скачать книгу бесплатно
– Лавина, не мне тебе говорить, что строгие правила – это основа Корпорации. Только благодаря им наша работа так эффективна! – нравоучительно произносит Юджин.
– А со мной ваши правила также эффективны? – огрызаюсь я, едва сдерживая кипящую внутри ярость. Юджин хочет что-то возразить, но Верховный Отец жестом останавливает его и медленно произносит окончательный приговор:
– Маэстро лично составил сценарий Раунда. Хотя и планировался он лишь через 50—60 лет, но обстоятельства не терпят отсрочки. Поэтому поручаю приостановить все обряды и без того неэффективного целительства и приступить к интенсивной подготовке Локаций и набору игроков.
Не слушая дальнейшие распоряжения, я разворачиваюсь и покидаю Зал Собрания. Пробегаю мимо удивленной Чжан Кианг и мчусь по длинному коридору, куда глаза глядят. Толкаю первую попавшуюся дверь и забегаю в темную комнату. Прислонившись спиной к стене, закрываю глаза и шепчу в отчаянии:
– Еще несколько жизней окажутся на моей совести. Прости, Маэстро, я не справилась. Не оправдала твоих ожиданий. Лучше бы я сдохла 25 лет назад в лабиринте со сдвигающимися стенами!
***
Солнце уже коснулось круглым красным боком линии горизонта, откидывая на морскую гладь мерцающую волнистую дорожку. Несмотря на приближающиеся сумерки, жара все еще ощутима в тропическом воздухе. День выдался особенно знойным и влажным, и обитатели джунглей с нетерпением ждут надвигающейся прохлады.
Лениво развалившись в шезлонге и укрывшись в спасительной тени мансарды своих апартаментов, я тайком наблюдаю за собеседником сквозь солнечные очки.
– Как идут дела с Лизой?
– Мы расстались, – беззаботно отвечает Энджел. Он расположился рядом в гамаке и, легко покачиваясь, с удовольствием отпивает холодный коктейль из высокого бокала.
– Что произошло? Ты говорил, у вас все так хорошо, и она – твоя судьба, – спрашиваю я, не в силах сдержать иронии в голосе.
– Я называю это «проверка мамой», – деловито поясняет он, жмурясь на солнышке, словно ленивый кот.
– «Проверка мамой?» Это как?
– Я рассказываю, какая ты строгая старушка, какие высокие требования предъявляешь к моей будущей невесте и так далее, – этот разговор, кажется, забавляет Энджела: я вижу это по лукавой улыбке и чертовски обаятельным ямочкам на щеках.
– Я?!
– Ладно, шучу. Лиза увидела твою фотку на моей тумбочке. Я сказал, что это моя мама.
– А она?
– Не поверила, представляешь? Устроила истерику, сказала, что не может делить меня с другими девушками. Что нам надо расстаться.
– Так и сказала? – театрально ахаю я.
– Желание девушки – закон. Вот мы и расстались, – произносит Энджел торжественным траурным тоном.
– Тебе следует убрать мое фото с тумбы.
– Ни за что! Говорю же, «проверка мамой» всегда работает, – он пожимает плечами.
– Ах, Энджел, ты бы хоть врал, что на фото твоя сестра. Выгляжу-то я помоложе тебя, – дразню я его.
– Ага, даже и не скажешь, что тебе недавно исполнилось сто лет, – энергично кивает он.
– Ты невыносим, – смеюсь я, и между нами повисает приятное молчание. Как я наслаждаюсь этим вечером в компании сына! Какое счастье, что Энджел предварительно сдал все экзамены и приехал раньше на две недели, как раз в самое сложное для меня время.
– И как ты себя чувствуешь после этого? – заботливо интересуюсь я.
– После чего? – не понимает Энджел.
– Ну, после расставания?
– С кем?
– Перестань валять дурака! С Лизой!
– А, с Лизой! Раздавлен, сломлен, уничтожен. Но я найду в себе силы восстать из пепла и как-то жить дальше, – торжественно произносит он и с наслаждением потягивает следующий глоток.
Мы продолжаем беседу в том же ироничном ключе. Это наш стиль общения – шутливый, но, в то же время, доверительный. Все дело в натуре Энджела – легкой, светлой, жизнерадостной. Где бы он ни появлялся, люди тянутся к нему, как к магниту. А он словно не замечает этого: искренне любит окружающих, с удовольствием проводит с ними время, окрашивает их порой скудный мир яркими красками, меняет призму мировоззрения, а когда приходит время – легко покидает их, чтобы идти дальше. При этом не отдавая себе отчет в том, какие страдания причиняет людям своим внезапным безразличием или исчезновением с их жизненных радаров. Энджелу кажется, что если он сам так беззаботно прощается с теми, кто был ему однажды дорог, то и они должны чувствовать то же самое. Добрый и чуткий по природе, Энджел слишком легкомысленно относится к своей собственной роли в жизнях других. А мне невероятно повезло получать этот свет снова и снова – потому что я его дом и семья.
– Ты не думал, чем хочешь заняться после учебы? Сейчас, когда все экзамены сданы, Корпорация с радостью примет тебя на любую должность, – интересуюсь я.
– Я хочу быть Хранителем!
Внезапно все мое игривое настроение как рукой сняло. Конечно, он говорит об этом не в первый раз. Но раньше я лишь подшучивала над его идеей, понимая, что ближайшие пятьдесят лет моему сыну это точно не грозит. Сейчас все изменилось кардинальным образом. Как мне выбить из его головы эту плохую, отвратительную, самую ужасную на свете идею?!
– Но я хочу участвовать в игре! Я уверен, что смогу стать хорошим Хранителем. Это мое предназначение! А для тебя целительство всегда было в тягость! – он поднимается с гамака и садится на краешек моего шезлонга. Синие глаза Энджела излучают решимость. Как бы я ни искала на его лице намек на шутку – он напрочь отсутствует. Напротив, юноша вполне серьезен.
– Давай не будем возвращаться к этой теме! – сержусь я. – Ты понятия не имеешь, что происходит на тех играх! Не знаешь, какое тяжкое бремя быть Хранителем!
– Так расскажи мне!
Между нами вновь повисает молчание, на этот раз отнюдь не приятное. Его глаза сверкают от юношеской страсти, а мои в ответ – от страха. Никогда не смогу я рассказать ему всю правду в деталях. Конечно, в общих чертах Энджел знает обо всем – о сути деятельности Корпорации, ее структуре, играх, своих погибших родителях, моем участии в двух Раундах. Но порой мне кажется, что он воспринимает все, как остросюжетный приключенческий триллер, в котором главную роль сыграла его приемная мать, то есть я. Наверное, мы с Маэстро сами в этом виноваты, так как всячески старались оберегать своего любимчика от жестокости и правды жизни. И вот сейчас, эти приключения манят его, словно магнит. Энджел видит в них романтику, жаждет проявить героизм и встать на службу страждущих, не имея ни малейшего представления, какое это на самом деле мучение.
– Энджел, я уже говорила, что никогда не отпущу тебя на игру. Потому что не смогу без тебя. Никто из нас не сможет. Мы все так тебя любим! Пожалуйста, не разбивай мне сердца такими разговорами, – произношу я тихо, но твердо, добавляя про себя: «ни за что не отдам тебя на съедение Корпорации».
Энджел некоторое время пристально смотрит на меня, а затем на его лице расплывается улыбка. Синие глаза наполняются теплым светом, который словно струится прямо из его души.
– Хорошо, хорошо. Обещаю, что не вернусь к этому разговору.
Я выдыхаю с видимым облегчением. Он берет меня за руку и произносит заботливым тоном:
– Ты сильно переживаешь? До начала игры осталась всего одна неделя…
– Ну что ты! Благодаря тебе почти об этом не думаю! – лгу я.
– Не верю. Обычно ты съедаешь сыр, который я привожу в подарок из Англии, за один присест, а уж апельсиновый фреш ведрами пьешь. Сегодня ты даже не притронулась ни к чему из этого.
– Я просто не голодна. Конечно, я немного волнуюсь, но ты будешь рядом. Ты же никуда не уедешь?
– Нет, – заверяет Энджел и уходит на кухню, чтобы смешать себе очередную Маргариту. В отличии от меня, ему можно употреблять спиртное. Хотя что это со мной? Я уже неделю не провожу обряды…
– Захвати для меня тоже одну Маргариту, – кричу я громко.
– Уже здесь, мадам, – голос раздается над самым моим ухом, так что я вздрагиваю от неожиданности и проливаю на себя первый за последние двадцать лет бокал спиртного.
***
Мы пьем коктейли, разговариваем, смеемся. Я чувствую себя почти счастливой. Однако, одна мысль не дает мне покоя весь вечер. Когда солнце полностью скрывается за горизонтом и его след на глади океана сменяется лунной дорожкой, я решаюсь спросить:
– Энджел, твои головные боли больше не возвращались?
– Ну что за вопрос? Если переборщу с Маргаритой, то бывает. Эта дама коварна, не то что Кровавая Мэри…
– Ты знаешь, о чем речь! – произношу я с нетерпением и тревогой в голосе. Кажется, у меня заплетается язык от спонтанного алкоголя.
– Кое-что меня все-таки мучает, – задумчиво произносит он.
Замираю от напряжения, в страхе услышать ответ. Все эти годы я боялась одного – что Энджел может заболеть, как двадцать один год назад, когда я нашла измученного малыша в палате шведской клиники…
– Говори, не тяни! – умоляю я.
– Так почему ты до сих пор так и не попробовала мой сыр?!
***
Всю неделю я провожу в компании Энджела. Мы много разговариваем, вместе смотрим фильмы, рыбачим, пьем коктейли, гуляем по джунглям, купаемся и загораем. Он рассказывает множество уморительных историй, так что порой я держусь за живот и икаю от хохота. Не помню, когда в последний раз так много времени проводила с сыном! Мы практически ни с кем не видимся из подземного города: сотрудники слишком заняты подготовкой игры. И это прекрасно, потому что Энджел принадлежит только мне, и я в полной мере могу насладиться его обществом. Периодически приходится отвлекаться на записи обращений к будущим игрокам, которые кажутся странными и жутковатыми. Из этих рассказов сложно представить, как будут выглядеть Локации и задания для участников. Организаторы хранят все в строжайшем секрете, но я сама ничего не желаю знать. Чем меньше я буду переживать за игроков и вмешиваться в ход подготовки Раунда, тем лучше. К тому же, Маэстро лично разработал сценарий. Зная его доброе сердце, уверена, что старик свел к минимуму количество опасностей и потенциальных жертв.
Постепенно я смирилась с мыслью о скорых переменах. Энджел получил экономическое и юридическое образование в лучшем английском университете и сможет занять любую должность в Корпорации, а я стану Собирателем и буду помогать страждущим от всей души, не принимая ежедневно судьбоносных решений. Мы сможем чаще бывать вместе и путешествовать. Однажды я все-таки стану бабушкой, у нас получится настоящая семья…
Такие мысли окрыляют. Именно по этой причине я быстро и безропотно делаю то, что просят организаторы и возвращаюсь в свой оазис, где уже ждет Энджел с очередной безумной идеей по поводу предстоящего вечера. Вчера мы ловили рыбу голыми руками, а до этого гуляли по пещерам с фонариками и запасом провизии. Я даже немного стыжусь того, что почти не думаю о предстоящей игре. Еще никогда в жизни не чувствовала себя такой беззаботной, сильной и счастливой. И все благодаря ему!
Накануне игры мы ушли на дальнюю часть острова, где двадцать пять лет назад я с остальными игроками проходила сложную систему затопляемых пещер. Обычно я стараюсь избегать бывшие Локации – слишком много воспоминаний и тоски навивают эти места. Но Энджел настаивал на походе именно сюда, так что пришлось уступить.
Мы сидим рядом на огромном коричневом валуне. Поверхность моря кажется безупречно гладкой, но это лишь оптический обман. Мне известно, сколько коварных неровностей скрывается под плещущейся волной – входы, выходы, гроты, опасные острые скалы… Здесь я рассказывала Ю сказку о дерзком зайчишке. Здесь я восхищалась мужеством и отвагой Энджела, Холео, Раннера. Здесь Алекс впервые спас меня, вытянув из наполненного водой грота. Здесь я почти не задумывалась о Лилу, ведь она была хорошим пловцом…
Словно прочитав мои мысли, Энджел говорит:
– Не хочешь рассказать о своей игре?
Я упрямо мотаю головой. Он понимающе кивает.
– Насколько сильно ты любила моих родителей? – вопрос следует, как гром среди ясного неба.
С изумлением уставляюсь на Энджела. Конечно, мы не раз говорили о Лоле и Алексе, я всегда отзывалась о них с большим уважением, любовью и печалью. Но никогда не углублялась в подробности наших взаимоотношений – очередной способ уберечь моего мальчика от страданий и несправедливости жизни. Так и не дождавшись ответа, он продолжает:
– Помню, как ты впервые появилась в палате. Ну что так смотришь? Сердце меня тоже лечило, так что память у меня что надо! Так вот, тогда я подумал, что ты хорошая, ведь мама не могла доверить мою жизнь плохому человеку.
– Она тебя очень любила, – все, что я могу выдавить в ответ хриплым голосом.
– Не сомневаюсь. Но про отца я не знаю ничего, кроме того, что он был храбрым дерзким мерзавцем. Сначала подставил тебя, а потом спас.
– Энджел, все очень сложно. Давай не будем об этом, – умоляю я.
– Да-да, помню: либо ничего, либо хорошо. Так вот, я подумал тогда, что ты хорошая. Но даже понятия не имел, насколько.
Я польщена его признанием и неожиданно заливаюсь краской. Энджел кладет мне голову на колени. Такого рода ласки непривычны для нас. С самого детства я уважала личное пространство Энджела и никогда не относилась к нему, как к ребенку. Тискать и целовать этого маленького взрослого казалось неправильным и оскорбительным по отношению к нему. Поэтому любое проявление любви одинаково ценно для нас обоих, хотя и случается достаточно редко. Эта связь гораздо крепче – в ней родство душ и наше обоюдное спасение.
Я провожу рукой по его белокурым спутавшимся волосам, испытывая при этом неконтролируемый прилив нежности.
– Однажды ты будешь счастлива, обещаю.
– Я уже…
– Нет, по-настоящему счастлива. Так, как ты того заслуживаешь, – внезапно его голос становится грустным. Это сразу настораживает меня, сердце начинает биться быстрее от внезапной панической атаки.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – с тревогой спрашиваю я.
– Ну что ты переживаешь по пустякам?! Стареешь, мама! – дразнится он и обнимает меня за колени. – Никогда в жизни не чувствовал себя лучше! Смотри, какой закат! Слышишь рокот?
– Нет.
– Это урчит мой желудок. Повар ты, конечно, так себе, но с вином потянет. Желательно, красным. Желательно, сухим. Доставай провиант! – и он весело вскакивает на ноги. Я выдыхаю c облегчением.
– А ты – мастер комплиментов!
– Что есть – то есть! Однажды я сделал комплимент своей соседке в общежитии, которая весила, по меньшей мере, 120 килограмм. После этого она со мной месяц не разговаривала.
– И что ты ей сказал?
– Правду. Что у нее самые пышные булочки, которые я когда-либо видел. А я и вправду имел ввиду бу-лоч-ки. Из теста. С сахарной пудрой сверху. Без которых остался. На-всег-да.
***
Вечер прошел чудесно. Мы дурачились, смеялись, носились по береговой линии, как дети, и кидались друг в друга медузами. Изредка я вспоминала, что завтра начинается 12-ый Раунд игры, но тут же гнала эти мысли прочь. Завтра будет завтра.
Поздно вечером мы желаем друг другу «спокойной ночи» и расходимся по комнатам.
– На этой неделе я не смогу проводить с тобой много времени, – предупреждаю я, прежде чем открыть дверь в спальню. – Почти весь день придется находиться в Наблюдательном Центре, а может, и в самих Локациях.
– Не волнуйся, я смогу себя занять, – отвечает он. Немного помедлив, добавляет:
– Прошу тебя, не принимай происходящее близко к сердцу. Маэстро сделал все, чтобы защитить игроков. Держись, это всего лишь на неделю. Семь дней. И ты станешь свободна. Береги себя! Береги!
– Ну, если я разнервничаюсь, ты же приготовишь мне вечером особенно ядреную Маргариту?
Перед сном я благодарю в мыслях Бога, Алекса, Лолу, Маэстро и даже Корпорацию за Энджела. Немного поворочавшись от навязчивых мыслей, засыпаю, измотанная активно проведенным днем.
***
Когда я открываю глаза, солнце только-только коснулось утреннего неба. За окном слышатся первые крики тропических птиц. Я всегда сплю с распахнутым настежь окном, поэтому интенсивный запах йода и свежести водорослей ударяет в нос с небывалой силой.
Некоторое время ворочаюсь, пытаясь уснуть, но мысли не дают покоя. Я представляю себе несчастных игроков, которые через несколько часов придут в себя и погрузятся в самое жерло вулкана, который рано или поздно рванет, заливая все вокруг ядовитой лавой. Один из них станет Хранителем, а остальные… Что произойдет с ними? Сколько людей погибнет на этот раз? Как же я бессильна, что не могу предотвратить очередное кровопролитие и как омерзительна, что даже не попыталась это сделать! Вместо того наслаждалась каникулами в компании сына и думала только о себе.
Совесть грызет изнутри, словно червь – мякоть яблока. Понимая, что больше не смогу уснуть, выхожу в коридор. До отправления в подземный город еще не меньше трех часов. Попробую сварить кофе и отвлечься от дурных мыслей, наблюдая за восходом на террасе. Рассвет всегда действует на меня успокаивающе, в нем скрыто секретное послание всему человечеству и мне, в частности: «что бы ни случилось, какие бы несчастья ни приключились, Земля не перестанет крутиться, Солнце не прекратит вставать из-за горизонта и дарить свое тепло. Может быть, уже не тебе, но это не его забота».
