скачать книгу бесплатно
– Ну куда ты так спешишь, дружище?! Мы ещё разговор наш почти дружбанский не закончили.
– Закончили! – произнес Тритоха и нетерпеливо оглянулся по сторонам, решая куда бежать. – Я к другу своему спешу. К лешему! К Бульгуну!
– К кому-кому? – подбираясь ближе к водяному, вкрадчиво поинтересовался черт.
– Тебе же сказали, к другу он спешит! К лешему! Ты что глухой?!
Голос принадлежал явно не водяному: бесцеремонный, уверенный, даже грубый, с угрожающей хрипотцой.
Черт замер на месте, отработанным веками движением втянул голову в плечи и огляделся. Пошарив единственным глазом по округе, он обнаружил хозяина голоса у себя за спиной на небольшом пригорке. Стоит статный полуночник, весь такой из себя бесцеремонный, уверенный, под стать своему голосу. Сразу видно, что крепкий как чурбачок березовый в стеганной тужурке из медвежьей шерсти. С такой деревенщиной не забалуешь.
– А ты ещё кто такой? – в голосе черта, наоборот, наглый тон заметно поубавился. Да и весь он как-то сразу сник, поскучнел.
– А я и есть тот самый леший! – ответил наглый полуночник, глядя на черта сверху вниз.
– Это мой друг, Бульгун! – выдохнул счастливый Тритоха, едва не упав от внезапно нахлынувшей радости в обморок. Как все-таки здорово, когда есть кто-то, кто одним своим появлением решает за тебя все твои проблемы. Ну… почти все.
– Да, друже, это я!
Леший спустился с пригорка и остановился рядом с чертом.
– А ты чьих будешь? – теперь уже леший был здесь хозяином положения и задавал здесь вопросы.
– Я… это… вот…
Спесь с черта окончательно сошла. Подляндопуло смутился под пронзительным взглядом лешего.
– Это черт Подляндопуло, адъютант самого дона Припона Арктического, – непринужденно подсказал Тритоха. – Его правая рука для поручений.
– Приапона, – кашлянув, подсказал чертик. – Антического.
– А, ну да, Антического, – поправился водяной.
– Понятно! – нахмурился Бульгун. – А здесь чего потерял?
На это вопрос осмелевший водяной ответа не знал, поэтому тоже поинтересовался у черта:
– В самом деле, Подляндопуло, сказывай-ка чего тебя в наши края-то занесло?
Вот значит, как! Двое на одного.
Подляндопуло трусовато прищурился, нутром чуя, что сейчас его будут бить.
– Я тут… того… мимо проходил… эм-м… по делам…
– Ну так иди скорей отсель! Иди лесом, иди и не останавливайся! – соизволил Бульгун. – Вали давай, пока ветер без камней!
Осознав, что мордобоя не будет и его благородно отпускают на все четыре стороны, черт несколько приободрился.
– Ладно, в самом деле, задержался я тут с вами! Дела-делишки. – скривился он в виноватой, и вместе с тем мерзкой ухмылке. – Пойду я! Но надеюсь, мы ещё встретимся!
– Для твоего же здоровья нам лучше не встречаться, – слегка озадаченный последними словами черта, произнес леший.
– Кто знает… кто знает… для кого лучше… – многозначительно протянул Подляндопуло. – Чуют мои копытца, мы все накануне грандиозного шухера!
– Да не. Просто у тебя на погоду ноги ноют, – участливо подсказал водяной.
– Всяко может быть!
С этими словами черт крутанулся на месте и в мгновение ока скрылся в лесной чаще, оставив недоумевающих товарищей с тревогой размышлять над его последними словами.
Хотя Тритоха не особо долго размышлял. Его интересовал куда более важный вопрос, который он не преминул задать.
– Кстати, Бульгун, ты как здесь оказался?
– А? Что?
Задумавшийся Бульгун не расслышал вопроса. Не нравился лешему этот гусь, в смысле черт. Вот он и размышлял, чем именно тот потусторонник вызвал в нем смутную необъяснимую тревогу.
Водяному пришлось повторить вопрос.
– Я спрашиваю – ты здесь каким чудом вообще очутился?
– А-а, так я к тебе как-раз в гости шел!
– Вот те раз! А я к тебе шел! Как у нас вовремя мысли совпали, да?
– Угу! – вновь вспоминая последние слова черта, леший задумчиво проворчал. – У дураков всегда мысли сходятся!
– Ой! Что верно, то верно! – хохотнул водяной. – Я, знаешь, зачем к тебе-то шлёпа…
– Слушай, Тритох, – перебил его Бульгун. – Так какого черта, этот черт здесь крутился?
– А, леший его знает! – отмахнулся водяной, потом опомнился. – Ой, прости! Откуда же тебе знать. И я не знаю. Да, забудь. Сказал же он, что мимоходом. Случайно видать к нам забрел.
– Да, не скажи. У демонов, чертей и бесов случайностей не бывает.
– Ой, Бульгун, прекращай параноить, видеть в каждом лукавом злокозненного интригина, – хлопнул дружка по плечу Тритоха. – Этот Подляндопуло ведь вообще не местный. Может, заблудился. Хм, кстати, он из тех краев, откуда твоя теща родом. Земляк еёный.
– Земляк, говоришь…
Леший пристально посмотрел на водяного.
– Надеюсь, ты ему ничего лишнего не ляпнул?
– Обижаешь, Бульгун, – фыркнул Тритоха. – Ещё я с чертями не якшался. Я молчал как могила. Почти как ты последние полгода.
– Ты это о чем?
Леший недоуменно уставился на дружка.
– О том, что ты совсем позабыл обо мне. Ни разу не заглянул в гости, как женился. Вычеркнул меня из коротенького списка своих друзей.
Бульгун рассмеялся.
– Ну ты ляпнул! Вычеркнул из списка!
– Чего тут смешного? – смех лешего, образно говоря, окатил самолюбие водяного ледяной водой. Старая обида вновь нахлынула на него приливной волной (тоже образное выражение). – Смеется он ещё!
– Тритоха, ты чего дуешься как жабьи щеки! – не переставая веселиться воскликнул Бульгун. – Ты что забыл, когда мы свадьбы играли?
– Ещё бы я забыл! Поздней осенью!
– Ну, вот! А потом ты почти месяц своих молодоженов по речкам и ручьям распихивал, владельные грамоты у Поставца для них выбивал! Так?
– Так!
– Аккурат к началу морозов поспел. Так?
– Угу! Но причем тут это?
– А притом, что когда ты все дела закончил – я об этом от твоих зятьев узнал – пришел навестить я тебя, а озеро уже крепкой ледяной коркой к тому времени сковалось. Я стучал тебе, стучал по льду, да видать ты умаявшийся был, не слышал. Ну, думаю, никак в зимнюю спячку после всего случившегося залег мой лепший кореш. Не стал тебя, утомленного послесвадебными хлопотами, больше беспокоить. А вот как на реке ледоход пошел, решил, что и озеро уже ото льда немного очистилось, и сразу к тебе направился. А то через лед до тебя и не достучаться. Понятно?!
Ах, вот оно в чем дело! Выходит, не позабыл Тритоху дружок его бывший. То есть никакой не бывший, а самый настоящий. Это он сам виноват в недоразумении, даже прорубей не нарубил, чтобы до него можно было докричаться. Вот же балбес!
– Теперь мне все понятно, дорогой ты мой братец! – Тритоха умиленно всхлипнул и еле сдержался чтобы не броситься на шею друга. – А я старый дурак… грешным делом подумал…
– Да никакой ты ни старый! – хмыкнул леший, к огорчению водяного почему-то не добавив в свое предложение слова «и ни дурак». – А, кстати, с чем это ты ко мне пожаловал?
Тут пришло время водяного задирать нос.
– Ха! Знаешь ли, это одна интересная диковинка, которую я хотел тебе показать, – водяной криво усмехнулся. Хоть это выглядело неуместным, но желание криво усмехнуться оказалось сильнее здравого смысла. – Глянь дружище какая красотища!
Тритоха развернул сверток и отбросил в сторону водоросли. Затем раскрыл огромную раковину и предъявил свою «прелесть» лешему. На воздухе жемчужина переливалась гораздо ярче, сочными оттенками, чем под водной толщей, хотя образы на ней все равно оставались очень туманными и размытыми.
Бульгун разинул рот от удивления.
– Вот это ничего себе! Какая огроменная! Откуда «дровишки»?
– От черного верблюда! – кичливо усмехнулся Тритоха, мысленно радуясь, что удивил-таки дружка.
– А ежели серьезно?
– А жемчужинка сия из соринки циклопьего глаза, – отмахнулся водяной, довольный произведенным эффектом. – Завалялась у меня в одном потайном месте…
– Это в том твоем секретном тихом омуте что ли? – выдвинул предположение Бульгун и, сообразив, что проболтался, недовольно топнул ногой.
Теперь пришло время водяному озадаченно пялиться на друга.
– Что это ты сейчас сказал, Бульгун? Какой это тихий омут ты имел в виду?
Под растерянно-вопросительным взглядом Тритохи, леший чувствовал себя не в своей тарелке.
– Я… это… просто предположил… наугад… А что?
– А ничего! Ты никогда наугад не говоришь! Ну-ка не юли как угорь на сковородке, отвечай, откуда про мой тайный омут узнал? Следил за мной?
– Да что ты, Род с тобой! Еще не хватало мне следить за своим корешом! И вообще, ты сам как представляешь меня следящим за тобой на такой глубине? Я максимум аршина на два занырнуть смогу и то минуты на три. Сам ведь время засекал.
– Ну, да! Это верно! – согласился с доводами друга водяной и тут же встрепенулся. – А тогда откуда узнал? Отвечай!
Поняв, что водяной не отвяжется, леший не стал врать, честно признался.
– Ты только не сердись и не переживай, Тритох, но это мне Нимфея рассказала. Замечу – по большому секрету.
– Вот те раз! – признание Бульгуна обескуражило водяного ещё сильнее. – А она вообще… откуда?
– Да, вроде как с ней по ещё большему секрету, одна из болотных кикимор поделилась, – леший пожал плечами, как бы давая понять, что его супруга тут особо не при делах, сама случайно узнала. – А кикиморе, как Нимфея сказала, кто-то из твоих дочурок тайну твоего омута слил. Дальше сам кумекай, кто и как об омуте и сундуке первым узнал.
– Ты… вы… они… и об сундуке в курсе?! – возмущению водяного не было предела. – Ну дочурки, ну мои родимые «икриночки». Вот таким, значит, вы добром отплатили папочке. Хороши же доченьки, ничего не скажешь.
Расстроенный водяной, заложив руки за спину, зашагал из стороны в сторону.
– Ладно тебе причитать, – попытался успокоить Тритоху Бульгун. – Слышал поговорку: «яблоко со здоровой яблони недалеко на больную голову падает». Это как раз про вас. Ты же и сам любитель поделиться сплетнями и слухами со всеми встречными и поперечными. Согласись? Так что нечего точить на дочурок свой точильный зуб, который у тебя кажется тоже в сундуке припрятан.
– Да, чего уж там! Что есть, то есть! – водяной уже ничему не удивлялся, в том числе и информированности лешего содержимым сверхсекретного сундука. – Нынче это не столь неважно. Потом с ними разберусь. Не знаю почему, но чую я своим нутром, что важнее сейчас разобраться с непонятными образами, которые возникают на поверхности жемчужины. Глянь какие они размазанные и смутные, как мои сомнения и опасения по этому поводу.
Выслушав друга, леший приблизил лицо к жемчужине в надежде разглядеть переливчатые танцующие силуэты. Спустя несколько томительных секунд он, наконец, заявил:
– Кажется я знаю в чем дело.
– Иди ты! И в чем?
– Ты свою жемчужину протирать не пробовал?
– Это как?
– Начисто, Тритоха, начисто! Как же ещё…
Глава 2. А зори здесь жуткие
Никогда не трите магические вещи или что-либо хотя бы отдаленно на них похожее! Никогда! Слышите?! Ни в коем случае! Предупреждаю раз и навсегда! Не трите не только ради спортивного интереса, но даже если просто проводите влажную уборку на антресолях. Тем более если точно не знаете, что это за штуковина и как она у вас оказалась. Особенно не трите ничего похожего на медную лампу, или на бронзовый кувшин, или терракотовую статуэтку дракона, или эбонитовую палочку, или нефритовый стержень, или… переливающуюся жемчужину величиной с богатырский кулак. А то, знаете ли, всякое может произойти. Это ещё полбеды, если из лампы повалит зеленый дымок, который затем обернется синим джином – исполнителем желаний. А если перед вами объявиться голубенький дракончик с томным взором?! Каким фальцетом вы тогда запоете?! То-то же…
Бульгун не знал о том, что тереть подозрительные штуки не рекомендуется даже полуночникам, поэтому не задумываясь обтер с жемчужины рукавом своей тужурки небольшой налет липкой слизи. К счастью ни джина, ни дракона после опрометчивых действий лешего пред нашими героями не возникло. Зато картинка на поверхности жемчужины обрела на удивление четкие контуры, ясные очертания, а ещё рельефность, живость и сочность красок. Складывалось такое впечатление, что смотришь на происходящее прямо через тот самый большой циклопский глаз, из соринки которого и выросла жемчужина. А то что дружки теперь отчетливо узрели, заставило их немало удивиться. Лешего, к тому же, ещё и очень сильно разволноваться (а я предупреждал, что не стоит тереть то, что тереть не стоит).
Во-первых, местность, которую увидели кореша, была им совершенно однозначно незнакома. Под призрачным светом полной луны их взорам предстала небольшая, заросшая травой полянка, в тенистой оливковой роще, окруженной скалистыми холмами. Через полянку протекал неширокий ручей, на обоих берегах которого столпилось множество самцов полуночников из южных краев: фавны, сатиры, силены, кентавры, куреты, дактили, коребанты, тельхины. Судя по тому, что вся живописная картина виделась как бы сверху, это означало, что и циклоп, самое огромное существо из когда-либо существовавших полуночников, склонившись над ручьем, не моргая, как говорится, глядел в оба своим единственным глазом на то, что привлекало взгляды всего, без исключения, мужского коллектива бравых нелюдей, собравшихся на полянке.
А посмотреть было на что.
