2.0.8.4

– А я за то время, что жила в России научилась пить водку! Да-да, не смотрите на меня так. Я могу выпить целую бутылку и не опьянеть. А вы пьете?

Аттилио пожал плечами.

– Почему вы не пьете? Ведь ваша новая вера этого не запрещает?

– Но и не поощряет, синьорина. Тем более сейчас, когда на дороге появились дружки вашего отца.

Дисдемона вскочила и подошла к краю обрыва. Внизу на дороге были видно несколько несущихся грузовиков и легковых машин, из которых раздавались ор и пьяные песни. Аттило отдал команду по рации и взял в руки бинокль. Когда машины приблизились к выходу из ущелья раздались автоматные очереди.

Из-за камней показался Яго. Он пошел прямо на машины, держа в руке автомат с белым платком на стволе.

– И как он не боится, – пробормотала Дисдемона, – они же убьют его, Аттилио!

Генерал улыбнулся.

– Во-первых на нем бронекостюм, защищающий его с головы до пят. Во-вторых на нем погоны полковника итальянской армии. И, наконец, в третьих…

– Синьор генерал, не будьте таким занудой! – прыснула девушка, – Вы мне лучше скажите вот что…

Дисдемона повернулась лицом к Аттилио, когда земля под ее ногами стала осыпаться и девушка стала скатываться вниз. Генерал успел схватить ее за руки. Через несколько мгновений ему удалось вытащить ее. Девушка вся дрожала от страха.

– Дева Мария, я чуть не погибла! – Дисдемона вцепилась в Аттилио, – какая же я дура! О, простите меня.

Аттилио провел рукой по волосам девушки и нежно поцеловал в губы. Дисдемона уперлась руками в его грудь, а затем обняла за шею и потянула Аттилио на себя…

В это время Яго внизу вел разговор на повышенных тонах с вожаком бандитов. Переговоры были недолгие. Увидев нацеленные на машины со всех сторон стволы автоматов и пулеметов мафиози быстро убрались восвояси.

Полковник Яго поискал взглядом генерала. Куда бы он мог подеваться? Они летели на разных бортах. Генерал прибыл первым и сразу куда-то исчез. Яго окликнул сержанта, прилетевшего вместе с Аттилио.

– Эй, а где наш командир?

Сержант усмехнулся.

– Там же где и синьорина, что с ним прилетела. Вон на том склоне, чуть левее от скалы.

Яго снял с плеча автомат и отдал его сержанту.

– Подержи-ка. Я пойду доложу генералу.

***

– Сенатор, я имею полное право вас арестовать за подстрекательство к мятежу и организацию нападения на лагерь. Вы…

– Послушайте, синьор генерал! Вы забываетесь! – Брабанцио вышагивал по своему кабинету из угла угол, – во-первых, вы никогда ничего не сможете доказать. И это я вас очень быстро упеку в тюрьму за ложное обвинение! А во-вторых, я что-то не понял – вы что опять приняли ислам и работаете на халифат? Стыдитесь! Да вы поймите, если мы не остановим этот поток арабов, африканцев, пакистанцев и прочих бог его знает каких станцев – Италия ис-чез-нет!

– Она исчезнет из-за таких как вы, синьор. Вы же сами говорили, что рождаемость среди коренных жителей почти нулевая. Большинство итальянцев пенсионеры.

– Говорил! Еще как говорил, генерал. Только вот мириться с этим и продолжать потакать нашим либерофилам в том, чтобы мы продолжали принимать беженцев я не намерен! И не только я один. Мы сможем возродить великую римскую империю и доведем до конца то, что не смог сделать дуче! И наш народ очень скоро начнет плодиться и размножаться!

Аттилио развел руками.

– Ну и как-же вы собираетесь это делать?

– О, это уж не ваша печаль, генерал. Таких как вы мы и на пушечный выстрел не подпустим к нашим женщинам. Очень скоро сенат примет законы о поощрении деторождения итальянцев и о полном выдворении из страны всех этих мигрантостанцев! Мы пригласим в страну людей из христианских государств – Восточной Европы, Южной Америки. Чтобы они соответствовали образу, внешности и культуре нашей нации!

На столе у сенатора запищал компьютер. Брабанцио подскочил к столу и отрывисто буркнул в микрофон:

–Синьоры, прошу прощения, я перезвоню через пять минут.

Аттилио продолжил:

– Сенатор, не нужно жить иллюзиями. Слишком далеко все зашло, чтобы можно было решить проблему так как вы предлагаете. Единственный способ спасти Италию это постепенно, шаг за шагом, научить всех вновь прибывших полюбить эту страну. Что-то будет потеряно, с чем-то придется расстаться, но мы сможем достичь главного.

Брабанцио огрызнулся:

– Да это вы замечтались, синьор генерал. Никогда эти арабы не полюбят Италию, плевать они хотели на все это. Их цель Халифат и точка! Нам никогда не сойтись вместе. И чем скорее мы начнем избавляться от иллюзий, тем быстрее наша нация обретет утраченное нравственное и физическое здоровье.

Стекла дома сенатора вздрогнули, вдалеке раздался какой-то гул. У Аттилио зазвонил нанофон. Генерал нажал кнопку.

– Алло, генерал. Это Яго. Плохие новости. На территории фильтрационного лагеря прогремел чудовищной силы взрыв. Точное количество убитых и раненных еще не известно. Мы полагаем…

Аттилио выключил нанофон.

– О, вы наверное уже в курсе о той ужасной трагедии, что произошла в лагере? Ох уж эти исламисты! Даже тут смогли устроить свои подлые делишки, – Брабанцио хищно ощерился, – полагаю вам пора вернуться в штаб. Ибо скоро у вас будет очень много работы, генерал.

Едва закрылась дверь за Аттилио как Брабанцио нажал на кнопку громкой связи на компьютере.

– Синьоры, я нарочно оставил включенным микрофон, чтобы вы сами все услышали. Боюсь, что генерал Аттилио…

– Герр Брабанцио, – стальной взгляд женщины в адмиральской натовской форме с экрана казалось пригвоздил сенатора к креслу, – нам здесь в Брюсселе крайне не нравятся те сообщения, что поступают нам относительно бурной деятельности вашего визави. И я и мои коллеги, – адмирал кивнула на сидящих с ней за длинным столом других военных чинов, – недоумеваем почему до сих пор его никто не остановил. Вы хоть понимаете к каким последствиям могут привести его выступления перед мусульманами? А что если они действительно прекратят нападения и тихой сапой начнут смешиваться с нами?

Брабанцио быстро закивал.

– Фрау Хуреман я обещаю…

– Мы даем вам сорок восемь часов на то, чтобы закрыть вопрос. И зарубите себе на своем горбатом итальянском носу, что мы не допустим того, чтобы Европа превратилась в помойку, населенную ублюдками, порожденными от связей с арабами и неграми. Кажется так у вас уже было на Сицилии во времена арабских завоеваний? Жду вашего доклада через двое суток.

Экран монитора погас. Сенатор откинулся в кресле и нахмурил лоб. Что они там, в Брюсселе о себе возомнили. Ишь ты, приказы теперь ему раздают. Да кто они такие, чтобы помыкать им, самим главой венецианской каморры. Ну ничего-ничего, и до вас очередь дойдет. Все ваши вопросы закроем.Брабанцио злорадно потирал потные ладони, когда в дверь постучали.

***

– Чем обязан, синьор полковник? Только прошу побыстрее. У меня час тому назад был ваш генерал. И все вопросы по охране порядке я обычно решаю с ним.

– Синьор сенатор, я к вам пришел несколько по другому поводу. Хотя он до некой степени он тоже связан с охраной порядка.

Вот как? – Брабанцио откинулся в кресле, – я слушаю вас, синьор Яго.

Яго подошел к столу Брабанцио, развернул стул и сел опершись руками на спинку.

– Сенатор, вам известно, что я давно верой и правдой служу республике.

– Республика знает об этом и уже воздала вам по заслугам и чином и боевыми наградами. И я полагаю, что вы испытываете чувство гордости и благодарности.

– Не думаю, сенатор, что вы в курсе о том, какие на самом деле я испытываю чувства. И уж точно не те, что вы перечислили.

– Ближе к делу, Яго.

– Хорошо. Я бы хотел показать вам одну видеозапись. Только прошу вас иметь в виду, что у меня есть в надежном месте ее копия и в случае, если вас посетит глупая мысль отправить меня к праотцам, содержание записи станет в скором времени достоянием всех пользователей сети.

– Что за вздор, полковник. Какую еще видеозапись вы хотите мне показать? Ах да, – Брабанцио усмехнулся, – так это же вы на дороге остановили колонну машин, идущую на лагерь. И вы что решили меня этим шантажировать? Я был о вас лучшего мнения полковник. Неужели вы всерьез…

Яго покачал головой.

– Сенатор, я бы не посмел вас беспокоить подобной ерундой. Хотя, да это видео имеет некое отношение к упомянутым вами событиям. Вот только то, что там показывается может сильно вас огорчить.

Яго бросил на стол нанодиск. Брабанцио вставил диск в компьютер и уставился в экран. Яго продолжил.

– То, что вы видите, синьор Брабанцио, на самом деле не содержит ничего противоестественного. И если рассуждать аллегорично символизирует ту ситуацию, которая…

– Дьявол!! – Брабанцио смел со стола монитор и все, что было, – дьявол, я убью его!! О, мерзавец! А она, как последняя шлюха, она, о черт подери!! Я лично оскоплю его! А ее…

– Синьор сенатор, я прошу вас взять себя в руки, чтобы мы продолжили обсуждать мой вопрос.

–Какой твой вопрос, мерзавец?! Кто снимал это видео? Кто еще знает про это??

– Пока никто, синьор. Снимал я сам. Я прошу прощения, что стал свидетелем того как ваш единственная дочь…

– Молчи, негодяй! Я немедленно соберу своих людей и…

– Синьор, я бы вначале кое-что все же обсудил с вами.

– Что мне с тобой еще обсуждать?

– Мое дальнейшее повышение по службе.

Брабанцио посмотрел на Яго так, как будто впервые увидел его.

– Это вряд ли. Да и с какой стати мне тебе помогать?

– Потому что в противном случае о содержании видео станет известно всем. И членам вашей профашистской партии, где не очень уважают связи лидеров, чьи дочери трахаются с горячими арабским жеребцами. И членам вашей банды. И тогда вас не то что в сенат не изберут, а даже в…

– Мерзавец!! Я убью тебя!

– Синьор, вы не забыли о моем предупреждении, я надеюсь? Мы же с вами деловые люди? И нам еще долго с вами работать, сенатор, рука об руку.

Яго встал и навис над столом.

– Итак, я не знаю как вы это сделаете, но завтра, крайний срок послезавтра, мне должно быть присвоено генеральское звание и издан приказ о моем назначении командовать бригадой. Взамен вы получите оригинал видеофайла. А в качестве бонуса я сам сделаю мою будущую должность вакантной.

– Убирайтесь, – Брабанцио осел в кресле, – к дьяволу все.

***

– Полковник, доложите обстановку, – Аттилио застегнул пряжку бронежилета. В кабинете кроме него были Яго, Кассио и несколько офицеров.

– Генерал, в городе начались погромы. Идут уличные бои. Большинство районов на окраине и часть центральных контролируются исламистами. Они все хорошо вооружены. Карабинеры заперлись в своих казармах. Часть наших солдат держит оборону в центре, но их гораздо меньше чем участников волнений.

– Да какие это волнения, Кассио,– усмехнулся Яго, – это самая настоящая война. На которой вам еще не приходилось бывать.

– Я бы попросил вас, Яго! Генерал, на территории нашей базы всего десятая часть личного состава – почти все ушли отмечать Пасху.

– А те кто остались?

– Большая часть из них этнические мусульмане. Вы же знаете, что среди итальянцев мало желающих служить в армии.

– Какая разница, – Аттилио вложил пистолет в кобуру, – все они мои солдаты. И почти каждого из них я знаю в лицо. Я знаю, что они не подведут. Яго, сколько смогут еще продержаться солдаты возле Дворца дожей?

– Пара часов от силы. Генерал, может стоит просить о помощи сенатора Брабанцио? – Яго ткнул пальцем в карту на столе, – это же их районы, где они всю жизнь толкали наркоту, крышевали проституцию и прочую шваль! Его бойцы нам тогда здорово помогли.

– Вы наверное забыли, с кем мы недавно столкнулись по дороге в лагерь? И тем более, что я с Брабанцио никаких общих дел иметь не хочу. Вот что. Передайте по связи мятежникам, что мы прекращаем сопротивление и всех их пропустим на площадь Сан-Марко. Выполняйте, полковник Кассио.

– Они же убьют всех нас, генерал, – Яго старался быть спокойным.

– Они и так нас всех убьют, если мы продолжим вести огонь по ним. Мне нужен борт. Я лечу ко Дворцу дожей.

– Синьор генерал, к вам синьорина Дисдемона!

Аттилио насупился.

– Проводите ее в мой кабинет. Вылет через пять, нет, через десять минут! Готовьте борт!

***

– Зачем ты пришла? Мы же решили пока…

– Я знаю, знаю, милый – Дисдемона обняла Аттилио. Генерал прижал девушку и впился в губы. Аттилио показалось, что поцелуй длился вечность. Наконец он отпустил Дисдемону.

– Послушай, – Аттилио провел пальцем по губам Дисдемоны, – мне нужно остановить эту бойню. Я вылетаю на площадь Сан-Марко.

– Не надо, Аттилио, я прошу тебя, не ходи! Они вряд ли тебя послушают, ты же для них навсегда вероотступник!

Аттилио улыбнулся.

– На все воля Господа. Или Аллаха.

– Тогда я пойду с тобой!

– Нет, – Аттилио приобнял девушку, – в этот раз находиться рядом со мной…

– Весь город в руках мятежников. Скоро они начнут штурм базы. Куда же мне идти как не к тебе? Отец прислал за мной своих головорезов, они ждут за воротами. Я не хочу идти с ними.

– Хорошо. Только обещай мне выполнять все мои указания.

– Обещаю, – Дисдемона поцеловала в губы Аттилио и протянула руку к пряжке ремня бронежилета, – обещаю выполнять любые твои желания сегодня и всегда.

***

Вертолет приземлился прямо позади Собора Сан-Марко. Храм окружали штабеля из мешков с песком, за которыми расположились солдаты бригады Аттилио и карабинеры.

Площадь была уже заполнена мусульманами, только что прочитавшими намаз. Над площадью и всеми зданиями вокруг развевались огромные зеленые знамена с полумесяцем. И только над Собором Сан-Марко продолжал развеваться порванный итальянский флаг.

– Генерал, все готово для вашего обращения, – Кассио показал рукой на балкон, – мы договорились с имамом, который только что читал проповедь с балкона собора, что у вас есть обращение от военного командования.

– А где Яго? Он должен быть здесь?

– Ушел проверить соседнюю крышу. Опасается снайперов! Вам бы бронежилет надеть, генерал.

– Потом! Проводите меня, Кассио. И прошу вас обеспечить безопасность Дисдемоны, чтобы ни случилось!

– Слушаюсь, генерал!

Аттилио преодолел несколько лестниц в окружении солдат, крутящих во все стороны стволами автоматов. Когда генерал оказался на балконе солнце уже начинало садиться. В отблесках солнца он успел разглядеть разорванные полотнища пасхального театрального фестиваля. Разломанные декорации валялись по всей соборной площади. Здесь на балконе кто-то свалил в кучу реквизит – бутафорские мечи, доспехи, костюмы. Аттилио переступил через них и подошел к микрофону.

– Братья! Я бригадный генерал Аттилио, командующий войсками республики в Венеции, пришел к вам, чтобы…

– Убирайся отсюда! – раздались крики из толпы, – мы знаем кто ты такой!

– Вероотступник! Джахиль! Казнить его прямо здесь!

– Братья! – Аттилио на секунду запнулся, увидев направленные из толпы в его сторону оружейные стволы, – братья, в священных аятах Корана сказано: Аллах – наш Господь и ваш Господь. Нам достанутся наши деяния, а вам – ваши деяния. Нет места дальнейшим спорам между нами и вами. Аллах соберет всех нас, и к нему предстоит прибытие!

Братья, я не имам, а только солдат, который защищает этот город и его жителей. То, что случилось сегодня произошло из-за ничтожной кучки негодяев, желающих вашей смерти!

– Ага, ничтожной! Да каждый итальянец спит и видит как-бы избавиться от нас по плохому или по очень плохому!

Аттилио поднял руку, призывая к тишине.

– Никто не рад тому, когда в его дом приходят жить люди, с которыми у него мало общего. Тем более, если гости проявляют неуважение к хозяевам. Но разве вы приехали сюда воевать и проливать кровь? От чего вы бежали сюда в Европу? Разве не от войны? Разве вы не хотели мира и благополучия для себя и своих семей?

– Да мы-то хотим. Только вот тамошние власти селят нас в самые грязные районы, не дают работы, кормят всякой дрянью. И убивают каждый день наших детей!

– Убийцы подростков уже арестованы и предстанут перед судом. К сожалению, я не могу гарантировать, что это больше не повториться. Но я хочу обратиться к вам и сказать, что когда-то однажды наши предки уже приходили в Европу. Мавры правили Испанией, Португалией и Сицилией. И тогда наши предки смогли найти общий язык с христианами, чтобы жить в мире и уважении друг к другу! Арабские халифаты на Пиренеях были самыми передовыми государствами того времени! И сегодня история повторяется. Дряхлеющая Европа принимает гостей из Азии и Африки. Которые могут стать ее будущим!

Братья, в ваших руках оружие и желание отомстить за годы унижений! Но сможете ли вы пролив море крови начать новую счастливую жизнь? Остановитесь, пока не поздно! Нам нужно сесть за стол переговоров. Чтобы установить справедливые правила. И тогда…

Аттилио опустил взгляд и увидел на груди дрожащую красную точку посреди расплывающегося темного пятна. Генерал оперся на поручень балкона. Толпа внизу не слышала звука выстрела и ждала, когда он продолжит. Аттилио тихо прошептал в микрофон:

– Поистине, мы все принадлежим Создателю. И к Нему наше возвращение.

Девять оленей Санты

-Танго, Танго! Я Фокстрот! Прием! Мэйдей! Мэйдей!

– Фокстрот, Танго на связи! Прием! Доложите ситуацию!

– Танго, борт триста восемь совершил аварийную посадку в трех километрах на восток от Кандагара.

– Фокстрот, назовите себя!

– Капрал Джонсон, сэр!

– Капрал, это полковник Кларенс. Каковы наши потери?

– Сэр…в живых только я.

– Хорошо, капрал. Мы засекли твои координаты, борт за тобой уже вылетает. Эй, что там происходит?

– Сэр… Меня атакуют. А, черт, меня зацепило!

– Капрал, держись!

– Да, сэр! Я пытаюсь! Они…

– Капрал! Прием! Капрал, ответьте!

– Капрал тебе больше не ответит. На связи полевой командир Ахмад. А ты кто?

– Полковник Кларенс. Что с капралом?

–Жив. Пока еще.

– Ахмад, вчера мы взяли в плен двух твоих бойцов, предлагаю обмен.

– Обмен? Зачем? Бойцов у нас хватает, делай с ними, что хочешь, наши женщины еще нарожают.

– Как насчет патронов? Я знаю у тебя проблемы. Десять ящиков патронов к калашникову.

– Десять ящиков? Как дешево тебя оценили, капрал, да? За мою голову, например, дают миллион долларов. Патроны мы и так получим, полковник, когда придем на твою базу. Причем даром.

– Что вы с ним сделаете?

– Ты сам знаешь.

– Значит, мы никак не договоримся?

– Никак.

***

– Капитан Льюс, отслеживайте источник сигнала. Майор Эшли,  подымите в небо эф сто семнадцатый. Сколько времени потребуется для поражения источника сигнала?

– Пятнадцать минут, но сэр..

– Подымайте самолет в воздух. Немедленно. Приказ – нанести ядерный ракетный удар по координатам источника связи.

– Есть, сэр!

***

– Полковник! Простите, сэр!

– В чем дело?

– Капрала Джонсона вызывает на связь сын, хочет поздравить с Рождеством!

– Черт. Как это не вовремя. Хотя погоди – скажи ему, что папа на задании и мы сейчас соединим его, пусть остается на линии!

***

– Ахмад, ты слышишь меня? Прием!

– Слышу.

– Капралу Джонсону звонит его сын из Америки. Ему восемь лет. Разреши поговорить ему с отцом. Это ведь будет последний раз, когда он услышит его голос. Через полчаса наступит Рождество. Это наш праздник. Мы всегда проводим его всей семьей. А утром дети находят под елкой подарки от Санты. Ахмад, как слышно? Прием!

– Хорошо. Но я буду рядом. И если это обман… Али! Саид! Тащите сюда американца.

***

– Том, ты слышишь меня?

– Алло! Папа, это ты?

– Нет, Томми. Это полковник Кларенс. Папа на задании, но я сейчас переключу связь и ты поговоришь, о’кей?

– Да, сэр. А у папы всё в порядке?

– Не волнуйся, Томми. Говори!

– Капрал, мы на связи, прием!

– Сынок, это я! Алло!

– Папа! Папочка! Как ты? С Рождеством тебя!

– Я в порядке…и тебя с Рождеством!

***

– Капитан Льюис, доложите обстановку.

– Сэр, истребитель заходит на позицию. Через десять минут мы сможем поразить цель!

– Хорошо, доложите по факту выхода сто семнадцатого на позицию.

– Есть, сэр!

***

– Алло, папа! А что ты мне подаришь на Рождество?

– Томми, на Рождество детям приносит подарки Санта. Ты что забыл?

– Папа, ну я уже не маленький. Какой Санта, ну ты что? Я же знаю – это вы с мамой кладете под елку подарки.

– Сынок, Санта-Клаус существует на самом деле. Он развозит подарки по всему миру на повозке с девятью оленями. Чтобы ты хотел получить в подарок?

– Айпад, папа! Уже у всего класса есть, только у меня нету!

– Хорошо, Томми, Санта принесет тебе под елку айпад!

– Спасибо, папа! А Санты нет, я точно знаю!

– Эй, мальчик, ты почему папе не веришь, а? Папа сказал Санта подарки принесет, значит это Санта принесет.

– Папа, кто это?

– Томми, это … Его зовут Ахмад. Я у него сейчас в гостях.

– Мальчик, слушай, ваш этот Санта с оленями к тебе прилетит в трубу и айпад тебе в камин засунет прям под елку. Ты всё понял?

– Да, сэр. Я всё понял. Только всё равно Санты не существует.

– Эй, мальчик, да. Санта-шманта Северный полюс живет с пингвинами. У него там целый склад айпадов.

– Нету никакого склада на Северном полюсе! И пингвинов там нет! И Санты нет!

– Слушай, капрал, как ты сына воспитал! Он мне не верит, тебе не верит!

– Простите, сэр, а вы сами в Санту верите?

– Какого Санту, мальчик! Я в Аллаха верю. А Санта это… это ваше всё! Слушай, капрал, твой сын совсем от рук отбился.

– Ахмад, дай мне еще с сыном поговорить.

– Говори.

–Томми, я очень тебя люблю! Санта обязательно придет к тебе этой ночью. Ты только не спорь со мной, ладно. И маму обними за меня.

– Папа, я тоже тебя люблю!. Папа…. у тебя правда всё о’кей?

– Томми, девять оленей Санты уже летят к тебе.

– Алло, папа, тебя плохо слышно! Алло!

***

– Сэр, истребитель вышел на позицию и готов поразить цель! Подлетное время ракеты тридцать секунд! Радиус поражения живой силы противника с поправкой на ветер – три километра от эпицентра взрыва!

– Передайте пилоту ждать моей команды.

– Есть, сэр!

***

– Эй, полковник. Ты здесь?

– Да, Ахмад. Прием!

– Слушай, забирай короче своего капрала, понял, да? Только быстро бери, пока я не передумал.

– Якшы, Ахмад.

– Капрал, я тебя знаешь чего отпускать буду? Твой сын веры нет. И грубый стал – взрослых не слушает! Ты домой езжай и его выпори хорошо, да? Чтоб вообще про Санту вопросов не было, да, полковник? Ты же тоже веришь в Санту?

Капитан Арктика

– Опять, что-ли, Михалыч?

– Да опять на, товарищ капитан! И чего он так полюбил наш сектор, кутенгесский джеляб!!

Михалыч сплюнул под ноги и достал рацию.

– Кому сообщать-то, на – норвегам или америкосам?

Капитан Габов пожал плечами. Натовцы так и не смогли до сих пор толком поделить Мурман-ланн. Границы секторов, обозначенные на картах, могли свести с ума кого угодно. И если что случалось, то приходилось долго и муторно выяснять, кому докладывать.

Его напарник, матерясь во весь голос, подобрался по глубокому снегу к выгоревшей пятиэтажке. Фары бронемашины высвечивали в темноте граффити. Качество рисунка было так себе. Хотя, если не придираться, то можно было легко узнать лицо героя запрещенного фильма. Из его детства в Мурманске. Не в Мурман-ланне.

Рация напарника зашипела. Пока Михалыч, коверкая слова, докладывал американскому офицеру капитан подошел поближе к стене. Ноздри защекотал приторно сладковатый запах свежей краски. Интересно, сколько ему лет? Или ей? Тому, кто, рискуя жизнью в комендантский час, рисовал граффити с Капитаном Арктика. На стене дома, хорошо видного с проходящей мимо железной дороги.

– Товарищ капитан,– напарник протянул рацию.

Габов взял аппарат и ответил по-английски. По мере разговора на лбу офицера показались глубокие складки как у старика. Михалыч за это время успел облить стену бензином и поджечь. Пламя хищно пожирало краску, озаряя ночное небо.

– Хватит спичками баловаться, Михалыч – Габов кинул рацию напарнику, – едем прочесывать лагерь мигрантов. Майор Джонсон приказал…Короче, каждую землянку. А если не найдем и в этот раз…

Михалыч довольно хмыкнул.

– … то имели мы их Вашингтон в Копенгаген через Роттердам, на!

– Поимеем, Михалыч, поимеем. Давай за руль.

Бронемашина взревела двигателем и медленно, набирая ход, двинулась в сторону трассы на аэропорт.

Капитан достал с заднего сиденья калаш и проверил магазин. В боковом окне проносились развалины домов и заводов. Здесь в районе промзоны искать художника было бесполезно. Стаи бродячих собак и выводки крыс-мутантов сразу сбегались на человеческий запах. Натовцы тут даже беспилотники умудрялись терять. А Михалыч всерьез говорил, что это голуби-мутанты нападают.