скачать книгу бесплатно
Бульгун подскочил.
– Какого болотного?!
– А то у нас их много, – все еще дуясь на лешего, ответил тиун. – На Зыбуна, на его родимого!
Вот это новость! Бульгун не знал, что и сказать. Понятно, что Зыбун давно нарывался со своими опытами, на неприятность, но чтобы сразу ведьмака на него натравить, это надо было постараться людей так сильно достать.
Твою же, кикимору! Вместе с Зыбуном ведь может пострадать и его жена, и, что особенно прискорбно, их дочь. Бедная Нимфея!
Надо что-то думать! Надо что-то делать!
Встревоженный Бульгун обратился к ничего непонимающему тиуну.
– А это точно, что именно за болотным ведьмак едет?
– Точнее некуда!
– Друже, ты чегось эдак подскочил? – водяной тоже ничего не мог понять в такой разительной перемене настроения своего товарища.
– Это же вопиющий непорядок! – воскликнул леший, пытаясь скрыть волнение. – Я считаю, что нельзя позволить ведьмаку вот так являться и изводить кого-бы то ни было, пускай и нашего болотного.
Последнее слово тембром голоса леший произнес с уничижительным оттенком, чтобы его собеседники решили, что он печется в первую очередь обо всем тайном народе и в последнюю очередь о Зыбуне и его семье.
– Так ты готов выступить супротив ведьмака? – не веря своим глазам и ушам, поинтересовался тиун.
– В общем-то готов, но тут надо подумать, – ответил леший, неимоверно огорчив Тритоху. – Такие дела с кондачка не решаются. Ведьмака так с наскоку не возьмешь.
– Бульгун, ты чего с кедра рухнул?! – водяной растерянно переводил взгляд с лешего на тиуна, не понимая, что сейчас вообще происходит у него на озере. – Зачем тебе это? Ты хоть понимаешь куда ввязываешься?
– Не так страшен волхв, как его малюют! – вспомнил Бульгун древнюю отговорку. – Не дрейфь, Тритоха, что-нибудь придумаем!
Тритоха не дрейфил, он попросту негодовал и свое негодование выплеснул на тиуна.
– Знаете-ка что, любезный, идите-ка вы отсюда лесом! Пришли тут, понимаешь, парня смутили. На смерть лютую предлагаете идти ему. Угрожаете. Навязываете. А Бульгун между прочим холостой, потомством ещё не обзавелся. Ему не положено в такие авантюры ввязываться. Идите отсель по добру, по здорову!
Тиун пропустил мимо ушей гневную тираду водяного, ожидая более ясного ответа от лешего.
– Так что мне передать теремному?
– Передай теремному мой пламенный привет!
– В смысле?
– Скажи, что я согласен на его условия и пойду супротив ведьмака.
Леший подмигнул распорядителю.
– Ой, дурак! – простонал водяной, сунул голову под воду и стал пускать пузыри. Он так всегда делал в редкие минуты отчаяния.
– Отлично!
Расторопша уважительно показал большой палец.
– Ступай уже, обрадуй там своих!
– Удачи тебе, Бульгун! – крикнул на прощание тиун и с чувством исполненного долга удалился. Вот что значит, тонкий намек.
На некоторое время леший оставался один – Тритоха все ещё пускал скорбные пузыри отчаяния.
Это позволило лешему обмозговать как быть с образовавшейся проблемой в более-менее спокойной обстановке.
Как говорится: назвался мухомором – получай лаптем по морде.
Пока ясно было только одно, что ведьмака голыми руками не возьмешь.
В этой связи надо было что-нибудь придумать и времени для этого оставалось катастрофически мало. Ведьмак уже в княжестве, княжество удельное, небольшое по сравнению с другими, а значит вскоре он появится в пределах прямой видимости.
Может сообщить болотному и предложить тому временно перекочевать всей семьей, да хотя бы сюда, на озеро к Тритохе?
Хорошая идея!
Конечно, его дружок будет против, но водяного можно будет уговорить. Сложнее будет уговорить Зыбуна. У того своя философия жизни. Скорее всего не согласится болотник. Вредный он слишком для этого. Вредный и упрямый. А если хотя бы предложить ему жену и дочь отправить в укромное место? Нет! Они без болотного, без отца семейства, тоже не согласятся. А коли так, то придется действовать на дальних подступах. Только как, как?
Лешаку категорически не приходило на ум ничего толкового. Всякая ерунда в голову лезла. Так глядишь и на самом деле придется в открытый бой вступать с ведьмаком. Бульгун иллюзий не питал, думая о том на чьей стороне будет перевес. Точно не на его.
М-да, с такими пораженческими мыслями его точно укокошат.
– Бульгун, дурила, ну куда ты ввязался?! Зачем?
Водяному надоело пускать пузыри и он вынул голову из-под водной толщи.
– А затем, мой дорогой Тритоша, что кому-то надо встать на защиту своих соплеменников, наших весей и просторов.
Прозвучало пафосно и неестественно, но водяной воспринял слова лешего вполне серьезно.
– Понятно, что надо. Только никак в толк не возьму, зачем именно тебе это надо?
– Тебе этого не понять, – загадочно промолвил Бульгун, естественно не собираясь делится с водяным истинными мотивами своего псевдопатриотического порыва.
– Что верно, то верно. Нормальному нелюдю это не понять. Эх-хэх-эх!
Тритохе непонятно было, зачем соваться в пекло по собственной воле. Вот хоть убейте этого лешего, не понимал он и все тут.
– Вместо того, чтобы эхать да охать ты бы лучше подсказал мне чего дельного, – попытался Бульгун как-то подбодрить приунывшего дружка.
– А чего тут подсказывать, вон лучше уж сразу утопись в озере, все меньше мучится чем корячиться от заклятий ведьмака.
Леший невесело усмехнулся.
– Ну, кончай киснуть, друже. Я же серьезно прошу, может что подскажешь?
– Подскажешь, подскажешь, – передразнил Тритоха товарища. – Ты же меня все равно не слушаешь. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай. Кстати, не хочешь хлебнуть?
– В смысле?
– Я говорю, может выпьем? С твоей проблемой без корчаги не обойтись.
Тут надо пояснить, что тайный народ если и пил, то исключительно воду, и только лишь по особым случаям молочко в качестве десерта. У водяного же на дне озера били холодные ключи с чистейшей водой, в которой было много всяких полезных элементов. От такой воды в голове прояснялось и мысли тогда текли легко как ручеек в прохладном овражке.
Водяной любил выпить бочонок этой отменной водицы, опосля чего чувствовал себя необыкновенно весело. Мог шутить и забавляться. Иногда от его забав и шуток правда страдали безвинные рыбаки. Поэтому Ундина, его супруга, строго следила, чтобы Тритоха пил ключевую воду только по праздникам, когда люди не рыбачили. А тут как раз, случай подвернулся с другом накатить.
– Ну что, нырну я за шкаликом?
Леший смотрел на водяного, размышляя над предложением и это начинало уже раздражать последнего.
– Бульгун ты где? Э-эй! Ты вообще здесь?
Леший наконец расплылся в широкой улыбке. Конечно же, как он сразу не додумался. Ай да, водяной! Ай да, щукин сын!
– Тритоха, ты гений! – воскликнул Бульгун, схватив дружка за чешуйчатые плечи.
– Я знаю! – невозмутимо изрек водяной, так как будто его каждый день гением называли или на самом деле он считал себя таковым. Его волновал другой насущный вопрос: – Так мы пить будем?
– Будем! Мы обязательно выпьем, дружище! – потряс его леший и стиснул в объятиях. – Только не сегодня! В другой раз! А сейчас мне надо бежать!
– Куда?
Водяной опять перестал понимать, что происходит и в первую очередь, что происходит с Бульгуном.
– На поле брани! Спасибо за подсказку!
С этими словами леший был таков. Исчез в предрассветных сумерках как его и не было.
– Дела-а! – промолвил Тритоха. То, что он гений, водяной не сомневался, только вот бы ещё понять, что же он такого гениального подсказал Бульгуну.
Посидев ещё некоторое время в раздумье на коряге и так толком ничего не поняв, водяной нырнул к себе. Может получится сегодня гению тайком от жены хлопнуть добрую осьмушку артезиановки.
Глава 5. Знакомство со злыднями
Можно, конечно, и зайца научить играть на свирели. В этом чудесном мире, в принципе, ничего невозможного нет. Так думал Бульгун, направляясь в одну небольшую деревеньку, чтобы переговорить с одним своим, тоже не очень-то большим, знакомым.
Просыпавшийся лес, умытый ночным дождиком, в своем пышном наряде выглядел великолепно. Деревья и кусты, травы и цветы на полянках, и даже мох на вросших в землю валунах, выглядели нарядно и свежо. В воздухе, наполненном предрассветным, еле уловимым волшебством, растекался земляничный аромат. То тут, то там, слышались первые ещё робкие птичьи трели – просыпавшиеся пичуги с некоторой неловкостью нарушали чарующую тишину дремотной таежной глуши. Менее утонченные натуры, в простонародье – дятлы, деловито перелетали с дерева на дерево, наполняя лес дробными «барабанными» перестуками. В траве пыхтели ежи. Сорванцы бельчата чуть свет уже резвились на ветках. Упитанный барсук ворча протискивался в свою нору под поваленной сосной. Серая жаба, крупная и медлительная, степенно сидела на небольшом камне у ручья, выглядывала себе зазевавшийся завтрак. Дупловики и листотрясы – шебутная мелюзга, – чувствуя приближение лешего, выглядывали из своих крохотных пристанищ, и радушно махали ему. Бульгун в ответ приветливо улыбался.
Звуки, запахи и открывающиеся виды, пьянили. Усыпанная шишками и листьями земля легко дышала полной грудью. Леший слышал её глубокое и ровное, не заметное для других дыхание, и все внутри его наполнялось такими же легкостью и спокойствием.
Эх, если бы не новая забота, прямо сейчас бы бросился на укрытую хвоей матушку-землю, раскинул бы руки насколько можно далеко (а леший мог вытянуть руки ох как далеко!), прижал бы эти дремучие красоты к груди и держал бы крепко-крепко в своих объятиях до скончания времен. В такие минуты Бульгун становился сентиментальным до невозможности. Впрочем, на его месте любой, кто мог также тонко чувствовать красоту природы во всех её проявлениях, во всем многообразии, не мог бы остаться равнодушным к тому обыкновенному чуду, которое происходило вокруг прямо на глазах.
Хотя лешему не составляло труда промчать через весь лес от озера до опушки за каких-то пару минут, продвигался он по чащобе не спеша. Всё хотелось заприметить, всё запомнить таким прекрасным. Вдруг так случится, что больше никогда он этой прелести не увидит.
Но, как ни медленно он двигался по таёжным звериным тропкам, а все равно довольно быстро очутился у деревни. Порыскав по хлевам да овинам, Бульгун вскоре обнаружил того кого искал в свинарнике.
Рюмашка, тот самый злыдень которого он однажды пожалел, промышлял в этой деревеньке, выжидая, когда кто-нибудь из работяг сорвется и уйдет штопором в запой. Тогда и он тут как тут. Нынче же была страда. Крестьяне работали не покладая рук. Не до гульбы им было. Поэтому Рюмашка изнывал от безделья.
Увидев Бульгуна злыдень почти искренне обрадовался. Как же, самый известный нынче на все княжество леший к нему пожаловал и, похоже, не просто лясы поточить.
– Здорово, Рюмашка!
– Наше вам почтение, господин хороший!
Поприветствовали они друг друга.
– С чем пожаловали? – оценивающе прищурил глаз Рюмашка, как будто разговаривал с первым встречным. Ну что поделаешь, такой уж у злыдней был стиль общения.
Бульгун усмехнулся. Он не понаслышке знал о своеобразных заскоках у злыдней, и в первую очередь благодаря редкому, но длительному общению с Рюмашкой. Поэтому леший не обращал внимания на вызывающее поведение злыдня, которое со стороны выглядело чудаковато. Что поделаешь, любили злыдни хорохориться.
– Помощь твоя нужна, приятель.
Услышав, что лешему нужна его помощь, да ещё и что назвал тот его приятелем, злыдень чуть не подпрыгнул от восторга, но сразу взял себя в руки, чтобы о нем ещё глупостей не подумали.
– Помощь, говоришь, – с хрипотцой протянул Рюмашка, делая максимально безразличный вид. В этот момент он был похож на маленькую копию главаря разбойников с большой дороги, к которому пришел обычный смерд с челобитной. По крайней мере, так ему самому казалось. – А в чем заключается эта помощь?
Еле сдерживая улыбку, леший пояснил этому доморощенному «крестному отцу»:
– Тут такое дело… к нам в княжество пожаловал ведьмак, а теремной попросил меня разобраться с ним.
Новость про ведьмака с Рюмашки всю показную напыщенность как слизала как корова шершавым языком.
– Ведьмак, говоришь?! Пожаловал к нам, говоришь?! – засуетился злыдень, семеня из угла в угол по жухлой соломе свинарника. – А, какого лешего, прости Бульгун, он к нам заявился?
– Да это разве важно?! – хмыкнул леший. – Важно, что многие наши могут пострадать.
– Что верно, то верно, пострадать могут многие, – не мог не согласиться с ним злыдень. Устав ходить из угла в угол, он начал наматывать круги по свинарнику. Вдруг он внезапно остановился и настороженно посмотрел на лешего: – Слышь, Бульгун, а как ты собираешься одолеть ведьмака? И зачем тебе я?
И тут леший поделился своей рискованной идеей, которую ему, сам того не ведая, подсказал водяной.
– Ведьмак, суть человек, только силы в нем колдовской немеряно. А каждый человек имеет слабость. Я от кого-то слышал, что ведьмаки имеют слабость к хорошему вину. Вот и подумал не споить ли нам его. Правда говорят, что ведьмаки никогда в жизни не напиваются. Ну да это, мне кажется, все зависит от количества и качества хмельного питья. Если ему вместо хорошего вина, подсунуть плохую водку, то тут даже самый сильный ведьмак не устоит прежде всего на ногах. А там уже его и одолеть будет проще простого.
– Весьма трезвый подход, – оценил Рюмашка «пьяную» идею лешего, делая вид, что не понимает к чему клонит Бульгун. – Ну и причем тут я?
– Как причем?! Кто как не вы злыдни, лучшие в этом деле мастера, способные напоить любого человека, до, как вы сами выражаетесь, «зеленых человечков»! Ты мне как раз и нужен, чтобы помочь споить ведьмака.
Дальше делать вид, что якобы ничего не понимает, Рюмашка уже не мог по вполне понятным причинам, но надо было как-то так деликатно отказать, чтобы не обидеть лешего. Все же тот ему когда-то буквально жизнь спас.
– Извини, Бульгун, не могу. Однажды, да ты и сам знаешь, я вот также по простоте своей напоил одного человека, так потом всю зиму в дупле у тебя в лесу заместо кукушки куковал. Нынче, не дай род что, мне уже некуда будет податься, у тебя то и леса уже нет.
Ничего не скажешь, деликатно отказал злыдень, резанул лешему ухо, и рану душевную вновь растеребил.
– Да и страшно мне, честно говоря, – признался-таки Рюмашка, видя, как помрачнел леший. – Ведьмак ведь не обычный алкаш, не даст так просто себя вокруг пальца обвести. Встрянешь ты с ним и я вместе с тобой, если пойду. Вместе встрянем.
