скачать книгу бесплатно
– Пять, говорю! – чуть громче произнес болотный.
– Что пять?
Бульгун теперь расслышал, но не понял, о чем речь.
– Чертей было пятеро, – пояснил болотный. Видно было, что слова даются ему с большим трудом. – Они схватили Омелию, а когда я кинулся к ней на помощь…
Зыбун не договорил, откинулся на кочку и несколько секунд лежал неподвижно.
– В какую сторону они скрылись?!
Болотный лишь желейно качнулся из стороны в сторону, мол, не видел. Леший и рад бы погнаться за похитителями, да куда бежать-то непонятно.
– А вы видели куда черти драпанули? – обратился Бульгун к собравшимся со всего болота кикиморам.
Те лишь виновато понурились и развели руками.
– Пить! – наконец прошептал болотный.
– Да мы уже поняли, что их было пять, – бросил удрученно Тритоха, с опаской поглядывая по сторонам (как бы назад те черти не вернулись).
– Дайте мне попить, недоумки! – в ещё слабом голосе Зыбуна начали проступать стальные нотки. Видимо он постепенно восстанавливался.
– А-а, пить?! – встрепенулся Тритоха. – Так бы сразу и сказал. Сейчас я сгоняю за ключевой…
– Не надо! Я уже принесла! – раздался за его спиной до боли родной голос.
Водяной и леший оглянулись и увидели Ундину, которая держала в одной руке раковину, а в другой ушат полный чистой воды. Водяница, не послушала мужа и тоже пришлепала на болото – её обостренное женское любопытство взяло верх над притупленным страхом. Предусмотрительная баба как чувствовала, что водица пригодится, захватила с собой немного артезиановки.
Тритоха решил и тут сыграть роль строгого мужа.
– Я же тебе сказал сидеть…
Но Ундина, уже отошедшая от двойного стресса, вызванного сначала чертями, а потом норовом мужа, только фыркнула в ответ.
– На, вот, напои Зыбуна.
Расплеснув немного воду она протянула водяному ушат.
– Э-э, женщина! – безнадежно вздохнул Тритоха и, приняв ушат, стал с помощью лешего поить болотника.
Весь ушат мигом влился в Зыбуна как в воронку. Тому сразу полегчало: взгляд прояснился, а лицо приняло осмысленное выражение. Избитый чертями полуночник приподнялся на локте, точнее на согнутом щупальце, и, видя, что вокруг собрались уже почти все кикиморы с его болота, поманил пальцем к себе лешего.
– Бульгун, наклонись поближе, что-то скажу, – уже более твердым голосом подозвал он зятя.
Бульгун наклонился. Наклонился и Тритоха, хотя его не просили, но он не хотел пропустить ни одного слова.
– Мою жену, Омелию, похитили, – раскрыл «секрет» болотник.
– Я знаю, – ответил леший.
– А знаешь ли ты, кто её похитил?
– Ага! Черти.
– А знаешь сколько их было?
– Пятеро.
– А знаешь кто меня так отмутузил?
– Они же.
– Да откуда ты все это знаешь? – искренне удивился Зыбун.
– Ты же сам только что рассказал, – честно признался леший.
– Да? Не помню.
– Видать хорошо по голове приложили, – задумчиво предположил Тритоха.
– Ешкин кот! А это ещё кто?! – увидев вблизи мордашку водяного отшатнулся Зыбун.
– Это же Тритоха, сосед твой! – поспешил успокоить тестя Бульгун.
Болотный присмотрелся и… расслабился.
– А, точно! Не признал сначала! Ну и рожа у тебя Тритоха.
– Морда как морда! По крайней мере не такая помятая как у некоторых, – обидчиво отозвался водяной, но воротить эту самую морду не стал, чтобы ничего интересного не пропустить, только проворчал: – Отпаивай потом после этого…
Бульгун видя, что болотнику уже легче, поинтересовался у того:
– А какого дьявола они Омелию схватили?
– Даже не знаю, – пожал всеми восемью плечами головоногий болотник. – Я этот вопрос хотел вообще-то тебе задать.
Леший с сожалением посмотрел на тестя – видно и впрямь ему неплохо по голове настучали черти.
– Да я-то откуда знаю, – вздохнул он и вновь пристал к Зыбуну: – Зыбун, ты же нелюдь мудрый, наблюдательный. Все примечаешь. Да и память у тебя до последнего времени была хорошая. Давай-ка вспоминай, может тебе Омелия что-нибудь раньше о своем прошлом рассказывала?
В свете последних событий, в том числе увиденных им в жемчужине, леший своим нечеловеческим чутьем улавливал их взаимосвязь. Подумать только, пятеро (!) чертей, искавших в их краях наяду, которая много сотен лет сбежала от чудовища с того полуночного празднества в южных землях. А то что в ту танцевальную ночь ей удалось сбежать и ежу было бы понятно. В противном случае не объявилась бы Омелия здесь, не притаилась на болоте у Зыбуна. Вот только кто мог навести потусторонников на её след, и зачем, спустя полтысячелетия с гаком она им понадобилась. На простую месть не похоже. Может она что-то такое знала, что не должна была знать? Вполне вероятно. Только теперь от неё ничего не узнать.
– Знаешь Бульгун, – вывел лешего из раздумья голос болотника. – Я вот сейчас вспоминал, вспоминал и понял, что моя милая Омелия ведь никогда мне не рассказывала ничего о своем прошлом. Я же на самом деле ничего не знаю о ней, о её прошлой жизни до нашей встречи. Она сама мне никогда не рассказывала. А я, самовлюбленный болван, никогда не интересовался её прошлым.
– Или она сама на тебя чары наводила, чтобы ты не любопытствовал и лишнего не узнал, – выдала Ундина более фантастическую, но и более щадящую самолюбие Зыбуна версию.
– Вполне может быть! – ухватился за «соломинку» болотный, с благодарностью посмотрев на водяницу. – Я ведь жизнью Нимфеи интересовался куда больше чем своей. Каждый шаг её отслеживал. Так неужели я по своей глупости не стал бы интересоваться любимой женушкой, тем более её прошлым. Видать Омелии действительно было что скрывать. Ай-яй-яй! Какой же я близорукий болван.
После недолгих колебаний, Бульгун обратился к тестю:
– Не знаю поможет это или нет, но у Тритохи есть кое-что, что возможно поможет приоткрыть завесу тайны над прошлым Омелии.
– Неужели! – удивился Зыбун. – И что это?
– Это жемчужина, которая выросла из соринки, находившейся в глазу одного циклопа…
– Извини Зыбун! Бульгун, подь на два слова! – водяной оттянул лешего в сторону и зашептал: – Дружище, ты в своем уме?! Ты что хочешь показать ему то, что видели мы? Это же добьет его!
– Возможно! – не стал отрицать такого исхода леший. – А может и наоборот, встряхнет бедолагу. Глядишь что-нибудь да вспомнит, что-то да наведет его на мысль.
– Ох, как бы чего худого не вышло, – с сомнением покачал головой Тритоха.
– Думаю, хуже уже не будет, – тоже начал сомневаться в своей затее Бульгун, но отступать не собирался. – Давай покажем ему!
– Смотри, дружище, я тебя предупреждал, – посетовал водяной и обратился к супруге. – Ундина, рыбонька, подай ка мне жемчужину.
– Это ещё зачем?
Его благоверная не собиралась расставаться теперь уже со своей прелестью.
– Дай сюда! – настоятельно потребовал Тритоха, чего за ним ранее не наблюдалось.
Его тон заставил Ундину скрепя сердце (кто-то любит употреблять идиому – скрипя сердцем, что в корне неправильно, но созвучно) отдать жемчужину.
– Ой, да на, подавись!
– Да не кипятись, ты, дуреха! – хмуро бросил Тритоха своей ненаглядной «рыбоньке». – Мы только кое-что покажем Зыбуну.
Ундина обижено подернула плечом, но сама все же заглянула через плечо мужа, когда тот раскрыл створки огромной ракушки. Любопытство оно, знаете ли, не порок, а искреннее неравнодушие.
Зыбун и все остальные уставились на жемчужину, на поверхности которой уже в тысячный раз прокручивалась одна и та же картина чрезвычайного происшествия из далекого прошлого.
Ундина беззвучно охала и ахала, поглядывая на полуголых красавцев – сатиров и кентавров. Водяной не спускал глаз с танцующих наяд. Бульгун все больше следил за тем какое впечатление разворачивающаяся сцена произведет на болотного – не разобьет ли сердце бессердечному (в прямом, но далеко не переносном смысле) нелюдю. Зыбун же смотрел не моргая только на одну наяду – на свою Омелию. Даже когда на поляну выскочило потустороннее чудище и стало гонять по ней наяд и остальных полуночников, на лице болотника не дрогнул ни один мускул. После того как в глазу циклопа потемнело, Зыбун ещё некоторое время пялился на переливающуюся жемчужину, думая о чем-то своем.
– Красивая какая, да? – наконец взволнованно прошептал Зыбун.
– А тебя во всем увиденном больше ничего не смущает? – удивленно поинтересовался Тритоха.
– Нет! А что меня должно смущать в её красоте?!
– И то верно! Чего такого в непотребных полуголых танцах на глазах десятков полуголых нелюдей, – развел руками водяной. – Конечно! Обычная история.
– А-а, ты об этом! Лично я не вижу в том ничего плохого, – сообразил Зыбун куда клонит водяной. – Это у наших южных собратьев так весенний праздник плодородия отмечается каждый год. Такие там порядки были издревле заведены их богами и никуда от этого не деться. Обычные ритуальные танцы, Тритоха, почти такие же как у наших русалочек в купальную ночь. Ну, может быть у них чуток раскованней выглядит. Но точно никакого непотребства на этих празднествах не бывает.
– Это тебе, случайно, не Омелия рассказала? – с сомнением хмыкнул водяной, но получив подзатыльник от Ундины, заткнулся и обиженно засопел.
– Нет. Я же говорил, что она мне совершенно ничего не рассказывала, – не распознав сарказма в вопросе Тритохи, ответил Зыбун. – Я об этих традициях и ритуалах читал где-то. Так! А где же я читал об этом? Секундочку! Где-же, где-же? А! Вспомнил! Обо всем этом рассказывалось в Книге Мертвых, которая была с Омелией, когда мы с моим бывшим дружком нашли её обессиленную у границы нашего княжества.
– С каким ещё дружком? – поинтересовался Бульгун, точно зная, что болотный ни с кем с роду не дружил.
– Знамо с каким, с Поставцом.
Удивлению всех присутствующих не было предела.
Первым отреагировал на новость Тритоха закономерным вопросом:
– Ты сказал «с Поставцом», это не оговорка?
– А что тебя смущает? – не понял в чем вообще вопрос болотный.
– Ну, не знаю, – заметил Тритоха. – Дружба болотника с домовым, это все равно что, дружба лешего допустим с…
– Водяным! – закончила за мужа предложение Ундина, которая не особо одобряла что Тритоха водится с Бульгуном. Эта их дружба приносила свои нехорошие плоды – супруг все чаще стал перечить, а сегодня даже попытался указать ей её место в семейной иерархии.
– Так! – вмешался Бульгун. – Давайте не будем отвлекаться. А ты Зыбун, давай-ка поподробнее с того места как вы с Поставцом дружбу водили и однажды Омелию встретили.
Зыбун поморщился – не хотел он ворошить прошлое – но ответил:
– Что сказать? Раньше мы с Поставцом были друзья, как говорится, не разлей вода. Много времени вместе проводили. Лазили везде где вздумается, бродили где захочется. Вот в один день мы и наткнулись у дальнего ручья на выбившуюся из сил наяду. Этой наядой, как вы понимаете, оказалась моя Омелия. У неё в дорожной котомке была древняя книга. Не папирус, ни табличка, на свиток, а самая настоящая книга. Таких в наших краях ещё в ту пору не делали. Да, по-моему, и нигде ещё не делали. Как мы её не расспрашивали, пытаясь узнать откуда она и что с ней случилось, Омелия ничего не ответила, но попросила приютить на пару дней в укромном месте. Поставец не мог к себе в избу забрать наяду, а у меня на болоте ей было бы вполне комфортно, да и мест тут укромных хватало. Чтобы Поставцу не было обидно, а может быть и преследуя иные цели, Омелия отдала ему на хранение свою книгу, которая как вы понимаете и была той самой Книгой Мертвых. Пару дней прошло. Потом минуло пару недель, затем пробежали пара месяцев, а там и пара лет пролетели незаметно. Омелия оклемалась, освоилась на болоте и никуда уходить не собиралась. Да и мне, честно признаться, не хотелось её отпускать. Все это время к нам часто наведывался Поставец. Он приносил Книгу Мертвых, которую я им читал. Из нас троих только я знал мертвый язык, на котором естественно и была написана книга. Вот в этой книге я и вычитал об мифах, легендах, обычаях, традициях и ритуалах южных полуночников. В том числе и о весеннем празднике плодородия. Знаете, скажу я вам, Книга Мертвых была написана весьма живым языком. В смысле, конечно же мертвым, но живым слогом, захватывающим. И когда мы с Омелией решили связать себя узами брака, мне стало её не хватать…
– Кого? Омелии? – захваченный рассказом спросил Тритоха.
– Нет! Причем тут Омелия! Книги! Мне стало не хватать Книги Мертвых!
– А почему?
– Поставец почему-то совсем перестал к нам приходить и приносить Книгу. Наверное, многочисленные дела ему мешали. Одна кикимора сказала, что между нами с Поставцом пробежала одна симпатичная черная кошка.
– Да, это плохая примета! – согласилась Ундина, единственная из присутствующих, понявшая истинную причину разлада двух друзей.
– А потом я узнал, что мой бывший кореш стал в граде княжьем теремным, а значит ему и вовсе не до нас с Омелией. Со столетиями мы и вовсе стали друг другу как чужие. Я ведь и впрямь едва вспомнил о том, что когда-то мы с нашим теремным были закадычными друзьями.
Зыбун замолчал, мысленно вспоминая дела давно минувших дней, когда они были молоды и беззаботны. Его история тоже тронула сокровенные струны остальных полуночников. Даже кикиморы перестав хихикать, сидели по кочкам в тоскливой тишине.
К этому времени подоспел Стопарь в своей цветастой рубахе. Кикиморы, чувствуя скорую заварушку, на всякий случай отправили за ним самую молодую из своей шайки. А что вы хотите, в среде болотных полуночниц, «дедовщину», в данном случае «кикиморовщину», ещё никто не отменял.
Атаман злыдней был уже в общих чертах проинформирован о происшедшем, поэтому молча поздоровался с водяным и лешим, и переглянувшись с Бульгуном, кивнул на болотного – дескать, как он, не свихнулся от горя? Леший только отрицательно покачал головой – дескать, вроде в здравом уме, как минимум в своем обычном странном состоянии.
– Так вот! – вновь заговорил болотник, не обратив внимания на объявившегося злыдня. – Мне бы эту Книгу Мертвых дочитать. Скорее всего там мы сможем найти разгадку и узнаем кто напал в том далеком прошлом на её соплеменников, и кто, зачем и куда похитил сегодня Омелию.
– Но мы и так знаем, что Омелию похитили черти и, скорее всего, утащили её на юга, – напомнил присутствующим очевидные вещи водяной. – Не так ли?
– Эти черти, мелкие сошки, исполнители, – парировал Зыбун. – Нам нужно найти заказчиков. Короче, стащите мне эту книгу у Поставца! В ней много чего можно почерпнуть.
– А может нам просто попросить её у теремного? – внес леший вполне разумное предложение, которое ему подсказывал внутренний голос. – Объяснить, что к чему. Неужели он откажет?
– Не факт, что пойдет навстречу, – высказался болотный. – Последние столетия Поставец каким-то чересчур вредным стал. Может отказать, а узнав о том, что нам позарез нужна Книга Мертвых, либо усилит за ней присмотр, либо вообще её перепрячет.