скачать книгу бесплатно
Рассказ продолжил мужчина с неподвижным глазом:
– Я заметил, как он что-то передвинул на своем аппарате… У меня есть племянник, ему на Рождество подарили такую же штуковину, и он развлекается, записывая разговоры родителей… Этот парень смирно стоял со своей рюмкой, а сам слушал, что мы говорим, и записывал.
– Интересно, зачем ему это было надо, – проворчал Жюль.
– Просто так. Как мой племянник. Записывает, потому что нравится записывать, а после из головы вон. Однажды он дал послушать родителям их ссору, и брат едва не сломал ему магнитофон: «Погоди, сопляк, вот отниму…» У Бабефа тоже лицо перекосилось бы, если б ему дали послушать, как он вчера бахвалился.
– Сколько времени молодой человек пробыл у вас?
– Чуть меньше получаса.
– Выпил только рюмку?
– Даже немного на дне оставил.
– Потом ушел, и вы больше ничего не слышали?
– Ничего. Лишь как ветер воет да вода из водосточной трубы хлещет.
– А до него кто-нибудь заходил?
– Видите ли, вечером я не закрываю только из-за нескольких завсегдатаев, которые приходят поиграть. Вот утром народу много: забегают съесть рогалик, выпить чашку кофе или стакан виши. В половине одиннадцатого у рабочих на соседней стройке перерыв… Ну а в полдень и вечером самая работа – аперитив.
– Благодарю вас.
Жанвье стенографировал и здесь, и хозяин бистро поминутно поглядывал на него.
– Ничего нового он не рассказал, – вздохнул Мегрэ, – только подтвердил то, что я уже знаю.
Они вернулись к машине. Несколько женщин наблюдали за ними: им было уже известно, кто такие эти двое.
– Куда, шеф?
– Сперва на службу.
И все же два визита на улице Попинкур принесли пользу. Прежде всего неаполитанец рассказал о нападении. Сначала преступник нанес несколько ударов. Потом побежал, но по какой-то таинственной причине вернулся, несмотря на то что невдалеке находилась чета Пальяти. Зачем? Чтобы добить жертву еще несколькими ударами? Он был одет в светлый непромокаемый плащ с поясом – вот все, что о нем известно. Едва войдя в свой теплый кабинет на набережной Орфевр, Мегрэ сразу набрал номер лавки Пальяти.
– Можно поговорить с вашим мужем? Это Мегрэ.
– Сейчас позову, господин комиссар.
– Алло! Слушаю! – послышался голос Джино.
– Знаете что… Я забыл задать вам один вопрос. На убийце был головной убор?
– Журналист только что спросил меня в точности о том же самом. Уже третий за утро. Я задал этот вопрос жене… Она так же, как я, ничего не утверждает, но почти уверена, что на нем была темная шляпа. Понимаете, все произошло так быстро…
Судя по светлому плащу с поясом, убийца был молод, однако наличие шляпы делало его несколько старше: мало кто из молодежи носит теперь шляпы.
– Скажи, Жанвье, ты разбираешься в этих штуковинах?
Сам Мегрэ ничего не понимал в магнитофонах – так же, как в фотографии и автомобилях, поэтому их машину водила жена. Переключать по вечерам телевизионные программы – вот максимум, на который он был способен.
– У сына такой же.
– Смотри не сотри запись.
– Не бойтесь, шеф.
Жанвье, улыбаясь, манипулировал с кнопками. Послышался гул, звяканье вилок о тарелки, невнятные далекие голоса.
– Что прикажете, мадам?
– У вас есть разварная говядина?
– Конечно, мадам.
– Принесите, только положите побольше лука и корнишонов.
– Ты же знаешь, что сказал врач. Никакого уксуса.
– Бифштекс и отварная говядина, лука и корнишонов побольше. Салат подать сразу?
Запись была далека от совершенства; посторонние шумы мешали разбирать слова.
Тишина. Потом очень отчетливый вздох.
– Когда ты наконец станешь серьезной? Ночью тебе придется вставать и принимать соду.
– Кому придется вставать – тебе или мне? Все-то ты ворчишь.
– Я не ворчу.
– Ворчишь, особенно когда переберешь божоле. Ты и сейчас намерен…
– Бифштекс готов. Сейчас подам говядину.
– Дома ты даже не притронулась бы…
– Мы не дома.
Журчание. Потом чей-то голос:
– Официант! Официант! Принесете вы наконец…
Затем молчание, словно лента оборвалась. Через некоторое время голос очень четко произнес – на этот раз говоривший явно держал микрофон у рта:
– «Лотарингская пивная», бульвар Бомарше.
Почти наверняка голос Антуана Батийля, отметившего, где была сделана запись. Вероятно, он обедал на бульваре Бомарше и тихо включил магнитофон. Официант должен его помнить. Это легко проверить.
– Ты сейчас туда съездишь, – сказал Мегрэ. – А пока включи опять магнитофон.
Сначала странные звуки, на улице, потому что слышен шум машин. Мегрэ стал размышлять, что же хотел записать молодой человек, как вдруг до него дошло, что это шум воды, хлещущей из водосточных труб. Распознать звук было трудно; внезапно он сменился шумом какого-то общественного места – кафе или бара, где было довольно оживленно.
– Что он тебе сказал?
– Что все в порядке.
Голоса приглушенные, но в то же время довольно отчетливые.
– Ты был там, Мимиль?
– Люсьен и Гувьон сменяют друг друга. В такую погоду…
– А за тачкой?
– Как всегда.
– Ты не находишь, что это слишком близко?
– Близко от чего?
– От Парижа.
– Но ведь только в пятницу…
Звон стаканов, чашек, голоса. Тишина.
– Записано в кафе «Друзья» на площади Бастилии.
Это недалеко и от бульвара Бомарше, и от улицы Попинкур. Батийль долго задерживаться там не стал, чтобы на него не обратили внимания, и отправился под дождем в другое место.
– А твоя-то, твоя женушка? Про других говорить легко, а ты посмотри, что у тебя самого делается.
Это, видимо, мясник, карточная игра у Жюля.
– Говорю тебе, не лезь в мои дела. Ты выигрываешь…
– Я выигрываю, потому что не разбрасываюсь козырями, как идиот.
– Ну-ка перестаньте!
– Так ведь начал-то он!
Будь голоса более высокими, можно было бы подумать, что спорят мальчишки.
– Ну что, играть будем?
– Не стану я играть с субъектом, который…
– Он же сказал просто так, никого не имея в виду.
– Ну если так…
Молчание.
– Видишь, вот он и замолк.
– Замолк, потому что это идиотизм. Слушайте-ка! У меня манильон! Ну что, съел?
Слышно было плохо. Говорившие находились слишком далеко от микрофона, и Жанвье пришлось прокручивать фрагмент трижды. Каждый раз удавалось разобрать еще несколько слов. Наконец послышался голос Батийля:
– «У Жюля», маленькое бистро для завсегдатаев, улица Попинкур.
– Все?
– Все.
Остаток ленты был чистый. Последние слова Батийль проговорил, видимо, на улице, за несколько секунд до того, как на него напали.
– А две другие кассеты?
– Чистые. Еще даже не распакованы. Думаю, он собирался воспользоваться ими позже.
– Ты ничего не заметил?
– Эти, на площади Бастилии?
– Да. Поставь-ка еще раз.
Жанвье принялся стенографировать. Потом повторил несколько фраз, которые по мере того, как он их произносил, все больше наполнялись смыслом.
– Пожалуй, их было по меньшей мере трое.
– Верно.
– Потом те двое, о которых упоминалось, Люсьен и Гувьон. Через полчаса после этой записи на Антуана напали на улице Попинкур.
– Только вот магнитофон почему-то не отняли.
– Может, испугались Пальяти?
– Когда мы были на улице Попинкур, я забыл одну вещь. Вчера вечером у окна на втором этаже я заметил старушку – это почти напротив того места, где было совершено нападение.
– Ясно, шеф. Я еду?
Оставшись один, Мегрэ подошел к окну. Батийли, наверное, уже побывали в больнице Сент-Антуан, и судебный врач не замедлил забрать тело. Мегрэ еще не встретился с сестрой покойного, которую дома называли Мину и у которой, похоже, были странные знакомства. По серой Сене медленно двигался караван барж; проходя под мостом Сен-Мишель, буксиры опускали трубы.
