Не щадя себя и своих врагов

Поцеловал вотще у вас на лбу:

Вы были близко, а душой далеко,

Мне в трудный час преддверия в судьбу.

28.10.46 г.

Не спрашивай!

Не спрашивай, как долго длится счастье.

Не спрашивай, когда сгорит заря,

Пока крепки на нашем судне снасти,

Пока целы на борте якоря.

Не спрашивай, куда несут нас волны.

Не спрашивай, откуда ураган,

Пока мы счастья и блаженства полны,

Как бурь и гроз мятежный океан.

02.02.49 г.

Мне снишься ты

Мне снишься ты птицей, парящей над морем.

А я трепещу на уступе скалы

И вижу, как буря шумит на просторе,

Как бьются о берег морские валы.

Мне брызги доносят и ужас и холод

Пучины морской. Но вдруг в вышине

Я слышу зовущий на подвиги голос,

И в небо подняться так хочется мне!

Туда, где лучи, пробиваясь сквозь тучи,

Мелькнут на мгновенье, где также темно,

Но где почему-то мне кажется лучше

Уж тем, что безумным геройством полно.

Я вижу, как чайкой ты носишься в небе

И песнею манишь подняться к тебе,

Чтоб вместе нестись через бури к победе

И счастливым быть в неустанной борьбе.

Я вижу, как борешься ты с облаками.

Я воздух глотнул, горделиво окинул

Просторы морские, но только крылами

Взмахнул – как едва не свалился в пучину.

10.12.49 г.

Кляну тебя

Екатерине К.

Порою я тебя кляну,

Молю: – Уйди, оставь мой разум.

Порою на тебя взгляну

Задумчивым и влажным взглядом.

Пусть не кипит, как прежде, кровь.

Зачем вдруг задрожали веки?

Неужто первая любовь

Незабываема навеки?

Любовь, что выцветший портрет

Оставила, чтоб сердце ранить

И вызывать ночами бред

Когда-то молвленных признаний.

Распять его – нет сил в руках.

Забыть его – незабываем.

Так о несбывшихся мечтах

Мы горько плачем и вздыхаем.

Где облегчение найти,

Тоске глухой и грусти этой?

Боюсь, не встречу на пути

Мечты, взлелеянной поэтом.

И страшно знать, что красоты

Мне больше не встречать на свете.

Лишь иногда твои черты

Небесные я вижу в детях.

И счастлив вновь…

17.04.49 г.

Порви сама

Нет, нет! Пусть прошлая любовь

Тебя не будет мучить.

Пусть никогда не дрогнет бровь

И боль не будет жгучей!

Пусть светло-ясные глаза

Не помутит нисколько

Ручьем бегущая слеза.

Пусть будет боль и только!

Пусть белых рук не тронет дрожь

И кисти не ломает!

Когда с ресниц покатит дождь,

Какой бывает в мае.

Короткий, теплый, штормовой.

О, дождь перерожденья,

Несущий грозы над землей

И миру обновленье.

Нет, нет! Пусть прошлая любовь

Тебя не будет мучить!

Порви мои стихи и вновь

Живи! Так будет лучше!

Порви! Ведь сам я не могу

На части сердце резать,

Чтоб остудить его в снегу

Иль заковать в железо.

29.02.52 г.

Загадкой вопроса

Студенческое

Загадкой вопроса

Смотрю я на косы,

На букли причесок и сажу ресниц

И слушаю говор, беспечный и скорый,

Простых и жеманных кокеток-девиц.

И что мне до пляски

Их мод и раскраски,

Одежды фартовой, красивой с лица.

Ах, милые «клуши»

Пусты ваши души,

Пусты ваши мысли, коварны сердца!

Как хочется верить,

Что шелест материй

Упрятал иное, иную, иных,

Которых, я знаю,

Еще повстречаю

Среди неизвестных и скромных святых.

05.10.46 г.

От суеты и печали

Нет, я не могу быть с тобою на «вы».

Мне так дорога твоя внешность:

Глаза – необъятное море травы

И голос – певучий скворечник.

Мне снова мерещится жемчуг во рту,

Очерченный ало-вишневым…

Вот так потерявший находит мечту

Когда-то до боли родного.

И кажется, снова ласкает черты

Любимой, умчавшейся в дали

От суеты

И печали.

10.09.47 г.

Синица в руке

Она на язык лихая.

Такая во сне не приснится:

Идет – не идет, порхает.

И блузки цвет от синицы.

Все парни из института

За нею стадом. И очень

Синюю птичку опутать

Каждый хочет.

И я приложил усилья,

Но преуспел в одном:

Держу ее крепко за крылья,

Она же. крутит хвостом.

01.03.52 г.

Если дома один

Если дома один —

Вечер грустный бывает.

За окошком жасмин

Потускнел, опадает.

Все желтеет вокруг,

Все становится голо.

Тишина. Только стук

Слышу сердца младого.

Много стройных берез

В подмосковном лесу.

Я тебя уберег,

Я тебя унесу.

Я целую листы

У березки одной.

Ну и что ж, что не ты

В этот миг предо мной.

Перепрыгну межу

И пройду через гать.

Я тобой дорожу

Мне другой не сыскать.

Ты цветок на лугу.

Только мне ты видна.

Я хочу – не могу!

Не пойму: чья вина!

Если дома один —

Вечер грустный бывает.

Я смотрю на камин,

О тебе напеваю.

О тебе для тебя

В этой песне поется.

Сердце нежно будя,

Пусть летит, не вернется.

Пусть влюбленной строкой

Постучится в окошко.

Месяц всплыл молодой

Золоченою брошкой.

После жаркого дня

Пусть закроются очи.

Хоть немного меня

Вспомни ты этой ночью.

В доме гаснут огни

И темно за окошком.

Ой, ты песня! Шепни

О любви ей немножко.

15.09.51

Любовь бедняка

Подарю я бусы милой,

бусы-жемчуга.

Чтоб она меня любила,

помнила всегда.

Чтобы нежно посмотрела

«Здравствуй!» говоря.

Чтоб на щеках заалела

у нее заря.

Чтоб не вырвала вишневых,

непокорных губ.

Чтоб не думала такого,

будто парень скуп.

Чтоб пылинку на костюме

как жена сняла.

Подарю! Какая сумма —

велики дела!

Чтоб вовеки не забыла

верного дружка.

Подарю я бусы милой,

Бусы-жемчуга.

Подарю!!!

Дождусь получки.

Только долго ждать!

Что же делать?

А не лучше…

у нее занять?

24.03.52 г.

О туфлях, купленных невесте

Товарищ!

Ты туфли невесте купил,

Чтоб ноги укрыть ей в ненастье.

Этим поступком ты заложил

Фундамент семейного счастья!

Ты этим не только любовь доказал,

Ты станешь примером для многих.

Так как один медик сказал:

«Все болезни идут через ноги».

А ноги – это нужная вещь,

Деталь – из деталей первейшая!

Поэтому их – жалеть и беречь,

Челом бить, поклоны вещая!

Техника жизни тебя не спасет.

Машина – она полезная,

Но она – не ноги, она устает;

А ноги – они железные!

Ходят они каждый день в институт,

Держат тебя у парадного,

На рынок бегут, в аптеку несут,

В театр уводят нарядного.

Что говорить! Основа основ,

Гордость и сила многих,

Залог успеха и… нежных слов —

Вот что такое НОГИ!

Товарищ! Фундамент жизни крепи!

Смотри за ногами в оба.

На новые туфли жене копи.

ДАЕШЬ ОТЛИЧНУЮ ОБУВЬ!

09.10.52 г.

Женщина

Я видел женщину шагающей в шинели

Не по размеру длинной и широкой.

Презреньем, гневом у нее горели

Глаза к врагам, заклятым и жестоким.

Я видел женщину на вахте, у станка.

Врагу на смерть! Торпеду за торпедой

Точила тонкая и шустрая рука.

Скорей, скорей! Для фронта – для Победы!

Я видел женщину на жатве, за рулем

Машины сложной. Спорилась работа!

Мужчины – там, на фронте; день за днем

На лбу сушило солнце капли пота.

Я видел женщину в землянке фронтовой

В кругу бойцов во время передышки,

Внимавших голосу артистки молодой.

А там, снаружи: ночь, зениток вспышки.

Я видел женщину в Кремле, когда она

Держала речь с трибуны, на которой

Не раз покоилась рука вождя,

К нему тянулись все сердца и взоры.

Осенняя

На Москву плывут осенние дожди,

Больше не поют по рощам соловьи.

Разве редко

С ветки на ветку

Прыгнет белка – вестница зимы.

Припев:

Отцвели сады.

И поля пусты.

Ветер срывает с деревьев листву

И гонит дожди на Москву.

Где-то там Москва, отсюда не видать.

Ты скажи, пойдешь до рощи провожать?

Или слова

Мне дорого

Ты не скажешь, руку не пожмешь?

Припев.

Я тебя с собою в сердце унесу

Васильки в полях и ландыши в лесу.

Пусть об этом Вспомнится летом,

А пока о большем не молю.

Припев.

Август 1948 г.

Передний край

Вот он, город-герой Сталинград!

Волга-матушка воды катит.

Насмерть стоял здесь советский солдат

Против фашистской рати.

Здесь на просторах русской земли

Спасал он народы Европы.

Зарубцевались, травой поросли

Рвы, воронки, окопы.

Но что это? Снова изрыта земля,

Гусениц след чернеет.

Будто танк за танком петлял

По гигантской траншее.

Да, снова здесь советский народ

Большое ведет наступленье.

Вгрызаясь ковшом в глубину пород,

Механик выжал сцепленье.

Рычаг на себя,

Толчок вперед —

Земли бадья

Наверх плывет.

На край, на склон.

«Ровней клади!» —

Несколько тонн

Летит из бадьи.

Не для войны

Огромный ров

Здесь до весны

Будет готов.

Не для войны

Трасса легла.

Из глубины

Взлетает стрела.

Бежит канал,

Уводит вдаль.

Ревет металл,

Грохочет сталь.

Машин, машин!

За цепью цепь

Народ-исполин

Направил в степь.

Чтоб здесь садам

В цвету стоять

И тут и там

Не сосчитать!

Чтоб в закромах

Был хлеб степной,

Делает взмах

Экскаватор лихой.

Нагнется вниз: —

– Ух, разойдись!

Поднялся вверх:

– Ушибу, поверь!

Один работяй

Полканала вырыл.

Вот он – передний край,

Передовая мира!

Вот он – город-герой Сталинград!

Волга-красавица воды катит.

Скоро ей – ни шагу назад —

Русло плотиной у ней перехватят.

Скоро ей турбины вертеть,

Ярко светить в городах и селах,

Влагой поить прикаспийскую степь.

Бьется о сваи чугунный молот.

По котловану бетон ползет.

Воздух наполнен волненьем:

Здесь за мир который год

Идет большое сраженье.

25.09.51 г.

Монолог обывателя

Жизнь – ледяная гора,

А счастье – ее вершина.

Забрался – кричишь «Ура!»

И разгибаешь спину.

Иной разогнался. Ух!

Казалось, взлетит, и что же?

Испустит последний дух

И снова к ее подножью

Кубарем катится вниз.

Больно ему и обидно.

Скользка и гориста жизнь,

А счастье? Его не видно!

Иным не страшна гора:

Удачно выходят замуж,

Пойдут погулять с утра,

А к вечеру, смотришь, там уж!

Другие – войско подлиз,

Поплачут, а где подмажут.

Для них дорожка-жизнь

Царева паркета глаже.

Другие ползут с пелен,

Гнут свою спину и ноги

И испускают прощальный стон

Седыми, на полдороге.

Упорно иной ползет,

Ступеньки на льду вырубает.

Проходит за годом год,

И вот он застыл у края.

Еще подтянуться – и там!

Стараясь вползти скорее,

Ладони несет к губам,

Дыханьем их долго грея.

Ногтями ступень разрыв,

Чуть приподнимется выше,

Все отдавая в порыв,

И смотрит на счастье «высших».

А там!.. Как в горячем бою!

Тому, кто повыше ростом,

Дележка идет вовсю

За счастье большое и

просто счастье.

1950 г.

Последняя песня

Встают над Москвою весенние зори

Последних студенческих дней.

Давай на прощанье слезу переборем

И песню споем веселей.

Припев:

Как быстро года пролетели,

И в новую жизнь мы сегодня идем.

Мы много студенческих песен пропели —

Последнюю песню споем!

На север и юг широка и могуча

Раскинулась Родина-мать.

Приветливо встретит детей своих лучших

Сумеет она приласкать.

Припев:

Услышим сердечное слово.

И всюду познаем большую любовь.

Не знаю, друзья, где мы встретимся снова.

Но верю, что встретимся вновь.

А если служить нам придется далеко,

В чужом, незнакомом краю,

Товарищ! Не будем и там одиноки,

Мы Родину любим свою.

Припев:

Мы верность храним как невесте

Любимой отчизне своей на года.

Россия, Россия – могучая песня!

Ты с нами везде и всегда!

Встают над Москвою весенние зори

Последних студенческих дней.

Давай на прощанье слезу переборем

И песню споем веселей.

Припев:

Споем институту родному

«Спасибо!» за ласку,

заботу,

любовь.

Не знаю, друзья,

где мы встретимся снова.

Но верю, что встретимся вновь!

04.04.52 г.

Прометей

Лорд Байрон1

(перевод)

1.

Титан бессмертный! Ты познал

Мир горя смертных, мир печали.

Все то, что боги презирали,

О чем скорбел, чему внимал;

Но какова была награда?

Борьба немая, муки ада,

Оковы, коршун и утес;

Ты дух великий перенес,

Всю боль и скорбь печали тайной,

Весь гнет тоски.

Лишь вздох случайный

С самим собой наедине

Ты позволял. Но как боялся,

Чтоб отзвук к небу не поднялся,

И вздох твой таял в тишине.

2.

Титан! Тобою пережита

Борьба страдания и воли,

Где вместо смерти – только пытки

Тебя небес слепая воля

И деспотизм Судьбы глухой —

Начала ненависти злой,

Что создает все естество

Затем, чтоб сокрушить его,

Лишили смерти и дарили

Жизнь в муках вечных – Жалкий дар!

Ты не страшился божьих кар,

И громовержец был бессилен

Тебя повергнуть на колени;

Из уст твоих жестокий бог

Угрозу вырвать только смог:

Ты знал его Судьбы теченье,

Хранил молчанье на устах;

Оно звучало приговором,

И в грудь его закралось скоро

Раскаяние, зловещий страх

И молнии дрогнули в руках.

3.

Твое святое преступленье

Явилось в том, что ты хотел

Людей избавить от мученья,

Что ты был добр, что ты сумел

Возвысить разум в человеке.

Ты нам примером стал навеки

Как дух могучий, символ воли,

Упорства, твердости – всего,

Что силы Неба и Земли

В тебе разрушить не могли;

Примером смертному в его

Борьбе упорной с силой рока.

Как ты – он частью божество,

Струя, чуть мутная в истоках;

Он узнает в борьбе твоей

Свою печальную судьбу:

Путь одинокий, гнет цепей,

Страданье, горести, борьбу —

Все то, чему бросает вызов

Он – дух, как ты сильней несчастий,

Дух, страх которому неведом,

Он – воля, что находит счастье

С презреньем бросить вызов аду,

В мученьях видит дар награды

И превращает смерть в Победу.

Ода

авторам билля, направленного

против разрушителей станков

Лорд Байрон

(перевод)

1.

Прекрасно, лорд Эльдон! Чудесно, лорд Райдер!

Под вашей управой быть в Англии раю,

Помогут вам Гексбери с Горриби – все же

Лекарство скорее УБЬЕТ, чем поможет.

Ткачи негодяи. Как стали упорны,

Все помощи просят. Не лучше ли, право,

повесить у фабрик их всех непокорных

И этим мгновенно ОШИБКУ исправить.

2.

Пожалуй, и грабить начнут негодяи:

От голода пес на любое готов.

Правительству деньги и хлеб сберегая,

Повесить – и все! за поломку станков.

Дороже станок, чем рабочий. Бесспорно,

Чулки драгоценнее жизни народа, —

Так Шервуд украсит ряд виселиц черных

Расцвет знаменуя Торговли, Свободы.

3.

Идет правосудье! – отряд гренадеров,

Отряд полисменов, отряд волонтеров,

Полков два десятка на бедных ткачей

И судей орава – толпа палачей.

Иные из лордов к закону взывали.

Напрасно! Не стоило тратить усилий:

Согласья на суд в Ливерпуле не дали,

Не судьи несчастных ткачей осудили.

4.

И страшно подумать. Там голод взывает.

Тут слышатся бедности вопли – и что же?

За ломку станков людям кости ломают,

А жизнь человека – чулка не дороже!

Раз так, то, пожалуй, не лучше ли будет

Свернуть раньше шеи (И кто пожалеет!)

Безумцам, которые бедному люду,

Что помощи просит, шлют петлю на шею.

Последние слова о Греции

Лорд Байрон

Что мне былая, будущая почесть

И горе вновь рожденного народа?

Хотя за них отдал бы, если хочешь,

Все, кроме лавров, все былые годы!

Тебя люблю! Твой хмурый вид пленяет

Как взор змеи певунью.

Ниже, ниже

Она парит и крылья расправляет

Навстречу смерти бедная.

О, вижу

Сведешь с ума. Противиться нет воли.

Так сильны чары или.

Я безволен.

1949-1951 гг.

Тропою грома

Питер Абрахамс2

Черный и белый проходят тропой,

Глядя друг другу в очи.

Один – ослепительный день, другой —

Мрачная гордость ночи.

Смотрит с опаской на них черный люд,

А белые требуют мести.

– Как! Это наглость! Смотрите, идут

Эти двое вместе.

Но что им те взгляды и бранная речь,

От дома идут они к дому.

Так молния, словно сверкающий меч,

Проходит тропою грома.

Вернулся твой сын. О, земля дорогая.

Спускается солнце, лучи догорают.

Для племени черных не светит светило

Уж прежним теплом, но еще не сокрылось

Оно, угасая, и время, я знаю,

Еще мне позволит увидеть пенаты,

Прижаться к тебе. О, земля дорогая.

К тебе, уплывающей в тенях заката.

То счастье скакать одному средь полей

По диким местам, далеко от людей.

Скорее туда, на просторы пустыни,

Где буйволы бродят по узкой долине.

ПОСТСКРИПТУМ

Обычно солидные издания на последней странице указывают книги, монографии, журнальные публикации и другие источники, которыми пользовался автор. Моя библиография – беседы с однополчанами. Некоторые из них присылали толстые тетради своих воспоминаний (Сакеллари, Дерябичев, Петров). Кое-что я почерпнул из наградных листов и краткой истории боевого пути родного полка, хранившихся в секретном отделе.

Полковое начальство в 2009 году подготовило и издало книгу «Под знаменем гвардии». Она состоит из двух частей. В первой – рассказ о боевом пути полка, во второй – о послевоенном периоде, об освоении реактивных самолетов. Авторы книги «Под знаменем гвардии» проделали кропотливую работу. Книга получилась энциклопедией нашего полка. Но, думается, надо было раньше донести до разработчиков военной реформы необходимость иметь на вооружении уникальный разведполк, сохранить его богатейший опыт. И помнить историю Великой отечественной. Внезапное нападение гитлеровцев можно было вскрыть пролетом нашего самолета разведчика вдоль границ от Балтики до Черного моря. Но у нас тогда не было разведывательного полка. Его создали лишь в августе 41-го.

Боевой путь нашего полка трижды привлек внимание телевидения. В июне 1983 года Шаталово посетила съёмочная труппа Останкино и подготовила задушевный фильм «Ты помнишь, товарищ!». Интерес к 47-му Гвардейскому на телевидении проявили в связи с объявленной в 2008 году военной реформой. В начале 2009 года телеканал НТВ посвятил полку две передачи своей регулярной программы «Смотр». Приятно было слышать высокую оценку телеведущих «прославленного полка».

Юбилейный 2010 год. 8 февраля. Поздний вечер. В моей московской квартире раздался громкий телефонный звонок. На проводе незнакомый мужской голос:

– Дорогой Владимир Иванович! Наш ветеран! Сердечно поздравляем вас с 67-ой годовщиной преобразования нашего полка в Гвардейский!

– Спасибо! На этот славный праздник часто приглашали нас – ветеранов. А массовый слет ветеранов в Шаталово проходил 15 августа, в день создания нашего полка. И конечно, со всех концов страны съезжались ветераны на День Победы… А кто вы?

– Мы заочно знакомы. На новый 2010 год вы прислали красочную открытку авторам книги о полке «Под знамением Гвардии». Так вот, я один из них – полковник Уткин Евгений Борисович, заместитель командира полка по воспитательной работе. Я звоню вам из Воронежа, куда был переведен на ту же должность вместе с покинувшими Шаталово молодыми авиаторами.

– Ваша книга мне очень понравилась. Там есть неожиданные и интересные фотографии: Леонид Ильич Брежнев где-то в 70-е годы беседует с шаталовскими ассами; маршал авиации, главком ВВС Кутахов вручает полку почетный вымпел; трижды герой Кожедуб принимает парад разведчиков; в гостях у летчиков митрополит Кирилл… Как вы в Воронеже обустроились?

– Снимаем в городе квартиры. К женатым приехали семьи. Здешний аэродром потеснее шаталовского. Так что наши самолеты стоят впритирку. Командование воронежской авиабазы, как положено, приветствовало прилет воздушных разведчиков славного полка.

– А где теперь наше красное боевое знамя?

– Оно с нами, на авиабазе! На нем по-прежнему красуются гвардейский значок, орден Красного знамени, орден Суворова и надпись Борисовский. Владимир Иванович, я говорю с вами по мобильному телефону. Скажите что-нибудь однополчанам в день нашего полкового праздника! Чудо-электроника запишет ваши пожелания!

– Дорогие однополчане, родные! От всей глубины души желаю вам преданно служить на благо Родины! Быть храбрыми, смелыми! Мастерами разведки! Счастья и удачи вам! Самый старый ваш однополчанин, ветеран, фронтовик,

Владимир Силантьев

ОБ АВТОРЕ

Владимир Иванович Силантьев родился 25 июня 1922 года в Подмосковье, в поселке Подлипки. Родители русские, родом из малоземельных и крепостных крестьян Владимирской губернии. Отец, как и его товарищи, шабашничал плотником, чаще всего в Подмосковье. Образование в пределах церковно-приходской школы. Отец и мать молились за счастье, чтобы их дети учились.

Владимир получил среднее десятилетнее образование, как и его брат Анатолий. По комсомольскому призыву брат поступил в военное Артучилище в Ленинграде, участвовал в короткой войне в Финляндии. Во время Великой Отечественной войны служил на артскладах в Казани. Туда приехала мать в эвакуацию. Брат закончил службу полковником, доктором технических наук.

Автор в предвоенное время также учился в Ленинграде, в авиатехническом военном училище. В войну служил авиамехаником в полку дальней разведывательной авиации. Окончил Московский институт иностранных языков, английское отделение переводческого факультета. В 1952 году направлен на работу в «Комсомольскую правду». Работал собственным корреспондентом газеты в Лондоне.

В 1960 году перешел в «Известия». Из 30 лет творческой деятельности половину провел в коротких и длительных заграничных командировках, в том числе в качестве собственного корреспондента газеты на Кубе, в Мексике и Латинской Америке. Работал редактором международного отдела «Недели».

Владимир Силантьев – автор нескольких книг путевых заметок, но главными своими трудами считал мемуары, посвященные однополчанам – героям воздушным разведчикам и авиамеханикам гвардейского полка, вместе с которыми служил после окончания авиатехнического военного училища все четыре года войны.