2.0.8.4

– Слушаюсь, генерал!

– Генерал Аттилио, можно я пока задам вам несколько вопросов? – Дисдемона щелкнула фотоаппаратом.

– Синьорина, – Аттилио не отрывая глаз смотрел на экран, на котором было видно как стройные ряды людей, будто солдаты по команде, делали единые движения, – я обещал вашему отцу помочь вам снять репортаж в безопасном месте. Но вы же сами видите, что происходит и ваша работа…

– Вот-вот, генерал, это и есть моя работа. В конце концов в итальянской армии есть даже специальный батальон психологического воздействия. Там где мои коллеги занимаются ровно тем же самым – помогают вам воодушевить солдат и сограждан!

Аттилио поднял взгляд и холодно посмотрел на Дисдемону. Вот ведь нахальная девчонка. И как он позволил уговорить взять ее с собой в штаб бригады. Можно подумать, что он шестерка ее отца. И как же она не похожа на Брабанцио. А эти карие глаза – теплые и лучистые, наверное, от матери.

– Хорошо, задавайте ваши вопросы.

Дисдемона улыбнулась.

– О, благодарю вас, генерал. Итак, давайте с самого начала. То есть где вы родились, кто была ваша семья?

– Я родился в Мавритании, синьорина. Когда мне исполнилось три года мы переехали в Ливию. Мне было шесть лет, когда в стране началась гражданская война.

– А ваши родители? Чем они занимались?

Родители. Аттилио пытался узнать, где их похоронили, когда его бригада вошла в Триполи. Говорили, что их останки после казни тайно захоронили в пустыне телохранители-бедуины. Не успел. Ливийцы скоро выбили их из города. И теперь одному Аллаху известно, когда он сможет вернуться домой и заняться поисками могил.

– Они погибли. Как и почти вся моя родня, когда американцы начали бомбардировки Триполи.

– Соболезную, генерал, – Дисдемона выключила камеру, – но, что потом, как вы выжили?

– Меня вместе с другими мальчишками забрали на одну из тренировочных баз Халифата. Там я и стал солдатом.

– Как с вами обращались? Говорят, там очень жесткие нравы.

– Жесткие? Ну, можно сказать, что и так, синьорина. В семь лет мне дали в руки нож. Чтобы я привел в исполнение приговор неверному.

– И вы…

– И я сделал то, что мне приказали.

– Боже. И много вам пришлось убить людей, когда вы были на стороне Халифата?

– Не так много как другим. И не столь разнообразными способами как выпадало другим.

– Вам было жаль своих жертв?

– Тогда нет. Скорее наоборот. Я думал, что выполняю свой священный долг перед Аллахом. Предавая мунафиков и кяфиров справедливому возмездию.

– И долго вам там пришлось пробыть?

– Я сбежал оттуда в четырнадцать.

Аттилио вытер пот со лба. Господи, почему он рассказывает ей то, что никогда еще никому не говорил здесь после побега? Нужно как-то взять себя в руки.

– Вы разочаровались в Исламе?

– Я разочаровался в людях. И в себе. Последней каплей было то, что мне пришлось казнить своего родного брата. Он смотрел с друзьями по телевизору футбольный матч. Это не понравилось одному из полевых командиров.

Аттилио на мгновенье замолчал.

– Я постарался сделать так, чтобы брат не мучился умирая. Это было трудно, но я сделал это. Вот только потом…Они заставили меня играть в футбол его отрезанной головой.

Зазвонил нанофон. Аттилио взял трубку в руку.

– Слушаю, Яго.

– Генерал, через час почти вся бригада будет в сборе! Оружие и амуниция готовы. А через полтора часа на плацу построение.

– Полковник, благодарю! Я не сомневался в вас. Конец связи!

***

Полковник Яго выключил рацию. Генерал в нем не сомневался. Ну, еще бы. Кого бы мог попросить Аттилио сделать то, что мог бы сделать только Яго? Неужто Кассио? Да этого недоумка только патроны на складе считать можно поставить. И то под присмотром старого капрала. В кармане завибрировал нанофон. Эмилия. Что ей еще надо?

– Да, Эмилиия, слушаю. Только говори покороче. У нас нештатная ситуация.

– Я уже в курсе, дорогой. Я в бомбоубежище с Бьянкой. Еле успела добежать из сэконд-хэнда!

– Бьянка? Зачем ты водишь дружбу с этой клубной шлюшкой? По-моему в бригаде скоро не останется ни одного офицера, ктобы не имел ее.

– Да что ты повторяешь сплетни своих голубых импотентишек! Бьянка может быть несколько ветрена, но не настолько!

Яго выругался вполголоса.

– Ты мне за этим звонила?

– Нет, конечно! Я просто хотела тебе сказать, где я! А вовсе не обсуждать байки гарнизонных сплетников! Чао!

Гарнизонные сплетники. Да уж, это именно они скинули с анонимного сервера в полковую стереоконференцию грязную сплетню о связи Аттилио с Эмилией. Автора сплетни установить так и не удалось. Со временем Яго стало казаться, что все забылось. Только с тех пор каждый смешок в части за спиной полковник стал воспринимать на свой счет.

Яго не стал тогда допрашивать Эмилию. Сделал вид, что ничего не знает. Только вот на душе осталось какое-то поганое чувство. Хоть и был уверен, что это ложь, подброшенная кем-то из недовольных его стилем командования. Ничего, придет время и он доберется до автора грязной клеветы.

***

Бронированная мотогондола почти бесшумно скользила по каналу, двигаясь в сторону Дворца дожей. Аттилио стоял в рубке рядом с Дисдемоной и капитаном и смотрел, как на берегу высаживаются солдаты из броневиков-амфибий. Было уже далеко за полночь, но на площади Сан-Марко все еще было многолюдно и светло от зажженных факелов.

– Генерал, все готово для атаки, – Яго показал рукой в сторону залива, – транспорты для погрузки арестованных также на подходе.

Аттилио посмотрел в бинокль на площадь. Люди на площади вновь выстраивались в строгие шеренги, хотя время намаза еще не наступило.

– Приступайте, полковник.

– Слушаюсь! – Яго отдал команду и по площади прокатился залп из автоматов. Яго строго следовал правилам, установленным Аттилио для подобных внештатных операций. Первый залп всегда в воздух. Второй и третий резиновыми пулями. Потом слезоточивый газ. И только потом, если карабинеры не могут разогнать дубинками весь это сброд, солдаты открывают огонь на поражение. Стандартная процедура.

– Генерал, – Дисдемона коснулась грудью Аттилио и тутже отстранилась, – а они знают, что солдатами командует их бывший единоверец? Вам никогда не было их жалко?

– Они прекрасно все про меня знают, синьорина. И прекрасно понимают, что я не допущу здесь того ада, что я сам прошел.

Аттилио обратился к капитану.

– К берегу.

Мотор гондолы заурчал и через несколько минут Аттилио соскочил на пристань. Операция уже почти завершилась. Мигранты бежали в свои кварталы, оставив за собой несколько тяжелораненных. Пара сотен мусульман сидела на корточках под охраной карабинеров и ждала погрузки на транспорты. Аттилио сжал кулаки. Неужели это никогда не кончится? Что их ждет? Скорее всего депортация. Туда, где их ждут, не дождутся братья из Халифата. Чтобы задать им несколько вопросов о причинах бегства на Запад.

– Сержант! – окликнул Аттилио стоявшего возле задержанных военного полицейского, – перевезите их через лагуну в Кьоджу и отпустите.

– Но, генерал!

– Выполняйте, – Аттилио развернулся и поискал глазами Дисдемону. Она стояла прямо у кромки воды и без устали щелкала фотокамерой. Аттилио подошел к девушке и кашлянул.

– Вы не выпьете со мной чашечку кофе, синьорина?

***

– Ну, а что было с вами потом, когда вы бежали в Европу? Говорят в первые годы мигрантов принимали очень тепло, люди не знали, куда девать одежду, еду и другие подарки.

– Синьорина, – Аттилио взял в руки чашку и сделал глоток, – может, так поначалу и было. Однако в девятнадцатом году все подарки видно закончились. И единственный подарок, который делали тогда всем вновь прибывшим – это бесплатное место в концентрационном лагере.

– А когда вы пошли в армию?

– Это долгая история, синьорина.

– Я готова терпеливо ее выслушать, генерал.

– В лагере для мигрантов я попал в самое настоящее рабство. Европейцам не было никакого дела до того, что там творилось. Их главная задача тогда была отловить всех, кто прибыл с территории Халифата и доставить их живыми или мертвыми в лагерь. Какое-то время это работало. Но поскольку методы нацистов по массовому уничтожению применить было невозможно скоро лагеря разрослись настолько, что…

Аттилио замолчал.

– Генерал, вы сказали, что попали в рабство. Что вас заставляли делать?

– Все, – Аттилио откашлялся, – все, что только может прийти в голову людям, лишенным свободы. А потом я сбежал. Я прятался от полиции вместе с другими арабскими подростками. Вскоре мы достали оружие и стали уличной бандой, державшей в страхе даже местных мафиози.

– Здесь в Венеции?

–Нет, южнее, в Падуе. Такое происходило везде в Италии, да и не только в ней.

Но однажды для меня все изменилось. Как-то ночью мы ворвались в католический храм, чтобы ограбить его алтарь. Внутри был священник. Сначала он пытался оставить нас словами, пока главарь банды не ударил его по щеке. Когда вожак решил ударит его по другой, глумливо цитируя известную цитату из Библио падре выхватил из под рясы мечете и рассек его до пояса. А потом он стал нас убивать одного за другим.

Позже, падре рассказал мне, что был бойцом иностранного легион. Но в момент, когда он кромсал на куски моих товарищей по уличной банде я вдруг понял какое грязное дело я совершал. Я отбросил пистолет и преклонил колени, смиренно ожидая своей участи.

Падре сохранил мне жизнь. Мы долго тогда с ним говорили о Господе, о жизни и о любви. Через несколько недель я крестился. А еще через месяц я поступил в военную академию.

– Ну а дальше?

– Дальше? Я просто достойно воевал везде, куда меня посылала республика.

– Вы не были женаты, генерал?

– Господь пока не дал мне счастья встретить ту, с которой я бы хотел соединиться узами брака. Вот вкратце такова моя жизнь, синьорина. Ну а теперь с вашего позволения мне нужно заняться делами.

Аттилио встал и вышел из кофейни.

***

Браво, генерал! Вы как всегда легко разогнали эту жалкую кучку дикарей, посягнувших на наш образ жизни! Браво! – Брабанцио приобнял Аттилио, – надеюсь моя дочь не слишком мешала вам в вашем деле?

– О нет, сенатор. Нисколько. В моем деле меня гораздо больше волновала помощь ваших людей. Как мне сообщили, они отсекли районы от центра и не дали пробраться тысячам других мигрантов к Дворцу дожей.

Брабанцио довольно усмехнулся.

– Да уж, мои ребята постарались. Но им это не впервой – они выросли на улице и знают как себя на ней вести. А вот и моя дочь.

В комнату вошла Дисдемона вместе с Кассио и Яго.

– Генерал,– девушка слегка запнулась и продолжила, – можно вас на пару слов. Папа, я должна обсудить с синьором Аттилио его интервью с глазу на глаз, если ты не возражаешь.

– О, конечно, конечно, – Брабанцио развел руками, – а я пока займу синьоров офицеров.

***

– Синьор Аттилио, я смонтировал запись вашего интервью и хотела выложить его сегодня с утра в видеоблог, но…, – Дисдемона вздохнула, – я решила, что не буду этого делать.

– Вот как? – удивленно поднял бровь Аттилио, – что ж, наверное, действительно не нужно пугать ваших подписчиков обстоятельствами моей жизни.

– Дело не в этом, генерал. Интервью, если его выложить, произведет эффект разорвавшейся бомбы. Все телеканалы будут умолять меня продать права на трансляцию. Я посмотрела по сети – никогда никому вы не рассказывали о себе так откровенно. Я.. теряюсь в догадках, чем я заслужила такое право?

– Видно таково было расположение звезд на небе, синьорина, – Аттилио слегка улыбнулся. Господи, что я болтаю, пронеслось у него в голове.

– В любом случае, генерал, я решила не выкладывать его в свой видеоблог. В нем слишком много таких личных вещей, после которых ваше имя могут истрепать в грязи клеветники и те синьоры, что пекутся о чистоте крови. Для них вы навсегда останетесь… пришлым арабом, несмотря на то, что вы ревностный католик и боевой генерал, не проваливший ни одной операции.

Дисдемона подошла к генералу и посмотрела ему в глаза.

– А для меня вы…

– Синьорина…, – начал было Аттилио.

– Дисдемона, генерал! Я надеюсь вы уже закончили? – голос сенатор заставил их вздрогнуть, – мы тут с вашим офицерами обсуждаем один важный вопрос. Кстати, твое мнение, дочь моя, нам также будет интересно услышать, поскольку мы будем говорить и о России!

Генерал Аттилио вышел с Брабанцио в гостиную. Дисдемона глотнула вина из бокала и пошла следом за ними

***

– Яго, да с чего вы взяли, что Россия сейчас может на что-то повлиять в мире? Эта нищая страна с полувоенной диктатурой и ржавыми ядерными ракетами уже ни на что не годна! – Кассио вышагивал по гостиной размахивая руками, – вот увидите, очень скоро там начнется гражданская война и демократическая оппозиция свергнет режим полковника Мурзина!

– Кассио, эта страна смогла преподать урок и Халифату и Китаю и даже американцам, когда те имели глупость блокировать русскую базу в Венесуэле. Вы только об этом вряд ли можете вспомнить. Поскольку про Россию у нас принято говорить или плохо или очень плохо.

– Синьоры офицеры, давайте вернемся к тому вопросу, что мы начали обсуждать, – Брабанцио знаком пригласил Аттилио сесть в кресло, – помните недавно мы говорили о ситуации на Кипре, генерал? Теперь мы с вашими коллегами вернулись к теме и наши мнения разделились. Итак, синьор Кассио, что вы говорили…

– Генерал, – Кассио заложил руки за поясной ремень, – я выразил мнение, что очень скоро Кипр обратится к нам за помощью и мы восстановим историческую справедливость, вернув Италии остров, принадлежавший ей когда-то!

– Италии остров никогда не принадлежал, – усмехнулся Яго, – это Венеция владела им.

– Полковник, не цепляйтесь к деталям – Кассио продолжил, – итак, я утверждаю, что греки-киприоты скоро разорвут союзнические отношения с русскими и позовут нас! И так считаю не один я. И наша семья и политики, что поддерживают моего отца и…

– Кассио, когда речь идет о политике, кою я отношу к занятиям весьма непотребным, то возможны любые варианты. И на Кипре тоже, – Яго подошел к Кассио и похлопал его слегка по плечу, – только, если греки пойдут на разрыв с русскими я им не завидую. И вовсе не из-за тех грандиозных планов, что лелеет ваша семья. Россия может спокойно дать отпор Халифату и защитить Кипр. Как когда-то смогла помочь освободить от турков север острова.

– Генерал, ну а вы что думаете насчет того, что бы Кипр вновь вернулся под крыло Италии? – Брабанцио плюхнулся в кресло, – по мне так это было бы прекрасно.

– Остров мог бы стать хорошей базой для наших кораблей, – сказал Аттилио, – и киприоты всегда считали себя частью Европы. Только вот быть союзниками это одно. А стать нашей колонией? Сомневаюсь. Россия по крайней мере от греков ничего не требовала. А только давала оружие и защищала остров с воздуха и моря.

– Из вас всех, синьоры, в России была только я, – Дисдемона встала рядом с Аттилио, – и позвольте мне сказать пару слов. Русские это…

– Дочь моя, – Брабанцио вскочил из кресла и приобнял Дисдемону за плечи, – мы все прекрасно знаем твою точку зрения. Но давай мы сегодня не будем ее слушать. Ты, наверное, устала с дороги. Ты была сегодня весь день с генералом. А уже далеко за полночь.

– Но, папа, я..

– Не спорь со мной, – Брабанцио подозвал слугу-робота, – дроид проводит тебя в твою спальню. Спокойной ночи, дорогая! Да и нам пора расходиться, синьоры. Доброй ночи! А с вами, генерал, я бы хотел обсудить еще один маленький вопрос.

***

– Синьор генерал, как давно у вас служит полковник Кассио?

Аттилио пожал плечами.

– Около полугода. Честно говоря я бы не взял его к себе, но вы же помните как и кто его рекомендовал, сенатор.

– О, безусловно. Я и сейчас хочу вам кое-что порекомендовать. Только примите это как чисто дружеский совет. О, конечно, решение всегда за вами.

– О чем вы, сенатор? Давайте без намеков.

– Да все очень просто. Насколько мне известно у вас свободно место заместителя. Не так ли?

– Пока да. Но скорее всего я назначу своим заместителем полковника Яго.

– Я бы не спешил с этой кандидатурой, синьор генерал. Безусловно, Яго профессиональный военный с большим боевым опытом. Однако, было бы лучше, если вы назначили своим заместителем Кассио.

– Кассио? Я не ослышался? – Аттилио встал, – я не знаю во сколько денег обошлось его семье звание полковника. Но доверить этому юнцу жизни своих парней?

–Генерал, – улыбнулся Брабанцио, – этот юнец принадлежит к одной из самых влиятельных семей не только Флоренции, но и всей Италии. Вы уж не обижайтесь, но будьте уверены, что придет время и он обойдет в карьере многих боевых генералов, включая и вас. И ваше будущее, карьера, во многом будут зависеть от того как у вас сложатся с ним отношения. Я также хочу напомнить, что его семья может дать столько гуманитарной помощи в лагеря, сколько не сможет дать и миллион Яго.

– Но я не могу поставить его на эту должность. Он просто с ней не справится.

– О, синьор генерал, нет такой должности с которой нельзя было бы не справиться при наличии опытных советников и помощников. Вы кажется хвалили полковника Яго? Ну так пусть он и дальше помогает вашему будущему заместителю. И вы ровным счетом ничего не потеряете. К тому же, вряд ли офицер с такой явной прорусской позицией сможет сделать карьеру. И вообще долго продержаться на службе. Так что, генерал, я бы хотел позвонить завтра утром отцу Кассио и обрадовать его приятным сообщением. Вы ведь не разочаруете меня?

***

– Синьорина Дисдемона! – девушка обернулась. Генерал Аттилио стоял возле бронетраснпортера и махал рукой, – Доброе утро! Вы не хотели бы со мной прокатиться?

–Доброе утро, генерал! – Дисдемона подошла поближе, – это что приглашение на свидание?

Аттилио рассмеялся.

– Почти. Я еду в фильтрационный лагерь. Прибыла новая партия беженцев. Хочу поговорить с ними до того как за них возьмутся братья из Халифата.

– Вы полагаете это поможет им стать европейцами? – хмыкнула Дисдемона, – они же заранее ненавидят все, что наша страна создала. Но жить и пользоваться всеми благами цивилизованного мира им законы шариата не запрещают.

– Я не могу переделать их всех, синьорина. Но если я смогу убедить хотя бы некоторых, то кто знает. Итак, вы со мной?

Дисдемона кивнула и запрыгнула в бронетранспортер. Через полчаса машина остановилась у въезда в лагерь. Аттилио вызвал коменданта и приказал собрать новеньких. Когда солдаты согнали беженцев Аттилио залез на борт бронетранспортера и поднял руку. Он говорил по-арабски. Дисдемона включила наушник переводчика:

– …никто не ждет. Ни вас, ни ваших детей. Здесь никто вам не рад из местных. И даже ваши земляки, кто прибыл сюда до вас, вам тоже не особо рады. Не все из вас смогут здесь остаться. Часть из вас скоро отправят обратно домой. Без денег, что вы потратили, чтобы с таким трудом добраться сюда. И без всякой надежды вновь сюда вернуться. Но те из вас, что получат статус беженца, встанут перед выбором. Или жить здесь в узком кругу единоверцев и соплеменников. Презирая и плюя на эту страну, ее культуру и язык. Унижая и избивая тех немногих детей, что рождаются в итальянских кварталах. Насилуя итальянских женщин. Или все же попробовать стать европейцами. Познать красоту и величие этого прекрасного края, благословенного Господом. Полюбить все то, что было создано веками предками современных итальянцев.

Аттилио оглядел притихших беженцев.

– Братья! Мы пришли сюда, чтобы начать новую счастливую жизнь. Чтобы забыть о тех ужасах, что творятся на землях Халифата. И только от нас зависит – повторится ли здесь трагедия или мы сможем помочь европейцам вступить в эру нового возрождения. Мы это и есть будущее Европы. Но мы не должны принести сюда страх и ненависть. Аллах не этому учит вас! Я призываю вас жить в мире и проникнуться любовью к вашей новой родине – Италии. Перед вами и вашими детьми открыты все возможности, которые и не снились вам на родине. Не позволяйте шайтану заставить вас свернуть с правильного пути!

Ибо, поистине, мы все принадлежим Создателю и к Нему наше возвращение! Всевышний непременно вознаградит вас в беде и даст вам взамен нечто лучшее! Да хранит вас Господь!

Генерал соскочил с бронетранспортера и пригласил знаком Дисдемону. Машина тронулась и девушка заговорила.

– Аттилио, вы и правду думаете, что кто-то из них последует вашим словами? Эти дикари, о, простите…

– Да, вы правы, в чем-то они и правду дикари. По крайней мере большинство из них точно. И мужчины и женщины и дети. Сорок лет правления Халифата от Касабланки до Ташкента так даром не проходят. Но я верю, что они все-таки обычные нормальные люди. Которым очень хочется счастья и мира.

***

– Ну и что ты теперь будешь делать? – Эмилия стояла, уперев руки в бока, и насмешливо наблюдала как Яго чистит пистолет, – Я ведь тебе давно говорила, что не светит тебе повышение. А ты…

– Заткнись, – Яго положил пистолет на стол, – иди лучше к своей путане Бьянке и напейся там до чертиков. Как вы обычно делаете.

– Сам напейся, неудачник, – фыркнула Эмилия, – а мы с Бьянкой поедем гулять в ночной клуб. Ну что уж поделать, если ее любовник не жалеет на нее денег в отличие от тебя, мой милый. Чао!

Эмилия швырнула в сумку ключи от машины и хлопнула дверью.

Яго снова взял в руки пистолет и направил его ствол на себя. Нет уж, такой радости он жене не доставит. Однако, ему и самому нечему радоваться. Долгожданное повышение досталось этому бездарю Кассио. Как же Аттилио пошел на это? Он же прекрасно знает, что Кассио вообще не имеет боевого опыта. И вообще нормального жизненного опыта. А только пьет, трахается и нюхает всякую дрянь.

Неужели ему снова быть на побегушках теперь еще и у этого сынка богатеньких родителей? Ну уж нет. Аттилио не оставил ему выбора. Как же сделать так, чтобы получить желаемое?

Кажется есть один способ. С некоторых пор Аттилио оказывает усиленные знаки внимание дочке Брабанцио, известного своими взглядами в отношении арабов и прочих черных. Что ж, судя по тому как на Аттилио смотрит Дисдемона у них скоро все наладится. А это точно не понравится ее папаше.

***

Генерал, на КПП пришла синьорина Дисдемона. Говорит, что вы ее знаете и ей нужно срочно с вами поговорить, – голос дежурного в трубке не выражал эмоций, – пропустить?

– Пропустите немедленно и проводите в мой кабинет. – Аттилио поправил воротник и посмотрелся в отражение нанофона. Аттилио все эти дни, что прошли с момента посещения лагеря порывался позвонить Дисдемоне, но каждый раз находилась какая-то важная и уважительная причина, напрочь мешающая это сделать. Бригадный генерал называется. Страшно набрать номер девушки.

Дверь отворилась и в кабинет вбежала Дисдемона.

– Генерал, слава Богу, что я вас застала! Я должна вам срочно рассказать об этом…

– Синьорина, пожалуйста, садитесь, – Аттилио усадил запыхавшуюся Дисдемону в кресло и налил ей воды, – что случилось?

– Простите, генерал, что я вот так внезапно, но я не могла об этом сказать по нанофону. Дело в том, что я подслушала разговор моего отца с кем-то из ваших офицеров! Они запланировали сегодня, как они похвалялись, преподать урок мусульманам. Устроить нападение на фильтрационный лагерь. У них очень много оружия – даже беспилотники с пулеметами. В нападении будут участвовать все члены отделения сициалианской каморры в Венеции и приглашенные головорезы из Флоренции и Милана! А ваших солдат они постараются отвлечь или занять чем-то.

– Вы не узнали голос моего офицера?

– Нет, я видела только его спину, говорили они с моим отцом вполголоса.

– Синьорина, вы ведь понимаете, что помимо усиления охраны я буду вынужден принять меры против вашего отца?

Дисдемона покачала головой.

– Об этом даже забудьте думать. Ничего ему не будет. Тем более за смерть мусульман. Даже спасибо скажут и орден дадут.

Генерал поднял трубку.

– Полковник Яго! Немедленно свяжитесь с охраной лагеря и прикажите усилить охрану! Также мне нужен взвод солдат разведбата. И пара бортов. А еще лично вы. Оставьте штаб бригады на полковника Кассио. Пускай попотеет.

Аттилио выключил нанофон и повернулся к Дисдемоне.

– Я немедленно вылетаю. Полагаю, мы сумеем дать отпор зарвавшимся бандам вашего отца.

– Я лечу с вами!

– Еще одно интервью?

– Нет, просто…, – Дисдемона запнулась и опустили взгляд, – я хочу побывать там вместе с вами. Тем более, что подле вас безопаснее всего.

***

Вертолеты высадили солдат в ущелье за километр от лагеря. Яго лично расставил бойцов и дал инструкции. Аттилио с Дисдемоной тем временем забрались на верх горного склона, поросшего виноградом. Оттуда хорошо просматривалась дорога. Девушка достала фотоаппарат и стала делать снимки.

– Генерал, а на вашей родине, в Ливии, растет виноград?

– В районе Киренаики. Из него делали ужасное вино.