно сие чудо, когда дикий опасный зверь питает к вам симпатию. Вроде бы никакого волшебства визуально не происходит, животное и животное, которое можно принять и за собаку. Идёт себе, не изъясняется по-человечьи, не делает чего-то экстраординарного. Но, тем не менее, поразительно. Ведь знаешь же, что он дикий. Плюс, для изгоя всегда ценно, может самое ценное, когда кто-то хочет быть с ним. А ещё волк вроде как брат вследствие договора. И брат не номинально, сие не просто слова. Попадёшь в беду, обязательно поможет, лишь попроси, да и без просьб тоже, коли окажется поблизости. Всё это согревает душу, наполняет её чем-то… очень светлым. Трогает её потаённые струнки, пробуждая понимание, сколько хорошего есть в мире.

– Лала, а как высоко ты можешь взлететь? Можешь долететь до звёзд? – полюбопытствовал Рун.

– Что ты, заинька, нет конечно, – улыбнулась Лала. – Я и на высоту своего роста не могу воспарить. Когда ты рядом.

– Почему? – озадачился он. – Из-за юбки что ли?

– Из-за неё. У всего есть цена, милый. Платьице вообще накладывает много ограничений. Надо всегда следить, как садишься, как ножки держишь. Ну и летать в нём высоко нельзя, это неприлично и стыдно. Если мужчины есть поблизости. Зато оно вдохновляет кавалеров, они дарят тебе восхищённые взгляды, это приятно, это вдохновляет уже тебя саму. Чувствуешь себя женственной. Девушкой. Для высоких полётов нужна специальная одежда. Она тоже красивенькой может быть, но уже не настолько изящная, как платьица. Не так подчеркивает женственность. Феи не очень её любят. А когда что-то не любишь, трудно это наколдовать. Я, к примеру, пожалуй, и не сумею.

– Понятно. А будь у тебя всё же такая одежда, насколько высоко могла бы взлететь?

– Может до облаков и долетела бы. А то и чуточку повыше. На высоте, Рун, тяжело дышать, и холодно, и воздух хуже держит. До звёзд не долететь никак.

– До облаков тоже… здорово.

Они наконец достигли вершины.

– Ох, ноги устали, – пожаловался Рун. – Давай отдохнём, лебёдушка моя. О, а ведь мы дошли. До людей. Гляди.

Справа очень вдалеке на вершине другого холма виднелась небольшая крепость, а внизу впереди, в верстах двух, взору, как на ладони, открывался во всей красе, испещрённый крышами домиков симпатичный провинциальный городок. Далеко не все города каменные, не у всех не то что каменные дома, но и каменные стены. Вот и этот город был именно таков. Дерево для стен алхимики пропитывают какими-то мудрёными растворами, и оно не горит. Воняет сильно вблизи, дом из не него не построишь, задохнёшься там просто, а для нежилых построек вполне годится. К тому же оно не рассыхается, не привлекает насекомых, меньше гниёт. Несопоставимо быстрее возводится и дешевле обходится по сравнению с камнем или кирпичом. Некоторые порой приравнивают подобные поселения чуть ли не к деревням. Особенно грешат этим горделивые жители столицы, где масштабы застройки велики, а камень норма, тогда как дерево редкий атрибут бедняцких трущоб. Но это безусловно неверно. У деревни и города совершенно разное назначение и кардинально разный уровень защищённости. В принципе их можно отличить даже по составу жителей – в первой преимущественно крестьяне, они сеют и пашут, во втором всё больше мастеровые люди. Поэтому если видишь относительно крупный населённый пункт, вокруг которого нет обширных полей, можешь смело именовать сие городом. И всё же крепостные стены гораздо более наглядны для определения, что есть что. У деревень их не бывает, максимум, частокол из брёвен. А тут отчётливо различаются именно стены, да ещё и с башенками. И никаких полей – куда ни кинь взгляд, всё луга, луга, луга. Луга всегда нужны, скотину держат и в городах, и уж конечно без лошадей нигде не обойтись. Городки частые спутники удалённых форпостов – чтобы возвести крепость, нужен камень, нужны рабочие разных профессий, нужно их чем-то кормить, кем-то охранять. Иные простаки думают, сначала появляется крепость, а потом под её крылом, пользуясь бесплатной безопасностью от лихих людей, рядышком возникает и город. Но всё всегда ровно наоборот – сначала поселение, потом крепость, возводимая в течение десятилетий. Порой и столетий. И бесплатна для местной публики она только поначалу – пока поселение не окрепнет и не обзаведётся своими источниками дохода, гарнизон содержит лорд. А потом оно уже само начинает финансировать свою безопасность, ещё и налоги отчисляет. Само озабочено ремонтом крепости, если та ветшает. Лорды не дураки, они не любят тратить лишних денег. Они любят набивать сундуки златом. Знаковое отличие города от деревни – в нём всегда есть знать. И есть стража. Знатные люди в первую очередь воины, профессионалы в ратном ремесле, в гарнизоне всяко они будут, подвезут свои семьи, за оными подтянутся дворяне более низкого ранга, обслуживающий персонал – гувернёры, портные, лекари, писари, оруженосцы, секретари, управляющие, охрана, маги, и т.д., и т.п. И город оживёт. В нём появятся власти, деньги и уверенность в будущем. Да, на периферии опасно, крепость же возводится неспроста. И всё же она возводится неспроста и в обратном смысле – даже несколько дюжин воинов, защищённых каменными стенами, достаточно серьёзная военная сила. Особенно когда и из города способно быстро прибыть подкрепление. Против многотысячного чужеземного войска они не помогут, но таковое в глуши по сути невидаль. Лорды склонны воевать друг с дружкой, чаще всего с соседними лордствами. В конфликтах столь мелкого масштаба и отряд в три сотни мечей явившегося извне захватчика способен доставить много проблем. И вот тут маленькие крепости становятся хорошим подспорьем в обеспечении безопасности своих земель. Крепость силой трёх сотен бойцов взять проблематично, да и парой тысяч придётся попотеть. Охоту вторгаться они заметно отбивают. Ну и разбойнички стараются держаться от них подальше. Играют важную роль крепости и в торговле. Это всегда ключевые точки передвижения путников и торговых караванов, гарантирующие отдых и пополнение припасов безо всякого риска подвергнутся нападению.

Лала с интересом всматривалась вдаль. Рун постелил ей куртку и сел, переводя дух. Сел около него и волк. Вскоре и Лала тоже опустилась рядом, прижалась, вздохнула печально сквозь улыбку.

– Ну вот, – тихо молвила она. – Вроде бы и устала по лесам летать, а грустно. Наше путешествие было словно длинное-длинное дивное свидание. Когда мы были только вдвоём. Романтично очень было. И чудесно. Не повторится это боле. Чтобы так долго. И озеро. Столько всего у нас уже было, Рун.

– Ага, – кивнул он. – Ты не переживай, Лала, это точно не конец нашего пути, побродить ещё придётся. Нам нужен лорд, тут его нет. Но так долго мы уже не пробудем в лесу, тут ты права. Осень наступит, холодно станет. Сыро. Да и я надеюсь всё же за пару-тройку недель до лорда добраться. Может нам в крепость пойти, попросить рыцарей, чтобы тебя сопроводили к лорду? Довезут быстро, через неделю поди уж и будем у него.

– И зачем я тогда делала себя незначимой, любимый? – удивилась Лала. – Придётся отменять в таком случае. Не сможем обниматься ночью. И днём средь рыцарей ты застесняешься, уж я-то знаю. Может и обнимешь через силу. Но разве это то… что нужно фее? Мне нужно нежно, а не через силу.

– Всё равно когда-то расставаться, – смиренно посетовал Рун.

– Ну, это время ещё не пришло, жених мой славный, – улыбнулась Лала. – И мы хотели в обитель магов наведаться.

– Лорд привезёт тебе местных магов, каких хочешь. Или тебя к ним свозит.

– Если мы сами сходим, пока я незначима, сможем обниматься хоть в обители, – возразила Лала. – Тебе надоело меня обнимать, Рун?

Её голосок зазвучал огорчёнными нотками.

– Неужто мало магии для этаких вопросов? – усмехнулся он.

– Ну… голова-то кружится немножко, – снова повеселела Лала.

– Немножко? Значит маловато. Хотелось бы, чтоб с ножек падала.

– Коли стояла бы, может бы и упала, – рассмеялась она.

– Я рад, – буркнул Рун довольно.

– Милый, мне надо тебе кое-что рассказать. Про чары незначимости, – Лала провела ладошкой по его шевелюре, глядя на него ласково.

– Я весь внимание, родная.

– Это сложные чары. У них есть условия. Первое: нельзя обращать на меня внимание тех, для кого я незначима. Если ты покажешь кому-то на меня, скажешь «вот она» или что-то подобное, этот человек тут же осознает моё присутствие. Насовсем. И если я сама обращусь к кому-либо, он тоже сразу осознает меня. Ты можешь говорить обо мне без указаний, что я прямо тут, например, «фея», «Лала», «моя девушка».

– Вот это мне очень нравится, – порадовался Рун третьему варианту.

– Я твоя, мы клятвы принесли друг дружке, – улыбнулась Лала. – А ты мой, между прочим. Не заглядывайся на других девушек.

Она погрозила ему пальчиком.

– Не буду, – пообещал он весело.

– Хорошо. Можешь говорить обо мне, даже подразумевая, что я рядом, но указывать на меня нельзя, и отсылать ко мне тоже, например, просить передать мне какую-нибудь вещь. Иначе осознают. Когда меня осознают три человека, чары рассеются. Полностью.

– Я понял, – кивнул Рун.

– И второе. Нам нельзя отдаляться друг от дружки более чем на тридцать шагов, – продолжила Лала. – Я словно для всех в твоей тени нахожусь. И потому незначима, внимание людей с меня переходит на тебя. Но с более тридцати шагов тень исчезает. Правда, стоит лишь вернуться на расстояние тридцати шагов, как она снова восстанавливается. И если кто-то видел меня, пока я не в тени, это не рассеивает чары.

– Понятно, – Рун призадумался. – Тридцать шагов… Не так и много. Слегка неудобно может быть. В отличие от фей, у человека бывают нужды, когда ему требуется уединяться. Но в принципе достаточно. Слава богу, что не три. А шаги твои или мои? У меня пошире шаг будет.

– Не знаю, котик. Наверное мои.

– Я накрепко запомню это, Лала, – дал слово Рун.

– Спасибо, мой храбрый лев.

Он чуть сильнее прижал её к себе. Она разулыбалась счастливо.

– Приятно. Тепло. Что ждёт нас там?

– Да ничего, малышка, не переживай. Траты денег, и всё, – заверил Рун. – Благо они есть, в достатке. Пойдём на постоялый двор. Снимем комнату на денёк. Отдохнём, поедим нормальной еды, купим припасов в дорогу. Расспросим, где лорд, где обитель магов. Она здесь точно где-то есть. И завтра снова в путь. Просто теперь не по таким диким местам, как мы шли. Деревни могут попадаться. А раз ты незначима, можно и по дороге идти, а не по лесу. Наверняка тут есть дороги. К городам они завсегда есть. По дороге сподручнее будет.

– Давай, Рун, наподольше остановимся. Устала быть в пути, – попросила Лала ласково.

– Конечно. Прости, я по себе сужу, – повинился он. – Тебе наверное трудно так долго быть в лесу. Тогда три дня. А если всё ещё не отдохнёшь, то и надольше.

– Спасибо, любимый, – Лала вздохнула, сияя. – Кажется, скоро дождик будет. Тучки собираются.

– Ага. Но нам же он не страшен. Когда такое очаровательное укрытие со мною рядом.

– Укрытие боится гроз, заинька. Тучки-то тёмные. Вдруг начнётся гроза.

– Тогда обниму тебя, и буду держать, пока грохочет. Чтоб не боялась, – усмехнулся Рун.

– Хорошо, – произнесла Лала довольно. – Ой, Рун, там кто-то ходит. Ребёнок как будто. Махонький. Один. По лугу.

– Рун присмотрелся.

– Мальчик. Лет семи. Глянь, как наш серый друг за ним следит пристально.

Лала обернулась на волка и тут же торопливо схватила его за загривок.

– Ты что, дружок?!!! А-я-яй! Разве можно на деток охотиться?!

Волк прижал уши виновато, опустил хвост между ног. Лала погладила его.

– Пора тебе домой, к своей стае, мой славный. Дальше тебе с нами нельзя. Там люди. Спасибо, что составил нам компанию. Нам было очень приятно.

– Да, очень, – подтвердил Рун искренне. – Прощай, брат.

Лала подвинулась к волку, обняла его. Встала. Рун поднялся тоже, погладил зверя. Тот лизнул его ладонь.

– Пойдём, Рун, если ты уже отдохнул, – сказала Лала. – Узнаем, почему ребёнок тут один. Домой проводим.

– Пойдём. Я в порядке, – Рун взял её за руку.

– Не охоться на деток, – наказала Лала на прощанье волку.

Зверь отчётливо кивнул, явно осознанно, затем преклонил голову пред ней, словно в поклоне, и посеменил восвояси.

До мальчика им пришлось проделать где-то с пол версты. Пока они шли, он деловито перемещался по лугу, явно что-то ища в невысокой траве, ещё издали заметил их приближение и периодически поглядывал, не прерывая своего занятия. Остановился лишь когда они были уже шагах в двадцати. Лет шести-семи, плохонькая одежонка, босоногий, светловолосый, сероглазый. Слегка чумазый. Воззрился на Руна, затем бросил взгляд на Лалу, затем снова обратил взор к Руну.

– Котик, ты видел? Он на меня посмотрел, – поразилась Лала.

– Думаешь, он тебя осознаёт? – озаботился Рун.

– Навряд ли. Иначе бы как-то отреагировал на то, что я фея, – поделилась соображением Лала. – Но он точно посмотрел прямо на меня. Это странно. Люди с ладьи на меня вообще никак не реагировали. Словно я пустота. Какой милый ребёнок. Неухоженный немножко. Обнять бы его, он бы чистеньким стал. А нельзя. Как грустно.

– Ты чего тут один? – обратился Рун к мальчугану приветливым тоном. – А если волки?

– Я их не боюсь, – спокойно ответствовал малыш.

– Думаешь, волкам есть разница, боишься ты их или нет? – попытался вразумить его Рун. – Трусливый или бесстрашный ты для них одинаково вкусный. Давай я тебя провожу к городу. Пойдём с на… со мной.

– Нет, не надо, – вежливо но уверенно отказался мальчик.

– Что ты тут делаешь? Играешь?

– Нет. Я ищу волшебный цветок, – сообщил малыш голоском, исполненным веры в добрые чудеса.

– Ох, Рун, он так сказал… у меня аж сердечко заболело, – произнесла Лала взволнованно. – Что-то тут важное происходит. Расспроси его пожалуйста поподробней, что это за цветок и зачем он ему.

– Что за цветок? – полюбопытствовал Рун.

– Это цветок четырёх магических стихий, – охотно принялся объяснять мальчуган. – Он может исполнить одно заветное желание. У него четыре лепесточка. Каждый своего цвета: белый, жёлтый, голубой и чёрный. Белый исцеляет, жёлтый даёт злато, голубой наделяет удачей, чёрный наказывает врагов. Нужно оторвать один из лепесточков и загадать желание, только какое лепесточку этого цвета подстать, иначе не исполнится, и цветок зря пропадёт.

– Понятно, – кивнул Рун. – А зачем он тебе? Злата хочешь?

– Хочу исцелить маму, – просто ответил мальчик. – Болеет шибко. Скоро помрёт. Думают, на днях. Не встаёт уже совсем.

Наступила тишина. Рун молчал, слегка растерявшись. Много разного отдалось эхом в сердце. Сам когда-то потерял дедушку. Почитай что отца. Столько тягостных минут пережил тогда. Но он хотя бы был постарше. А ещё сиротство сулит лихую долю. Жизнь плебея итак не сахар. Без матери же вполне способна стать и горькой. И опять же дедушка умер неожиданно. Каково это, ждать смерти близкого человека днями и неделями, и понимать своё бессилие, Рун и представить не мог.

– А кто тебе рассказал про этот цветок? – аккуратно осведомился он наконец.

– Один ведун очень знающий. Который маму лечил, – молвил малыш со значением. – Прямо тут его находили. На этом лужку. Только давно очень. В стародавние времена. Отыскать трудно. Почти невозможно. Но иногда он появляется, это известно. Если очень стараться, может и найдёшь.

Рун вздохнул. Обернулся к Лале.

– А ты слёзки льёшь, – проговорил он мягко, видя её мокрые глаза. – Эх, Лала, вот зачем ведун пацану наврал? Разве можно так издеваться над бедой? Отродясь я не слыхивал про такие цветы. Дед мой знал бы наверняка, будь они в наших краях. Да все бы знали. Все бы только и искали их. И я бы искал. Никто не ищет, потому что их нет, я уверен.

– Ты неправ, мой хороший. Этот ведун очень мудрый человек, – грустно возразила Лала. – Он это сделал из добрых побуждений, чтобы отвлечь дитя от скорбных переживаний, дать надежду вместо отчаянья.

– Ну, может быть, – с сомнением пожал плечами Рун. – По мне так это довольно жестоко. Что делать будем? Он не хочет с нами идти.

– Рун, ты понимаешь, что происходит? – посмотрела на него Лала как-то странно, в смеси печали и воодушевления.

– Нет. А что?

– Невинная чистая душа, имеющая замечательное заветное желание, повстречала фею. Это не случайность. Феи вот для этого, Рун, вот для такого предназначены, – произнесла она растроганно. По её щёчкам так и продолжали катиться слёзы. – Это мечта каждой феи, найти кого-то подобного и помочь, исполнить желание. Я, Рун, могу это исполнить. Я сие остро и отчётливо чувствую. Могу наколдовать такой цветок. Правда у него будет лишь один исполняющий желания лепесток – белый. Остальные обманные.

– Сможешь исцелить его мать? – удивился Рун.

– Я нет. А цветочек да. Ежели белый лепесточек оторвать и загадать правильное желание. Я могу только цветок наколдовать, Рун. Я могу исполнить мечу. Его мечта найти заветный цветок.

– Обнять тебя, моя красавица, чтобы легче колдовать было? – предложил Рун по-доброму.

– Для колдовства это совсем необязательно. Я итак смогу. Я чувствую, – ответила Лала с теплотой. – Но ты можешь просто меня обнять, Рун. Мне будет очень приятно.

Он тут же прижал её к себе.

– Кудесница моя ненаглядная.

Лала разулыбалась сквозь слёзы.

– Тебе придётся держать меня, Рун, пока я колдую, а то я теперь упаду.

– Значит буду держать, – тоже улыбнулся он.

Лала смотрела на него приязненно и ласково. Смотрела, смотрела, и вдруг взмахнула ручкой, вся озарившись синим светом.

– Да свершится чудо, – тихо изрекла она.

Синий свет погас. В наступившей тишине стал отчётливо слышен выводящий где-то поблизости беззаботные трели кузнечик. Зеленела травка, птичка с весёлым чириканьем полетела в вышине. Ветерок забавлялся золотистыми волосами Лалы, чуть покачивая их. А она стояла и молчала, задумчивая, сияя мокрым личиком.

– Получилось? – осторожно спросил Рун.

– Да, котик. Неподалёку от нас. Появился, – Лала указала пальчиком ему за спину.

Он чуть развернулся, продолжая держать её, повернул голову насколько мог, пригляделся.

– Ага, вроде вижу.

– Теперь, Рун, тебе нужно вспомнить все свои таланты великого врунишки и сказать малышу про цветок так, чтобы он не засомневался в случайности происходящего, в том, что ты совсем не имеешь ни к чему отношения.

– Я великий врунишка? – рассмеялся Рун.

– Ага. Странно конечно. Для кавалера феи. Что делать, такого себе нашла.

– Ну ладно. Тогда придётся тебя отпустить. Присядь пока на травку, Лала.

– Хорошо.

Он помог ей усесться. Обернулся к мальчику. Тот уже снова был занят поисками, отдалившись шагов на десять.

– Эй, парень, – крикнул ему Рун спокойным совершенно непринуждённым голосом. – Смотри. Вот цветок, вроде прям как ты описывал. Это разве не он?

Мальчик живо заинтересовался, воззрился в указанном направлении, побежал, взволнованный. Остановился у цветка, замерев, не то дивясь, не то не решаясь сорвать. Но вот аккуратно оторвал у основания и подбежал к Руну, сияя физиономией почище Лалы после обнимательной ночечки. Абсолютное бесконечное неудержимое счастье – вот что отражалось в его глазёнках и в его улыбке от уха до уха.

– Спасибо, дяденька! – воскликнул он. – Непонятно! Я там искал. Как так?!

– Глаз замылен просто, – объяснил Рун. – Так бывает, когда что-то долго высматриваешь, потом уж и не видишь, даже когда прямо на виду. Охотники это все хорошо знают. А на свежий взгляд сразу и видно.

Улыбка на лице мальчонки вдруг угасла.

– Наверное это ваш цветочек, дяденька. Вы нашли, – он протянул растение Руну.

– Нет, он твой, – с сожалением отказался Рун после непродолжительной паузы, словно раздумывал, брать или не брать. – Я же не знал про него, пока от тебя не услышал. Значит без тебя не нашёл бы. Не стал бы искать. Мало ли цветов растёт. Хотелось бы конечно взять. Но по совести он твой. Может, я ещё найду. Раз есть один, глядишь, и второй обнаружится.

– Тогда до свидания. Побегу к маме.

– Погоди, – притормозил его Рун. – Послушай меня внимательно. Пока не вылечишь маму, никому не рассказывай, что нашёл цветок. Никому не показывай, никому не хвастай. Могут отобрать. И тогда не спасёшь маму. Даже друзьям ни слова. Молча к маме, вылечи, потом можешь всем говорить. Понял?

– Ага, я понял, – заверил мальчик, став серьёзным.

– Проводить тебя?

– Нет, не надо, я побегу. Я быстро бегаю.

– Только не мчись сломя голову. Поаккуратнее, – посоветовал Рун. – А то вдруг упадёшь и повредишь цветок.

– Я понял. Спасибо. До свидания.

Мальчуган снова засиял, глазёнки заблестели. Он развернулся и побежал в сторону города, сверкая босыми пяточками. Рун подошёл к Лале, сел рядом, прижал её к себе. Она счастливо и растроганно улыбалась.

– Надеюсь, будет осторожен. Могут отобрать запросто, ежели покажет кому, – посетовал Рун. – Мне дедушка рассказывал. Когда он был лет десяти, шёл как-то после ливня по дороге с ярмарки и увидел в грязи что-то. Подобрал, а это кошель. Он открыл, а там злато, злато, монет золотых не счесть. Пока он дивился, с отвисшим ртом, какой-то дворянин мимо проходил, заглянул ему через плечо в кошель, тут же вырвал из рук, оттолкнул деда с силой, и ушёл. Вот так мой дедушка целых несколько секунд был баснословно богат.

– Жестокий у вас мир, – вздохнула Лала сквозь улыбку. – Но сейчас всё будет хорошо, я уверена. Ты хоть понимаешь, Рун, что произошло? Это большое чудо. Очень большое. Такие случаи становятся сказками, сохраняясь на века в памяти людской. Жаль, никто не узнает, что это фея ручку приложила. Иначе бы ещё значимей история для людей была, ведь встреча с феей для вас сама по себе чудо. И мне было бы приятнее. Но ничего.

– Много магии потратила? – участливо осведомился Рун.

– Как ни странно, нет. Совсем мало.

– Ты прямо вся озарилась, когда колдовала. Я такого ещё не видел.

– Большое чудо. Большое вдохновение. Поэтому.

– Понятно. А что тут главное чудо? Цветок магический или исцеление?

– Осуществление мечты светлой. Вот что, – пояснила Лала. – Но и исцеление тоже. Оно, правда, ещё не произошло, но скоро свершится. Я не фея исцеления, да и будь я ей… чем ближе смерть и чем непонятнее причина, тем сложнее вылечить. Одно дело, когда рана на теле, и совсем другое, когда неизвестно что. Мало кто способен на такое даже у нас, даже самые могучие феи исцеления. Я теперь буду немножко… знаменита в нашем мире. После того, как вернусь и поведаю дома о сегодняшнем волшебстве.

– Пора идти, Лала, а то покапывать начинает. Как бы действительно гроза не случилась, – озаботился Рун.

– Пойдём, мой зайка. Только придержи меня немножко.

Рун помог ей подняться.

– И снова ты меня удивил, милый, – призналась Лала. – Снова был безупречен во лжи. Вот нигде нисколечко неестественности, фальши или неискренности. Ну как так?! Это довольно странный талант для того, кто дорог сердечку феи.

– Тебя это расстраивает? – осторожно поинтересовался Рун.

– Нет, я же тебя люблю. Кода любишь, иначе глядишь на всё. Но чуточку пугает.

– Почему? Тебе ведь я не вру.

– А вдруг ты мне и сейчас говоришь неправду? Я же не узнаю.

– Я тебе не могу врать, Лала.

– Но вдруг и это неправда. Как мне узнать?

– По магии, – пожал он плечами. – По магии ты всегда хорошо обо мне судишь. Я ведь тебя тоже люблю, о чём легко догадаться по тому, что её много. И зачем же мне обижать тебя при этом? И вообще, любовь ценна близостью, а близость это честность, когда можно делиться всем-всем, что на душе. Иначе какой в ней смысл?

– Ну да, действительно, – Лала посмотрела на него нежно и чуть иронично. – Кстати, ты не будешь меня штрафовать? Если да, я всё равно не жалею ни о чём. Я правильно поступила.