Голова на серебряном блюде

Во второй половине дня тело Зази вынесли, а на ее место бородатый человек с нездоровым цветом лица привел новую девушку. Хотя у нее отобрали вещи и тут же заперли в камере, она продолжала стоять с непонимающим видом. Спросила у Флоранс, что это означает, и та объяснила, что ее обманули.

Флоранс внимательно смотрела на ту, что проживет на одну ночь больше нее, если побег провалится. Как ни странно, в подземелье собрали лишь хорошеньких девушек.

С наступлением вечера две пленницы вновь начали рыдать. Их отчаяние передалось Флоранс, и у нее тоже полились из глаз слезы. Однако новенькая девушка по-прежнему выглядела растерянной и не плакала. Она даже не подозревала, что сейчас произойдет.

В сопровождении двух солдат пришел исполнять смертный приговор бородатый человек. Открыв замок и войдя в темницу, он со своими подручными прижал к полу рыдавшую девушку. Она яростно вырывалась, но в конечном счете сопротивляться было бесполезно: мужчины схватили ее за верхнюю и нижнюю части тела и унесли.

Наконец раздался дикий крик. Что бы с ней сейчас ни делали, было ясно одно: из нее выпускали кровь.

Сотрясаясь от страха, новоприбывшая девушка глядела на Флоранс.

– Что с ней творят? – спросила она.

Лучше бы ей не знать. Однако, хочет она того или нет, все поймет, когда истерзанное тело девушки принесут обратно. Не зная, стоит ли ей все объяснять, Флоранс коротко ответила:

– Скоро увидишь.

Медленно, но верно приближался и ее черед. Волнение, что побег может провалиться, лишило Флоранс ее привычного дружелюбия.

Пленницу, нагую и всю в крови, принесли обратно и уложили на пол в глубине камеры. Господи, почему они занимаются таким?..

Увидев тело, новая девушка впервые громко закричала. Боязливо подошла поближе и взглянула на него.

– У нас нет лекарств? Воды?.. – крикнула она.

Но ничего из этого не было. Без помощи несчастную ждала скорая гибель.

Вторая девушка истошно завопила, понимая, что то же самое ждет ее завтра. Флоранс тоже была на грани безумия, чувствуя приближение собственной смерти. У нее уже не осталось сил сказать что-то в ответ.

– Как можно быть такими бессердечными? Дайте хоть покрывало! Она же умирает!

Новенькая схватила покрывало Флоранс. Однако та грубо вырвала его:

– Вон то возьми.

– Оно же затвердело от крови!..

– И что с того? Уже ничего не поделать. Ей все равно немного осталось, – ответила Флоранс. От ужаса, отчаяния и желания поскорее вернуться к пруту ей не было никакого дела до всего остального. Сердце бешено колотилось, она едва сохраняла рассудок.

Сгущалась ночь, и Флоранс взмолилась, чтобы тюремщик уже поскорее ушел спать. Новенькая самоотверженно ухаживала за умирающей девушкой, хотя на самом деле никакого смысла в этом не было.

Странно, но сегодня тюремщик припозднился с отходом ко сну. Присмотревшись, Флоранс поняла, что он задремал прямо на стуле. Если он так и пробудет здесь до утра, то пилить она не сможет. Флоранс все смотрела и смотрела на мирно спящего стражника, и тут накопившиеся страх и злоба выплеснулись наружу. Не сдерживаясь, она с громким воплем бросилась на решетку всем телом. Словно пытаясь вырвать ее, несколько раз потрясла ее. Новенькая девушка крепко схватила ее. Не вырываясь из ее рук, Флоранс навзрыд плакала.

Ее крик разбудил стражника. Неохотно поднявшись, он удивленно поглядел на девушку, рыдающую на полу, но в конце концов неторопливо удалился.

– Спасибо… – поблагодарила Флоранс новенькую. – Я Флоранс, а ты?

– Виена.

– Мне стало страшно, я не сдержалась… Но все уже в порядке. Ты молодец, что решила присмотреть за ней.

Виена пошла к страдающей девушке, а Флоранс, не теряя ни минуты, достала пилу и принялась за работу.

Этой ночью плакала лишь одна пленница, поэтому пилу было хорошо слышно. Флоранс волновалась, но думать об этом было нельзя. Если за эту и завтрашнюю ночь она не распилит прут, ей конец.

Обмотав край пилы тканью, которую она отрезала вчера от рукава, Флоранс изо всех сил водила лезвием по пруту. Прошел час, за ним еще один. Вдруг она заметила возле себя Виену.

– Давай я тоже помогу.

Флоранс немного колебалась, но затем поменялась с ней местами. Вдвоем они по очереди пилили изо всех сил.

– Я тоже помогу, – к ним подошла вторая девушка.

Флоранс испытывала смешанные чувства, но дала присоединиться и ей. Та девушка, похоже, не понимала, что спасутся только она и Виена. Втроем они по очереди проработали до рассвета. Однако прут все равно удалось пропилить лишь до половины. А по ее расчетам, за эту ночь нужно было хотя бы на две трети. Иначе она не успеет.

К горлу снова подступили слезы. Однако еще большее потрясение испытывала девушка, которую должны были убить следующей. Ее пальцы были заляпаны кровью, но она все равно старалась пилить. По коридору тем временем постепенно разливался свет утреннего солнца.

Схватившись обеими руками за прут, девушка с криком затрясла его. Но никакого толку от этого не было – лучше бы они потратили это время на то, чтобы лишнюю пару раз провести по нему пилой. Флоранс придержала ее из-за спины, а Виена выхватила у нее пилу. Когда девушка угомонилась, Флоранс прибрала стружку.

Послышались зловещие шаги, возвещавшие о приходе стражника. Они спешно улеглись на полу и притворились спящими.

Днем привели очередную девушку. И откуда только им удавалось ежедневно добывать их? Новая девушка, кажется, поняла, что с ней собираются сделать, и все время дрожала от ужаса. Флоранс пыталась заговорить с ней, но та не смогла проронить в ответ ни слова.

Наступил вечер – третий для Флоранс. С заходом солнца девушка, которой была уготована смерть этой ночью, начала громко рыдать, как и ее предшественницы. У Флоранс сердце тоже разрывалось. Пусть сегодня за ней не придут, но завтра наступит ее очередь.

Она украдкой взглянула на прут. На то, чтобы пропилить его до середины, ушла целая вечность. Получится ли закончить с ним этой ночью?..

От этой мысли сердце Флоранс забилось так сильно, что чуть ли не подпрыгивало к горлу. Тело затряслось, словно на страшном морозе. Все внутри сжалось, в глазах поплыло. У нее было нехорошее предчувствие.

* * *

Уже стояла ночь. Девушка, за которой должны были прийти, заливалась слезами, а Флоранс, дрожа от страха, ожидала шагов палача.

Она о многом размышляла. Об отце, о матери. Понимали ли они в глубине души, на что обрекают дочь, продавая ее? А если да, то как вообще должны относиться родители и дети друг к другу? Неужели раз двое людей подарили ребенку жизнь и воспитали его, то он должен безропотно пожертвовать ради них даже своей жизнью?

Донеслись жуткие шаги палачей. Это ей послышалось? Да нет, это точно они. Словно в подтверждение этому, несчастная девушка завопила как умалишенная. За решеткой показался знакомый человек с бородой, а с ним и трое солдат. Как в тумане, Флоранс рассматривала его лицо, обхватив колени руками.

А дальше все было как во сне. Она не могла поверить в увиденное: человек поднял руку и почему-то указал на нее!

«Как?.. Как такое возможно?!» – пронеслось у нее в голове. Не иначе это какой-то кошмар…

Она вытаращила глаза. Связкой ключей солдат открыл замок, и дверь с жалобным скрипом отворилась. Пригнувшись, человек быстро вошел внутрь.

Нет, это был не сон! Все происходило на самом деле!

Она моментально потеряла рассудок. Забежав за спину прибывшей накануне девушки, мертвой хваткой вцепилась в нее. Флоранс уже не понимала, что делает. Зарыдав во все горло, она яростно ударила подошедшего к ней бородатого человека и начала царапаться.

– Нет! Нет! Это ошибка! Вам нужна не я! Этой ночью ее очередь! – бессовестно повторяла она.

Однако и ту самую девушку солдаты обхватили сзади. Она тоже кричала и вырывалась. Но как же так?..

– Сегодня ночью нужны двое, – ответил человек с бородой.

От этих слов Флоранс едва не потеряла сознание. Волосы встали дыбом от всепроникающего ужаса. Она издала нечеловеческий вопль.

– Боже правый! Как же ты позволяешь такое, Господи?!

Вторую девушку уже вывели в коридор, где она пыталась отбиться от стражников. Теперь подошла и очередь Флоранс.

Но вдруг державший ее человек с бородой остановился. Девушка в коридоре тоже замерла. Человек пристально глядел в покрасневшие от слез, исполненные ужаса глаза Флоранс. Не отпуская ее, он переговорил с другим мужчиной по ту сторону решетки. Его она не заметила – видимо, он пришел только сейчас. Однако у Флоранс уже не оставалось сил размышлять об этом. Она лишь рыдала, отказываясь покориться судьбе.

Произошло чудо. Человек с бородой оттолкнул Флоранс к стене, и она пребольно ударилась спиной о камень. Сквозь пелену слез увидела, как человек выходит из камеры. Солдат тут же закрыл дверь за ним и повернул ключ в замке.

– Как же это?! – визжала девушка в коридоре. Она изо всех сил брыкалась, поэтому ее взял за ноги еще один мужчина. – А она?

– Сегодня хватит и одной, – донесся голос человека с бородой.

Когда Флоранс услышала это, из ее глаз покатились слезы облегчения.

Но в следующую секунду ее словно молнией ударило. Девушка, которую уводили, прокричала:

– Она пытается сбежать! Она подпиливает решетку! Я говорю правду!

Вмиг прекратив плакать, Флоранс приподнялась на полу и застыла. Нужно скорее спрятать пилу!

Но тут она поняла, что пила пропала. Ощупала всю одежду, но ее нигде не было.

– Я не лгу! Та девчонка замышляет побег! Она пилила решетку! Пощадите же меня за то, что я рассказала вам!

Ее крики постепенно затихали, однако она не умолкала. Перепуганная Флоранс неподвижно сидела на каменном полу. Казалось, все ее нервы сосредоточились где-то в ушах. Она все ждала, что стражники вернутся в камеру обыскать ее. Но сколько Флоранс ни смотрела вокруг, пила, от которой зависела ее жизнь, так и не нашлась.

Прошло уже много времени, и было непохоже, что мужчины вернутся. Наконец послышался истошный вопль той девушки. Затем он стих, и воцарилась гробовая тишина.

Сначала Флоранс отрешенно сидела, но затем тихонько заплакала. Слезы покатились одна за другой, и она начала содрогаться от рыданий – не от облегчения и не от сострадания к той девушке. Нет, Флоранс отчаянно плакала оттого, что именно в такой момент обнажилась уродливая сторона ее натуры.

Лишь сейчас, когда та девушка умолкла, она почувствовала себя чуть спокойнее. Отрицать это было бы неправдой. В душе она испытала облегчение, что девушка, которая суматошно попыталась донести на нее, была мертва. Завтра ее постигнет такая же участь, однако сейчас она просто радовалась, что ей едва удалось избежать смерти. Да, была рада, что жертвой стала не она. От осознания, насколько она малодушна, Флоранс не могла сдержать слез.

На этот раз стражники так и не вернули девушку в камеру. Она в любом случае не получила бы никакой помощи и умерла. Флоранс была безмерно рада этому: слишком мучительно ей было бы смотреть на агонию той девушки. И все же ей было горестно оттого, что она сейчас где-то погибала.

Похоже, человек с бородой и солдаты посчитали лихорадочные крики девушки помутнением рассудка, поэтому, на счастье Флоранс, не стали проверять решетку и обыскивать ее.

Тюремщик в коридоре внимательно следил за ними, а Флоранс все время неподвижно сидела, стиснув зубы. Они словно соревновались, кто выдержит дольше. Флоранс боялась, что, сделай она хоть что-нибудь подозрительное, ей не сносить головы. Нужно было терпеливо ждать.

Наконец тюремщик поднялся, сонливо потянулся и прошел мимо темницы. Как только он открыл дверь и зашагал по лестнице вверх, Флоранс вскочила как ошпаренная и ощупала пол возле себя. Сидя на четвереньках в углу, она судорожно искала пилу.

Нашлась! Притаилась в темноте возле стены. Выходит, когда ее схватили и грубо потащили наружу, она вылетела из-под платья. Звук наверняка был, но из-за всеобщей суматохи его не услышали.

Схватив пилу, она приложила лезвие к зарубке, уже довольно глубокой. Виена тоже подошла помочь, и когда руки уставали, девушки менялись местами. Однако Флоранс почти сразу же становилось невмоготу сидеть без дела, и она выхватывала пилу обратно.

Внезапно Флоранс осознала, что если за сегодняшнюю ночь не допилит прут до конца, то эта задача перейдет в руки Виены. Если сейчас она не постарается изо всех сил, то погибнет.

Сейчас Флоранс до боли хорошо понимала чувства девушки, которая во все горло кричала стражникам про готовящийся побег, пока ее уводили. А в тот момент думала: «Зачем же так поступать с другими, пусть даже тебя ведут на смерть?»

Как же быть, если до зари она не разделается с решеткой? Наверное, с первыми лучами солнца нужно будет отдать пилу Виене. Улыбнуться ей и сказать: «Да, я не справилась. Но ты должна выбраться отсюда вместо меня и рассказать людям в твоих родных краях, что здесь творится. Беги в лес возле замка – там ждет человек по имени Руди, он спасет тебя».

Может быть, это Бог испытывал ее? Однако в то, что все получится, верилось с трудом. Наверное, она разрыдается от досады, страха и стыда за свою неудачу. И от злобы, что на смерть отправляют только ее, отшвырнет пилу прямо на глазах у стражников. Какое же она грешное, слабое духом создание!

Пытаясь ни о чем не думать, Флоранс продолжала двигать пилой. Она уже пропилила гораздо больше половины, почти две трети. Оставалось совсем немного!..

Лезвие уже входило в прут на три четверти. Хотя Виена предлагала помочь, Флоранс не особенно хотелось сменяться. Сегодняшняя ночь была ее последней возможностью, дарованной свыше. Она же чуть не погибла сегодня…

Как она и думала, чем ближе был край прута, тем быстрее спорилась работа. Пожалуй, даже у мужчины не получилось бы так хорошо, как у нее. Виена аккуратно собирала и прятала падавшую на пол стружку. Было понятно, почему она так рвется помогать: если все получится, то она тоже будет спасена.

«Ну же, еще совсем немножко!» – подстегивала себя Флоранс. Всего каких-то два-три миллиметра. Она уже ликовала внутренне. Но совершенно внезапно ее с нечеловеческой силой схватили сзади и прижали к полу.

– Ты что делаешь?! Я же почти…

Виена прикрыла ей рот. Выходит, она шпионка!..

– Ш-ш… – прошептала та.

А затем послышался звук, от которого Флоранс поглотило отчаяние. По лестнице спускался стражник! И почему ему нужно было вернуться прямо сейчас? Но взглянув в коридор, Флоранс увидела солнечные блики. Уже рассвело, а она и не заметила!

Все перед глазами померкло. Отчего Господь так жесток? Она потерпела неудачу. А это значило, что грядущей ночью ее убьют.

Стиснув зубы, Флоранс беззвучно заплакала. Со спины ее обнимало мягкое тело Виены. Сквозь слезы она услышала, как стражник приземлился на свое привычное место. Спастись она уже никак не могла. Руди ждал впустую. Как же он будет горевать!..

Итак, ее судьба решена: жить ей оставалось всего несколько часов.

H

Весь последующий день Флоранс провела в совершенном ступоре. У нее не осталось никаких эмоций, кроме отчаяния. Она плохо понимала, спит или нет. Из глаз не переставая текли слезы, но виной тому была не грусть, а безграничный страх. Да, она действительно боялась смерти.

После полудня в темнице появилась еще одна девушка. Их и впрямь удавалось находить каждый день. Но даже при взгляде на их новую сокамерницу Флоранс не могла ни о чем думать. Кажется, девушка что-то сказала, но она ничего не слышала, а потому и ответить не могла.

До конца прута оставалась всего пара миллиметров. Если б только у нее был еще один день в запасе! Тогда она бежала бы и уже следующей ночью радостно воссоединилась с Руди. Понимая, что этому уже не бывать, Флоранс вновь заплакала от досады. Весь день она думала, как аккуратно передать Виене пилу.

Она так старалась, что сбила пальцы в кровь, но эти усилия не вознаградились. И ведь сбежать она собиралась не только ради собственного спасения – хотела поведать людям, что творится в замке, и положить конец этим злодеяниям. Что ж, тогда пусть это сделает кто-нибудь другой…

А как бы поступил на ее месте мужчина? Наверное, бесстрашно сдался бы, попросив товарища завершить начатое, и передал ему пилу с веревкой. Ах, вот бы и у нее было такое величие души!

С приходом вечера Флоранс наконец собралась с силами. Все-таки жаль, если ее долгие усилия пойдут насмарку.

Она подозвала Виену в угол. Сколько ни пыталась взять себя в руки, ее всю трясло. Говорить она тоже могла лишь с трудом. От страха зуб на зуб не попадал – словно она одиноко стояла ночью посреди зимнего леса.

Передав ей пилу, Флоранс наконец вымолвила:

– Этим вечером я умру. Прошу тебя: доведи дело до конца. Обязательно сбеги из замка и расскажи всем о происходящем. Уничтожь спрятавшегося здесь дьявола. У меня в юбке зашита веревка, а в лифе спрятаны перчатки. – Флоранс показала, как их доставать. – Они твои. Поменяемся одеждой?

Виена печально кивнула.

– Поняла. Спасибо тебе. Я восхищаюсь твоей жертвенностью. Если у меня не получится, я передам все это следующей девушке.

– Пусть будет так. И обязательно поведай всем об этом проклятом замке. Надо положить конец этим злодействам.

Девушки обменялись одеждой. Как и все бедные деревенские девушки, они были одеты практически одинаково.

Затем Флоранс уселась в одиночестве и, обхватив колени, вновь заплакала. Так или иначе, она ответила на призыв Господа. Хотелось как-то похвалить себя, и, несмотря на слезы, она все же немного была довольна собой.

Неумолимо близился закат. Флоранс уже морально приготовилась к тому, что ждало ее впереди. Она верила, что Бог придет ей на помощь. Конечно, ее убьют, но наверняка он облегчит ее страдания. И все же страх никуда не исчез: тело продолжало трястись, в горле пересохло.

Сидя на коленях перед решеткой и сложив руки в молитве, Флоранс ожидала человека с бородой. Становилось все позднее, но тот все не появлялся. Наконец тюремщику пришло время уходить на покой.

В голове был полный сумбур. Она уже ни на что не надеялась. Вдруг послышался голос Виены, но что именно она говорила, Флоранс не разобрала.

Мужской голос, кажется принадлежавший стражнику, сказал:

– Сегодня никого не забирают.

Флоранс не поняла, о чем он. Виена подлетела к ней:

– Слышала, Флоранс? Сегодня вечером никого не заберут!

Мысли по-прежнему путались.

– Никого не казнят! – Перед глазами у нее было счастливое, улыбающееся личико Виены.

– Правда?..

– Правда! Ты спасена! – Она перешла на шепот. – Значит, мы сможем перепилить решетку!

Из глаз Флоранс вновь покатились крупные слезы. Подумать только, как много их умещается в глазах! Они с Виеной крепко обнялись.

Она мысленно благодарила Бога. Не иначе как ее жертвенность разжалобила его… Впервые после того, как ее посадили в темницу, Флоранс рассмеялась. Казалось, она целый год этого не делала. Какой же чудесный вечер! Как же прекрасно быть живой!

С пилой в руке Флоранс уселась на холодные камни рядом с Виеной и принялась ждать ухода тюремщика. Сейчас в камере было тихо, совсем не так, как в первый день. Слезы заразительны для женщин, и когда плачут те, кто провел здесь не один день, к ним присоединяются и остальные. Теперь же Флоранс переполняла надежда, и желание плакать пропало. Прут не потребует много времени – следовало подумать о том, что делать дальше. Как бы то ни было, она твердо вознамерилась сбежать, даже рискуя собственной жизнью. Ради всеобщего блага она уничтожит этот дьявольский замок.

Однако поводы для радости закончились. Стражник все никак не уходил. Может, снова заснул прямо на посту? Но нет, он сидел с поднятой головой и копьем в руках.

Виена поднялась и подошла к решетке:

– Что-то случилось? Вы все еще не спите…

– Они проведали, что я ухожу отсюда ночью, – ответил тот. – Теперь мне запретили спать.

У Флоранс вновь потемнело перед глазами. Ее вырвали из мира светлой надежды и резко толкнули на самое дно.

Она наконец осознала, что все это значило: осталась ночь, за которую они не смогут распилить решетку. Завтра ее уже точно убьют.

Лицо Флоранс перекосилось. Какие же подлости творит Бог! Сначала вселяет радость, а затем швыряет в ад…

До рассвета, когда пришел сменщик, стражник просидел не смыкая глаз. Так что, даже если б прут был уже распилен, сбежать им не удалось бы.

Флоранс задумалась, почему они вдруг так насторожились. Наверное, виной тому была девушка, раскрывшая ее план побега перед своим убийством. Ничего иного на ум не приходило. Решила и всех остальных утащить за собой… Конечно, Флоранс злилась на нее, но в то же время и хорошо ее понимала. Жаль, что загнанные в тупик люди склонны показывать себя с такой уродливой стороны…

К счастью, кто-то из начальников – видимо, человек с бородой – приказал лишь быть на страже всю ночь, а не обыскивать новых узниц или проверять каждый сантиметр решетки. Сам стражник, кажется, не понимал, за что ему запретили спать. Он лишь соблюдал приказ, а рано или поздно его смягчили бы. До тех пор пленницам следовало терпеливо ждать, передавая миссию по побегу из рук в руки. Их с Виеной, скорее всего, убьют, но ведь однажды кто-нибудь да сможет сбежать из этого ада и добиться возмездия. Что ж, пусть ее жертва будет не напрасна. Она наивно обрадовалась, что ее жизнь спасена, но, видимо, от судьбы не уйдешь. Значит, она кротко взглянет ей в лицо и примет волю Господа.

Утром следующего дня в тюрьму вновь привели новенькую. Теперь их было четверо. И почему в мире не кончаются падкие на обман девушки и их родители! Впрочем, никто ведь не знает о происходящем в замке…

Наступил полдень, а затем и сумерки. Неумолимо близился час смерти. Флоранс не удалось ни разу провести пилой по пруту, так что ей оставалось лишь ждать своей казни. Хотелось выть от досады. Странно, но она уже поборола в себе страх, грусть и унижение и теперь ощущала все большее спокойствие. Однако это не была непокорность. Нет, ей казалось, будто бы она наблюдает за деяниями глупых людей откуда-то с неба.

«Так вот какова смерть… – подумала Флоранс. – Значит, на самом деле я умерла еще вчера. Моя душа уже покидает тело».

Она уже не дрожала. Повернувшись к Виене, еще раз показала, как доставать веревку из юбки, где в лифе спрятаны перчатки и где находится потайной карман для пилы. А затем тихо принялась ждать ночи, молясь, чтобы после ее смерти стражник ушел к себе на ночь и у Виены получилось сбежать.

Однако, сколько бы Флоранс ни казалось, что она уже освободилась от всех страхов, когда по ту сторону решетки возникло знакомое лицо с бородой, она едва не потеряла сознание. Время полетело с бешеной скоростью, и пришла она в себя только когда двое мужчин, вошедших в камеру, подняли ее за руки.

Сейчас они должны были грубо поволочь ее, но напоследок ей захотелось держаться с достоинством. Она пошла сама, однако собственных коленей почти не чувствовала – они словно онемели. Твердый каменный пол казался сделанным из хлопка, и несколько раз она едва не упала. По дороге с грохотом ударилась о дверь темницы. Стражник придержал дверь, и звук стих.

После нескольких дней в заточении коридор показался ей очень ярким, хотя на самом деле света здесь было не больше, чем на дороге в лунную ночь. Через плечо она увидела печальный взгляд Виены, сидящей на коленях и сжимавшей руками решетку. Тут Флоранс впервые подумала, что они и впрямь стали хорошими подругами. Если б только они встретились в другом месте…

– Флоранс, ты очень смелая! – внезапно закричала Виена.

Смелая?.. С чего бы? Она ведь уходит в полуобмороке от ужаса.

Но тут Флоранс поняла: идущая на смерть девушка впервые не билась в рыданиях. Внутри ей было страшно, но оставшимся жертвам казалось, будто ее переполняет мужество. Что ж, в таком случае она пойдет с высоко поднятой головой. Хоть веди себя спокойно, хоть вырывайся – итог все равно один.

– Прощай, Виена. Сделай же, как я просила! – громко сказала Флоранс, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Она услышала, как Виена сквозь слезы ответила ей: «Крепись!» Но Флоранс уже решила не оборачиваться.

Повернув по коридору, они очутились в сверкающей, изумительно красивой комнате. Сейчас ее заливал ослепительный свет, отражавшийся от белой плитки на полу. Именно через эту просторную комнату Флоранс провели несколько дней назад. С потолка спускалось несколько цепей. Посередине висела необычайно большая черная клетка, куда можно было бы посадить огромную птицу. На полу под ней располагалась белая ванна.

А возле нее неподвижно стояла невысокая женщина. Судя по роскошному наряду, она была голубых кровей. Запавшие глаза, чуть крючковатый нос, тонкие губы. Суровым, зловещим взглядом женщина обводила комнату, словно молча запрещая кому-либо даже шевелиться. В руке она сжимала лошадиный кнут.

Мужчины подвели Флоранс к аристократке. От страха по телу вновь побежала дрожь, которую никак не удавалось унять. «Вот она, та самая принцесса-вампирша!» – подумала Флоранс. Она представляла себе женщину чуть крупнее. Превозмогая ужас, вгляделась в ее лицо. На вид ей было лет сорок. Пожалуй, ее можно было назвать красивой, однако слишком свирепый облик лишал ее всякого очарования.