Побег

скачать книгу бесплатно

– Ты мог бы позвонить нам, ты это знаешь, правда ведь? Я думала, ты приедешь на электричке.

В ответ я только пожал плечами. В машине вести этот разговор мне уж точно не хотелось. Она провела ладонями по подолу платья, как бы разглаживая складки. Складок на нем не было.

– Как хорошо, что ты вернулся. Хотя я говорила тебе, что в этом нет необходимости. Отец сказал, что ты написал ему сообщение. В доме сейчас так пусто… Кира в Париже у тети. Но она, наверное, тебе писала. Я даже не знаю, как мы тут будем, когда она тоже уедет учиться.

Я прошел за мамой через гостиную в сад. Баллун, тяжело дыша, поплелся за нами. Я никак не реагировал на ее словесный поток. Она всегда много и быстро говорила, когда нервничала, хотя обычно была воплощением спокойствия. По крайней мере, теперь я знал, почему сестра мне не отвечала – она просто сбежала во Францию.

– А у нее что, другая сим-карта? – спросил я. Это могло бы объяснить то, почему она не ответила на мои последние сообщения.

– Даже не знаю, – ответила мама и открыла сетчатые двери, ведущие на террасу.

– Джонатан, – позвала мама. Отец поднял глаза и отключил садовый шланг, которым только что поливал живую изгородь. На нем были темные джинсы и свободная футболка, что само по себе казалось необычным. Почти всегда он носил рубашки. Редко когда отец не работал, тем более что после смерти дедушки ему пришлось взять на себя руководство Seger Solar – нашим семейным бизнесом. Он тоже хотел обнять меня, но остановился, увидев мое выражение лица. Вот и правильно. Внутри меня все кипело, и я призвал на помощь все свое самообладание, чтобы выглядеть спокойным.

Кивком он пригласил присесть у небольшого искусственного пруда, который мы соорудили вместе около трех лет назад. Водопад, работающий от солнечной батареи, радостно плескался и никак не вписывался в напряженную атмосферу, повисшую между нами.

– Садись, – сказал он, а затем сел сам на один из стульев.

Я неохотно послушался. Родители сидели напротив меня, и я чувствовал себя словно на скамье подсудимых, хотя на самом деле это у меня к ним было множество вопросов. Баллун лег на газон рядом с моим креслом и опустил голову на передние лапы.

– Мы же сказали тебе, что не стоило приезжать, – начал отец. Его голос был сейчас не таким холодным, как по телефону, но все равно не предвещал ничего хорошего. – Твое образование важнее.

– Когда вы собирались все рассказать мне? – спросил я, игнорируя его слова.

Мама посмотрела на отца, а потом снова на меня.

– Дорогой, я…

– Элиас говорит, что вы выгнали его из компании три недели назад.

– Мы долго думали о том, когда лучше тебе сказать, – начала она снова.

– Ты имеешь в виду, говорить ли мне вообще, – ответил я. – Кира знает об этом?

Родители закивали, и это еще больше разозлило меня. Значит, сначала Кира ничего не сказала мне о произошедшем, а затем просто улетела отдыхать в Париж.

– Да уж, – вот все, что я мог выдавить из себя. Ладно, родители, которые скрывали от меня весь этот конфликт. Но сестра – вот кто меня удивил больше всего.

Мама глубоко вздохнула.

– У тебя все шло так хорошо. Ты так многому там научился, и твои сообщения – ты казался таким счастливым. Мы не хотели выдергивать тебя оттуда.

Я сжал кулаки под столом.

– Вы лишаете моего брата работы, обрываете с ним все контакты и молчите, потому что я казался счастливым? С вами вообще все в порядке? – я почти прокричал последние слова.

– Ной, успокойся. В таком тоне разговора не получится, – сказал отец.

– А я не хочу успокаиваться. Я видел Элиаса сегодня. Вы знаете, как ему хреново? Нет, конечно нет. Потому что вы с ним больше не общаетесь! – Я ударил кулаком по столу, мама вздрогнула. Баллун поднял голову и снова опустил ее, увидев, что никто из нас не двинулся с места.

– Твой брат совершил большую ошибку и теперь расплачивается за свой поступок, – сказал отец и, в отличие от матери, не отвел взгляда.

– Так он больше не ваш сын, что ли? Да, он устроил драку. Я тоже раньше так делал. Не помню, чтобы вы так со мной обращались. Вам не кажется, что вы как-то слишком остро отреагировали?

Мама тяжело вздохнула.

– Ной, конечно, Элиас все еще наш сын. Ты не должен так говорить.

– Как вы думаете, каково ему? Вы вышвырнули его из своей жизни, он уже три недели сидит у себя в квартире. Он выглядит ужасно, и никто из вас не подумал о том, что можно было бы навестить его хоть раз.

Родители хором хотели что-то сказать, но я продолжил:

– Вы вообще спрашивали его, что там все-таки произошло? Вы реально верите в то, что Элиас может избить кого-то до полусмерти?

– Ной, он сам во всем признался, – отец тоже повысил голос и пристально посмотрел на меня. – Я знаю, что ты хочешь верить только в хорошее. Ты думаешь, мы не хотим? Он наш ребенок. – Отец с усилием сглотнул. – Как ты думаешь, легко ли нам пришлось последние несколько дней? Мы ездили с ним в отделение полиции, и нам несказанно повезло, что Кристофер не стал добиваться возбуждения уголовного дела. Но Элиас признался. Он даже не извинился и не объяснил причин своего поведения. И поверь мне, мы много раз спрашивали его об этом. Мы не обрывали с ним контакты, он знает, что может позвонить нам в любой момент. Как только он извинится перед Кристофером. Но он отказывается. Так же как и рассказывать нам, что случилось.

Я покачал головой. Нет, это непохоже на Элиаса. Что-то в этой истории было не так.

– Он никогда не начал бы драку без причины.

Мама потянулась к моей руке, которая все еще лежала на столе, стиснутая в кулак, и сжала ее.

– Тебя там не было, Ной. Мы видели, как он навис над Кристофером. Было приглашено двести человек гостей, праздник в самом разгаре. Если бы ваш отец и Стефан не оттащили его… Я не хочу даже представлять, как далеко зашел бы Элиас. Там столько крови… – Она остановилась и судорожно вздохнула. – Я не знаю, что на него нашло. – Ее глаза, такие же темно-карие, как и мои, пытались поймать мой взгляд. Они тревожно блестели, и хоть я и решил не отступать, мой гнев постепенно стало сменять волнение. Я ненавидел, когда мама расстраивалась. Так было с самого детства.

– Может, у него проблемы, о которых он нам не рассказывал? Он принимает наркотики? – спросила она, не сводя с меня взгляда.

Я фыркнул, такой нелепой была эта мысль. Мой брат почти не пил алкоголь и ненавидел сигареты. Скорее день и ночь поменяются местами, чем он прикоснется к наркотикам.

– Конечно, нет. Ты сама это знаешь. За кого ты его вообще принимаешь?

Другую руку она тоже положила на мой кулак, и мои пальцы под ее теплым прикосновением стали медленно расслабляться.

– Мы тоже не думали, что он может быть таким жестоким. Но Кристофер лежал в больнице. У него была сломана скула, на всем теле – множество ран и синяков. Кроме того, еще и вывих плеча. До сих пор не ясно, сможет ли он выступить в этом сезоне. Говорят, его команда имеет хорошие шансы подняться в лиге. Если все будет долго заживать или если травмы окажутся серьезнее, чем мы полагали… – голос матери стал тише, но продолжать и не было смысла. Я сам знал, чем это обернется для Элиаса, а также для нашей семьи и компании.

Отец водил большим и указательным пальцами по оправе очков. Он иногда делал так, когда нервничал перед презентациями.

Я внимательно посмотрел на родителей, уже без той пелены гнева, которая до этого затуманивала мой взгляд. У матери проступили круги под глазами, она выглядела усталой. Обычно я видел ее такой, когда один из нас, детей, болел и она ночами сидела у нашей кровати. Но такого уже давно не случалось. А отец, всегда гладковыбритый, теперь отпустил щетину. Они выглядели измученными. Старше, чем были. Я не хотел сдаваться, ради Элиаса, но теперь, без пелены своего гнева, увидел, что для родителей все это тоже не прошло бесследно.

– Но почему вы его выгнали из фирмы? – спросил я. – Разве не мог он перейти на другую должность?

– Как ты думаешь, какие у нас теперь отношения со Стефаном? – спросил папа. Стефан Роте – владелец одной из крупнейших компаний по недвижимости в Берлине и политик. Он много лет был нашим ближайшим деловым партнером. Одна из причин, по которой мой отец добился такого успеха, заключалась в том, что господин Роте – как и его отец – доверили Seger Solar строительные и ремонтные работы на своих объектах, а также поддерживали субсидиями наши исследовательские проекты. Компания отца начинала свою работу только с солнечных технологий, а теперь вышла на уровень более крупных экологических проектов. Это все как нельзя лучше пересекалось с моим направлением учебы. Мне не терпелось по-настоящему погрузиться в этот бизнес.

В свою очередь, мы многократно увеличили стоимость недвижимости, которую продавал Роте, – на рынке наши экологически ориентированные решения всегда шли на шаг впереди других благодаря инновациям, которые именно мы предложили первыми. Это был прекрасный симбиоз и долгое сотрудничество, переросшее в дружбу. В ту ночь, когда Элиас решил напасть на Кристофера, единственного сына семьи Роте и восходящую звезду гандбола, как раз отмечалась пятидесятая годовщина этого партнерства. Так что вопрос отца был более чем актуальным.

Я поморщился.

– Наверное, не совсем блестящие?

Папа кивнул.

– Угадал.

– Но Элиас должен быть для вас важнее.

– Так и есть, – согласился отец, – так же, как и ты. И поэтому мы не хотим ставить под угрозу ваше будущее и будущее компании, продолжая поручать Элиасу проекты и выступая таким образом против Стефана и его сына. – Он глубоко вздохнул. – Нам несказанно повезло, что действия Элиаса не повлекли за собой возбуждения уголовного дела. – Он потер нос, очки могли вот-вот свалиться. – Но если вывих плеча у Кристофера окажется серьезным, это будет означать, что такое все еще возможно. – Отец посмотрел на меня, и в его глазах, помимо усталости, читалась еще и мольба понять его. – Конечно, мы хотим видеть Элиаса и, конечно, хотим, чтобы он вернулся в компанию. Но здесь на карту поставлено гораздо большее, Ной. И пока Элиас упрямится, пока он продолжает оставаться слишком гордым, чтобы извиняться за свое поведение… – Он пожал плечами. – Все, что мы можем сделать прямо сейчас, это подождать.

Я фыркнул. Именно так сказал мне Элиас, но каждый день, что он проводил без дела, погруженный в свои мысли, казался нескончаемо долгим.

– И вы думаете, что он скоро сможет без проблем продолжить работу в компании?

Отец колебался, прежде чем ответить. Между тем мать смущенно посмотрела на свои руки, которые она снова положила на колени.

– Ну… я полагаю, он не сможет сразу вернуться на ту же должность.

Я покачал головой и посмотрел на пруд, по которому бежала легкая рябь и где отражалось жаркое солнце, – как обычно.

– Я не могу придумывать особые правила и игнорировать существующие только потому, что он мой сын. Это было бы несправедливо по отношению к другим сотрудникам. Но на его резюме это никак не отразится. И я уверен, что гнев Стефана со временем уляжется. Время лечит, не так ли? – его слова звучали почти убедительно.

– И Стефан, к тому же, совершенно здесь ни при чем, – добавила мать, – я не знаю, как бы мы отреагировали, если бы все произошло наоборот. Если бы ты или Элиас попали в больницу. Мы должны быть благодарны ему за то, что он все еще хочет вести с нами дела.

Я вздохнул. Их аргументы не казались такими уж бессмысленными. Но я знал своего брата. Он не был жестоким. Больше всего на свете он любил свою работу. Он любил то, что делал. Зачем ему так рисковать?

– Я просто надеюсь, что одна-единственная ошибка не перечеркнет все его будущее, – сказал я. – Что у него появится шанс все исправить.

Но он не хотел этого шанса. Он не знал, желает ли, чтобы Кристофер Роте восстановился. Это были его слова. Остается два варианта. Либо Элиас что-то скрывает от всех нас, либо я знаю своего брата не так хорошо, как мне казалось раньше. Оставалось только надеяться на первый вариант. Так я хотя бы смогу помочь ему. И я поклялся себе, что сделаю это. Я буду за него, даже если наши родители от него отвернулись. Потому что он всегда был за меня все эти годы.

5 глава

Лия

Я скинула рюкзак с плеча и поставила его на пол, сделала глубокий вдох и выдохнула. В комнате никого не оказалось, но четыре из шести кроватей были заправлены. Конечно, все нижние места заняты, так что, хочу я этого или нет, спать придется наверху. Обстановка комнаты была довольно скромной – один узкий шкаф на всех, две урны. На стенах – небольшие фотографии Берлина. На этом все. Поскольку я выбрала один из самых дешевых вариантов, ванную комнату придется делить с другими гостями на этаже. Меня это нисколько не смущало, ведь в студенческом общежитии тоже ни у кого нет собственной ванной комнаты.

Я поставила багаж к стене и забралась по узкой лестнице на кровать. Постельные принадлежности, которые мне дала женщина на стойке регистрации, пахли чистотой и чем-то ароматным. Я принялась заправлять кровать. Закончив, устало упала на матрас, вытянув руки и ноги.

Не сводя глаз с белого потолка, я просто лежала и слушала свое дыхание и шум с улицы, который, несмотря на закрытое окно, проникал в комнату.

Вот я и приехала. Коротко засмеявшись, тут же зажала рот рукой, хотя мне было все равно, услышит меня кто-нибудь или нет. Я приехала. Я действительно это сделала. Я больше не в Халлингене. И до возвращения обратно у меня было в запасе не каких-то несколько дней, а недели. От радости я задергала ногами, так что кровать заскрипела. По-детски, да. Но на короткое время эндорфины в моей крови заставили меня испытать такое счастье, какого в моей жизни не случалось уже давно. Несколько секунд я просто лежала и смотрела прямо перед собой. У меня было ощущение, что кто-то взял и снял с моих плеч тяжеленный груз.

А потом в кармане завибрировал сотовый телефон, и мое сердце заколотилось как бешеное. Все тело напряглось, но я села и рывком вытащила телефон из джинсов. Тяжело вздохнув, прочитала имя на дисплее.

– Привет, мама, – ответила я, надеясь, что мой голос звучит нормально.

– Привет, дорогая, – послышался на другом конце звонкий голос моей матери. – Как у тебя дела? Как прошел твой последний экзамен? Он же был последний, не так ли?

Я сглотнула.

– У меня все в порядке, – ответила я, не обращая внимания на вновь проснувшиеся угрызения совести. – Думаю, что сдала экзамен хорошо. Узнаю через пару недель.

– Я уверена, что ты сдала его на отлично! – она улыбалась, это было слышно по голосу. – Что собираешься делать сегодня?

– Посмотрим, может, просто выйду прогуляться. Погода отличная.

– О, здорово. С Лизой?

– Нет, Лиза уехала, – ответила я. – Возьму книгу или что-нибудь еще и пойду в парк.

– Отличная идея. Отдохни немного, ты заслужила это после учебы, – сказала мама.

Угрызения совести почти душили меня. Я не сказала матери совсем уж неправду, она знала, что я не была на работе последние несколько недель, но она думала, что это из-за моей загруженности в университете и того, что я круглосуточно училась. Я не могла рассказать ей, что произошло на самом деле.

– Но с Лизой же тоже все в порядке? – спросила она.

– Ага, – подтвердила я и была даже рада, что разговор переключился с меня на Лизу. Я выдавила из себя еще пару новостей из университета, а затем вполуха стала слушать, что мама рассказывала о своей работе в театре. Через несколько минут мы попрощались.

Ощущение счастья, охватившее меня перед этим звонком, улетучилось. Да, здесь, в Берлине, мне больше не нужно прятаться, но для этого мне пришлось еще больше увязнуть во лжи. И было наивно и глупо думать, что побег что-нибудь изменит в лучшую сторону.

Я отдернула легкие оконные занавески и выглянула на улицу. Солнце светило все так же ярко, в небе почти не было облаков. Стоя на коленях, я провела изыскательски работы в чемодане и переложила самые важные вещи в черную сумку: кошелек, бутылку с водой, карту, которую дала мне Фуонг… Нащупав фотоаппарат на дне рюкзака, я на мгновение замерла. Осторожно достав его, погладила кожаный ремешок. Несколько секунд я просто смотрела в закрытый объектив. На мгновение прикрыла глаза, а затем аккуратно завернула его в одну из своих футболок и положила в чемодан между несколькими слоями одежды. В разговоре с Фуонг и Ноем я лишь притворялась, что хочу снимать, на самом деле я не верила в то, что у меня что-то получится. Теперь фотоаппарат лежал в чемодане, зарытый в ворох одежды. Я задумалась на секунду, а затем вытащила свежую, свободно ниспадающую рубашку и голубые протертые джинсы, закрыла крышку чемодана и направилась в ванную.

Душ, перекус, и вот три часа спустя я уже прогуливалась по парку, держа в руке листовки с рекламой экскурсий и однодневных поездок. Мое внимание сразу же привлек граффити-тур, а фотографии близлежащих озер выглядели так заманчиво, что я с трудом могла поверить в то, что в таком большом городе есть столь удивительные места. Огромное количество предложений буквально сбило меня с толку. В моем кампусе при университете со среды по субботу устраивались всякие вечеринки, работали кино, театр и несколько ресторанов. И даже этого мне было вполне достаточно. Здесь же я просто не знала, с чего начать. На каждом углу попадалось что-то интересное. Я уже видела здесь музыкантов и уличных танцоров, граффити во всю высоту здания и оживленные улицы. Я даже посидела одна в кафе. И что в этом оказалось прекраснее всего? То, что никто, вообще никто не обращал на меня внимания.

Изрядно утомленная, я буквально упала на скамейку, которая, к счастью, находилась в тени дерева, и засунула полученные по дороге листовки в карман. По возвращении в хостел нужно будет составить программу, которую я потяну по финансам. В задумчивости я массировала мышцы на ногах, которые слегка дрожали от долгой ходьбы. Неудивительно, ведь последние несколько недель я большую часть времени просто лежала в постели, выходя из дома только за покупками. Было приятно снова оказаться на улице, не чувствуя, что за мной наблюдают. Тогда почему я не могла просто расслабиться?

В отчаянии я закинула голову назад и стала рассматривать крону дерева, раскинувшуюся надо мной. Почему мне здесь не становится лучше? Здесь, в Берлине, я повстречала пока только хороших людей, у меня было столько новых впечатлений. И все же я не чувствовала себя собой: я провела рукой по обнаженной части шеи. Раньше я бы никогда не вышла из дома без фотоаппарата. До всего этого. Я ненавидела то, что теперь в моей жизни появилось До и После. И то, что отсутствие привычного веса на шее теперь каждый раз напоминало мне об этом.

Обычно я видела сюжеты для съемки буквально на каждом углу, но в последнее время эта моя способность уснула. И я понятия не имела почему. Складывалось ощущение, что я держу в руке концы шнурка от ботинка, которые не могу завязать. Как будто я забыла все, что умела раньше. В кафе я сказала, что мне не хватает концепции. На самом деле проблема не только в этом. Я просто не знала, как разобраться в одном.

Что я здесь вообще делаю?

Я села, скрестив ноги, и стала наблюдать за людьми. Было еще светло, и вечер оказался таким теплым, что мне не хотелось возвращаться в хостел. Как ни странно, несмотря на дорогу и неспокойный день, я совсем не устала. Но совершенно не знала, чем можно заняться вечером в Берлине. Любая другая студентка моего возраста наверняка готовилась бы сейчас к вечеринке. Я могла пойти одна в кафе, но никак не в клуб. Вздохнув, я достала из кармана сотовый телефон. Может, мне просто скачать несколько выпусков Queer Eye[4 - Реалити-шоу.] и провести вечер в хостеле?

На телефоне появилось уведомление о новом сообщении. Лиза. И еще два пропущенных звонка с неизвестного номера. Телефонный код Халлингена. Сразу стало тяжело дышать.

Я открыла сообщение от Лизы в WhatsApp.

То, что ты написала в записке, – это серьезно? Что ты делаешь в Берлине? Как прошел экзамен? ТЫ ЧТО, СБЕЖАЛА?

Я решила ответить ей позже и скопировала номер пропущенного вызова. «Гуглу» потребовалось меньше двух секунд, чтобы найти, кому он принадлежит. Это мой университет. Сначала мне хотелось вздохнуть с облегчением, но в следующий момент кровь в моих жилах буквально застыла от ужаса.

А если они звонили из-за этого? Нет… или все же да? Я смотрела на дисплей и видела, как мой большой палец, листающий страницы, дрожал. Я глубоко вздохнула и нажала кнопку вызова.

Раздалось всего два гудка, затем последовало автоматическое сообщение: «К сожалению, вы звоните в нерабочее время. Пожалуйста, перезвоните…»

Я в отчаянии засунула телефон обратно в карман. В желудке чувствовался дискомфорт, и я пожалела, что плотно поела.

Внезапно хорошее настроение от посещения кафе, от уличных артистов и прогулки по городу улетучилось. Я фыркнула и засмеялась над собой. Чего я ожидала? Что все мои проблемы растворятся в воздухе, если я просто сменю местоположение? Один лишь телефонный звонок показал, насколько наивной была эта надежда.

А если они все же звонили по тому самому поводу?

Я опустила ноги на землю, небрежно перекинула сумку через плечо и пошла обратно в хостел. Неожиданно перспектива провести вечер в комнате показалась мне гораздо более заманчивой, чем несколько минут назад.