скачать книгу бесплатно
– Здравствуйте, – на всякий случай поздоровался с ним загорелый чернявый мальчик.
– А я вас в церкви не видела никогда, – сказала за ним девочка, лет восьми, с тёмными хвостиками.
Крепцов улыбнулся им, и хотел было объяснить, что родился здесь и когда-то жил в этом доме, но сразу поймал себя на мысли, что почему-то не помнит этих детей. А ведь, до своего отъезда, он знал на селе каждого человека, и узнал бы любого даже сейчас.
– Вы сами-то, чьи ребятишки? – спросил их Крепцов. – Я тоже что-то вас не припомню…
– Меня Вика зовут, – сразу представилась ему девочка.
– Я Антон, из Марусино, – сообщил мальчик с шоколадными кудрями, и показал на загорелого друга. – Это Егорка Сапожников, он вообще не здешний, из Вереи.
– А в Верее тоже лес горит, – не к месту сказала Вика. – И даже ещё, чем у нас, сильнее!
Их смуглый, наголо бритый товарищ ничего не ответил, и даже одёрнул друзей.
– Пойдёмте, – сказал он ребятам. – Вас что, родители ничему не учили?
Дети пошли дальше, казалось, уже позабыв о встрече, а Крепцов с грустью поглядел им в спины и молча вздохнул. В родном посёлке он теперь ощущал себя совершенно чужим, и не было больше здесь для него места.
Кимаир видел всё это глазами Ивана, и у него самого вдруг что-то кольнуло в груди.
– Всё, хватит, – решительно произнёс он, убрав со строки руку.
Буквы в имени на строке моментально погасли. Кимаир протянул дощечку Сияну.
– Положи к себе, – сказал он – Всё равно ты не отвяжешься от меня, пока мы не приедем в Судный.
Глядя на них мысленным взором, я понимал, что Сиян и по прибытии ко мне, от него ни за что не отвяжется, но торопить события сейчас было совсем ни к чему. Они вместе напоили коня, и уселись на него вдвоём, точно братья. Такие разные, и такие похожие, как бы ни было это странно. Я с нетерпением ждал у себя их обоих, и указал Ифелу самый короткий путь. А он пролегал через рощу, в которой росли дубы, и на деревьях было полно надсечек. Это было красивое безлюдное место. Берёзы белели там, среди стройных рябинок и пышных клёнов, а у подножия их стволов густо росла крапива и лебеда. Единственная тропинка тянулась к востоку, через овраги и рытвины, заросшие лопухами. Её то и дело преграждали коряги и ветки, покрытые мхом. Но Ифелу были нипочём такие препятствия, он продвигался вглубь леса, как вольный олень, перескакивая через ручьи и канавы.
Дубовые заросли постепенно редели, тропинка стала ровнее и шире, и привела коня к большой раздвоённой берёзе, которая разделяла надвое и тропу. Казалось, три дороги срослись у корней этого высокого и развесистого дерева. Ифел остановился под сенью его пышной кроны.
– Куда теперь? – спросил у меня Сиян.
– Ифел устал, – подсказал ему Кимаир, слезая с коня.
– Вы же ферезеи! У вас кони должны быть выносливее верблюдов! – усмехнулся Сиян. – Я думал, само слово «ферь», то есть, добротный конь, происходит от названия вашего народа.
– Наоборот, – поправил его Ким, – твой народ стал нас называть ферезеями, потому что мы славились лошадьми. Но не тяговыми и ратными породами, а скакунами.
– Ясно, – усмехнулся Сиян. – Стало быть, и кони у вас, такие же, как вы сами! Лоска много, а силы чуть! Не удивительно, что вы проиграли войну с Эламом.
– Слезай, я покажу тебе, у кого силы чуть! – обиделся Кимаир.
– Не, – рассмеялся Сиян, – я не любитель махать кулаками. Говоришь, быстрые кони?
Он наклонился вперёд и сжал бока скакуна.
– Да ты трус! – крикнул им вслед Кимаир.
– Сам хотел, чтобы я от тебя отвязался, – напомнил ему Сиян, развернув коня. – Ну, и кто из нас трус? Это ты боишься остаться один в незнакомом месте! Где Бириссу потерял? Я думал, вы неразлучны?
– Лучше бы ты думал, прежде чем шутки со мной шутить! – грозно произнёс тот.
Сказав это, Кимаир сдёрнул его с седла, ухватив за пояс рубахи, и повалил на землю.
– Ты не над тем городом решил посмеяться, утопленник! – процедил он сквозь зубы.
Не знаю, чем бы это закончилось, если бы их не окликнула Катя, гулявшая с Аминой неподалёку.
– Вы что, лошадь не поделили? – спросила она.
– Ух, ты! – восторженно протянула Амина. – А дадите нам покататься?
Кимаир выпустил из рук рубаху Сияна, но только тот попытался встать, тут же толкнул его на траву.
– Я вас покатаю, – сказал он девочкам. – А этот здесь подождёт. Поможете привязать его к дереву?
– Что, сам не справишься? – усмехнулся Сиян, поднимаясь с травы.
Он принялся поправлять рубаху, и тут, Амина случайно заметила, что у него на животе нет пупка. Глаза у неё так и расширились от удивления.
– Катя, – тихо сказала она, потянув за рукав подругу, – смотри.
Сиян уловил на себе их настороженные взгляды. Не совсем понимая, в чём дело, он сам глянул на свой живот, и тут же одёрнул рубаху, подвязав её поясом.
– Это всё ты виноват, – сказал он Кимаиру. – Вскую отроковиц испужал?
Девочки недоумённо переглянулись.
– И говорит не по-нашему, – шепнула Катюше Амина.
– Кто вы такие? – спросила та, прикрывая её собой.
Глава 6. Интриги большие и малые
– У нас в Судном, знаете ли, кого только не повстречаешь! – рассказывала по пути к дому ребятам Катя, поняв, что они никакие не монстры и не пришельцы – Я ведь только на этой неделе, видела НЛО в небе, над местом, где горел лес. Всё небо заволокло дымом, и звёзды погасли!
– Это было никакое не НЛО! – возразила следом Амина. – А дракон, больше на птицу похожий. Спереди, голова с клювом, тело змеи, а глаза страшные-страшные! Это он поджог лес!
– Тогда это Василиск, – догадался Сиян. – Это его так обычно изображают.
– Вот, я как увидела, что у тебя пупка нет, даже подумала, не из его ли яйца ты вылупился! – засмеялась Катя. – Потому и насторожилась. Значит, вы древние города?
Сиян вовсе не считал себя древним, но не стал спорить.
– Разве город может вот так сделаться мальчиком? – не понимала Амина.
– И девочкой может, – улыбнулся в ответ Кимаир.
– А девочка может стать городом? – тут же спросила Амина.
– Нет, человек творение Бога, – ответил Сиян. – А города – это творения человеков. Люди вкладывают в нас душу, и они же дают нам имена. А человеку имя и душа Богом дадены.
Катя с умилением поглядела на подругу.
– Не огорчайся, Амина, – сказала она ей. – Если, допустим, ты в своей жизни совершила бы что-то большое и важное, то твоим именем могли бы назвать какой-нибудь город.
– И обязательно совершу! – загорелась та. – Я стану политикой, обо мне все бабушки говорить будут!
Катюша сдержала смех.
У меня политикой интересовались не только бабушки, но и молодые особы, в частности, Елена, которая после первого дня на смене всю ночь не могла уснуть. В результате, она просидела за ноутбуком в Интернете, не заметив, как наступило утро. В комментариях к новостям о пожарах в Нижегородской области некто под ником Профессор винил во всём действующую власть. Елене подумалось, что в действительности, он такой же «профессор», как она «балерина», однако, этот человек выдвигал интересную версию.
«Это следствие масштабного сокращения лесничих!» – утверждал он – «Не удивлюсь, если завтра начнут гореть города, когда власти сочтут нерентабельными и пожарные части!»
А чтобы не быть голословным, Профессор разместил ссылку на сайт. Перейдя по ней, Елена прочла там о недавнем сокращении большого числа лесников в регионах, которые теперь охвачены лесными пожарами.
«Что ж, в этом есть смысл», – мысленно согласилась она.
Елена привыкла считать, что властью сегодня довольны все, и её искренне удивил такой громкий выпад в адрес правительства. Наверное, из женского любопытства, ей захотелось пообщаться с этим Профессором по сети. Она заглянула к нему на профиль и оставила там сообщение. Оказалось, он в самом деле профессор в вузе, и зовут его Кондрат Львович Рамкин. На сообщение он вскоре ответил, так они всю ночь и проговорили…
– Я сам пострадал от политических репрессий, – признался он. – Я потерял работу и нажил врагов, когда пытался донести идеи марксизма до сегодняшней молодёжи.
– Какие репрессии на коммунистов? – не понимала Елена. – Мы ведь не в Царской России!
– Видите ли, Елена, – попытался объяснить ей Профессор, – власти всегда рады активному участию студентов российских вузов в митингах и мероприятиях в поддержку президента страны. Их охотно снимают с пар, и строем ведут на площади, в футболках и кепочках с логотипом правящей партии. А когда я решил удивить и порадовать своих студентов тем, что сегодня тоже есть комсомол, и в него может вступить каждый желающий, то мне в деканате сказали: «Молодёжь вне политики!». Мол, это не должно отвлекать их от учёбы.
– Как интересно, – усмехнулась Елена. – Сами же говорите, их даже от занятий освобождали!
Профессор прислал ей смайлик.
– Теперь видите, какая у нас демократия? – продолжил он. – Но я не стал перечить коллегам, а просто предложил ребятам самим познакомиться с современными комсомольцами на их мероприятии в выходной день, когда занятий не будет. Сам я тоже пришёл, и был приятно удивлён, встретив там многих своих студентов!
– И Вас уволили из-за этого? – изумилась Елена.
– Нет, не совсем, – уточнил Кондрат Львович. – Я бы отделался выговором, но тут было ещё одно обстоятельство. Один из моих студентов, Иглов, очень бойкий и острый на язык паренёк… Он провалил у меня экзамен и, чтобы его не отчислили, пожаловался декану. Только (с обиды, видимо) Иглов преподнёс всё так, будто я принуждал их участвовать в том мероприятии, и грозился не поставить зачёт тем, кто туда не пойдёт. Вот у меня и возникли проблемы, сразу встал вопрос о моём увольнении, который был довольно скоро решён.
– Сочувствую, – отписалась ему Елена. – Только, причём же тут политические репрессии? Это обыкновенная подстава! Меня саму недавно жестоко подставили на прежней работе.
– Как? – поинтересовался Рамкин.
– Представляете, – рассказала она, – кто-то написал жалобу на нашего главврача, только не от своего, а от моего имени. И Вы ни за что не догадаетесь, куда он её послал.
– В госдепартамент США? – в шутку предположил Профессор.
– Нет, в приёмную президента, по Интернету! – гневно настрочила Елена. – А в качестве обратного адреса, этот трус просто указал мою старую электронную почту, на которую я уже больше года не заходила. И этого оказалось достаточно, чтобы я потеряла лучшую в моей жизни работу. Как Вы понимаете, я ничего не смогла доказать заведующей и коллегам.
Я увидел, как на глазах у неё навернулись слёзы, и буквы на мониторе задрожали в них, так, что стали неразличимы. Елена приподняла очки и аккуратно протёрла ресницы.
– Конечно, те и не стали ни в чём разбираться, – с пониманием ответил ей собеседник. – Зачем? Если уже нашли, кого во всём обвинить.
– В тот день я пришла домой раньше, в расстроенных чувствах, – продолжала изливать душу Елена. – И представляете… Застала своего мужа в спальне с какой-то девицей! Вот я ей в волосы и вцепилась, со злости. А он за неё ещё заступаться стал и меня по лицу ударил! После этой драки, я взяла все деньги, документы, косметику… Сунула в сумку с ноутбуком, и выбежала из квартиры в слезах! Пошла на автостанцию, села там в первый междугородний автобус, даже не глянув, куда… Мне было всё равно. Расплатилась с водителем, и всю дорогу рыдала, как ненормальная.
– И куда же привёз Вас этот автобус?
– В Судный.
– Так Вы сейчас там?
– Здесь.
– Подождите, я посмотрю по карте.
Конечно, на карте он меня не нашёл, поскольку городом, как таковым, я по сей день там не значился. А посёлков в нашем районе так много, что среди них очень легко затеряться. Пока этот Профессор меня там искал, Елена вдруг почувствовала, что её клонит в сон, быстренько с ним попрощалась, и закрыла ноутбук. Взглянув на часы, она даже порадовалась тому, что ей сегодня в ночную смену. А значит, святое дело – проспать весь день! Тем временем, весь мой народ просыпался, на моих улицах уже вовсю гудел транспорт, а по Калининскому мосту через Летку, со звоном катился одинокий трамвай.
– Двери закрываются! Следующая «Мира», – объявил в микрофон водитель.
Сутулый медлительный старичок, тяжело приподнялся с места и, шаркая сандалиями по салону, направился к дверям. На улице Мира в моём Калининском районе, было множество общежитий, в которых мир царил далеко не всегда. Там всё время кто-нибудь напивался и дрался, ломился к соседям в двери, орал, выяснял отношения, или вовсе швырял камни в окно. Но этому тихому старику повезло. Он жил на шестом этаже одного из тех общежитий, так что, камни до его окон не долетали, а дебоширам и пьяницам подниматься туда было лень. Надо сказать, лифты, там почти никогда не работали. Соседи не знали его имени, все звали его между собой просто Дед, а подростки прозвали «сомом» за длинные тонкие усы, и большой рот, как у одноимённой рыбы. На лавочке у подъезда, Деда уже дожидался Чёрт.
– И где же это мы по ночам прохлаждаемся? – насмешливо поприветствовал он старика.
– Сторож я, гаражи на том берегу теперь охраняю, – ворчливо ответил Дед.
– Ты наш уговор помнишь?
– Я всё сделал, как ты просил.
Сказав это, он протянул Беспятову цифровой фотоаппарат.
– Так-так… – злорадно произнёс тот, листая последние фотографии. – Стало быть, у нашего кандидата в мэры появилась белобрысая баба в очках! Постой, где-то я её уже видел… Ну, хорошо. Уже то, что они идут под руку, меня очень радует. Я тобой сегодня доволен.
Он сунул руку в карман, достал оттуда три ампулы, и вложил их в ладонь старику.
– Ты обещал заплатить, – напомнил ему Дед.
– Я и заплатил, – ухмыльнулся парень. – Денег ты теперь и сам заработаешь, да вот только здоровье на них не купишь! А как бы ты жил, да ещё и работал, без этих моих лекарств?
– Ты и вправду Чёрт! – выругался старик и, ворча, поплёлся в подъезд, убирая в кармашек ампулы.
Я знал, что Беспятовы собирают всяческий компромат на Афанасия Коршунова, с чего имеют немалую прибыль от его главного конкурента. Но сам Афанасий об их интригах пока не подозревал. Он и не обратил внимания на деда, собиравшего во дворе бутылки, который несколько раз проходил возле его гаража. Общаясь с Еленой, которую тем утром предложил подвезти до работы, Коршунов не замечал ничего вокруг. Какое же ему было дело до старика, занятого, казалось, совсем не ими?
Сегодня он, как обычно, вышел погулять с Баргестом и подошёл к гаражу. Тот был заперт изнутри на задвижку и Афанасий решил не будить Елену. Подмигнув четвероногому другу, он приложил палец к губам, и тихонько ушёл. Баргест последовал за хозяином.
Амина и Катя, верхом на Ифеле, тем временем, добрались до дома.
– Вот тут мы живём, – показала Амина мальчикам.
– Спасибо, что покатали, – поблагодарила их Катя, первой слезая со скакуна.
