
Полная версия:
Плененная
– Куда же ты уходил так рано? – спрашиваю я, намеренно сменив тему. – Что смогло вытащить тебя из кровати до полудня?
– «Старлин» вышел вчера. Ты же знаешь, что это значит.
– Не уверена.
– Рецензии. – Резкость в голосе Оскара заставляет меня резко обернуться и посмотреть на него. – «Обозреватель Уимбурна» публикует отзывы Филверела, Луриса и других известных рецензентов на следующий день после выхода такого крупного издания, как «Старлин». Мне не терпится увидеть, что они написали о «Биении черного сердца».
И снова у меня щемит грудь. Я слишком хорошо знаю, каким ненадежным другом является рецензент, какую власть он имеет над авторским сердцем. Бесчисленное множество раз отец переживал взлеты и падения после вышедших рецензий. И взлеты были далеко не так высоки, как низки падения.
– Ну вот опять кислая мина, – насмешливо взмахивает Оскар рукой. – Думаешь, отзывы будут плохими? От тебя, сестрица, не дождешься поддержки.
Он соскакивает со стола и, невзирая на мое отчаянное: «Оскар, подожди!» – поднимает с пола пальто и шляпу.
Я роняю тряпку.
– Ты куда?
– За утренним «Обозревателем», – бросает через плечо Оскар, натягивая пальто. – В отличие от тебя, я не боюсь мнения других. Я знаю себе цену!
Небрежно-храбрым тоном меня не обмануть. Схватив свой плащ, я выбегаю на улицу вслед за ним.
– Я с тобой. Подышу свежим воздухом.
Оскар фыркает, не выказывая ни согласия, ни возражения. И не спорит, когда я беру его под руку.
– Дверь не будешь запирать? – спрашиваю я.
Брат идет по грязной Клеймор-стрит спешным и слегка неровным шагом.
– Ко мне может заглянуть друг, – передергивает он плечами. – А может и не заглянуть. Кто знает. На всякий случай я всегда оставляю дверь открытой. Выше нос, сестрица! – поднимает он пальцем мой подбородок. – В нашем доме все равно нечего красть.
И ведь не поспоришь. Но интересно, о каком друге Оскар говорит? О том, который приносит ему нектар ротли? Сколько длится их «дружба»? Началась ли она до моего последнего посещения или новое знакомство завязалось на этой неделе? Не знаю, какой вариант меня обеспокоил бы сильнее.
Эти вопросы навязчиво вертятся в голове, пока мы с Оскаром идем к площади Короля Дейна. Там стоит журнальный прилавок мистера Дердлса для джентльменов среднего класса, любящих за чашечкой утреннего кофе с булочками насладиться легким чтивом. Сколько раз я ходила с Оскаром этим же путем за «Обозревателем Уимборна» для отца на следующий день после выхода его публикации. Воспоминания об этих наших утренних прогулках дороги сердцу… но зачастую окрашены тьмой, ожидавшей нас по другую сторону пути.
Я отгоняю эти мысли. Надо просто получать удовольствие от неожиданно свалившегося на меня выходного дня и времени, проведенного с братом. Я понимаю, что Оскар находится в приподнятом настроении из-за нектара ротли, и тем не менее приятно видеть его улыбающимся и счастливым, слышать его старые шуточки, мириться с его поддразниваниями и колкостями. Именно таким Оскар и должен был быть, а не тенью самого себя, болезненным и потерянным в своем искаженном сознании.
Мы приходим на площадь, и мистер Дердлс встречает нас с улыбкой.
– Доброе утро, мисс Дарлингтон! – снимает он шляпу. – В последние месяцы вас почти не видно.
– Что ж поделать, мистер Дердлс, работа. Не часто удается вырваться в город, – отвечаю я, улыбнувшись и вежливо кивнув. При необходимости мы рассказываем такую историю: я устроилась гувернанткой за город, обучаю дочерей провинциального богача чтению, письму, арифметике и истории. Правду знают лишь Оскар, Дэнни Гейл и его сестра, Китти.
– А! – восклицает Оскар, даже не кивнув в знак приветствия мистеру Дедрлсу. – Смотри, Клара. Вот он!
– Ну уж нет! – Мистер Дердлс вырывает журнал из дрожащих рук Оскара. – Знаю я вас! Хотите прочесть – платите. Нечего бесплатно тут читать журнал от корки до корки. Не дам его, пока не увижу блеск монет.
По привычке потянувшись к кошельку, вспоминаю, что не ношу его с собой.
В Веспре нет надобности держать при себе человеческие деньги.
– Не волнуйся, Клара, я заплачу, – бодро говорит Оскар, доставая кошель с монетами. – Забыла? Я сейчас богат!
Такими темпами он очень скоро прожжет заплаченные ему «Старлином» гроши. Но я не хочу портить ему настроение, поэтому лишь киваю с улыбкой. Оскар оплачивает, забирает журнал и листает его, повернувшись к продавцу спиной. От волнения у меня сводит живот. Следующие мгновения принесут или счастье, или беду.
– Вот! – находит Оскар искомое. Загибает обложку назад и утыкается в статью, скрыв лицо за журналом.
– Дай посмотреть, – прошу я, мягко потянув его за руку.
Он не поддается. Несколько долгих секунд мы так и стоим. От неизвестности замирает сердце.
– Ублюдки, – опускает руку Оскар. У него белое как полотно лицо. – Вот ублюдки, – повторяет он сквозь стиснутые зубы.
Меня словно ударили ножом в живот.
– Что там написано, Оскар? – спрашиваю тихо, пытаясь вытащить журнал из его оцепеневших пальцев. – Пожалуйста, скажи.
Брат качает головой. Затем с рычанием бросает журнал на землю, стряхивает мою ладонь со своей руки и отходит в сторону, ссутулившись и дрожа.
Я приседаю, подбираю журнал и бегло просматриваю статью. Слова расплываются перед глазами. Из всего текста я вижу лишь один абзац:
«Как и отец до него, юный Оскар Дарлингтон предпочел для рассмотрения универсальной темы смерти, эгоизма и зла выбрать малую форму повествования. Хотя пока неизвестно, одарен ли сын так же, как отец, первая попытка подражания таланту покойного Эдгара Дарлингтона весьма впечатляет. Возможно, со временем сын и станет равным отцу».
– Ох, – выдыхаю я. И шепотом вторю брату: – Ублюдки!
– Эй! Мистер Дарлингтон! Вам плохо? – прорывается сквозь шум в ушах голос мистера Дердлса.
Я разворачиваюсь и вижу, как Оскар оседает на землю. Уронив журнал, бросаюсь к нему и пытаюсь удержать. Он слишком тяжел для меня, и мы оба опускаемся на землю прямо посреди площади Короля Дейна.
– Скорее зовите на помощь! – кричу я продавцу журналов.
Он, в свою очередь, велит одному из своих мальчишек-посыльных:
– Беги за доктором в благотворительную больницу Уэст-Бенда!
Я кладу голову брата на свои колени и глажу его по щекам. Подобное уже случалось при мне с фейри. С нектаром ротли в одну секунду их переполняет энергия, а в другую – из них словно высосали жизнь. И тогда они сутками напролет лежат без движения, едва дыша и едва существуя. Если нектар ротли творит такое с фейри, то каково же будет человеку?
– Оскар! Оскар, ты меня слышишь? – Я перехожу от поглаживаний к пощечинам. От жестких ударов его щеки краснеют, но ничего не меняется. Лицо брата по-прежнему смертельно бело, словно он увидел привидение. Может, и увидел. Привидение отца. Оно преследовало нас днями и ночами еще долгое время после его смерти… его смерти… его…
Я кричу.
Сознание раскаленными иглами пронзает острая боль. Прижав ладони к вискам, склоняюсь над обмякшим телом брата. За первым болевым ударом следует второй. Третий. Четвертый. А в проблесках между ними…
Я стою на коленях перед сияющей фигурой. Надо мной поднят меч, с которого капает кровь. И рядом со мной…
На камнях мостовой лежит переломанная и истерзанная…
В сознании, за болью и криками, шевелится что-то темное. Что-то темное и жестокое. Что-то живое.
– Клара? – звенит в холодном воздухе знакомый голос.
Я успеваю лишь поднять голову и выдохнуть одно короткое слово:
– Дэнни.
После чего падаю рядом с братом, и надо мной смыкается тьма.
Глава 5

– Кажется, она приходит в себя.
Нежный голос звучит приглушенно и отдаленно, словно пробиваясь сквозь несколько слоев плотной ткани. Я поворачиваю голову в сторону звука, пытаясь скинуть окутавшее сознание полотно и прояснить разум.
Я лежу под неудобным углом: голова опирается на что-то мягкое, но при этом ноет шея, а плечо как-то странно поднято. Где я? Точно не на брусчатке площади. Там мне было бы куда неудобней. Я вдыхаю запах полироли для мебели и слабый аромат лавандового мыла.
– Клара? Клара, милая, ты меня слышишь?
Китти. Китти Гейл. Меня затапливает облегчение, когда я узнаю голос свой давней подруги. Затем я хмурюсь. Я не хочу, чтобы Китти расстраивалась, чтобы волновалась о том, чего не может изменить или даже принять. Китти не нужно знать об Эледрии. О Должниках. О сделках с фейри и об их возмездии.
О рейфах.
– Вот. Это поможет ей прийти в себя.
Еще один знакомый голос – теплый и слегка хрипловатый, всегда с оттенком печали. Дэнни. Здесь Дэнни. Мне сразу дышится легче. Дэнни поможет. Он всегда помогает. Он позаботится об Оскаре и…
Оскар!
Ноздри наполняет жгучая вонь. Я задыхаюсь, хватаю ртом воздух и распахиваю глаза. Надо мной склонился Дэнни, его глаза цвета летнего неба потемнели от беспокойства. Он держит у меня под носом нюхательную соль.
– Фу! – отталкиваю я его руку. Но мощные пары сделали свое дело, полностью приведя меня в сознание. Теперь я вижу, где нахожусь: лежу на жестком диванчике в гостиной Гейлов. Как я сюда попала – непонятно.
– Дэнни. – Закашлявшись, качаю головой и пытаюсь сесть. – Доктор Гейл, – поправляю себя.
– Лежи, Клара, – просит Китти, и я перевожу на нее взгляд. Она встревоженно выглядывает из-за плеча Дэнни. – Ты пережила неприятный инцидент. И Оскар тоже. Но теперь вы здесь, в безопасности. О Дэнни! – сжимает она плечо брата. – Они больны? Это серая лихорадка?
– Не паникуй. – Дэнни мягко отодвигает сестру на пару шагов. – Отойди, ей дышать нечем. Мисс Дарлингтон потеряла сознание из-за головокружения. Признаков болезни нет ни у нее, ни у ее брата.
Так странно слышать от Дэнни «мисс Дарлингтон». Наверное, я никогда к этому не привыкну. Мы с детства, все четверо, были очень близки. Но за последние пять лет между мной и Дэнни разверзлась пропасть. Пропасть междумирья. Не знаю, сможем ли мы когда-либо пересечь ее и найти путь друг к другу.
– Где Оскар? – У меня непривычно слабый, подрагивающий голос.
Я сажусь, опершись о подушку. Комната кружится, и я закрываю глаза. В памяти мелькает пронзающая голову острая боль. Сейчас ее нет, как нет и… чего-то другого. Воспоминания? Или почти воспоминания. Того, чего я никак не могу полностью выловить в своем сознании.
– Не волнуйтесь, мисс Дарлингтон. – Голос Дэнни действует успокаивающе, несмотря на тягостно формальное обращение. – Оскар отдыхает в моей комнате. С ним все хорошо, хотя выглядит он гораздо хуже вас. Похоже, он испытывает последствия употребления какого-то сильного наркотика. – Последние слова произнесены Дэнни неохотно, будто в присутствии дам о таких пугающих вещах говорить не положено.
Однако Китти, меряющую шагами комнату, его слова не шокируют.
– Он что-то курит! – восклицает она, всплеснув руками. – О чем этот бедный глупый мальчик думает? Хочет умереть молодым? Наверное, находит во всем этом какую-то романтику, подходящую для его творческой души!
Я качаю головой и встречаюсь взглядом с Дэнни.
– Это не совсем так.
Он выглядит подавленным.
– Я так и думал. В уголках его глаз какой-то осадок. Я такого никогда не видел. – Помешкав, Дэнни добавляет: – Зеленый.
Зеленый и, без всякого сомнения, светящийся. Как-то раз принцесса Эстрильда вернулась в свои покои после особенно бурной ночи разгула и танцев. Следующие несколько дней ее веки покрывала зеленая корка.
– Это нектар ротли. – Понизив голос, искоса бросаю взгляд на Китти: – Эледрианский наркотик.
Выражение лица Дэнни становится совсем угрюмым. Повернувшись к сестре, он тихо просит:
– Китти, не принесешь мисс Дарлингтон чашечку чая?
– Я позову служанку. Хомини принесет чай.
– Мне бы хотелось, чтобы ты сама заварила чай. Ты знаешь, какой предпочитает мисс Дарлингтон. И посмотри, пожалуйста, как там Оскар.
Китти хмуро молчит. Переводит взгляд с Дэнни на меня и обратно. Я не знаю, в какой мере она осознает, почему я столько лет появляюсь раз в месяц. Наедине мы с ней делаем вид, что я и впрямь работающая в провинции гувернантка. Мы так давно играем в эту игру, что порой мне кажется, Китти искренне в нее поверила.
Однако сейчас в ее глазах мелькает понимание, вслед за которым отражается страх. Слегка побледнев, Китти кивает, выскальзывает из комнаты и прикрывает за собой дверь.
Дэнни поворачивается ко мне. Забавно… Его лицо настолько знакомо, что я частенько забываю о том, насколько он красив. По сравнению с прекрасными фейри Дэнни, конечно же, довольно невзрачен. Но ямочка в уголке его рта, появляющаяся лишь во время редких улыбок, преображает все его лицо.
Сейчас ямочки нет, и Дэнни смотрит на меня серьезно.
– А теперь, мисс Дарлингтон, – говорит он, сохраняя формальную манеру обращения даже наедине, – расскажите мне, что происходит.
– Сама не знаю. – Я опускаю взгляд на сжатые на коленях руки. – Никогда не видела Оскара таким. Душевные взлеты и падения для него обычная вещь, но чтобы он был в таком состоянии… Он заявил, что влюблен. Думаю, возлюбленная и принесла ему нектар ротли.
– Значит, ты считаешь, что его возлюбленная – эледрианка? – осторожно уточняет Дэнни, перейдя на «ты». – Но как это возможно? Разве это не нарушение Договора?
Я уныло пожимаю плечами.
– Честно, не знаю. Я мало что понимаю в Договоре и той части, которая относится к народу Эледрии. Все, что я знаю: в этом мире Оскар не должен был столкнуться с чем-то подобным.
– Это не совсем так. – Дэнни задумчиво откидывается на спинку стула, который придвинул к дивану. Он ловит и удерживает мой взгляд. – Даже здесь, в городе, есть места, где собираются люди, знающие об Эледрии. Есть и такие, кто говорит, что путешествует между мирами. Я слышал о «Рынке чудес», где покупаются и продаются эледрианские товары. Мог ли Оскар найти наркотик там?
По позвоночнику пробегает дрожь.
– Наверное, мог. Все возможно. Я здесь бываю так редко и недолго, что почти ничего не знаю о его жизни! У меня сложилось впечатление, что брат редко покидает дом. Но куда он ходит, я не знаю. Он не доверяет мне.
– И мне не доверяет, – признается Дэнни. – Я считаю своим долгом навещать его, когда выпадает возможность, но в последние дни он редко открывает мне дверь. Я не заметил, чтобы у него были друзья или посетители. И уж точно не видел… женщин.
Я киваю.
– Как он? После обморока?
– Лучше, чем можно было ожидать. Мне ничего не известно об этом нектаре ротли. Он вызывает привыкание?
– У фейри – нет. У людей… не знаю.
– Он только из-за этого потерял сознание?
Я глубоко вздыхаю. Мне не хочется вспоминать те мгновения на площади, не хочется вспоминать слова из рецензии, но они выжжены в моей памяти. Я медленно качаю головой.
– Вчера в «Старлине» опубликовали рассказ Оскара. Сегодня утром в «Обозревателе» напечатали рецензию Филверела и Луриса.
– Плохую?
– Нет… – Я снова опускаю взгляд на свои руки, сцепляю пальцы. – Рецензенты сравнили рассказ Оскара с работами отца. Никакой негативный отзыв не мог ранить его больнее. Над братом всегда довлеет отцовское имя. Что с личной, что с профессиональной стороны. – Я поднимаю взгляд и смотрю на Дэнни из-под ресниц. – В душе он все еще тот запертый в погребе маленький мальчик. И я не уверена… не уверена, что он когда-нибудь сможет выбраться из него.
Дэнни долгое мгновение не отпускает мой взгляд. Затем протягивает руку и крепко сжимает мою ладонь.
– Ты смогла. Ты выбралась.
С моих губ срывается невеселый смешок.
– Если в том, что меня забрали в Эледрию, и есть что-то хорошее, то, полагаю, это то, что я наконец-то порвала со своим прошлым.
И это правда. Разве нет? Я ясно помню свое детство и его ключевые моменты, но все чувства, связанные с ними, угасли. И продолжали угасать, пока… пока…
Пока Оскар не потерял сознание на площади Короля Дейна.
Я прикрываю глаза и в окутавшей меня тьме опять чувствую колющую боль. Менее острую, менее сильную. Но в этот миг я вновь оказываюсь коленопреклоненной на каменной мостовой у дома. На моих руках липкая кровь. Ноздри наполняет запах железа. Крепкие пальцы больно хватают меня за волосы.
– Клара?
Сделав вдох, возвращаюсь в настоящее.
Дэнни подался вперед, обеспокоенно сведя брови. Дорогой Дэнни! Неизменно добрый, неизменно заботливый. Неизменно надежный. Я смотрю ему в глаза, и страх с тревогой частично отпускают меня.
– Ты вернулась намного раньше, чем я ожидал, – сжимает он мои пальцы.
– Да. – Хотела объяснить ему почему, но не стала. Как объяснить ему, в каких обстоятельствах я оказалась? Рассказать Дэнни о принце Веспры, о полной рейфов библиотеке, о своей новой пугающей роли – обо всех переменах, что произошли со мной за последнюю неделю… Нет, это слишком. – Мне дали дополнительный выходной, – коротко говорю я. Мой ответ жалок и ничего не объясняет.
Судя по взгляду Дэнни, он знает, что я утаиваю правду.
Я высвобождаю руку, встаю и прохожу к окну. Передо мной лежит Элмит-лейн – обычная приятная улица с рядом домов, ухоженных и респектабельных. Реальность их существования сокрушает. Вот он – реальный мир. Мир, которому я принадлежу. Мир, далекий от высокого дворца, высеченного прямо в горе, далекий от живых кошмаров и гримуаров, в которые они заключены. Далекий от губительных лордов и своенравных принцесс фейри. Далекий от всех тех необычных ужасов, что стали частью моей новой реальности.
Я могу вырваться оттуда. Всего десять лет. Через десять лет Элмит-лейн может снова стать моим миром. Я могу выйти замуж за Дэнни, жить в этом самом доме, вести домашнее хозяйство, подготавливать меню, согревать постель Дэнни и растить наших с ним детей. Могу позабыть о тьме Веспры и других мирах.
Почему эти мысли сейчас похожи на мечты?
Я вдруг остро ощущаю присутствие Дэнни за своей спиной. Закрыв глаза, закусываю нижнюю губу… и в следующее мгновение он берет меня за локоть и разворачивает к себе.
– Клара… – От его голоса мое заледеневшее сердце слегка оттаивает. – Что случилось? Ты можешь мне рассказать?
Я отрицательно качаю опущенной головой.
– Дело не только в Оскаре, – настаивает Дэнни.
– А разве одного Оскара не достаточно? – с горьким смешком отвечаю я и поднимаю глаза к потолку, сдерживая слезы. – Прошу прощения, доктор Гейл. Я оторвала вас от работы в благотворительной больнице.
Он качает головой.
– Моя смена почти подошла к концу. К тому же я рад находиться здесь, рад помочь.
– Со мной уже все хорошо. Что же касается Оскара… можно он останется у вас ненадолго? Пока не наберется сил? Боюсь, он не очнется до моего ухода.
– Конечно, Клара. Конечно, Оскар может пробыть здесь столько, сколько пожелает. Двери нашего дома всегда открыты для него. Надеюсь, ты это знаешь. Мы всегда здесь, как для него, так и для тебя. Не важно, когда и чем, мы с Китти готовы помочь.
– Спасибо, Дэнни, – выдавливаю я улыбку. – Для меня это большое утешение.
Его ладонь скользит вверх по моему плечу, чтобы обнять щеку. Я потрясенно смотрю ему в глаза.
– Клара, – произносит он низким хрипловатым голосом. Его взгляд опускается на мои губы. – Клара, можно я тебя поцелую?
Нельзя. Нельзя ему позволять. Это несправедливо по отношению к нему. Несправедливо по отношению ко мне. Он должен был давным-давно забыть обо мне, жить дальше и найти себе в жены чудесную девушку. А он – верный, как и прежде, – стоит тут. Верный и искренний Дэнни. Мой Дэнни. Мой давний и лучший друг.
Я киваю, едва заметно качнув подбородком.
Дэнни без колебаний сокращает расстояние между нами и прижимается к моим губам своими – нежными и теплыми, как и он сам. Его мягкие губы застывают на мгновение, а после его рука ложится мне на затылок. Притянув меня к себе ближе, он углубляет поцелуй. Сердце подпрыгивает к горлу, пораженное неожиданным всплеском страсти. Все тело, с головы до пят, охватывает трепетная дрожь, и я теряюсь в этом восхитительном ощущении. Теряюсь в опьяняющей сладости поцелуя, похожего на залпом выпитое вино, сразу ударившее в голову. Я хочу большего.
Но нельзя.
С тихим стоном, нехотя упираюсь ладонями в грудь Дэнни. Он противится всего пару секунд, а затем отпускает меня, позволяя отстраниться.
– Прости, – выдыхаю я. – Я не должна была… Мы не должны…
– Простить? – эхом вторит Дэнни. Он снова пытается привлечь меня к себе, но я продолжаю упираться ему в грудь ладонями. Покачав головой, отворачиваюсь к окну и обнимаю себя руками за талию.
– Клара, пожалуйста, – шепчет Дэнни мне в ухо. – Пожалуйста. Ты же знаешь о моих чувствах к тебе. Знаешь о моих надеждах и планах.
– Это неправильно, – тихо отвечаю я. – Мне еще десять лет служить. И никак не избавиться от Обязательств. Я не… Я даже не…
Я даже не знаю, выживу ли. В один из ближайших месяцев, возможно, Дэнни, Китти и Оскар не дождутся моего возвращения. Пройдет месяц. Еще один. Полгода, год, два года. И в конце концов они перестанут меня ждать, смирившись с тем, что меня поглотила Эледрия и что я уже никогда не вернусь.
Возможно, будет лучше, если они смирятся с этим уже сейчас.
– Что-то изменилось. – В голосе Дэнни слышится напряженность, которой не было минуту назад. – Что-то изменилось в тебе, Клара.
Подбородок дрожит от усиленно сдерживаемых слез. Я стискиваю зубы, отказываясь размякать.
– Что случилось? Расскажи мне, – просит Дэнни.
Нет. Я не буду обременять его этим. Не нужно ему все это знать. Иначе будет только больнее.
– Тебе необязательно бороться со всем в одиночку, Клара. Я все еще могу тебя освободить.
Я в ужасе распахиваю глаза и резко поворачиваюсь к нему лицом.
– Нет!
– Почему нет? – Теперь он разозлился. И я еще никогда не видела его таким злым. – Ты сама признала, что есть способ разорвать Обязательства. Я могу это сделать. Ради тебя – могу!
– Нет, Дэнни, нет! – лихорадочно выпаливаю я. Нужно, чтобы он понял! – Я не вынесу, если ты попытаешься вытащить меня и потерпишь неудачу. Если ты тоже станешь Должником. Подумай о Китти! Об Оскаре! Подумай о ваших родителях в благотворительной больнице, которые зависят от тебя! Я не хочу нести ответственность за их потерю. Не хочу!
– Ответственность лежит не на тебе, а на мне. – Дэнни поднимает руки, чтобы взять мое лицо в ладони, но я поспешно отступаю. – Я люблю тебя, Клара, – пылко говорит он. – Неужели моя любовь к тебе так хрупка и слаба, что я не рискну всем ради тебя?
– Я не хочу, чтобы ты рисковал! Не хочу, ты слышишь меня?! Не нужно меня спасать. Я исполню свой Долг. Если ты не уважаешь мои желания, то…
Во взгляде Дэнни отражается обида, и я не заканчиваю фразы.
– Я уважаю твои желания, – искренне заверяет он. – Уважал и буду уважать. Просто… Я не понимаю.
– А я не могу тебе этого объяснить. – Я устало вздыхаю. Ноги вдруг слабеют, и я из последних сил держусь, чтобы не рухнуть на диван и не зарыться лицом в ладони. – Ты не можешь понять, потому что я не могу тебе всего рассказать. Но, пожалуйста, Дэнни, пожалуйста, верь мне. Так будет лучше.
Протянув руки, он делает шаг ко мне. Я уклоняюсь от его объятий и спешно пересекаю комнату. Заметив на кресле свой плащ, подхватываю его и накидываю на плечи.
– Мне пора. Прошу тебя, присмотри за Оскаром за меня. Знаю, с ним нелегко, но ему нужен кто-то, кому он небезразличен.
– Ты знаешь, как я к нему отношусь. – Дэнни не последовал за мной, оставшись у окна. – Я позабочусь о нем.
В его глазах боль, и мне хочется броситься к нему и уступить, но я держусь.
– До свидания, доктор Гейл, – глухо говорю я.
Открываю дверь гостиной и тихо ахаю, обнаружив за ней Китти с подносом в руках. Она подслушивала? Сколько она услышала?
– Уже уходишь? – спрашивает Китти, торопливо отступив. Ее щеки окрашивает стыдливый румянец. – Но обычно ты остаешься до захода солнца.
– Не сегодня, Китти. Прости, – выпаливаю я. Надеваю на голову капюшон и иду к входной двери. – Вернусь, как только получится. Спасибо вам!
– Клара, подожди! – кричит Китти мне вслед.
Но я уже прикрываю за собой дверь.
Глава 6

Обратный путь проходит без происшествий.
Возница, как и обещал, ждет меня на причале. Он кажется намного уродливей после проведенных в моем мире часов. Уродливей и нелепее, точно персонаж из детской сказки. И морлеты, со своими выгнутыми под поводьями шипастыми шеями и жующими удила клыкастыми пастями, пугают как никогда. Подходя к ним, я содрогаюсь.
За переходом между мирами всегда следует период адаптации. Обычно он длится всего несколько часов, после чего мои сердце, разум и тело вливаются в привычный для Эледрии ритм жизни. В этот раз, подозреваю, привыкание займет больше времени.