Простивший не знает правды

– Господа, – обратился Вара к присутствующим. – Не сочтите за грубость, но попрошу вас оставить нас наедине.

Присутствующие молча поднялись и пересели за соседний стол.

Женя сел за стол напротив вора:

– Так что за кошка между тобой и Калиной пробежала?

– А ты, я посмотрю, сразу к делу.

– Вара, не томи, – железным голосом отчеканил он, стараясь держать себя в руках.

– Несколько лет назад я, Калина и Шашен начали крышевать наперсточников в аэропортах, на железнодорожных вокзалах. Несколько видеосалонов открыли. Ну и занимались немного покупкой-продажей машин. Как видишь, даже одинаковыми моделями девятки обзавелись. Цвета только разные…

– Ну так и что случилось? – заерзал в нетерпении Женька на стуле. – Все ведь хорошо было.

– Деньги потекли рекой. Так как я сидевший, криминальный мир быстро прознал, чем я занимаюсь, и уголовнички начали требовать свой кусок. Началась война. Про перестрелку на Кутузовском рынке слышал?

– Про нее только глухой не слышал! Калину тогда арестовали. А Виталика убили.

– Ну вот тогда-то мы и разбежались. Калина никак не хотел признавать понятий, по которым живет воровской мир. А по-другому бы и не получилось. Ему и Шашену пришлось уступить… Выйти, если хочешь, назови это так.

– То есть, остаться совсем без ничего?

– Да нет, Калина твой никак не хотел делиться… В этом и есть проблема. Вообще все проблемы от жадности, – поморщился он и отпил немного коньяка из стакана.

– И поэтому, используя меня, ты решил ему так отомстить?

– Я лишь хотел забрать свое и сделал прошлой ночью то, что посчитал нужным. А вот где ты был? Почему тебя не было на «стрелке» в восемь вечера? Зассал, что ли?

– Не успел. В городе застрял, – промолчал Штерн про Вишню.

– А жаль. Посмотрел бы, как Калину твоего опустили передо всем криминальным миром. Когда Сафу и Шашена положили, я предложил ему драться на смерть. Кто выиграл, забрал бы все.

– Ты бы проиграл, – холодно констатировал Женя. – Калина машина. Черный пояс. Жесткий боец.

– Твой Калина отказался драться.

– Правильно сделал, потому что он бы тебя убил.

– Отказался и опустился перед авторитетом, – фыркнул Штерн.

– Вара, спортсмены не признают никаких авторитетов, кроме спортивных. Это в твоем уголовном мире так дела решаются. Но не у нас. Выходи на ринг и бейся по правилам. А не кидайся на безоружных людей с топором.

– Хватит ныть словно баба, – зашипел вор.

– Я выхожу из бизнеса с тобой. Посчитай все по – честному и выплати мою долю.

– С ума сошел? – вытаращил на него глаза Шариф.

– Ты искалечил моих друзей. Ты поступил подло, Вара. Ты заманил их в ловушку, используя меня и их доверие ко мне.

– Это твое окончательное решение? – процедил Штерн сквозь зубы.

– Да, Вара. Разойдемся по-хорошему.

– Глупый сопливый юнец. Почему тебе не встать на мою сторону? Все, что я отобрал у Калины, я планировал отдать тебе. Ты хоть представляешь, о каких деньгах идет речь?

– Я больше никогда не смогу тебе доверять, Вара. А бизнес строится на доверии. Не обессудь.

– Твой выбор, Немец. Приезжай через пару дней за своей долей. Как раз обдумаешь все хорошо еще раз. Ну так что? Водки выпьешь?

– Мне на пробежку рано утром, – отказался он и поднялся из-за стола.

Выйдя из «Гавани», Женя поехал в больницу, чтобы узнать о состоянии Калины, Сафы и Шашена. Федя Колчин встретил его в белом халате около регистратуры.

– Отоспался? – спросил он Штерна и протянул ему такой же медицинский халат. – Надень, чтобы вопросов меньше было. Ночь на дворе. Часы приема окончены.

– Немного. С Варой виделся, переговорил, – натянул тот на себя халат и пошел следом за Колчиным в его кабинет, расположенный на третьем этаже больницы.

– И что это было?

– Калина и Вара ОПГ организовали сто лет назад. Потом со стороны Вары уголовники подтянулись, делиться надо было. Ну и, как понимаешь, Калина отношения к ворам иметь не хотел и делиться тоже. А Вара хотел все себе забрать. Меня использовал, чтобы с ним поквитаться.

– Не вини себя, – пропустил Колчин его в свой кабинет. – Ты же не знал. Калина сейчас пар спустит – и поговорите. Все наладится. Коньяк будешь? Армянский?

– Давай пятьдесят грамм, что ли. А то стресс сплошной, – присел Штерн на стул. – Ты дома-то был или так сутки уже и торчишь на смене?

– Еще не был, – протянул Федя ему стакан. – Жена моя звонила на рабочий телефон, орала как резаная так, что пол-отделения слышало. Пришлось сказать, что Шашену пулю всадили, Сафе руку отрезали, а Калине башку проломили. Так она сразу притихла.

– Моя и слушать не стала, – махнул Женька рукой и залпом выпил коньяк.

– Давай еще налью, – открутил Федя крышечку бутылки. – Моя, знаешь, как-то прониклась, спрашивала, как у всех дела, причитала, мол, бедный Шашен, пуля – это ведь так страшно.

– Угу.

– Жека, ты себя не грузи. С Варой разобрался ведь. Он тебе дает выйти, – приободрил он друга.

– Это еще бабка надвое сказала.

– С Калиной позже решишь.

– Или он со мной решит… – вздохнул Женя – и словно в воду глядел…

Вернувшись поздно ночью, он тихо повернул ключ в замке. Вошел в квартиру и снял с себя кожаную куртку. Осталось лишь пробраться в спальню и юркнуть под одеяло. Авось Полина и не заметит его отсутствия.

Но, как назло, зазвонил домашний телефон, испортив его план.

– Алло, – схватился он за телефонную трубку и с внимательным видом слушал, что ему говорят на другом конце провода, при этом наблюдая за меняющимся лицом жены. Полина, проснувшаяся от шума, готова была взорваться, увидев мужа в уличной одежде и обуви вместо домашнего трико.

Женька положил трубку обратно на рычаг и посмотрел на жену:

– Мне надо ехать, срочно, там…

– Уезжай и обратно не приезжай, – подошла она к нему, сняла его куртку с крючка и толкнула ее ему в грудь. – Я не хочу тебя больше видеть. Живи там, где ты все время проводишь время, – с этими словами она вытолкала его на площадку и захлопнула за ним дверь.

– Полина, прости, я не специально, – сказал он, надеясь, что она все еще стоит за дверью.

Но Полины там не было, и страдать в прихожей, дожидаясь его возвращения, она не собиралась. Вместо этого она отправилась обратно в уютную кровать, предвкушая предстоящий урок бальных танцев, на котором она должна была танцевать в паре с молодым, высоким и талантливым чемпионом Европы тренером Данилом Крючко, нещадно разбивавшим женские сердца.

Вишня

Сидя в небольшой гримерке, Росана, уставившись в зеркало, красила губы ярко-красной помадой. В дверь постучали.

– Войдите! – крикнула она.

– Росаночка, тебе тут передали, – официант Коля вошел внутрь с огромным букетом алых роз, который еле умещался у него в руках.

– Кто передал? – Напряглась она, не разделяя его восторга.

– Что с твоим лицом? Ишь губы скривила! Радоваться надо, человек столько денег потратил! Там записка есть.

Росана подошла к Коле, вытянула из букета цепкими пальцами небольшую карточку и прочитала вслух:

«Красота твоя не знает границ. Жду в гостинице «Фрегат», Санек Костыль».

– Костыль-опостыль! – разразилась она смехом. – Коля, выкини эти розы к чертовой матери.

– Ты что, сдурела? – прижал он букет к себе.

– Дай сюда! – вырвала она из его рук розы и выскочила из гримерки.

Проходя на выход через ресторанный зал, она услышала, как женский голос окликнул ее по имени:

– Росана!

Она обернулась и увидела перед собой рыжеволосую кудрявую Риточку, одетую в золотистую блестящую короткую куртку, из-под которой немного выглядывал ее голый живот. Рядом с ней стояла незнакомая блондинка с огромной грудью и тонко выщипанными бровями. Рита была одной из проституток, работающих при гостинице «Фрегат», и отличалась она своим скандальным характером (что помогало ей удерживаться в топе самых востребованных на рынке ночных бабочек), но Вишню она всегда побаивалась из-за ее известной непредсказуемости, да и, чего там скрывать, Вишня была вхожа в криминальные круги.

– Чего тебе? – Росана остановилась около них. – Я тороплюсь.

– Кто это тебе такой букет подарил? – поинтересовалась Риточка, поглядывая на цветы.

– Сутенер твой. Обнаглел вконец!

– Что, подкатить решил? Может, подумаешь? К нам присоединишься. Правда, такие букеты Костыль потом дарить уже не будет… – дотронулась она пальцами в кольцах до роз.

– На, возьми, – протянула она ей букет. – Бери, бери. Лучше пусть у тебя будут, чем я надаю ему этими розами по роже.

– Возьму, чего не взять-то, – приняла та букет.

Росана развернулась на каблуках и пошла по направлению к двери, ведущей в служебное помещение.

– Ненавижу ее. Вечно все мужики на нее весь вечер пялятся, так можно и без работы остаться, – донеслись до нее слова блондинки.

Конечно, она могла вернуться и поинтересоваться у той, какие претензии она имеет, но, по большому счету, ей было все равно. Важным сейчас было забрать свои честно заработанные деньги у владельца «Фортуны» Пьянзина, который ожидал ее в своем кабинете.

Около двери ее остановили два огромных бугая в кожаных куртках и обыскали.

– Я что, по-вашему, в трусах макаров ношу? – съязвила она, одергивая немного свое тонкое облегающего красное платье для выступления. Прикосновения охраны Пьянзина были ей неприятны, но, увы, никак иначе попасть в его кабинет было нельзя.

Охранник улыбнулся и открыл перед ней дверь.

– Росана Витальевна, – не стесняясь, облизнулся Пьянзин. – Как вы, птица наша певчая?

– Артём Ренатович, давайте сразу к делу. Деньги где? – деловито присела она за его письменный стол напротив него.

– Здесь, – положил он перед ней пачку денег, завернутую в газету.

Росана тут же принялась разворачивать сверток.

– Вишня, столько лет вместе работаем, неужели пересчитывать будешь? – ухмыльнулся он, наблюдая за ее серьезным красивым лицом.

– Буду, – кивнула она головой и начала считать вслух.

– Совсем не доверяешь? – где-то посередине поинтересовался Пьянзин.

– Доверяй, но проверяй, – натянуто улыбнулась она, не сбиваясь со счета.

– Тысяча девяносто… Две. Все ровно, – завернула она доллары обратно в газету.

– За сегодняшнее выступление получишь, как обычно, в конце смены.

– Сразу бы так, – хмыкнула она и поднялась из-за стола.

– Вишня…

Она уставилась ему в лицо.

– Зачем с Немцем связалась? Ведь могла со мной работать. Ты девка умная, с башкой. Мне такие позарез нужны.

– Нет, спасибо. С тобой работая, можно остаться без этой самой башки.

– Не для тебя он, Немец… Он непонятно на чьей стороне. Со спортсменами или ворами.

– Он сам по себе, Пьянзин. От того ты его и боишься.

– Послушай, – проигнорировал он ее выпад. – Ты знаешь наше казино, знаешь всех клиентов из местных кабаков, кто спускает деньги. Депутаты местные и их сынки по тебе слюни пускают. Ты могла бы добыть мне столько полезной информации… Не хочешь быть под моей крышей, так давай работай просто как независимый информатор. За все заплачу. Поднимешь бабла, купишь себе «Бэху» или «Мерседес». Квартиру тебе подгоним.

– Квартиру? – сложила она руки на груди.

– Не веришь? Да хоть завтра. У меня есть знакомые черные риелторы, часто здесь, в «Фортуне», играют. Очередного алкоголика напоят и в канаву скинут. Морозец вон какой по ночам ударяет, что машину завести утром невозможно, замерзнет на хрен, и хата в центре твоя. На тебя оформленная, все по-настоящему.

– Угу, – сжала она губы в тонкую полоску.

– Вишня-я, что тебе еще предложить… Ну хочешь, кокаин тебе достану или герыч. Хотя ты ведь не употребляешь, и это еще один повод работать с тобой… – нахально смотрел он ей в лицо, пытаясь найти хоть что-то, чем бы он смог переманить ее к себе.

Она обошла стол, подошла к нему и приблизилась к его лицу:

– Я тебе за кокаин и глаза твои красивые таскать информацию не буду. Хата мне твоя тоже не нужна. Еще раз предложишь мне на тебя работать – расскажу все Немцу. Ему это сильно не понравится.

– Все, все… – поднял он ладони вверх. – Хотя я бы на твоем месте так решительно не отказывался. Власть на улице меняется быстро. Кто знает, где будет завтра твой Немец.

Ничего не ответив, она засунула сверток с долларами под мышку и без оглядки покинула его кабинет.

Предложения работать на тех или иных людей ей поступали часто, и она всегда и всем отказывала. Порой ей даже становилось страшно, она боялась, что в один момент кто-то сможет принудить ее силой, через физические угрозы. Но пока ее эта участь обходила стороной, к тому же она всегда была осторожна.

Когда программа выступления почти подошла к концу, она выпила рюмку водки за столиком алмазника Кушнарева, по прозвищу «Куш» и вернулась на сцену. Куш был ее давним поклонником и чувств своих не скрывал. Всегда заказывал столик поближе к сцене и знал, где и в каком ресторане она выступает.

Между столиками проходила старушка с ведром, в котором были розы, и предлагала гостям купить одну для прекрасной дамы. Подвыпивший Куш дал бабке сто долларов и забрал у нее все ведро цветов. Та, взяв купюру, поправила платок на своей голове и взмолилась:

– Сынок, дай рубли, молю тебя. Посадить могут ведь. А у меня дед больной.

– На, бабка, – достал Куш еще одну стодолларовую купюру и засунул ей в руку. – И вали давай отсюда.

Перекрестившись, она посмотрела в потолок, беззвучно двигая губами, моля у Бога прощения, и быстро скрылась из вида.

Куш подошел к сцене и высыпал к ногам Вишни розы из ведра. Она рассмеялась, а затем наклонилась к нему и чмокнула в щеку, поймав на себе неприязненный взгляд блондинки, сидящей за столиком с какими-то мужчинами. «Злая она какая-то, и что с ней Риточка делает? Совсем они разные», – подумала она и отправилась в гримерку.

Официант Коля принес ей небольшой белый конверт с деньгами, на котором было написано: «Вишня», – оплата за сегодняшний вечер. Она прикурила сигарету и пересчитала рубли, после чего забралась рукой за тяжелое зеркало в резной деревянной оправе, стоящее перед ней, и вытащила оттуда сверток с долларами, спрятанный ею несколько часов назад. Убрав деньги в сумку, она скинула рабочие туфли, переобулась в сапоги и надела шубу поверх платья. «Теперь можно и домой», – буркнула она себе под нос и погасила в гримерке свет.

Выйдя из ресторана, она свернула направо к перекрестку, перешла дорогу и оказалась на территории гостиницы «Фрегат», где у входа стоял сутенер Саня Костыль, отчитывающий за что-то Риточку. Около них стояла пара девчонок в коротких юбках, переминавшихся с ноги на ногу от холодаи пытавшихся остановить машины.

– Вишня! – воскликнул он, заметив ее.

– Привет, Костыль.

– Букет ты Ритке отдала или эта лярва выпросила? – уставился он на нее одним глазом – на другой он был ослепший.

– Конечно я. У меня любовник ревнивый, не домой же тащить! А в гримерке без дневного света сдохнут. Жалко. – Она осмотрелась вокруг, пытаясь заприметить таксиста.

– Работала бы на меня, я бы тебе всю квартиру такими завалил, – потрогал он золотую цепь на своей шее. – Зуб даю!

– Смотри, раздашь все зубы – жевать будет нечем.

– Я бы о тебе заботился. Ты была бы эксклюзив. Только для самых дорогих иностранных клиентов. Французы, англичане, – распинался он. Вишня захохотала. Костыль подкатывал к ней с подобным предложением почти каждую пятницу, не сдавался.

По ее глазам ударил резкий свет от фар приближающегося автомобиля.

– Менты! – заорал Костыль. – Сваливаем! – И в два прыжка скрылся в темноте в неизвестном направлении.

Около гостиницы затормозил серый уазик, из которого выскочили два милиционера, одетые по форме.

– Стоять, не двигаться! – громко приказал один из них, и девочки Костыля, визжа, разбежались в разные стороны. Только Риточка осталась стоять рядом с Росаной, хлопая ресницами.

– Гражданочки, что делаем поздней ночью на улице?

– В ресторане гуляли, – сказала Вишня. – Это что, запрещено? Или только мужики могут себе позволить развлекаться до утра?

– Нам придется досмотреть ваши сумки.

– Не имеете права! – отказала Риточка, крепко держась за свою сумочку дрожащими пальцами, понимая, что с тремястами баксами, которые ей дал пару часов назад ее постоянный клиент, придется расстаться.

Но милиционеры церемониться не собирались. Не прошло и пяти минут, как у них обеих была обнаружена и изъята валюта. А их самих затолкали в уазик.

По прибытии в отделение их поместили в камеру временного содержания, в которой находились несколько проституток, орущий бомж и пара наркоманов.

«Вот тебе и Вишня, умная баба, с башкой, – подумала Росана, сидя на полу около решетки. – Почему не взяла рублями? Виною чертов обвальный курс! А осталась теперь без ничего. Жадность фраера сгубила».

– Вот это шуба. И откуда такая краля будет? – подошла к ней массивная пропитая тетка, лет сорока пяти на вид.

– Отойди. Думать мешаешь, – тихим голосом попросила Росана.

– Шубу снимай давай, – сказала тетка приказным тоном и протянула руку вперед. – Теперь ее буду носить я.

Риточка замотала головой, давая понять Росане, что шубу лучше отдать – так они смогут дожить до утра. Но та не обратила на нее никакого внимания.

– А ты подойди и возьми, – поднялась Вишня с пола.

– Да кто ты такая?! – кинулась на нее тетка с кулаками.

Росана ловко увернулась и, схватив ее сзади за волосы, двинула головой о решетку. Отчего та, взвизгнув, упала без сознания.

– Еще кого-то моя шуба интересует? – громко спросила Росана.

Присутствующие отрицательно замотали головами.

– Подвинься, – бросила она одной из женщин, и та встала, уступая ей и Риточке место.

– Блин, ну ты даешь. Я как эту бабищу увидела, думала, до утра не доживем! Мне надо Костылю позвонить, чтобы приехал. – Риточка крепко держалась за ее локоть.

– Что ему звонить? Он и так знает, что тебя и меня упаковали, – раздраженно буркнула Вишня. – Лягушка прыгучая, свалил за две секунды.

– Вот и я думаю, придется самой как-то выкручиваться на этот раз, – помрачнела Риточка.

– Почему?

– У него теперь новая фаворитка – Янка.

– Блондинка грудастая?

– Да-да, – закрыла глаза Риточка. – Акула еще та. Палец в рот не клади, по локоть откусит.

– Яна, Яна – без изъяна… Кто она? Я раньше ее не видела.

– Новенькая. Неместная. Приехала из деревни какой-то и, поверь мне, сделает все, чтобы в городе зацепиться. Сидит вторую неделю в «Фортуне», пытается алмазника Куша соблазнить. Но тот, как ни придет, так с тебя глаз не спускает, словно заколдованный. Она к нему и так и сяк, а он говорит: «Девушка, вы мне не интересны, извините».

– Понятно теперь, почему она на меня так злобно глазами сверкала.

– Не обращай внимания. Костыль наиграется – и встанет она со всеми в один ряд.

– Замерзла? – дотронулась Вишня до холодных пальцев.

– Есть немного.

– Иди сюда, – вытащила она руку из правого рукава – и Риточка прильнула к ней, накрывшись ее шубой.

Через пару часов к камере вместе с дежурным подошел следователь Теплицкий.

– Вишнар, за мной в кабинет, – улыбаясь, сказал он.

Дежурный открыл железную решетчатую дверь, и Росана успела шепнуть Ритке: «Не скучай», перед тем как выйти.

– Росана Витальевна, чай будете? – предложил следователь.

– Не буду. Сигареты – будь другом – верни. Курить хочу.

– Я могу вернуть вам всю сумку, дорогая моя… Если…

Она провела рукой по растрепавшимся длинным волосам и вопросительно уставилась на него.

Он подошел к ней, придвинул как можно ближе стоящий рядом стул и уселся на него, закинув ногу на ногу.

– Гражданка Вишнар… – поморщился он, – или можно просто, как вас кличут в криминальном мире, Вишня?

– Теплицкий, как хочешь!

– Вишня, у тебя в сумке были обнаружены две штуки баксов. Откуда такие деньги?

– Без адвоката ничего не скажу, – не опускала она глаз.

– Адвокат, не адвокат… Ты ведь понимаешь, что ты под статью попадаешь?

– Восемьдесят восьмую статью отменили в июле, так что не попадаю.

– А статью за скупку наркотиков – нет!

– Каких наркотиков? – похолодело у нее внутри.

– Кокаин, героин, травка. Выбирай. Я могу обнаружить у тебя все что угодно.

– Адвокат, – сохраняя спокойствие, ответила она.

– Вишня, даже с адвокатом, ты можешь сесть, а можешь выйти отсюда. Все зависит от меня.

– Что ты хочешь?

Теплицкий посмотрел на нее жадным взглядом и хотел было дотронуться до ее ноги, но она отодвинулась в сторону.

– Трахнуться – это цена вопроса? – удивленно посмотрела на него Росана. – Ей-богу, была о тебе лучшего мнения. Ты же знаешь, я этим не промышляю.

– Да нет, у меня другое предложение. Ты с определенным контингентом за одним столом сидишь почти каждый день, слышишь много чего полезного для следственных органов.

Она усмехнулась, поняв, о чем идет речь:

– Неужели ты думаешь, воры в законе и прочие подобные личности такие идиоты, что за рюмкой водки в ресторане сливают певице свои планы? Я не сплю с ними, Теплицкий. Тряси проституток при гостиницах. Тебе они нужны.

– Значит, не хочешь сотрудничать.

– Не хочу, – не показывая страха, отказалась она.

– Посиди здесь, подумай, пока я за бланками для допроса схожу. – Он поднялся и вышел из кабинета.

Росана вскочила со стула и принялась обыскивать рабочий стол следователя. Ничего особенного: ручки, карандаши, стирательная резинка, линейка, папки с делами, телефон… Безнадежно подергав за ручки закрытые шкафчики, она кинулась к железному серому комоду, стоящему в углу.

Скинув пачку недельных газет на пол, она все-таки нашла то, что искала, – толстенный телефонный справочник. Открыв его на букве «Ш», она спустилась к фамилии Штерн. В списке их оказалось всего пять… и один-единственный Евгений Александрович. Повторив номер три раза, она быстро захлопнула справочник, подняла газеты и вернула на прежнее место. Затем рванула к телефону, стоящему на столе, и дрожащими пальцами принялась набирать номер…

Когда Теплицкий вернулся обратно в кабинет с бланками в руках, Росана стояла к нему спиной и смотрела в окно.

– Ну что, давай оформляться.

– Без адвоката слова не скажу, – повернулась она к нему.

– Ишь ты как заговорила.

Она провела пальцами по губам, изображая застегивающийся замок.

– Хочешь еще поторчать в камере с бомжами и проститутками? Заметь, к утру их станет еще больше. А к тому моменту, когда тебе предоставят бесплатного адвоката, думаю, пройдет двое суток, не меньше…

– В камеру меня веди обратно. Больше слова не скажу, – сказала она с железным лицом.

– Прошу, – открыл он перед ней дверь, посмеиваясь. – Может, посидишь подольше – и мозги включатся. Дойдет до тебя наконец, что следствию помогать надо, исполнять свой гражданский долг.

Немец приехал в отделение не один, а с адвокатом Чердымовым, до которого он сначала долго не мог дозвониться, и в итоге заявился к нему домой и чуть ли не выломал входную дверь.

– Что с твоим телефоном? – влетел Женька в его квартиру.

– Да выключил на ночь. Звонят из дежурки, вызывают по бесплатным делам. Выспаться решил, – стоял Антон Сергеевич перед ним в теплой пижаме и шерстяных носках.

– Адвокат, на сборы тебе пять минут. Едем, знакомую одну вытащить надо.

– Она что, кого-то убила по ошибке? Что за срочность?!

– Типун тебе на язык. Кажется, на валюте взяли.

– Сколько раз говорил тебе: не водись с валютными проститутками, – пробурчал адвокат.

– Да не проститутка она. Певица местная. Вишнар Росана, может, слышал. Пьянзин из «Фортуны» рассчитался за выступления валютой.

– Тьфу ты, дура! – вздохнул Чердымов и пошел переодеваться.

Росана, увидев входящего в отделение Штерна, подбежала к решетке:

– Женя! Ты приехал!

– С адвокатом, – кивнул ей он. – Лучшего не найти.

Чердымов переговорил с дежурным и затем, махнув Женьке рукой, чтобы тот присоединился, отправился в кабинет Теплицкого.

Через минут пятнадцать Теплицкий собственноручно открыл камеру и выпустил из нее Росану.

– Надеюсь, гражданка Вишнар, произошедшее послужит вам уроком. Вещи свои у дежурного заберете, – криво улыбнулся он ей.

На улице Росана достала из своей сумки сигарету и закурила.

– Как твоему адвокату удалось так быстро договориться? – поинтересовалась она, проведя носком сапога по снегу.

– Теплицкий твой жадный. За бабки что угодно сделает. Хотя и удерживать тебя официально ведь тоже не мог…

– Вы ему заплатили?

– Дал ему пятьсот долларов. Радуйся, что твои не забрал!

– Я отдам! – полезла она в сумочку за деньгами.

– Росана, – остановил он ее. – Мне ничего от тебя не нужно.