скачать книгу бесплатно
Отпуск с убийцей
Александр Валентинович Силецкий
Сделано в СССР. Любимый детектив
Преуспевающий столичный журналист Михаил Викторович Невский решил провести отпуск в маленьком санатории, затерявшемся в провинциальной глубинке. Но спокойно и с пользой укрепить здоровье не получилось. Сначала он вовсю закрутил роман с местной очаровательной медсестрой, а потом тихий городок потрясло известие о злодейском убийстве всеми уважаемого человека. И что удивительно, улики, собранные по этому делу, как будто неопровержимо указывали: главный подозреваемый – именно он, Михаил Невский. Теперь приятный отдых превратился в подлинный кошмар: необходимо во что бы то ни стало доказать собственную невиновность и, разумеется, найти подлинного убийцу…
Александр Силецкий
Отпуск с убийцей
© Силецкий А.В., 2017
© ООО «Издательство «Вече», 2017
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2018
* * *
Глава 1
Он приехал.
Поезд в последний раз дернулся и встал.
В раскрытое окно – вагон-то, слава богу, старенький, без этих модных, вечно неработающих ухищрений – мигом ворвался особый, вокзальный гомон: все спрашивали и отвечали разом, лязгали тележки носильщиков, со всех сторон гнусаво грохотали репродукторы и слышались свистки, сопровождаемые тягостно-раскатистым шипеньем, точно невесть кто, громадный, но невидимый, обиженно вздыхал…
Он не любил эту суету, традиционно связанную с высадкой-посадкой.
Ему так часто приходилось ездить по стране (без экстренной нужды он самолетами предпочитал не пользоваться), да и за ее пределами, что давно уже утратилось то восторженно-приподнятое чувство, которое испытываешь, когда поезд делает остановку и надо наконец-то выходить…
Смешно, подумал он, я и теперь воспринимаю свой приезд, как будто у меня простая деловая командировка. Но ведь нет же, нет, – отпуск!
Место от столицы, в общем, удаленное, а в расписании указано, что поезду стоять здесь черт-те сколько – целых двадцать пять минут.
Неписаный закон: чем далее от центра – тем длиннее остановки. Может, так и надо, чтоб хоть этим компенсировать синдром глубинки… Впрочем, не настолько уж глубинка: все-таки – районный центр. Но – не ближний. И таким пребудет навсегда…
Он встал и сдернул с полки туго запакованный баул внушительных размеров.
Потом надел пиджак, поправил галстук и, задвинув до упора дверь, на несколько секунд застыл перед купейным тусклым зеркалом.
Чтобы увидеть себя хорошенько, ему пришлось даже несколько подогнуть колени: ничего не поделаешь, метр девяносто восемь – не больно-то удобный рост, жизнь в основном налажена для более, так скажем, усредненных. Слава богу, лишний вес пока не тяготил, хотя бы это…
Спать в поездах, конечно, было неудобно. Но на самолетах он себя и вовсе чувствовал паршиво.
Да к тому же не в любую точку есть авиарейсы! А в глубинку добираться как-то надо…
На него из зеркала взглянуло заспанное, хмурое, с глубокими морщинами на лбу, землисто-бледное лицо, хотя и сохранившее черты неистребимой моложавости, которая бывает свойственна довольно многим обитателям столицы в энном поколении, – лицо юнца до старости: с таким порой и хочешь выглядеть солидно, а не получается…
Поэтому, наверное, для пущей важности, и отрастил себе он бороду – довольно пышную, в кудрявых завитках, с неблагородными – то там, то здесь – седыми островками. Впрочем, у него все в роду по мужской линии седели очень рано, зато жили долго, вот что интересно…
И поскольку был он от рождения брюнет, то эти серебристые пучки смотрелись натуральными проплешинами, отчего вся борода имела вид вполне клочной и неухоженный.
Как, между прочим, и густая шевелюра – тоже с прядями седых волос.
Его это, понятно, удручало, ибо бороду свою он искренне любил и, вопреки поверхностному впечатлению, везде и постоянно, как мог, холил. И расстаться с эдаким богатством попросту не смел: уж слишком долго, целых двадцать лет, он прятал в бороду свое лицо – с тех самых пор, как поступил в московский университет. И патлы, малость подувядшие с годами, очень редко, если уж совсем приспичит, отдавал во власть цирюлен – эти заведения он ненавидел с детства.
«Так-то, Михаил Викторович, друг мой Невский, – поддразнил он сам себя, скептически уставясь в зеркало, – вам тридцать восемь годиков, а вы все – как мальчишка. Бородатый и патлатый. И таким вас в гроб положат. Красота! Хотя не грех бы и подкоротить чуток. Людей пугать – зачем?»
Он задумчиво, привычным жестом прихватил бороду указательным и большим пальцами, как краб клешней, немного подержал ее, оттягивая вниз, и вслед за тем легонько покачал головой.
Потом достал из кармана пиджака красивую расческу и тщательно все причесал, а бороду затем еще помял в ладонях и, ласкаючи, пригладил.
Все равно своим сегодняшним видом он остался весьма недоволен.
«Может, вот это недовольство – и есть симптом того, что скоро уже сорок, ну, а после сорока я понемножечку начну стареть – неожиданно, но как-то очень вяло посетовал он про себя.
– Эх, галстучек у вас шикарный… Артистический! М-да… В санаторий, стало быть? – приятельски и деловито подмигнул ему сосед, как будто на прощание уточняя двадцать раз проговоренное за предыдущий вечер.
– В санаторий. Именно. В «Зеленый рассвет». Большая кузница здоровья.
Сосед важно покивал:
– Да, это точно, дело-то полезное, да… Здоровье – это прежде всего. Ну и публика… Там, в санаториях, бедово. Я вот тоже – как-то раз… Да… Санаторий… А мне – дальше. Мне домой. Я говорил?
– Да неужели?! – не желая обижать соседа, подивился Невский. – Вы смотрите… Ну, счастливо оставаться! Рад был познакомиться.
– А это уж – взаимно. Отдыхайте!
Повесив за длинные лямки баул через плечо, он вышел из купе, миновал коридор, простился в тамбуре с проводником и не спеша спустился на платформу – очень низкую, как водится на всех такого рода станциях.
Он совершенно замотался на работе, и, когда пришла пора думать об отдыхе, оказалось, что путевок нет. Ни в Прибалтику, ни в Крым, ни на Кавказ… Впрочем, всяческие модные и шумно-людные курорты он не так чтоб и любил. И потому, едва вдруг замаячила путевка в этот санаторий (просто – шалая путевка, ведь свое отменное здоровье он покуда и не думал поправлять!), он сразу ухватился за такое предложение, резонно положив, что от добра добра не ищут.
Он любил летнюю пору – самое лучшее время года, о чем, убежденно, всем и сообщал. И если лето проходило в городе, в дурацкой спешке, в суете, в какой-то мелочной, не позволяющей свободно продохнуть работе, он считал, что год потерян до конца. А в жизни этих самых лет отпущено не столь уж много, вот в чем дело…
Было свежее ясное утро. День, как видно, предстоял покойно-знойный, нетомительно-ленивый… Над разогревающимся асфальтом уже начинал чуть заметно колебаться воздух. Где-то, гремя цепью, одиноко гавкал сиплый пес.
Невский пересек перрон, покрытый трещинами и проросшими в них кустиками чахлой травки, и, в числе немногих новоприбывших, через ворота с ржавыми затейливыми створками чинно выбрался на привокзальную площадь – полумощенно-полуасфальтированный пятачок, со всех сторон обрамленный одноэтажными складами, заплеванного вида магазинами и какими-то мелкими конторами. Зато на вокзальном фасаде пламенел размашистый плакат: «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи». А у входа на местный главный рынок значился еще один: «Слава КПСС!» И не подумаешь, что где-то по стране уже вовсю гуляет «перестройка»…
Судя по невзрачным деревцам, которые робко выглядывали из-за крепких заборов и приземистых строений, можно было безошибочно определить, что и весь город таков, как эта вокзальная площадь, – достаточно пыльный, не слишком зеленый, разросшийся традиционно в ширь…
Слева, у ворот, стоял автобус – небольшой, ухоженный, какими обычно комплектуются автохозяйства уважающих себя домов отдыха, турбаз и санаториев.
Он влез в автобус последним.
– Эй-эй! Ну, куда?! – строго спросил со своего места водитель.
– В «Зеленый рассвет». У меня – путевка. Вы еще кого-нибудь ждете?
– Мы еще кого-нибудь ждем? – спросил водитель у всего автобуса.
Пассажиры разом зашевелились и громко загалдели, дружно обсуждая этот каверзный вопрос, но толком ничего сообщить не смогли.
– Значит, никого, – удовлетворенно сказал водитель. – Тогда – всё.
Он врубил скорость, дал газ, и автобус, лихо обогнув площадь, в клубах пыли выкатился на неширокую улицу, что вела к окраине.
Вскоре город остался позади, а вперед убегала колдобистая гравийка; дыша обильным предстоящим урожаем, вокруг простирались холмистые поля, то там, то тут виднелись разноцветные крыши далеких домов, и почти на горизонте, понемногу вырастая, замаячила длинная сине-серая полоска – лес.
Глава 2
Внезапно автобус затормозил. Передняя дверь, для порядка малость покапризничав, с поганым скрипом настежь распахнулась, и в машину легко вскочила молодая красивая женщина с белой спортивной сумкой через плечо.
Наскоро поблагодарив водителя, она поискала глазами, где бы можно сесть.
Однако все было занято – пассажирами и их поклажей.
Единственное свободное местечко оставалось в конце автобуса.
Неуклюже подобрав под себя длинные ноги, Невский сидел и смотрел, как она приближается к нему, ловко перешагивая через свертки, кули и чемоданы.
Их взгляды встретились…
На миг в нем что-то сладостно-тревожно всколыхнулось…
Хорошо заведенный механизм отпускника, в принципе готового уже и к любому необременительному флирту, и к романтическим восторгам, и к прочим светлым радостям грядущей санаторной жизни, вдруг забарахлил.
Это было то, что заранее предусмотреть нельзя. И даже – как-либо предчувствовать, пожалуй…
Не любовь, как часто повествуют и показывают, с первого же взгляда, нет, избави бог, все это пошлый вздор, придуманный взамен реальной жизни, но – с первого же взгляда – страстное желание любить.
Надолго ли, всерьез ли – не об этом разговор.
Сейчас – и непременно. А не после, по приезде, как затеяли б порядочные люди…
Так бывает. Особенно, когда душа свободна и ты, в сущности, довольно молод…
Так случилось и теперь…
Радостный импульс на секунду поглотил для него все остальное: и кто он, и куда едет, и зачем…
Он сидел, по-мальчишески глупо-взволнованный, и с тихим блаженством смотрел перед собой, чувствуя, как все внутри начинает неожиданно вибрировать – сладостно, настойчиво, нетерпеливо…
Тогда он вдруг привстал, едва не стукнувшись затылком в потолок, и, празднично топорща бороду, призывно замахал рукой: мол, двигайтесь сюда, вот здесь как раз местечко, я для вас его припас!..
Ах, каким галантным кавалером ощущал он в этот миг себя, каким неотразимым львом!..
И мысли даже не было, что девушка, возможно, через пять минут сойдет – и все его старания напрасны…
Его сейчас буквально распирало неуемное желание быть с кем-то ласково-вальяжным, полностью раскрепощенным и в ответ – восторженно ценимым, страстное желание искренне любезничать, ухаживать и даже соблазнять, уж коль на то пошло, – как говорят, не дела, не заботы ради, но во исполнение возвышенной идеи!..
– Не помешаю?
– Нет, ну что вы!
Автобус подпрыгнул, и она плюхнулась рядом, сказала громкое «Ой!», задев его сумкой, и тотчас же заулыбалась – приветливо, как старому знакомому…
Он рассмеялся и пригладил бороду.
– До чего милая соседка мне попалась! Здравствуйте! – сказал он тоном, будто простился со своей новой спутницей только вчера. – Ну и как?
– Все отлично. Добрый день! С приездом. Вы, наверное, к нам – в санаторий?
– И на полный срок, как говорят… Именно к вам! А вы… имеете какое-нибудь отношение?
– Я там работаю. Медсестрой. А живу здесь, недалеко. Может, вы заметили – такой большой, двухэтажный дом… Отсюда удобно ездить.
– Нет, – качнул он головой, – ничего я не заметил… Но это не играет роли.
– Я так тоже думаю. Ведь если все-все видеть и запоминать… Тогда и санаторий не понадобится.
– Х-м… – подивился он своеобразной логике своей прелестной спутницы, однако предпочел не уточнять деталей. – Может, вы и правы.
– А я редко ошибаюсь, – чуть нахально заявила девушка и весело взглянула на него. – Но если вы сюда приехали, то, значит…
– Я здоров, как бык, – не дал договорить ей Невский. – И попал сюда… ну, в общем-то, случайно. Горела путевка – и мне предложили… Какая разница, в конце концов, где отдыхать?!
– Нет, разница, пожалуй, есть… Но у нас здесь – хорошо – мгновенно спохватилась девушка. – Красиво, сытно кормят. Думаю, вы будете довольны. Разве только контингент… не слишком молодой…
– А вы? – елейно-вкрадчиво заметил Невский.
– Я тут на работе.
– И отлично! Значит, будем общаться каждый день?
– О!.. – засмеялась она, и в этом смехе не было ни «да», ни «нет» – лишь безотчетное упоение и этим солнечным днем, и этой дорогой, и попутчиком, и собой… – Ведь вам… не постельный же режим определят!..
На мгновение он было смутился от внезапной двусмысленности фразы, но ощущение бездумной, праздничной легкости овладело им окончательно.
– Надеюсь, – откликнулся он ей в тон. – Надо полагать… И вообще давайте познакомимся. Или – на месте, когда потребуют путевку?
– О!.. – снова засмеялась она. – Зачем вы так? – И, церемонно протянув узкую загорелую ладошку, отрекомендовалась: – Лида. Лидия Степановна. Но это – не обязательно… Так только старички меня зовут.
– М-м, старички… – курлыкнул он. – Михаил Викторович Невский, – с важным видом поклонился он в ответ. – Хотя можно и просто – Миша. Я нисколько не обижусь. Вам мои ноги не мешают?
– Нет, нисколько, – простодушно отозвалась Лида.
– А то ведь, знаете, у меня рост такой… – с таинственно-глубокомысленным видом поведал он. – Чудовищный! Почти два метра. И ноги длинные, как жерди. Всем мешают. Даже мне. Особенно, когда хожу. Диваны тоже маловаты. Так вот и сижу – все дни и ночи. И никто не пожалеет… Представляете?
– Серьезно? – жалостливо удивилась его спутница.
