Поцелуй феи. Книга1. Часть 3

– Здорово, правда же, милый!? – излучая счастье, поделилась с ним радостным настроением Лала.

– Ага. Страх как! – только и смог ответить он.

– Чтож, если вы готовы, нас ждёт путешествие. Отправляемся в гнездовище. По пути покажу вам разные красивые места, – добродушно пообещала Ринни. – Готовы?

– Я готова, – отозвалась Лала с энтузиазмом.

– Вроде да, – пожал плечами Рун.

– Тогда в путь.

Ринни взялась за свою рыбу, подождала, пока гости сделают то же, и первая стартовала. Её рыба стала медленно набирать ход, постепенно разгоняясь, рыбы Руна и Лалы, чуть отстав, держались следом. Рыбы плыли невысоко над дном, всё более и всё глубже удаляясь от берега, под ними мелькали причудливые донные ландшафты – то густые заросли травянистых водорослей в локоть высотой, то камни, покрытые колючими кактусоподобными образованиями, то обширные поля из низеньких, буквально с ноготок, водорослей, то каменистые пустыри, то песчаные прогалинки, испещрённые норками, откуда высовывались странные длинные черви, то скопления ракушек. И повсюду вокруг виднелась живность – испуганно разлетались стайки рыб, диковинные уродливые крупные рыбины пускались наутёк, возились средь водорослей большие раки и мелкие крабики, неторопливо вышагивали по дну непонятные шарики на длинных ножках, плавали желеобразные сгустки, иногда излучающие свет. Совершенно другой неизведанный мир мчался мимо них, вызывая бесконечное изумление, а далеко вверху, всё отдаляясь, уже став во много раз выше самых высоких деревьев, над ними голубела широкая, почти как небесный свод, сверкающая плёнка водной поверхности. Один раз они вдруг поплыли через разлом меж скалами, отвесные стены вздымались справа и слева в нескольких шагах, точно горы, и обе были усеяны, словно живым ковром, глазастенькими корявыми созданьями, с интересом таращащимися на проплывающих рыбьих наездников. Стены окончились, и после них взору открылась пузырьковая пустошь – множество тоненьких струек пузырей поднимались со дна, подобно серебряным нитям. Всё это, всё наблюдаемое вокруг с самого начала пути, было так красиво, так необычно, радовало глаз и душу, очаровывало, завораживало таинственностью, и ко всем этим чувствам добавлялась радость ощущений от быстрой езды. Не даром и у Руна, и у Лалы всю поездку не сходили с лиц счастливые восторженные улыбки.

Миновав пузырьковую пустошь рыбы стали замедляться, а впереди показалась возвышающаяся над дном большая подводная скала. Рыбы обогнули её, завернули, и тут пред очами удивлённых Лалы и Руна предстало ещё одно небывалое зрелище. За скалой лежало ровное обширное песчаное плато, прямо таки переполненное живыми существами, прежде всего конечно русалками, которых виднелась может сотня, может две – неимоверное количество, целая толпа. Но кроме них тут был много кто ещё. Русалки находились преимущественно у дна, а над ними плавали стайки мелких разноцветных рыб, крупные рыбы, светящиеся шаровидные сгустки. Просто изобилие всякой живности. Скала с этой стороны тускло светилась, причиной чему, кажется, были так же живые твари, покрывающие её. Лишь рыбьи наездники появились, все русалки разом повернулись к ним, застыв в ожидании. Плато превратилось в безбрежность сияющих воодушевлением лиц и искрящихся любопытством глаз. Руну стало сильно не по себе. Это чем-то напоминало первый день Лалы в деревне, когда он выводил её к людям. Правда там толпа была не в пример больше, зато сейчас она состояла из полураздетых хвостатых дев, ввергая необычностью сей картины в оторопь. Ездовые рыбы, совсем сбавив ход, достигли первых рядов русалок и остановились.

– Ну вот мы и в гнездовище, – тоном гостеприимной хозяйки сообщила Ринни. – Поблагодарите своих рыб, погладьте по бочку.

Она первой приласкала свою рыбу, показывая, как это следует делать. Рун с Лалой повторили за ней.

– Спасибо, добрая рыбка, – с теплотой сказала Лала, улыбаясь.

– Спасибо, друг, – сконфуженно проговорил Рун, видя подле себя всё новых и новых русалок, собирающихся вокруг на расстоянии пары шагов, с лучащимися приветливостью и неуёмным интересом личиками.

Все три ездовые рыбы стронулись с места, неторопливо поплыв вверх в разные стороны.

– Здравствуй, Рун! Здравствуй, Лала! – зазвучали многочисленные исполненные приязнью девичьи и женские голоски.

– Здравствуйте, – сдержанно кивнул Рун, совсем стушевавшись.

– Здравствуйте, милые барышни! – радушно произнесла Лала.

Рун подошёл к ней, с мыслью взяться за руки. Хотелось поддержать её, так показав, что он защитник ей среди толпы, дать ей опору, да и чего греха таить, чувствовал, что и ему тоже нужна её поддержка, тем более, она девица, и русалки девицы, это её стихия, нечто близкое ей. Тогда как ему страх как неловко. Даже немного надеялся стать менее видимым. Когда ты рядом с феей, обычно на неё устремлены все взгляды, а тебя словно и нет. Лала обернулась к нему, и тут же припорхнула вплотную, опустившись на ножки. Замерла, глядя с невинной надеждой и ожиданьем трепетным. Рун смутился ещё сильнее. Стоял в нерешительности, не зная, как поступить.

– Ты обещал, Рун, – прошептала Лала ласково с капелькой укора.

Рун тоже вспомнил, что обещал. Правда пред войском, а не перед толпой дев. Оказывается, пред девами гораздо стыднее. Но куда деваться. Прижал её к себе. Она сразу словно расцвела, ослепительно озарившись счастьем. Со стороны русалок послышались во множестве тихие растроганные возгласы.

– Соскучилась, – поведала Лала нежно.

– Вгоняешь меня в краску, – буркнул он с юмором, деланно журя её.

– Твоим щёчкам очень идёт алый цвет, суженый мой, – иронично проронила Лала.

Рун вдруг осознал, что она ничуть не напряжена. Перед толпой людей переживала страшно, перед русалками волнения нет вообще нисколько. Стоит, довольная, сияя, и всё. Словно вокруг никого.

– Ты что, совсем не боишься? – шепнул он вопросительным тоном.

– Нет, – умиротворённо подтвердила Лала. – Русалочки хорошие. Ты тоже не бойся их, Рун. Они добрые и безобидные. Никто нам здесь не причинит вреда.

Она постояла ещё пару мгновений, вздохнула и нехотя отстранилась.

– Ну, идите знакомьтесь со всеми, – благодушно обратилась к гостям Ринни. – Мы здороваемся, задевая друг друга кончиками хвостов. Дотроньтесь до хвоста, если вам его подставили, так и поздороваетесь.

Лала взяла Руна за руку и повела прямо в толпу. Русалок была тьма. Все улыбались, радовались, некоторые от избытка эмоций начинали словно вытанцовывать, например, двигались по чуть-чуть ритмично вверх-вниз, или качали плечиками и шеей, или покачивали всем телом. Кто-то подставлял хвост, кто-то протягивал руки, Лала прикасалась к хвостам и рукам, говорила всем доброжелательно «Здравствуйте, я Лала». Ей отвечали с восторгом, одаривая комплиментами, хвалили внешность, восхищались нарядом, ни одна русалка не открывала рта, но их голоса было отлично слышно, многие переговаривались меж собой, увлечённо делясь впечатлениями. С Руном русалки тоже выказывали искреннее желание поздороваться. Поначалу он проявлял нерешительность, с мыслью, кто есть он, и кто фея, но и грубияном выглядеть не хотелось, насмелился дотрагиваться до подставляемых ему хвостов и изящных дамских ручек, слушая тёплые приветствия и много лестных комментариев о себе, с превалированием слов «милый» и «симпатичный». Русальи девицы отличались от девиц в деревне, пожалуй, гораздо большей непосредственностью. Они совсем не скрывали своих чувств, демонстрируя те в полной мере на личиках. Некоторые откровенно строили глазки. Вот уж когда Рун до конца понял, что это значит. Перепутать было невозможно. Так и буравят очами с игривым интересом, словно сообщая взором «ты мне очень нравишься, давай дружить, погляди какая я очаровательная и славная». Для изгоя, которого девицы всегда не удостаивали и взгляда, подобная дружелюбность странна, озадачивает, сбивает с толку. Возникает полное ощущение сюрреализма. Кроме того, теперь Рун столкнулся с обратной стороной медали свойств своего сердца отражать чужое отношение к себе. Обычно-то отражал равнодушие – к нему люди безразличны, и он к ним. А тут почувствовал, столь выраженная приязнь пробуждает что-то. Что-то светлое. Русалочки кажутся хорошими, кого жалко обидеть, хочется ответить приветливостью на приветливость, хочется дать им то, чего они хотят, дабы не расстраивать. Но это ложный путь. Все не могут стать друзьями – если дороги все, то как бы и никто. Ещё и Лала огорчится, начни обращать на других дев внимание. А огорчать её – последнее, чего он желает. Тем не менее, в самом дружелюбии окружающих ничего плохого нет, наоборот, оно дарит душе комфорт. Благодаря оному, Рун быстро полностью успокоился, и это позволило ему начать замечать гораздо больше всего вокруг. Видеть больше деталей. Русалки, подобно людям, сильно различались внешностью – цветом волос, цветом глаз, физиономическими чертами, формой хвостов, ростом, формами тела. Среди них совсем не было старых или пожилых, возрастной максимум ограничивался годами тридцатью. Очень непривычно контрастировал с сухопутной реальностью всеобщий минимум одежды – полосочка ткани на груди, и всё. Это весьма добавляло живописности происходящему, однако и пробуждало некоторое смущение – вроде бы и откровенно неприличного ничего нет, но всё же странно лицезреть демонстрируемые без стеснения гибкие талии, плоские животики, узкие плечики – девичью стать почти во всей красе. У людей так не принято. Благо, у русалок хвост почитай половина тела, и он не взывает никаких ассоциаций с человеческими приличиями, и у человека никак не ассоциируется с дамами. Это заметно сглаживает ощущение неловкости. Подле русалок часто находились какие-либо существа, явно питомцы – у кого-то махонькая цветная рыбка, у кого-то пучеглазая рыбина с собаку размером, у кого-то на плече посиживает крабик, у кого-то небывало крупная улитка с кулак величиной. На дне там и сям виделись разбросанные неравномерно рукотворные сооружения, похожие на круглые клумбы из водорослей, огороженные камнями, в некоторых из клумб тоже сидела живность, от рыб до совершенно невообразимых существ, миру людей незнакомых. Часть живности излучала свет или имела светящиеся участки тела, а ещё рядом была скала, сплошь усеянная святящимися созданиями, помогая улучшить освещение, которое иначе пожалуй было бы сумрачным, так как солнечные лучи пробивались до дна через толщу воды ослабленными. В общем, сие место не город конечно, и не деревня, но и в нём наблюдаются определённые обустроенность и уют. Удивительно и необычно это всё.

Вскоре Руну и Лале посчастливилось увидеть и ещё кое-что удивительное. Русалок-мужчин и русалочек-девочек. У людей про русалок есть сказки, есть картинки и картины, однако на мужчин ни там ни там нет и намёка, Рун никогда не задумывался, бывают они или нет. И вот сейчас пред ним предстала целая группка особей эдак с дюжину. Преимущественно широкоплечие здоровяки, прямо атлеты, но кое-кто и довольно щуплый. Хвост как будто меньше в пропорциях, чем у дам, в сравнении с размерами верхней части тела. Они были более сдержаны, чем их соплеменницы, тоже вполне дружелюбны, но не столь безудержно, зато в глазах наблюдалось осмысленное стремление к сопоставлению, оглядели Лалу с ног до головы, заинтересовались её платьем, с сомнением поглазели на ножки. Но, в общем, явно были впечатлены её красотой. Руна тоже осмотрели с придирчивым любопытством, и кажется удовлетворились своим превосходством. Подле мужчин находился целый выводок детей всех возрастов, от подростков до младенцев. Дети у русалок, безусловно, запредельно умилительны. Весёлые, улыбчивые, подвижные, глазки горят изумлённой радостью. Вот уж рядом с кем Лала задержалась, остановившись.

– Здравствуйте, мои хорошие! – просияла она.

– Здравствуйте, – раздался в ответ нестройный хор голосков.

– А ты правда фея? – подплыла к ней вплотную девочка лет пяти.

– Да, – приветливо кивнула ей Лала.

– А ты можешь превратить меня в раковинку? – попросила девочка.

– Ты хочешь быть раковинкой? – разулыбалась Лала. – А почему?

– Чтобы прятаться в раковинке, – объяснила девочка.

– Любишь прятаться?

– Хочу такое гнёздышко, – сообщила малышка.

– Нет, славная моя, я не могу тебя превратить в раковинку, – по-доброму сказала Лала. – Но я могу кое-что другое. Гляди!

Она взмахнула ручкой, осветившейся синим светом, и сейчас же у всех деток каждая чешуйка на хвосте стала красочно переливаться всеми цветами радуги. Взрослые русалки-дамы вокруг дружно заахали, русалки-мужчины обрели на лицах восхищённую оторопь, ну а детки впали в полный восторг, принялись крутиться на месте, рассматривая себя и друг дружку, прикасались к чешуйкам, смеясь. Лала взмахнула ручкой ещё раз. Отовсюду на плато из дна пошли струйки пузырьков, как на пузырьковой пустоши, только здесь пузырьки были крупными цветными светящимся. Иногда какой-нибудь пузырёк вдруг останавливался на месте недалеко от дна, переставая всплывать, начинал надуваться, впитывая в себя следующие за ним пузырьки, постепенно принимал форму и расцветку зверюшки или птицы, так что казался настоящим существом, и через какое-то время лопался, издавая громкий приятный мелодичный звук. Русалки так и застыли, словно заворожённые. Лала взмахнула ручкой снова, и песок вокруг засверкал, будто состоял из драгоценных камней, сделав всё плато празднично освещённым. Про гостей тут же все надолго забыли. Русалки плавали рядом с дном, любуясь на песок, трогали его, подплывали к пузырям с изображениями, разглядывая их, слушая звуки их лопанья. Лала воспользовалась моментом, прижалась к Руну, довольная. Он тоже дивился на всё с открытым ртом. Лала вздохнула умиротворённо.

– Красиво очень, – шепнул он с чувством.

– Надеюсь, ты про меня? – озорно поинтересовалась она.

– Ну да, – не растерялся Рун. – Вокруг красиво, но ты гораздо красивее. Нет ничего в мире, солнышко моё, прекраснее тебя.

– Спасибо, суженый мой, – улыбнулась Лала.

– Сильно много магии потратила? – озаботился он участливо.

– Не очень, – поведала она. – Это же русалочки, не люди. Они невинны. Для них легко колдовать. Особенно, когда ты рядом. Умилилась от деток, тут само и наколдовалось. Лишь бы не расстроились, как исчезнет.

– Мало от меня магии? – виновато посмотрел он на неё.

– Нет, почти как обычно, – успокоила его Лала. – Даже сама удивляюсь. Забавно, что сейчас столько русалочек вокруг, а мы словно одни здесь, никто нас не замечает. Правда забавно?

– Пожалуй.

– Можем обниматься, и ты даже не смущаешься.

– Ага. Чем-то похоже на то, как мы в воде обнимались мокрыми, не находишь? – поделился он мыслью. – Так же незабываемо и волшебно. Только по-другому совсем.

– Ох, Рун, а ведь верно! – впечатлилась Лала. – Стоим во толще вод на дне глубоком, в красивеньком сиянии чудес, среди скопления русалочек снующих, нас потерявших из виду совсем, и обнимаем трепетно друг дружку, как будто мы одни на свете всём. В сей миг. Это ужасно романтично. Ужасно! Ой-ёй-ёй!

Рун рассмеялся:

– Всё-то тебе надо, чтоб было романтично.

– На то оно и свидание, Рун, – ласково отозвалась Лала. – Это моё первое свидание, между прочим. И сразу такое незабываемое. Чудесное! Сомневаюсь, что многим девушкам повезло пережить нечто подобное. Только…

Она вдруг замолчала.

– Что, милая?

Она вздохнула.

– Я всё же полагала, у меня всё первое будет с мужем будущим. А всё с тобой. Первые объятья. Первый букет. Первое свидание. Да ещё и такое. И даже первый поцелуй уже тебе обещан.

– Ну прости, – мягко попросил он.

– Да ты-то не виноват, – буркнула Лала не без доли иронии. – У тебя нет выбора. Виновата моя природа. Тебе иногда трудно с ней смириться, Рун. Думаешь, мне легко? Ну и ладно. Ты хороший, я тебя люблю. Очень-очень. Мой герой, отпустил меня, спас. Мне не жалко это всё для тебя. Надеюсь, мужу тоже что-нибудь первое перепадёт хоть немного.

– Он первым женится на тебе, – улыбнулся Рун. – Свадьба, встать под венец. Любоваться на тебя в свадебном платье. Всего этого у меня с тобой не будет. Если не захочешь выйти хотя бы понарошку. Я, кстати, всё ещё предлагаю. Представь как это романтично.

– У-у-у, ты нехороший! – заявила Лала с шутливым гневом. – Не соблазняй меня. Я хочу свадьбу. Очень. Это самое романтичное, что только может быть у девушки.

– Сейчас вроде тоже неплохо, в смысле романтики, – добродушно молвил Рун.

– Сейчас замечательно, Рун, – перейдя на искренний тон, с нежностью произнесла Лала.

Волшебство Лалы имело своим положительным эффектом то, что основная масса русалок переключила своё внимание с гостей на красоты вокруг. Рун мог лишь гадать, что было бы, не появись оные. Стала бы вся эта толпа следовать за ним и Лалой, или нет, или следила бы издали, не преследуя навязчиво. Теперь ответ на сей вопрос не требовался. У русалок наступило нечто вроде празднества. Они наслаждались зрелищем, делясь на группки, обсуждая что-то живо, плавая, и не только у дна, но выше, и намного выше, в немалой степени освободив донное пространство для хождения. Для существ, живущих в озере, где вообще никогда ничего не происходит, где самое интересное событие – подошедший к воде лось или медведь, или падение старого дерева, или молнии и гром в грозу, любое магическое диво – услада для глаз и сердца. Оставляет неизгладимые впечатления на всю жизнь. Но конечно и Лала с Руном были дивом для местной публики. Просто теперь одним из целого ряда, и не самым впечатляющим. Всё же и фея, и человек так похожи на русалок, наполовину и не отличишь. А чудеса – полная невидаль. В общем, при гостях сейчас неотрывно находились только розововолосая королева Ринни, белокурая принцесса Мияна, один из мужчин-русалок – муж королевы, которого звали Хеусу, и любознательная девочка-подросток Чирра. Лалу и Руна водили по сияющему песку, показывая аспекты жизни подводного сообщества. Наконец-то Рун узнал, что такое обнесённые камнями круги с водорослями. Это были гнёзда. Русалки там спали, туда же несли то, что им нравилось, свои нехитрые «сокровища» – украшали гнёздышки красивыми камушками, пустыми раковинами, особенными предметами вроде оленьих рогов. Мияна с гордостью показала своё гнёздышко. Камни вокруг него были ровно выложены, скруглённые, рядом лежали, аккуратно разложенные маленькие камушки причудливых цветов, странный раздвоенный панцирь краба, ракушка интересной формы с кулак величиной. Внутри гнезда посиживал приятель Мияны – крупный рак.

– Очень уютное и симпатичное, – чистосердечно похвалила её жилище Лала. – А можно прилечь?

– Конечно! – воодушевилась Мияна.

Лала зашла в гнездо, улеглась средь водорослей, сияя личиком, погладила рака по усикам, он стал странно разводить и сводить клешни, словно хлопая в ладоши, к изумлению и русалок, и Руна.

– Приятно тут лежать, – поделилась Лала впечатлениями, вставая. – Иди, Рун, попробуй. После у тебя не будет больше шанса это испытать. Побыть в русальей кроватке.

Рун зашёл внутрь, прилёг. Чувствовался сильный запах водорослей. Сами они были мягкими и шелковистыми по ощущению. Гораздо мягче сена или травы. При этом нисколько не влажные – воспринимаются не влажными, как и всё вокруг, вследствие чар королевы Ринни. Необычно очень. Он попытался погладить рака. Тот вполне благодушно отнёсся к прикосновениям, не замахал клешнями, как у Лалы, но и не отскочил. Рун улыбнулся, встал, и тут обратил внимание, что все окружающие русалки на него странно смотрят, а Мияна красная, не хуже своего рака.

– У нас когда парень ложится в гнездо девушки, это значит, он её выбрал, решил быть с ней, – сообщил Хеусу задумчиво. – И если она его не выгоняет, они становятся парой.

– Какая занятная традиция, – порадовалась Лала. – Нечто вроде обручения, выходит. Ритуал скрепления чувств.

– А Мияна его не выгнала, – невинно проронила Чирра. – Получается, он её парень теперь.

– Вот уж нетушки, – рассмеялась Лала, обернулась к Мияне, и тут увидала, сколь та смущена. – Ты, подружка, сильно-то не строй планы на Руна. Я тебе его не отдам, – добавила она по-доброму с юмором.

– Я не строю, – сконфуженно улыбнулась Мияна.

– А где ваше гнёздышко, тётя Ринни? – полюбопытствовала Лала.

– Гнёзда всех пар, у кого были дети, в пещере, – отозвалась королева. – Не желаете посмотреть нашу пещеру? В ней красиво. Кроме того, там есть кое-что. Человеческие предметы. Мне бы хотелось показать их вам и узнать ваше мнение о них.

– Мы с удовольствием посмотрим её, тётя Ринни, – произнесла Лала, озарившись энтузиазмом. – Правда, милый?

– Ну да, – кивнул Рун утвердительно.

– Тогда следуйте за мной, – Ринни поплыла к скале.

Остальные отправились за ней. Вскоре они оказались около тёмного прохода в скальных породах, выстой и шириной приблизительно в два человеческих роста. Проход уходил вглубь скалы шагов на пятьдесят, чернея тьмой, а далее за ним виднелся голубоватый свет.

– Сюда, – позвала гостей Ринни.

Лала вгляделась в открывшуюся пред ней черноту.

– Страшновато, – призналась она с робостью.

– Ох, вы же не видите в темноте, – озаботилась Ринни.

– А вы можете видеть во мраке? – уважительно подивилась Лала.

– Да, – поведала Ринни. – Можем. Мы любим освещённость, но и во тьме прекрасно различаем всё. Вы не бойтесь, просто держитесь рядом. Здесь нет опасностей нисколько.

Ринни первой медленно выплыла внутрь, все остальные последовали за ней. Тут обнаружилась ещё одна проблема. Дно в проходе было очень неровным. Лала могла парить, русалки плыть, а вот Руну приходилось перемещаться пешком, он начал спотыкаться, пару раз ударился о камни ногами, и окончательно остановился, зацепившись за что-то.

– Какие же вы, существа суши, неприспособленные ни к чему, – беззлобно покачал головой Хеусу. – Забирайся мне на спину, парень. Довезу уж.

Рун послушался. Спина у Хеусу широкая, здоровый хвостатый мужик. Рун обхватил его толстую шею руками. Мияна взяла Лалу под ручку, чтоб указывать путь. И наконец вся компания относительно быстро начала продвигаться вперёд. Голубоватый свет впереди приближался, приближался. И вот пред ними престало то, что его порождало. Огромная подводная пещера. Она была велика и вширь, и ввысь, противоположная стена находилась шагах в двухстах, а верхний свод вырисовывался столь умопомрачительно далеко, что захватывало дух. И все стены живым ковром устилали мелкие святящиеся существа, те же, что и на скале снаружи. Но свет порождали не только они. Здесь было много живности, и значительная её часть испускала свечение. Плавали причудливые рыбы, крабики с полупрозрачными панцирями шарились по дну, которое, к слову, в самой пещере было ровным песчаным, а не каменистым, как в проходе. Висели в воде трубкообразные твари с расходящимися от них в разные стороны сияющими тонкими жгутами. Подсвечивали окружающее пространство цветные колючие наросты, напоминающие кактусы. Круги русальих гнёзд, словно лампы, горели коврами голубоватых водорослей. Рун слез со спины Хеусу, осматриваясь вокруг с восхищением.

– Ой, как красиво! – воскликнула Лала восторженно. – Вот это да! Потрясающее великолепие!

– С твоими чудесами не сравнится, Лала, – скоромно заметила Ринни. – Но да, это самое красивое место у нас. Мы очень любим его. Легенда гласит, что все светящиеся существа озера берут начало отсюда. Наши праматери нашли их именно тут, и постепенно, за века, приучили некоторых жить вне стен. Обычно здесь много русалок – и малышня вся, и мужичины за ними приглядывают, пары отдыхают, подружки заплывают поболтать в приятной обстановке. Построить в этом укрытии гнездо – привилегия состоявшихся пар, но быть могут все, кто хочет. Места много, есть ниши в стенах, есть грот воздушный наверху. Не тесно. Сейчас внутри никого, потому что все снаружи, на чудеса любуются. Так очень-очень редко бывает.

– Сия пещера само по себе чудо чудесное! – с горячностью проговорила Лала. – И самое поразительное, это же всё без магии творится. Это магия матушки-природы. Правда же это чудо, Рун?

– Я такого даже представить себе не мог, – слегка ошалело согласился он. – Чудо, как есть.

Когда гости впечатлены, хозяевам приятно. Видно было что русалки горды. Не только королева Ринни, но и Хеусу, и Мияна, и юная Чирра. Всем было в удовольствие похвалиться своим домом, показать его, поделиться радостью, что он у них такой замечательный. Началась экскурсия, Лала и Рун, с неподдельным чрезвычайным интересом всё рассматривали, Лала часто брала то или иное причудливое существо в руки, всякая тварь была прям таки счастлива пообщаться с ней, всякая полностью доверяла, некоторые от переизбытка дружелюбия вытворяли что-то необычное к изумлению русалок и Руна. Несколько светящихся рыб стали по собственной инициативе за ней плавать, служа живыми фонарями, делая окружающее пространство рядом ещё освещённее. Гнёзда в пещере отличались от тех, что были снаружи, большим диаметром. Не слишком, но всё же разница ощущалась. Ну и конечно диковинными испускающими свет голубыми водорослями. Гнездо Ринни и Хеусу находилось у дальней стены. Такое же размером, как и остальные здесь, зато в скале над ним была ниша, словно эдакий комод, где хозяева держали свои сокровища, столь же нехитрые, как и у всех. Разные красивые камушки, пустые раковинки необычной расцветки, камень, похожий на фигурку рыбы. У человека подобные «ценности» могут вызвать лишь умиление простоте и простодушию русалок. Ничего у них нет, вот и радуются малому, точно дети.