Проблемы нравственной и этической психологии в современной России

Духовно-нравственному воспитанию юношества посвящена статья А. С. Чернышева «Социально-психологические условия формирования духовно-нравственной основы мироощущения и социального самоопределения современной учащейся молодежи». На основе богатого и многолетнего опыта по организации специальной воспитательной работы с учащейся молодежью, которая в порядке эксперимента велась в Курском государственном университете в 2000–2009 гг., автором обнаружено, что появляются обнадеживающие тенденции позитивных духовно-нравственных изменений в структуре мироощущения и социального самоопределения испытуемых. Наметились положительные тенденции в системе социальных установок, в системе ценностных ориентаций, расширились социальные представления о добре и зле, о достойной и обидной для человека жизни. Выявлен отсроченный эффект воздействия позитивного социально-психологического климата в молодежной среде, создаваемого в экспериментальных группах и коллективах. Обнаруженный феномен значительного изменения личности за относительно короткий срок связывается автором с обретением индивидом в ходе эксперимента позиции субъектности. В работе описаны механизмы построения развивающей социальной среды: формирование духовной культуры молодежного социума; функциональное включение педагогов в совместную деятельность; включение участников в высокоорганизованную общность; демократическое внедрение организационного порядка; общая пространственная организация коллективных действий; социальное, духовное и предметное обогащение деятельности; интенсификация интеллектуальных, эмоциональных и поведенческих компонент совместной деятельности. Для облегчения адаптации молодежи к новой социальной среде вводится специальная процедура «социального обучения». Автор пишет: «Социальное обучение – это формирование знаний, умений и навыков конструктивного взаимодействия с людьми на межличностном и социальном уровнях, направленного на достижение разнообразных общественно значимых целей». Автор убедительно говорит о том, что научить в социальном смысле (в том числе обучить общению) означает помочь человеку стать зрелой личностью, способной успешно жить в обществе.

Молодежи посвящена и следующая статья «Стадии нравственного самоопределения молодежи». Ее авторы – А. Е. Воробьева и А. Б. Купрейченко – говорят о том, что в переживаемые нашей страной периоды нестабильности меняется система ценностей, что особенно сказывается на молодых людях и остро ставит проблему нравственного самоопределения. В статье приведен прекрасный теоретический анализ проблемы самоопределения, и в том числе – нравственного самоопределения. Авторы отмечают: «Согласно нашему пониманию, нравственное самоопределение – процесс поиска субъектом своего способа жизнедеятельности в системе отношений нравственности, включающий ориентацию в системе нравственных идеалов и ценностей, среди людей и социальных групп, являющихся их носителями, а также выбор и создание собственных нравственных эталонов и идеалов, а затем на их основе – принципов, ценностей и норм». В результате проведенного эмпирического исследования сделаны выводы о том, что нравственная позиция молодых респондентов в разных возрастных группах отличается – с возрастом она становится более позитивной, хотя, с другой стороны, оценка неэтичной рекламы, наоборот, у старших (24–35 лет) более негативна, чем у младших (18–24 года). Показана также позитивная роль наличия своей семьи (официально зарегистрированной) и детей, а также неоднозначная роль образования.

Завершает сборник статья М. И. Воловиковой и Л. Л. Дикевич «Динамика представлений русских о нравственном идеале». Нравственный идеал как основополагающее понятие нравственной психологии рассмотрен авторами в контексте изменения представлений об этом идеале в послереволюционный (1920-е годы) и советский (1960-е годы) периоды – по собранным публикациям, а также – в настоящее время – по результатам многолетних наблюдений авторов в Москве и Смоленске и последних «замеров» в других городах РФ и в других группах молодежи. Выявлены тенденции изменения представлений о нравственном идеале (о «порядочном человеке»), и не все из этих изменений носят негативный характер. Показано, что в современной молодежной среде происходят разнонаправленные процессы, связанные, с одной стороны, со снижением уровня того, что считают нравственным поступком, а с другой – появляются явные позитивные сдвиги в выборе отдельных черт образцово нравственной личности. Более тревожной является ситуация с современными подростками. Если на протяжении всего советского периода менялась «номенклатура» их любимых героев, то только в наше время начали меняться основные черты этих героев. Исключением здесь являются подростки, воспитываемые в традиционной культуре (казаки).

По охвату затронутых проблем, по глубине анализа, по оригинальности подхода настоящий сборник, пожалуй, можно было бы классифицировать как коллективную монографию, ставящую и отчасти раскрывающую проблему построения нравственной и этической психологии во многих аспектах этого нового направления психологической науки.

В любом случае она приглашает исследователей включиться в процесс построения самого «здания» этого направления, что особенно необходимо ввиду важности проблемы психологического обеспечения духовно-нравственного здоровья подрастающих граждан нашей страны.

Доктор психологических наук, профессор М. И. Воловикова

Раздел 1

Теоретические исследования в российской психологии нравственных, этических и духовно-нравственных проблем

Нравственная психология: задачи, методы и современное состояние

М. И. Воловикова

В настоящее время нравственная психология уверенно оформляется в самостоятельное направление психологической науки. Имея богатую предысторию в отечественной гуманитарной мысли и мировой психологии, это направление оказалось особенно востребованным в наше время – время переосмысления роли и значения нравственного закона в жизни личности и общества. А сама потребность в таком переосмыслении связана с повсеместной практикой нарушения тех или иных нравственных норм и столкновения с последствиями этих нарушений.

То, что считалось личным делом каждого и зависимым от субъективных оценок, оказалось важнейшей основой жизни человеческого сообщества, имеющей онтологический статус. Собственно, об этом и предупреждал в своей итоговой работе «Человек и мир» С. Л. Рубинштейн, назвавший область знания, рассматривающую нравственные проблемы психологии, «дифференциальной онтологией» (Рубинштейн, 1997). Рубинштейн был первым в отечественной психологии, кто так предельно остро и четко обосновал роль нравственного закона в жизни человека. Высокий уровень его убежденности определен тем мощным фундаментом этико-центрированного взгляда на мир, который был построен предшественниками – как в России, так и в старой Европе.

Теперь совершенно очевидно (если только не закрывать глаза на происходящие процессы), что столь любимое массовое развлечение, основанное на принципе домино, отражает прежде всего реальные законы, происходящие в нравственной жизни: падает «всего лишь» одна фишка домино, а далее, с постепенной неизбежностью следует полный обвал всей системы. Мы видим, как подобные обрушения происходят (со своей спецификой) и на Западе, и у нас. Фишка, которая давно «упала» в России, связана с нарушением запрета на воровство в самых разных его видах (воровство материальных ценностей, интеллектуальной продукции, личной и государственной собственности, чужого времени и т. п.). Европейское падение связано с легализацией нетрадиционных отношений между полами и в целом – с отказом защищать христианские ценности, составляющие фундамент европейской цивилизации[1].

Нравственные заповеди – законы, по которым надо строить свою жизнь, еще с ветхозаветного времени символически представлены как записанные на едином камне – скрижали. Слово «скрижаль» в дальнейшем стали понимать и как нерушимые правила, «записанные» в сердце человека. Как и камень, они составляют основу цельности, нравственной крепости человека и общества. И как на камне, они представляют собою единую систему: нарушается одна из заповедей – и опасности разрушения подвергаются все остальные, а вслед за этим с неизбежностью следуют разрушение и личности, и общества. Существует и такая закономерность: стоит человеку хотя бы попытаться соблюдать одну из заповедей (например, десятую – «не завидуй»[2]), то с неизбежностью начинает выправляться и исполнение других девяти заповедей. Если человек не завидует (или старается не завидовать), то у него нет особой нужды красть (восьмая заповедь: «не укради»), лгать, клеветать и осуждать (девятая заповедь: «не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна»), соблазняться чужой женой или мужем (седьмая заповедь: «не прелюбодействуй»), поглощать зрелища убийств с экранов и из других медийных средств (в реальности большинство все-таки старается не нарушать шестую заповедь: «не убий», хотя как-то забылось, что за медицинским термином «аборт» стоит «убийство во чреве»).

Среди заповедей есть единственная, за исполнение которой предполагается награда: она касается отношения к родителям. «Чти» – это значит не осуждай, относись с благоговением и благодарностью к отцу и матери – живым или уже ушедшим из жизни. Награда за исполнение – твое собственное благополучие и долголетие[3]. Психология посягнула на пятую заповедь[4], включившись в психоанализ родительских пороков, и мы не уверены, что это не вызовет проблем с благополучием и долголетием самой психологии как науки.

В предлагаемом нами термине «нравственная психология» содержится двойной смысл. Это и психологическое исследование процессов, происходящих в нравственной сфере – личной, общественной, профессиональной и др., это и переосмысление перспектив развития психологической науки под углом зрения нравственного закона, что предполагает включение в область исследования новых тем, новых направлений, новых методов и, возможно, пересмотр отношения к некоторым из существующих направлений[5]. Оба эти понимания взаимосвязаны, что становится особенно заметным при внимательном анализе истории появления и развития в психологии идей, связанных с нравственными проблемами.

Нравственная психология в историческом контексте

До революции отечественная наука была неотделимой частью мировой, прежде всего западноевропейской науки. В советский период каждая из этих отраслей развивалась самостоятельно, «встреча» произошла в начале 1990-х, с завершением советского этапа российской психологии и с началом нового, еще не вполне проанализированного этапа. Напомним, что, например, психоанализ был до такой степени недоступен, что студентам-врачам, специализирующимся по психиатрии, книги Фрейда в некоторых вузах (судя по сохранившимся воспоминаниям) могли выдавать только для чтения в специально отведенном для этого помещении, как секретную информацию. Как обычно, запрет при отмене вызвал обратную реакцию всеобщего распространения психоаналитических идей. Дошло до того, что Ельцин предложил использовать психоанализ на государственном уровне вместо отжившей коммунистической идеологии (но не успел сделать этого из-за болезни). Сейчас психоаналитические идеи и терминология широко вошли в повседневный обиход, подобно тому, как это уже происходило во Франции в 1950-х годах, судя по работам С. Московичи и его школы (см.: Донцов, Емельянова, 1987).

XIX век – время бурного развития истоков и оснований современной психологии, как российской, так и зарубежной. Бурлила мысль в пореформенной России второй половины позапрошлого века. Славянофилы призывали бережно относиться к истокам своей культуры, своему прошлому. Кто-то, укрывшись за границей, звал Русь «к топору». Герои Чернышевского взбудоражили общественное сознание и определили выбор жизненного пути многих известных современников, в том числе, и И. М. Сеченова, одного из основоположников российской психологии. М. Г. Ярошевский об истоках этого выбора пишет так: «Сеченовское объяснение рефлекторно-психической механики было прелюдией к его главной теме: утвердить строжайший детерминизм в трактовке поведения человека с идеально сильной волей, который остается верен своим убеж дениям наперекор „требованиям всех остальных инстинктов". Открытие центрального торможения воспринималось как доказательство существования в организме специального „придатка", упражнением которого можно достичь умения управлять поведением по образцу Рахметова…»[6] (Ярошевский, 1975, сноска на с. 12).

А для ученика Сеченова А. А. Ухтомского одной из центральных с юности являлась этическая проблема «двойника», поставленная Ф. М. Достоевским. Развивая в физиологии концепцию доминанты, Ухтомский открыл и такую этическую мотивацию как «доминанта на лицо другого», благодаря которой человек не просто осознает себя как личность, но впервые сам становится личностью. Ярошевский отмечает: «Ухтомский выдвигает на передний план возникновение новых доминант (мотивационных установок), порождаемых новой действительностью, а именно личностно-человеческой» (Ярошевский, 1975, с. 14). Л. Соколова в предисловии к книге Ухтомского «Доминанта» говорит о том, что имя автора относится к тем немногим, настоящее открытие которых опережает время (Ухтомский, 2002, с. 5).

Время, благоприятное для понимания психологических (а не только физиологических) идей Ухтомского, наступило теперь. На работах Ухтомского о доминанте на лицо другого человека основана психологическая теория Т. А. Флоренской (Флоренская, 1991, 2006), которую мы считаем фундаментом нравственной психологии. Ее концепция впитала в себя то лучшее и конструктивное, что было накоплено в отечественной психологии советского периода, отличавшейся постоянным и неугасаемым вниманием к нравственным проблемам. Исследования Л. И. Божович с сотрудниками, Э. В. Чудновского, Б. С. Братуся, С. Г. Якобсон и многих других внесли большой вклад в то, что и в постсоветский период интерес психологов к нравственным вопросам не угас. Столкнувшись с реальными проблемами, возникающими в конкретных областях человеческой деятельности из-за обвальных нарушений нравственного закона, современные ученые смогли открыть с помощью этой «естественной лаборатории» и обосновать созидающую роль следования нравственному закону при решении проблем психологии труда (Л. Г. Дикая, Е. П. Ермолаева и др.), социальной и экономической психологии (А. Л. Журавлев, А. Б. Купрейченко, А. Е. Воробьева, В. Е. Семенов и др.), проблем воспитания детей и молодежи (Н. Я. Большунова, А. С. Чернышов с сотр. и др.), психотерапии и психокоррекции (М. Ю. Колпакова, Т. Ю. Коренюгина и др.), методологических проблем психологии (К. А. Абульханова, Б. С. Братусь, А. А. Гостев, В. А. Кольцова, Л. М. Попов, О. Е. Серова, В. А. Соснин и др.). Благодаря этим усилиям психологов на всем пространстве России, Украины, Республики Беларусь и др., развиваются исследования различных аспектов нравственно-психологических проблем.

Отчасти данные усилия нашли свое отражение в обилии материалов соответствующей проблематики, присланных на Всероссийскую юбилейную научную конференцию, посвященную 120-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна. Их публикация почти полностью заняла один из томов статей и тезисов (Психология человека в современном мире, Т. 6, 2009). Здесь рассматриваются проблемы развития нравственного сознания личности (Л. Н. Антилогова, Омск; Э. Н. Ольшевская, Беларусь), нравственный аспект организационного поведения (Т. И. Дрынкина, С.-Петербург), совесть как предмет психологического исследования (С. А. Барсукова, Пенза; Л. Ш. Мустафина, Москва), проблемы этической психологии (Л. М. Попов, Ю. Н. Устина, П. Н. Устин, Казань), духовно-нравственный аспект психологической помощи (Л. Ф. Щербина, Украина), представления детей о добре и зле (Л. С. Акопян, Самара), проблемы духовнонравственного становления детей (Н. Г. Капустина, Сургут), нравственного воспитания (О. У. Гогицаева. Владикавказ; А. А. Чернова, Ростов-на-Дону; Т. В. Кожановская, В. В. Спасенников, Брянск), вопросы духовно-нравственной реализации педагогов (С. А. Котова, Санкт-Петербург; О. А. Миненко, Украина) и мн. др.

Даже по приведенной проблематике (а это небольшая часть публикаций) видно, что разработки касаются широкого спектра проблем и что ведутся эти разработки во многих российских центрах, а также в странах ближнего зарубежья. Для понимания широты представленности нравственной составляющей в современной психологической науке существенно отметить и то, что работами, опубликованными в данном томе, не исчерпывается перечень нравственно-ориентированных исследований, о которых шла речь на одной только этой конференции (где данные проблемы не стояли в числе главных тем для обсуждения). Есть публикации и по нравственным аспектам личности профессионала (4-й том указанного сборника), нравственным аспектам в контексте социально-психологических исследований (5-й том) и др.

Все это в целом – широта охвата проблем современной психологии, география научных центров, где ведутся разработки, высокий научно-методический уровень большинства исследований, появление ряда сильных в научном отношении диссертационных и монографических работ (например, Воробьева, 2010; Купрейченко, 2008, 2010; Стрижов, 2008; и др.) свидетельствуют о том, что вопрос об оформлении нравственно-ориентированной психологии в новое научное направление назрел. Хотя при постановке такого вопроса возникает ряд новых: как лучше назвать это направление, какие существующие исследовательские области оно затронет, какие проблемы поможет решить, каковы его методологические основания и ряд других. Начнем с последнего вопроса, который должен помочь решить все остальные.

Методологические основания нравственной психологии

В русском языке позитивная модальность закреплена за словом «нравственный», тогда как слово «моральный» часто понимают по-разному, в зависимости от контекста. С одной стороны, иногда оно имеет отрицательный смысл жестко закрепленных, внешних по отношению к человеку, но довлеющих над ним правил и предрассудков, мешающих проявлению творческой свободы личности. С другой стороны, слова «нравственный» и «моральный» часто используют как синонимы, что также оправданно, так как в английском языке слово moral имеет значения: нравственность, мораль, нравоучение, этика, нравы, моральное состояние, поучение (как существительное); моральный, этический, нравственный, духовный, нравоучительный, высоконравственный, добродетельный, внутренний (как прилагательное) (http://translate.google.ru/#en|ru|moral). И в связи в тем, что большая часть опубликованных работ по нравственному развитию, по решению моральных проблем и др. пришли к нам от англоязычных авторов, употребление слов «мораль» и «нравственность» как синонимов может быть правомерным.

Нам представляется, что именно в такой языковой путанице состоит одна из основополагающих проблем нравственной психологии. Сколько копий ломается в защиту свободы человека от «гнетущего давления моральных запретов»! Да не моральные это запреты, а внутренние законы жизни, нарушать которые человеку нельзя, исходя из его собственных интересов. Понятно, например, что нельзя дотрагиваться до оголенного электрического провода – иначе убьет или покалечит, нельзя «идти в воду, не зная броду». И много таких «нельзя», которые человек выучивает с самого раннего детства, если только он хочет выжить. Законы касаются соблюдения правил, по которым существует физический мир. Нравственные законы – это также очень точные и неотменяемые законы организации жизни во многих ее проявлениях – физических, душевных и духовных. Причем, ведущим здесь является духовный уровень. Еще в таком контексте его можно назвать «мыслительным»[7]. В качестве понятного синонима душевного уровня здесь корректно использовать слово «эмоциональный», а что касается физического уровня, то его можно обозначить словом «телесный». Деление, конечно, условное – духовный уровень пронизывает все остальные, и в норме именно он должен определять нормальную работу всей системы. Но так получается не всегда.

Как отмечала Т. А. Флоренская, человек часто предстает в «перевернутом» виде: то, что должно было руководить им – дух, оказывается внизу – в подчиненном и искаженном состоянии, а верхнее положение и «командную высоту» занимает тело, и тогда телесные потребности начинают руководить жизнью человека или даже сообществами людей (Флоренская, 2001). А начинается «переворот» не очень заметно для самого человека, когда он нарушает нравственные законы (схожие у разных народов): сначала мысленно, затем в эмоциональных переживаниях, а затем уж самим делом. В результате страдает и сам человек, и общество в целом. Причем, пока он страдает, есть еще возможность исправить ситуацию, но если страдание удалось заглушить (средств для этого современная цивилизация разработала немало), то так и можно застрять в «перевернутом», нечеловеческом состоянии, когда телесные потребности начинают определять все жизненные цели самого человека, а затем и его близкого окружения.

Задача нравственной психологии состоит в том, чтобы исследовать процессы, происходящие на всех уровнях функционирования человека при исполнении или нарушении нравственного закона, проследить путь от мысли к действию, с тем чтобы помочь современному человеку в сложных жизненных обстоятельствах, которые он сам же зачастую и строит всей историей своих моральных выборов.

В публикациях слово «нравственный» часто встречается в сочетании «духовно-нравственный». Духовность в наше время оказалась одним из популярных, но размытых понятий. С нашей точки зрения, область духовных явлений несопоставимо превышает ту, что может охватить предмет психологии как науки. Однако психические явления постоянно соприкасаются с духовными, особенно неразрывна их связь в сфере нравственных выборов личности. И такое словоупотребление здесь оправданно. Выбор осуществляется между добром и злом, вернее, сознательно человек стремится выбрать добро, если только порочность не захватила над ним власть. Но как это происходит в реальной жизни можно пояснить аналогией с простым примером из психологии восприятия.

В одном из своих исследований экспериментатор опрашивала испытуемых о цветовых предпочтениях и просила указать любимый оттенок в цветовом ряде, который предъявлялся с помощью аппаратурной методики. Одна из испытуемых рассказала о своей неизменной любви к красному цвету, однако в цветовом ряде уверенно выбирала отрезок с длиною волны зеленого цвета, считая, что это красный. Выяснилось, что на эксперимент она пришла очень усталой, зеленый для усталого человека всегда предпочтительнее. Но для нас в этом примере главное – факт ее субъективной уверенности: не сделав коррекцию на свое психофизиологическое состояние (усталости) испытуемая продолжала называть зеленое красным[8]. Подобным образом может происходить и в нравственной сфере: черное называется белым, злое – добрым, и часто делается это искренне, потому что причины искажения имеют свои истоки во всей истории жизни личности.

Задачи нравственной психологии

В тезисном изложении задачи нравственной психологии можно представить в виде перечня проблем, решение которых отчасти начато, а отчасти их еще предстоит формулировать и решать путем консолидации усилий многих ученых – специалистов в каждой конкретной области психологии. Можно также отнестись к этому перечню как к гипотетическому оглавлению книги с названием «Нравственная психология». Такая новая отрасль психологической науки, имеющая свои предпосылки и историю, ставила бы перед собою следующие задачи:

• Методологический анализ предмета нравственной психологии и области ее приложения.

• Понимание личностью и обществом смысла нравственного бытия и объективной содержательности нравственного мира.

• Теоретическое и эмпирическое исследование иерархии нравственных ценностей.

• Процессы осознания на индивидуальном и общественном уровнях нравственного закона, его содержания, императивности и внутреннего единства.

• Соотношение нравственного и правового сознания. Юридические закон и нравственные идеалы. Социальные представления о правде, праве и справедливости.

• Связь личности и общества в контексте нравственного бытия.

• Субъективность личного нравственного переживания и усвоение личностью нравственных установок. Эмоциональная окраска нравственных переживаний. Нравственные чувства.

• Совесть как нравственная интуиция. Исследование современных социальных представлений о совести.

• Мотивы и поведение человека в осуществлении ценностнонравственного выбора.

• Нравственное созидание и разрушение личности. Личность как субъект нравственного выбора. Нравственная убежденность.

• Взаимоотношение между идеалом, нравственной нормой и действительностью в личном самосознании.

• Искаженность нравственного бытия: анализ истоков и механизмов. Своеволие как извращение свободы. Ложь, скептицизм, равнодушие к истине. Искаженность ценностного мира.