2.0.8.4

Вызываю диспетчера. Сквозь треск помех слышен знакомый голос. Улыбаюсь про себя. Богдан Назарыч Тыщенко. Вылитый Тарас Бульба, только без чуба. Прислали с украинской базы на подмену полгода назад. А потом сказали, что ему лучше не возвращаться. Слишком хорошо отзывался о нашей станции. Он на них сильно обиделся, но желто-голубой флажок на скафандре так и не снял. А с нами все также говорил из принципа только на родной «мове».

– Дядько Богдан, это восьмой! Слышишь меня? Прием!

– Слухаю нормально, Алмаз! Шо там у тоби?

– Да все путем. Вот только дорога на Ньютон накрылась. Новый кратер.

– Ось же ж, еперный театр! Зразумив тибе. Повертайся на базу. И швыдче! Через годину почнется пылевая буря.

Чертыхаюсь про себя. Буря мглою небо кроет. Только гордый буревестник. Сейчас, разбежался. Назад на базу. А то нет других путей на Ньютон. А буря, так она каждое утро здесь. Не буря, а одно название.

– Алмаз, ты чуешь мене?

– Мне нужны данные спутника по дороге южнее кратера Курций.

– Яки данные, Алмаз! В другой раз сгоняешь!

– Другого раза не будет. Если не доставлю груз – меня штрафанут в Лунтрансе по полной – а то ты не знаешь. Будь ласка, вышли данные.

На том конце связи раздалось кряхтенье.

– Добре, сейчас скину. Тилька давай там обережно, зразумив?

Хмыкаю под нос.

– Дякую!

Пока грузятся файлы, разворачиваю луноход. На горизонте медленно подымается вверх голубой шар. Контуры континентов словно со школьной карты. В этих местах мне еще не приходилось наблюдать восход Земли. Обычно я видел восходы и закаты гораздо западнее. И почему всегда лучше всего видна пустыня Сахара? Почему не Волга? Родную Казань я бы угадал по огромному скопищу светящихся огней. Но отсюда и огней Москвы не видать.

Индикатор на панели приборов замигал. Так, посмотрим какие варианты. Да, маршрут на любителя. Ехать придется по самым краям кратеров. Эх, была не была.

Выжимаю ручку газа. Вперед, кавалерия! Ничего, что немного задержусь с доставкой на французскую базу. Груз-то у меня не особо скоропортящийся, судя по цифровым накладным. Хотя я когда глазами пробегал список немало повеселился. Французские колонисты жаждали получить вино, шампанское, трюфеля, духи, женские платья, много-много пар туфелек, кружевные трусики и даже сыр с плесенью. Толик с бухгалтерии на мой вопрос за какого им столько, ответил, усмехаясь, что, мол французы весьма романтичные, но при этом внимательно следят за распродажами на Земле.

Ставлю луноход на автопилот и откидываюсь в кресле. Машину порядком трясет, поверхность испещрена трещинами и бороздами. Однако, все лучше, чем обратно на базу ехать. В прошлом году у меня и так вычли прилично из премии. Дескать, у меня один из самых невысоких рейтингов в компании. Из-за того, что я выезжаю в рейсы не так часто как другие. Ну а как мне выезжать, если у меня машина две тысячи девяностого года выпуска? Древней ее только экспонаты в музее лунной техники, что в русско-китайском анклаве.

Луноход взобрался на кромку кратера. Перехватываю управление и стараюсь особо не глядеть по сторонам. Там, впадины глубиной с несколько десятков метров. Машина цепко держится на гребне. Хочу вытереть пол со лба, когда начинаю чувствовать под ногами вибрацию. Вокруг машины начинают подыматься облака пыли. Заревела аварийная сирена. Лунотрясение! Пытаюсь удержать луноход, но он начинает заваливаться на бок. Удар головой об панель управления. Еще удар. Еще. Ремни впиваются в тело, я переворачиваюсь вместе с машиной и лечу вниз на дно кратера. Последнее что я успеваю сделать, это надеть гермошлем и включить сигнал бедствия.

***

– Господин, вы меня слышите?

Пытаюсь открыть глаза. Звук из нейропереводчика бьет в перепонку. Какие-то силуэты гортанно и крикливо спорят прямо над головой, изредка бесцеремонно тыкая в меня пальцами. Кто они, что им от меня нужно? Хочу приподняться и бессильно падаю – руки и ноги пристегнуты наручниками к кровати. Надо мной склонилось смуглое лицо.

– Господин, как вы себя чувствуете? Кивните, если понимаете меня.

Мотаю головой из стороны в сторону и пытаюсь заговорить, но из горла идут какие-то хриплые звуки. Вглядываюсь. Девушка. Одета во все черное, на голове платок, окаймляющий лицо. Брови вразлет, карие глаза и длиннющие ресницы. Красавица, на автомате отмечаю про себя.

– Вижу вам уже получше, господин. Постарайтесь заснуть.

Проваливаюсь в сон. Сколько я сплю? Несколько часов? Суток? А эта девушка – она что мне привиделась? Когда просыпаюсь, то обнаруживаю, что наручники с меня сняли. Приподымаюсь на кровати. Обычная больничная палата. Только надписи на арабской вязи на капельнице.

Двери палаты с треском распахиваются и в помещение вваливается несколько человек в боевых скафандрах с лучеметами. Стекла на гермошлемах опущены. В палате сразу завоняло порохом. Какже я ненавижу запах лунной пыли. Закрываю рот и нос руками. Вот же ж звезданутые кретины. Они что в шлюзе вообще очистку не проходили?

Один из боевиков снимает гермошлем. К нему подбегает девушка и, поклонившись, протягивает стакан с водой. Так, значит все-таки она мне не привиделась. Судя по всему это главный. Лысый, гладко выбритый череп, черные глаза, сверлящие меня взглядом. Я чуть не прыснул со смеха – это же вылитый звездный пират Глот из одного древнего мультфильма. Как же он назывался? Секрет планеты? Или..

– Господин Ур-ма-нов, – медленно, нарочито растягивая буквы, шипит главарь, держа в руках мои документы – Ал-маз Ри-нато-вич. Астагфируллах! Это ведь ты? Отвечай!

– Да, это я, – сглатываю слюну, – где я? Вы уже сообщили на российскую базу обо мне?

– Ты находишься на территории базы Лунного халифата! А я верховный визирь, Махмуд Али. До твоей базы нам нет никакого дела. Сообщать о тебе мы не намерены. Пока не решим, что с тобой делать. А также с тобой, Хадиджа. Ты не имела право тащить сюда этого мунафика!

Ого, так вот куда меня занесло. Халифат. База мусульман, прилетевших сюда с Земли после третьей мировой. На Луне о нем почти ничего не было известно. Кроме разве того, что на его границах бесследно исчезали луноходы.

– Отец, в священном Коране сказано – ответила девушка, – проявляйте милосердие к тем, кто на земле, – и Тот, Кто на небесах, проявит милосердие к вам!

– Дочь моя, ты, прежде всего капитан шариатской гвардии. Твоя задача не учить меня шариату, а защищать наши границы! Кто тебя просил спасать его? Аллах определил ему погибнуть в лунотрясении, а ты..!

– Я действовала согласно шариату. А если этот человек заслуживает наказания, то он должен ответить за свои преступления. Но пока его вина неизвестна до суда…

Визирь сплюнул.

– Шариатский суд примет соответствующее решение. Он как раз сейчас заседает по делу о краже. Заодно решит, что делать со всем этим – визирь неопределенно кивнул в мою сторону.

***

Меня ведут по коридорам уже в наручниках. По бокам двое солдат с лучеметами. Впереди Хадиджа. Она изредка оглядывается на меня, держа руку на кабуре. По дороге нам попадается множество зевак обоего пола. Женщины в черных одеждах, большая часть из них полностью закрыта, видна только щелочка для глаз. Мужчины в белых длинных одеждах. Как одеваются в странах Залива, где я был однажды на отдыхе. Там я тоже вызывал косые взгляды, когда в шортах забрел в глубь жилых кварталов, слегка навеселе. Только оттуда я смог унести ноги, а здесь…

Останавливаемся перед аркой у входа огромный зал с прозрачным потолком, сквозь который видно звездное небо. Хадиджа подходит ко мне и снимает с меня наручники. Тихо спрашиваю:

– Что происходит? За что меня собираются судить? Ведь я…

– Вам предъявят обвинение в нарушении границы Халифата, – Хадиджа смотрит в пол, когда произносит это, – ваша машина, господин… Алмаз, к сожалению, пересекла наш сектор. Я была обязана отдать команду патрулю открыть огонь. Но не стала.

– Но это же бред! Все лунные станции подписали соглашение о мире и сотрудничестве!

– Все, кроме нас. Здесь действуют лишь законы шариата! Молитесь, чтобы Аллах был милостив к вам. Наши судьи судят строго согласно священному Корану и Сунне. Никто не избежит наказания, если заслуживает того. Но ваше нарушение… за него вряд ли вам присудят суровое наказание. Ну, может несколько ударов палкой. Или отрежут палец. Ну не всю же руку. Не то, что за подобные грязные делишки вроде воровства!

Хадиджа кивнул в сторону зала. Я подошел поближе и увидел, как здоровяк в кожаном фартуке занес огромный нож над рукой подростка, стоящего перед ним на коленях. Взмах ножа и рука юноши падает на пол. Фонтан крови и дикий крик.

Прислоняюсь к стене.

– Что он украл?

Хадиджа пожимает плечами.

– Разве это важно? Если бы даже это была иголка – все равно он совершил тяжкий грех.

– А если он на самом деле ничего не крал? И его осудили по ошибке?

– Наши судьи-кади мудры и не допустят ложного приговора, – девушка поправила платок, – Иншаллах и с вашим делом разберутся.

Я хочу возразить, но тут сзади меня подхватывают охранники и волокут в зал. В зале множество людей в боевых скафандрах, которые с ненавистью смотрят в мою сторону. Меня оставляют посреди арены напротив трех судей в зеленых мантиях.

– Назови свое имя, неверный! – почти выкрикивает председательствующий.

– Урманов. Урманов Алмаз Ринатович, житель русско-китайского анклава и…

– Довольно. Что ты делал на священных землях Халифата, нечестивец?

– Во-первых, прекратите меня оскорблять. Я тоже, Альхамдулилях, мусульманин. Может и не такой как вы, но все-таки.

В зале нарастает шум. Судьи начинают перешептываться, когда в зал входит группа людей в боевых скафандрах во главе с верховным визирем и молодым человеком в белой чалме с огромным изумрудом. На вид ему было лет двадцать пять, почти как мне. Все, кто находится в зале, вскакивают с мест и склоняются в поклоне. Охранники толкают меня вниз и ставят на колени. Молодой человек махнул рукой и приветливо улыбнулся. Подходит ко мне. Мы смотрим друг на друга. Визирь шипит мне на ухо:

– Нечестивец! Склонись перед главой всех правоверных этой планеты и правителем халифата Юсуфом! Повелитель, этот неверный посмел нарушить границы нашего священного государства и…

Халиф подымает руку, прерывая визиря, и обращается ко мне:

– Можешь встать, чужеземец.

Подымаюсь на ноги. Халиф продолжил.

– Мне рассказали, что твоя машина перевернулась и ты чуть не погиб. Зачем ты въехал на наши земли?

– Я не собирался нарушать границу вашего сектора. Обычно я вожу грузы другим путем, но в этот раз дорога была перекрыта новообразованным кратером. И…

– А что за машина у тебя была?

– Луноход марки «Шойгу – 2045».

Халиф почесал редкую бородку.

– Сколько в нем лошадиных сил?

– Сто двадцать.

– А какая максимальная скорость на ровной поверхности?

– Восемнадцать километров в час.

Халиф усмехнулся.

– Почти как у меня, слышишь, визирь? А ведь я чемпион халифата и у меня самая быстрая гоночная машина. Ты что тоже на гонках выступаешь?

– Гонки? Да, я трижды побеждал на планетарных соревнованиях. Неужели не слыхали?

– Мы не интересуемся кяфирскими новостями, – халиф внимательно посмотрел на меня, – а если ты такой знаменитый гонщик, то зачем занимаешься перевозками?

Я вздохнул.

– С деньгами дела не сложились, вот и приходится крутиться.

Визирь наклонился к уху халифа и что-то зашептал, зло поглядывая на меня. Халиф кивнул и сказал.

– По нашим законам тебя ждет суровое наказание за незаконное вторжение в наши границы. Однако, если ты выполнишь одно мое поручение, то не только избежишь кары, но и заработаешь кругленькую сумму кредитов. Я ведь правильно говорю, достопочтенные судьи? Ну что, согласен?

– А у меня что есть выбор?

– О, конечно он всегда есть, чужеземец, – халиф похлопал меня по плечу, – но сначала я хочу посмотреть правда ли ты такой крутой гонщик как рассказываешь. Визирь, подготовьте два лунохода. И не отпускайте палача – может быть его услуги еще потребуются.

***

Я так и не узнал пошутил ли халиф насчет палача. Хотя запросто мог это точно выяснить. Потому что ясный перец я не собирался уступать. Мой луноход шел вровень с машиной халифа, когда у меня заглох движок. И это оставило меня в неизвестности о моей судьбе в случае победы.

Халиф тогда развернул свой луноход и забрал меня в собой. Всю дорогу до ангара в знак особой милости он рассказывал о том, как его предки в гонках на робоверблюдах всегда брали призовые места. Когда мы уже почти вернулись на базу я осторожно спросил:

– Ваше эээ…

– Эй, когда мы одни можешь обращаться ко мне по имени!

– Юсуф, я читал на мегавики немного о халифате. Там сказано, что твои предки стали строить колонию на Луне задолго до того как нефть уступила место альтернативным источникам энергии.

Халиф указал рукой на синий шар над нами.

– Когда они решились на это, то все соседние монархии смотрели на них как на сумасшедших. Кто ж тогда знал, что война сметет с лица Земли кучу государств. И что неомусульманские марионеточные режимы будут править от Касабланки до Бишкека.

– Да-да, у меня дома сохранились файлы голосовых сообщений моего прадеда с кавказского фронта – я их часто слушал еще в школе. Прадед возмущался американцами и китайцами и…

– Мы успели увезти почти все. Кроме Каабы. Но мы не могли предположить что война закончится так быстро да еще с таким исходом. Я надеюсь ты не из этих? Неомусульман то есть.

Мотаю головой.

– У нас в Казани они тоже вовсю развернулись. Но я держусь традиционного мазхаба. Сколько бы не приходилось из-за этого терпеть.

– Это хорошо, – кивнул халиф, – потому что терпение тебе пригодится, когда ты окажешься на базе неомусульман – ведь именно туда нужно доставить один груз.

Мы продолжили разговор в хамаме. Халиф Юсуф потягивал кальян и перебирал в руках голографические четки.

– Несколько лет назад неомусульманская ересь каким-то образом проникла на нашу дальнюю базу, там где добывают гелий-3. Мы хотели силой подавить мятеж, но эти слуги шайтана отбили все наши атаки и мы были вынуждены заключить с ними перемирие. Они поставляют нам гелий-3, а за это мы снабжаем их всех необходимым и не лезем в их внутренние дела.

Халиф пристально посмотрел на меня и продолжил.

– В последнее время на базе мятежников вышло из строя много роботехники и они запросили у нас прислать на замену кое-какие механизмы на замену. Вот их-то ты и должен будешь доставить.

– Неужели у вас нет опытных дальнобойщиков? – хмыкнул я, – на кой я вам нужен?

Халиф поцокал языком.

– Мы уже направляли туда несколько машин чтобы вывезти партию гелия 3 и подвезти роботов – ни одна не дошла. Дабы не преумножать число вдов в столице я пошлю туда тебя.

***

– Постарайтесь не отклоняться от курса более чем на пятнадцать метров в сторону – инструктировала меня перед выездом Хадиджа, – иначе сработают датчики и вы взлетите на воздух, господин.

– Хадиджа, ну сколько раз я уже говорил обращаться ко мне по имени, – качаю головой.

– Простите, не могу заставить себя – здесь так учат обращаться к мужчине с пеленок. Ну и мой отец…

– Странно, что он отпустил тебя одну со мной, – говорю я.

– О, отец прекрасно знает, что со мной ничего предосудительного не случится, – глаза Хадиджи смеются. Девушка проводит рукой по ткани хиджаба, – на мне двадцать встроенных микрокамер, транслирующих круглосуточно в женский центр борьбы за нравственность все, что происходит со мной и моим телом. А если ты, упаси Аллах, прикоснешься ко мне, то встроенные в ткань разрядники ударят тебя током и…

– Намек понял. Ладно, мне пора ехать. Счастливо оставаться, – залезаю в кабину и захлопываю дверцу. Хадиджа машет мне рукой и выходит из шлюзовой камеры. Грузовой многотонный луноход вздрагивает. Я собираюсь выехать из ворот базы Халифата, когда передатчик на панели управления начинает шипеть.

– Алмаз, это Хадиджа! Я получила приказ Халифа сопроводить тебя до базы неомусульман. Прием!

– Принято! Давай на борт.

Через несколько минут Хадиджа падает в соседнее кресло и пристегивается ремнями. На ней боевой скафандр, в руках лучемет. Включаю двигатель и мы выкатываемся из ворот базы на равнину. Я смотрю на девушку и улыбаюсь. Хадиджа не снимает хиджаб даже под гермошлемом. Я обращаюсь к ней.

– И все-так не могу поверить, что твой отец согласился отправить тебя со мной, сомнительным дальнобойщиком с базы кяфиров одну. А то он не знает, что если женщина захочет, то никакая…

– Смотри на дорогу, – Хадиджа тыкает меня стволом лучемета в бок.

– А что за миссия-то у нас? Что везем? Конскую колбасу? – съехидничал я.

– Узнаешь, когда придет время.

– Ну а все-таки?

Хадиджа молчит, напряженно всматриваясь вдаль. Впереди виднеется многокилометровая полоска гигантских кратеров, глубиной несколько десятков метров. Именно из-за них дорога такая длинная – по прямой до базы можно было добраться всего лишь за три часа.

Я слежу за дорогой, машина идет на ручном управлении. Из-за перегруза даже по ровной поверхности луноход еле ползет. Чтож там такого нагрузили? Немудрено, что столько рейсов угрохали с экипажами.

– Ты давно живешь среди кяфиров? – спрашивает Хадиджа.

– С рождения. Только у нас их никто так не называет среди мусульман. Это такие же люди как и мы.

– Из-за кяфиров нам пришлось уйти в хиджру на Луну. Это они устроили кровавую войну, это они…

– Так, стоп-стоп, – ставлю руль на автопилот и поворачиваюсь к девушке, – то, что вам тут рассказывают на самом деле происходило иначе. Рассказать?

–Не надо, -машет головой Хадиджа, – прибереги свои кяфирские байки для неомусульман с базы, им это точно понравится.

– Эй, а я между прочим в друзья неомусульман не записывался. Там, кстати, на той базе тоже есть женщины имамы? И мечети для этих самых? Ну ты поняла о ком я.

– Не знаю и знать не желаю, – хмурит брови Хадиджа, – Слышала только, что они вовсю пьют вино и виски и творят прочий харам. Астагфируллах!

Я понимающее киваю. Лунные неомусульмане ничем не лучше земных.

Луноход тем временем подъезжает к краю кратера и начинает маневрировать, чтобы объехать крутой спуск. Перехватываю ручное управление и через секунду машина начинает заваливаться набок. Судорожно дергаю за рычаги, колеса лунохода бешено вертятся. Нет, не может быть, чтобы я через пару дней после одной аварии вляпался сразу в другую.

– Что происходит? – кричит Хадиджа, наставляя с перепуга на меня лучемет, – немедленно останови машину!

– Мы падаем на дно кратера! – ору я,– убери пукалку, дура!

Луноход наконец цепляется колесами за камни и останавливается. Вытираю пот со лба. Так, нужно успокоиться и узнать в чем дело. Надеваю гермошлем и спрыгиваю на поверхность. Внешних повреждений нет, но машина глубоко осела в лунном грунте. Я возвращаюсь в кабину и говорю.

– Хадиджа, дела плохи. Нам нужна помощь.

Девушка качает головой.

– Все машины на главной базе в ремонте. С базой неомусульман связи пока нет. Попробую связаться с отцом.

Сквозь шум помех после получаса непрерывных вызовов в эфир визирь откликается.

– Хадиджа, что случилось? Я слишком поздно узнал о приказе халифа иначе бы я…

– Отец, у нас авария – мы застряли.

– Дочь моя, с тобой все в порядке? Ты не ранена? Чужеземец не посмел…?

– Отец, у меня, Альхамдуллилях, все хорошо. Вот только как-то нас нужно отсюда вытащить!

– Ты же знаешь, сейчас ни одной машины на ходу нет. Есть только один вариант. Открой грузовой отсек. Там ты найдешь то, что поможет вам, Иншааллах!

***

Когда мы с Хадиджей распаковали первую капсулу с роботехникой, то вначале не сразу поняли зачем роботам на базе по добыче гелия 3 нужно быть так красиво одетым и обязательно женского пола? Как оказалось согласно данным распароленного бортового компьютера, мы везли двести секс-роботов женского пола китайской сборки. С отключенной функцией осознанной речи.

На вопросы Хадиджы визирь недовольно пробурчал в рацию.

– Дочь моя, ты же знаешь как мы зависим от этих детей шайтана. Но и мы им позарез нужны как единственный канал поставки всего. А еще у них большие проблемы с женщинами. Поэтому они заказали у нас партию кяфирских секс-роботов в обмен на двойной объем гелия-3.

– Отец, но ведь это харам! Ты же сам говорил…

– Хадиджа, это харам для истинных мусульман, а этим уже терять нечего, Астагфирулах! Пускай предаются разврату, ибо все они ответят за свои грехи на Страшном суде!

Я кашлянул.

– Прошу прощения, а зачем вы нам показали все это? Чтобы я провел мастер-класс с ними?

– Болван, – фыркнул визирь, – секс-роботы помогут вам продолжить путь. Активируй столько роботов, сколько нужно и вытаскивай луноход! И поскорее – метеорологи говорят, что идет сильная пылевая буря.

Хадиджа стояла в углу, опустив взгляд, пока я запустил дроидов. Да уж веселенькая ситуация. Всякие грузы доводилось возить, но такой. Я вспомнил, что про одного из диспетчеров поговаривали, что он тайком держит у себя дома нечто подобное. Но это были скорее слухи. Женского пола на нашей базе хватало с избытком.

Я активировал двадцать секс-роботов. Подаю команду с пульта управления и роботы выходят наружу. Зову Хадиджу и мы пристегиваемся ремнями. По видеокамерам я координирую роботов. Они включают турборежим и набрасывают на луноход, выпихивая его из грунта. Через несколько минут вывожу луноход на устойчивую поверхность. Хочу открыть шлюз, чтобы запустить роботов обратно в грузовой отсек, но Хадиджа мотает головой.

– Отец приказал оставить их здесь.

– Почему?

– У них было другое предназначение, не для работы на лунной поверхности. Теперь у них вся механика забита пылью и в любой момент может коротнуть.

– Ну как скажешь, – усмехаюсь я и начинаю движение.

В боковом зеркале вижу как роботы в туфлях на высоком каблуке и длинных вечерних платьях, все в лунной пыли, бегут за луноходом, спотыкаются, падают, скатываются в кратеры. Хадижа молча рассматривает накрашенные ногти.

Ставлю луноход на автопилот и поворачиваюсь к девушке.

– Можно попросить тебя кое о чем?

– Говори, – бросает Хадиджа.

– Во-первых, поставь, пожалуйста, лучемет на предохранитель и тогда сколько угодно направляй его на меня. Спасибо. А во-вторых, скажи почему такая красавица все еще не замужем?

– Это тебя не касается – понял?!

– О, конечно я все понял. Не понимаю только одного – как вы дошли до жизни такой, что меняете секс-роботов на гелий-3? Вы бы еще свиней выращивали и вино делали на продажу.

– Это тоже тебя не касается. Давай лучше следи за дорогой, а то опять придется роботов активировать.

– О, это было бы неплохо, – еле сдерживаю смех.

Хадиджа с ненавистью смотрит на меня.

***

Мы приехали на базу через пять часов после аварии. В ангаре собралась толпа мужчин. Некоторые из них держали друг друга за руку. Нажимаю кнопку и активирую роботов. Ну вот, дело сделано.

Я вижу как толпа мужчин расступается, пропуская вперед женщину в полупрозрачном хиджабе, сквозь который видно почти все.

Хадиджа сжимает в руках лучемет и отворачивается, когда женщина подходит к кабине. Вылезаю наружу и снимаю гермошлем.

– Добро пожаловать на базу истинных неомусульман! – женщина протягивает мне руку. Я нерешительно пожимаю ее.

– Я Фирюза, главный имам этой махали. Благодарю, что сумели добраться! Как только вы пожелаете мы загрузим в грузовой отсек оговоренный груз.

– Я желаю прямо сейчас. А еще мне бы хотелось выспаться перед тем как ехать назад.

– Мы предоставим вам лучший номер для новобрачных, – улыбается Фирюза.

– Никакие мы не новобрачные! – взрывается Хадиджа, – поселите нас в разных углах караван-сарая и забирайте наконец эти порождения шайтана!

Фирюза улыбается и берет у меня пульт от секс-роботов.

– Братья и сестры! – кричит она, – наконец-то мы получил долгожданный для многих из вас груз! Забирайте роботов, согласно очередности и вовремя возвращайте их утром на подзарядку. Прошу бережно относиться к оборудованию, в случае нанесения ущерба мы будем вынуждены лишить провинившихся премии. И доступа к прибывшим дроидам.

***

Сквозь потолочные окна номера в караван-сарае Земля была видна как ладони. Я лежал на кровати и смотрел на небо, думая о том как-бы скорее отсюда выбраться.

В дверь тихо постучали. Открываю. На пороге Хадиджа в халате с тюрбаном полотенца на голове. Проскальзывает мимо меня внутрь.

– Закрой быстрей.

Пожимаю плечами. Вот так номер у меня в номере.

– Только не смей думать обо мне плохого! Я на секунду вышла, чтобы отдать робогорничной вещи в стирку, а дверь захлопнулась! Робот забрал вещи и уехал, а там по коридору шли навстречу эти, тьфу, вспомнить тошно.

– Ну этих-то можно было совсем не бояться, – улыбаюсь я, – ты им была совсем не интересна. А другим тем более с тех пор как им привезли такие игрушки.