Мечты иногда сбываются

Словно услышав его мысли, позвонила Ольга:

«Коля, ты еще у себя? Давай приезжай, ждем тебя.»

– Лечу на крыльях любви! – перекричал он соседский гам, и бросив трубку на рычаг, ринулся на улицу.

По дороге вспомнил, как пару дней назад хотел поздравить детей, но нарвался на скандал и угрозы со стороны бывшей жены. Поморщился было, но тут же улыбнулся, представив свою любимую, к которой его мчали ноги-скороходы.

Приехав к Оле, он разделся, прошел в комнату, и тут ему стало плохо: его мутило, кружилась голова, болел живот, испариной покрылся лоб, появился озноб.

– Что с тобой, Кольчик? – Ольга стала его выхаживать, уложила в постель, дала нужные таблетки. – Наверное, съел чего?

– Сало ел с черным хлебом, больше ничего.

– Теперь понятно, полежи пока.

Вскоре она накормила его куриным бульоном, полегчало.

Он задремал, и проспал пару часов.

– Ну вот, щеки порозовели, глаза повеселели, ура!

– Спасибо, что бы я без тебя делал? – он встал, включил магнитофон, привел себя в порядок под песни любимого певца…

Новый год

Впервые Николай встретил Новый год с Олей и ее родными в такой же теплой семейной обстановке, что и свой день рождения.

Наконец-то он подарил ей настоящие французские духи.

В углу возле дверей настоящая елка в игрушках, пахнущая лесом, вспыхивают и мигают разноцветные лампочки, все получили от Ольги новогодние подарки, шампанское открывал он сам, напугав всех громко хлопнувшей в потолок пробкой, не пролив при этом ни капли. Не зря работал в общепите когда-то.

Закусок на столе много, вместо утки курица, чай с тортом, испеченным хозяйкой дома, Тамарой Федоровной. Круглый, из сочных коржей, такого он еще не пробовал.

Посмотрели новогодний огонек по телевизору.

Бабу Варю не оторвать от просмотра, даже чай не стала пить, Кирилл тоже посмеялся вместе со всеми над шутками Юрия Никулина, послушали несравненных Иосифа Кобзона, и Майю Кристалинскую, было много звонков с поздравлениями от родных и знакомых. Впервые за много лет он чувствовал себя, как дома…

Опять вспомнил, как еще до наступления Нового года он зашел по пути к метро в телефонную будку, дома звонить не стал, чтобы не смешить соседей, и позвонил Надежде, поздравить ее с детьми, но нарвался на скандал:

«Ты что, не приедешь к нам погостить? Тебя ждут дети, особенно Славик. Как я понимаю, нашел себе другую бабу?! Смотри, если не приедешь, больше с детьми не увидишься, так и знай. Я тебе этого, Николай, не прощу никогда!»

Он попытался ей что-то сказать в свое оправдание, но она не стала даже слушать, бросила трубку. Выйдя из телефонной будки, пошел по вечерней улице, коря себя за то, что позвонил.

Позже надо было звонить, мол, был опять в командировке, то да се. Ну да ладно, поживем-увидим.

А сейчас он поедет к своей Ольге, там никто не будет его строить и командовать, и ему не придется терпеть и мучиться, наоборот, он будет счастлив и весел. Так и случилось.

Снова контрольные

Еще в конце старого года Николай получил рецензию на свою контрольную работу по политэкономии с оценкой зачтено.

С 13 января до 12 марта он был в простое, и с утра до ночи корпел над контрольными. Главное, соблюдать сроки, поэтому еще до 15 января он сам отвез на кафедру первый вариант сценария в 3-х экземплярах. Машинка у него была слабая, более 3-х экземпляров не пробивала, поэтому он берег ее, как мог.

– Вы, как всегда, в первых рядах, – одобрительно улыбнулась Чавушьян, регистрируя его сценарий в журнале.

– Так вы же сами учили, главное, методичность в работе, – он знал, кому что сказать, и никогда не ошибался.

«Все бы сценаристы так рассуждали, а то сдают работы когда попало, канючат с просьбами, и чего это Валентин Петрович так придирается к своему лучшему студенту, хотя у него в любимицах Шегаль Ирина ходит. Та еще лиса, строчит непрерывно, вредная, завистливая», – вздохнула методист, глядя вслед обаятельному парню. Она знала, что Ежов Валентин Иванович ценит его больше других, и была искренне рада этому факту.

Николай в это время в институтской библиотеке отбирал по списку нужную литературу, и настроение его было отменное.

Сейчас домой, закончу рефераты, сдам их, тогда можно будет и передохнуть слегка…

Новая картина. Сюрприз

С 12 марта его прикрепили к картине «Попутчик», режиссер И. Киасашвили. Режиссера он лично не знал, зато сработался с художником Павлом Илышевым, который пришел на Мосфильм после защиты диплома во ВГИКЕ, это была его первая картина, а Николай знал все и всех на студии, и был для него находкой.

Да и сама картина была еще в подготовительном периоде, свободного времени море. Сближало их и то, что Николай тоже учился во ВГИКЕ, поговорить было о чем помимо работы.

Летом предполагались командировки в Пущино, затем в Таганрог, но это уже без его участия, так как с 15 апреля по 13 июня у него сессия во ВГИКЕ, а это святое.

На этот раз им не суждено было работать вместе, зато через пять лет они встретятся вновь на картине «Футболист», Павел снова художником, Николай в качестве кинорежиссера, но это уже другая история…

А пока до сессии надо еще дожить, и он продолжал корпеть над контрольными, понимая прекрасно, что без Олиной заботы придется тяжко, и тут от матери из Мурманска пришло письмо.

«Коля, мы едем в Алатырь в гости, у Игорька каникулы, ему надо отдохнуть от учебы. Погостим немного, на обратном пути заедем к тебе на недельку. Володя рассказывал, какая у тебя хорошая новая комната, большая, лучше старой, с балконом», – читал он, радуясь и страшась одновременно.

Ничего. Справимся. Утешал он сам себя, все равно деваться некуда. Да и матери он всегда рад. Не так уж часто они видятся в этой жизни: мать с братьями в Мурманске, отец с дядьями в Алатыре, ну а он в Москве бьется за место под солнцем.

– Вот, мать письмо прислала, – протянул он письмо Ольге, когда они после ужина сидели на диване в большой комнате. Кирилл умчался гулять после уроков, баба Варя млела перед телевизором, а Тамара Федоровна строчила на швейной машинке «Зингер» какой-то срочный заказ в маленькой комнате.

– Хорошо. Встретим как следует, заодно и познакомимся, – улыбнулась ему Ольга, прочитав письмо.

– Тишка, иди сюда, – погладила песика, и тот был на седьмом небе от счастья, даже запрыгнул к хозяйке на диван. Тут взгляд Николая наткнулся на пишущую машинку в футляре, стоящую возле письменного стола Кирилла, у стенки.

Почему он раньше не замечал ее, удивительно.

– Это что там такое, никак не пойму, – кивнул он в ту сторону, Ольга засмеялась: – Пишущая машинка. Разве не видно?

– Вот это сюрприз так сюрприз. Ты печатаешь на машинке?

– Да нет, просто захотелось иметь ее, получила премию, пошли с Кирюшей и купили. 140 рублей отдала. Так, постучали немного по клавишам, пару листов испортили, и бросили. Надоело.

– Можно я попробую, как она работает?

– Конечно, вдруг пригодится тебе.

Николай отнес машинку в их комнату, вынул из футляра, поставил на стол, постучал по клавишам:

– Пишущая машинка «Москва». Совсем новая. На моей «Унис» клавиши того и гляди провалятся, сейчас эту проверим.

Он схватил листы бумаги, проложил их копиркой, и вставил в машинку пять экземпляров. Затем решительно набрал текст:

«Машинка, миленькая, пробей пять экземпляров, выручи!»

Вынув листы, проверил все пять страниц: на всех четко читался текст, а машинке хоть бы хны. Сразу понятно, она и больше пробьет, если понадобится.

– Олька, теперь я спасен! Могу печатать по пять экземпляров все свои тексты, – он схватил ее в объятья и закружил по небольшой комнате в полном восторге, не забывая и о полной безопасности своего сокровища.

– Выходит, не зря я ее купила. Пригодилась.

Еще как не зря, еще как пригодилась, дорогая ты моя!..

Приезд матери с братом

Через недельку пришла телеграмма из Алатыря от матери, где она сообщала, что они едут в Москву. До встречи.

На Казанский вокзал Николай приехал заранее, подождал немного, вот и фирменный скорый поезд «Чебоксары-Москва» подошел. Раскрылись двери вагонов, проводницы протерли поручни, мать с Игорьком он увидел сразу же, как только они показались в тамбуре вагона № 7, а он уже тут как тут.

Подхватив их чемодан с сумкой, быстро повел к метро, чтобы не толкаться в толпе приехавших, по пути расспрашивая, как они доехали, и успокаивая, что скоро будут дома.

До улицы Кржижановского добрались быстро, благо от метро до дома всего минут пять-семь хода.

Квартира приглянулась матери, особенно комната сына с балконом. Раздевшись, она первым делом прошла к окну.

– Комната большая, потолки высокие, и даже балкончик есть, все как Вова сказал. Ты зря времени не теряешь, Коля, умница. Только вот лифта нет, как на Ленинском.

– Зато одни соседи, метро, рынок рядом.

Игорек удивленно оглядывался, сидя на диване:

– Как ты ловко обставил комнату, точь-в-точь как в той, бывшей, я бы так не смог, ни за какие коврижки.

– На то он и художник, – мать раскрыла свой чемодан, достала красивые гобеленовые занавеси на окна, простыни с наволочками. – Занавески менять будешь, когда загрязнятся. Пальтецо-то тебе маловато стало, лет десять поди носишь.

– Точно. Как приехал с командировки после съемок на Дону, получил хорошую премию, сразу заказал в ателье шить себе костюм и пальто новое, да ты знаешь это, время бежит быстро.

– Мы вот с Вовой скинулись по 100 рублей, тебе на новое.

– Спасибо мама, – Николай уложил занавески с простынями в шкаф, спрятал деньги в секретер, замкнув его ключиком.

– Сейчас чайник поставлю, – метнулся он на кухню.

После завтрака позвонил Ольге на работу, рассказал о приезде матери с братом: – Сегодня я с ними побуду, пока не обживутся, по магазинам пройдемся, и так далее.

«Завтра к обеду приезжайте, передавай им от нас привет. Жду. Целую. Ваша Ольга.»

– Коля, мы с Игорьком по магазинам прошвырнемся, а ты тут пока без нас учись, – потрепала мать сына по шевелюре, глядя на его заваленный книгами стол. – Игорек наш тоже отличник, с тебя пример берет. Вова только учиться не любит, балбес балбесом.

Игорек залился мелким бесом от восторга, слушая маму.

– Прогуляйтесь, здесь не заблудитесь, магазины рядом, рынок недалеко, за углом, а я пока с контрольными разберусь, – вздохнул он, сортируя по порядку бумаги на столе…

Увлекшись темами греческой вазописи, он забыл обо всем на свете, к тому же Оля раздобыла для него альбомчик с образцами древнегреческих ваз и амфор всех стилей, и он старательно вырезал и наклеивал в конце реферата картинки с амфорами из Микен, Афин, на которых изображены сюжеты с нимфами, пирующим Гераклом, которого угощает вином сама богиня Афина, сюжеты борющихся атлетов, воинственных амазонок с луками.

Строгие стили краснофигурной техники сменяются роскошным стилем, затем идут яркие и сложные сюжеты чернофигурного стиля.

В итоге у него вместо хороших контрольных, которые достала для него Оля, получились однозначно образцовые. Это радовало и вдохновляло студента, так что он даже не услышал, как вернулись мать с братом, тоже чрезвычайно довольные своим мини-вояжем.

– Передохни, Коля. Посмотри, сколько мы всего накупили: мясо, овощи, муку, апельсины, – перечисляла мать, выкладывая покупки. – Сейчас пельменей налепим, по-алатырски. Небось, давно их не ел. Глянь, какую мясорубку Игорек купил, и недорого.

– Да, у вас в Москве всего полно, – Игорек протянул ему новую мясорубку, Николаю она тоже понравилась: – Теперь старую можно выкинуть, она уже не молола, как следует.

– Ладно, вы тут пока хозяйствуйте, мне с полчасика надо еще поработать, и я к вам присоединюсь. Посуда на кухне, разберетесь.

Он быстро завершил работу, убрал со стола, и пришел к матери с братом, хозяйствующим на кухне: мать уже раскатала тесто на картоне, вырезала рюмкой кругляши, а Игорек лепил пельмени, миска с фаршем стояла рядом. Николай стал помогать.

Пришли соседи с работы, мать сразу же разговорилась с Мартой, разбирающей на своем столе покупки, на кухне стало уютно и весело. Вскоре в кастрюле с кипящей водой уже варились пельмени, распространяя вокруг особый, присущий им аромат.

После пельменей с бульоном, к которым мать выставила бутылку водки, в комнате студента стало по домашнему уютно. Даже Игорьку мать позволила выпить рюмочку, и он радостно сидел рядом со старшими, слушая ее воспоминания о поездке в Алатырь, и предчувствуя веселье.

– Побывали мы у тети Фроси на Стрелке, у тети Лиды на Бугре, Игорек ездил к своему дядьке, с родней по отцу общался.

Однажды мы зашли к Марь Дмитриевне в гости, а там сидели дядя Митя с отцом, выпивали, как всегда.

Ты же знаешь, Коля, какая она гостеприимная, стала угощать нас, Игорьку конфеток надавала.

Твой отец поманил к себе Игорька, тот подошел.

– Ну здравствуй, молодой человек, – и протянул ему мизинец.

Игорек растерялся, схватил его мизинец обеими руками и почтительно пожал. Все засмеялись, громче всех дядя Митя.

За столом в комнате тоже засмеялись, но Игорек не обижался, и смеялся над собой вместе с матерью и старшим братом.

Затем мать помыла посуду, поставила в угол картон, на котором раскатывала тесто для пельменей.

«Что за картон, знакомый вроде, неужто это то, о чем я подумал?» – мелькнуло у Николая в голове, и он повернул его «лицом» к себе. Так и есть. Это же его автопортрет, как он раньше не догадался об этом.

– Мама, ты раскатывала тесто на моем портрете, так его можно повредить, неужто не понятно?

– Да ничего с ним не случилось. Я же на обороте катала. Ты прямо как отец, тот тоже со своими мазюкалками носился, не знал, куда поставить, чтобы свет правильно падал, слева.

Николай промолчал, но настроение его было омрачено пренебрежением матери к его творчеству.

– Соседи у тебя хорошие. Марта такая культурная, уважительная женщина. Ладно, пора спать ложиться.

Разместились кое-как на ночлег: мать с Игорем на диване, валетом, хозяин на раскладушке. Подушек было всего две, и он положил под голову старый свитер, накрытый простынкой.

Ничего, он привычный, как-нибудь перебьется.

Гости заснули быстро, устали с дороги, а Николай лежал на своей раскладушке и улыбался, был рад их приезду.

А завтра они поедут на проспект Мира и мать увидит, какая у него красавица и умница Ольга, как они все будут рады познакомиться с его матерью и братом…

Знакомство

Дверь на звонок открыла сама Ольга, красивая, нарядная, улыбающаяся, улыбка красила ее еще больше, и Николай с гордостью глянул на мать, он был счастлив.

– Здравствуйте, раздевайтесь, проходите, – Ольга умела общаться с людьми, и Антонине Ивановне это импонировало.

Пока они раздевались, подошла Тамара Федоровна, вслед за ней семенила баба Варя с тапочками в руках.

Антонина Ивановна в это время снимала сапоги с ног.

– Доченька, на вот тапочки надень, ноженьки простудишь, – наклонилась баба Варя, подсовывая ей тапочки, и Антонина Ивановна была рада такому вниманию к себе.

– Спасибо бабуля, не беспокойтесь.

Наконец, все проследовали по просторному коридору с диваном и холодильником в большую комнату, к накрытому столу.

– Какая у вас квартира роскошная, потолки высокие с лепниной, коридор с арками, – удивлялась гостья, от зоркого глаза которой ничто не могло укрыться.

– Это сталинская высотка, только без шпиля, их мало в Москве, – пояснил Николай матери, пока все усаживались за стол.

– Ой, как нас встречают, весь стол заставлен, некуда руку положить, – оценила внимание к гостям мать, посматривая на Ольгу, придраться не к чему: видная из себя, что есть то есть.

– Вы же Колина мама, иначе и быть не может, – улыбнулась ей Ольга, подвигая закуски, Николай налил коньяка в рюмки, себе с Олей и матери, Тамаре Федоровне вина, бабе Варе и Кириллу с Игорем виноградный сок.

Выпили в честь приезда и знакомства, закуски пошли в ход, после жаркое на горячее, чай с тортом, и мальчишки переместились к Кириллу за стол, им было о чем поговорить: Игорь рассказывал об училище, Кирилл жадно внимал, показывая гостю альбомы и книги по близкой им морской тематике.

– Кирюша тоже мечтает поступить в мореходку, – посмотрела в их сторону Ольга, Антонина Ивановна скептически поджала губы, и она добавила: – после школы, конечно.

Николай видел, матери нравится радушная обстановка в доме.

– Антонина Ивановна, вы своего внука Славу поедете навестить? – переменила тему молодая хозяйка.

Мать кивнула, глянув с недоумением на сына, тот тоже смешался, озадаченный, что дальше будет. Ольга заметила это, но промолчала, не стала продолжать разговор.

– Позвоню на днях, а там видно будет, – мать пила чай, посматривая на бабу Варю, приникшую к экрану телевизора, и Тамара Федоровна пояснила: – Год назад у мамы инсульт был, а до этого она была такая деятельная, все хозяйство на ней держалось. Мы с Олей работаем, сами понимаете.

Антонина Ивановна одобрительно кивнула:

– Хорошая она у вас, это сразу видно, тапочки мне принесла. Ладно, будем собираться, пора и честь знать. Ехать надо. В Алатыре побывали, теперь у вас в Москве погостим.

Когда гости одевались, Ольга принесла хорошую еще коричневую дубленку и вручила Игорю:

– Игорек, это тебе. Примерь-ка, Кириллу она мала стала, а тебе в самый раз будет. Теплее, чем в куртенке.

И действительно, Игорю она пришлась впору, и мать благосклонно кивнула: – Спасибо, Оля.

– Кирюша, одевайся, пошли с Тишкой прогуляемся, – Ольга с сыном быстро оделись, гости распрощались с хозяевами, Тамара Федоровна вручила Николаю два пакета; один с небольшой подушкой, он попросил у Оли временно, без подушки да на раскладушке совсем стремно спать, в другом закуски, конфеты:

– Чайку вечером попьете, перекусите.

– Спасибо, Тамара Федоровна.

Ольга с Кирюшей и Тишкой проводили их до станции метро, и вот уже Николай с матерью и братом едут домой. Народу в вагоне немного, время вечернее, и они едут с удобствами, сидя рядком.

– В гостях хорошо, а дома лучше, – Антонина Ивановна взглянула на сына: – Коля, я что-то не поняла, почему Ольга только про одного Славку спросила?

– Я ей сказал, что у меня один сын, как у нее. Так получилось.

– Испугался, что с двумя не подойдешь ей?

– Может и так, скажу как-нибудь. При случае.

– Расскажи, все как есть, нехорошо с вранья жизнь начинать…

Пельмени по-алатырски

Теперь Николаю спалось на раскладушке вполне сносно, но вот подготовиться к сессии как следует, не удастся, это он понял. Мать с Игорем ходили по магазинам, гуляли по Москве, а Николай сиднем сидел за столом, и подчищал контрольные, чтобы непременно сдать их вовремя.

– Совсем заучился наш студент, – смеялись мать с Игорем, возвращаясь домой. – Давай заканчивай, ужинать будем, телевизор посмотрим, – тут уж не до занятий.

Игорь постоянно щелкал своим новым фотоаппаратом «Смена», подаренным матерью на его день рождения, и обещал прислать фото из Мурманска. Когда Николай показал ему свой «Зенит-С», подаренный дядей Юрой еще пять лет назад, он с завистью осмотрел его и, вздохнув, вернул брату.

– Коля, позови Олю к нам, пельменей налепим алатырских, пусть отдохнет немного от семейных дел, – мать была женщиной мудрой, хотя и авторитарной, жизнь знала не понаслышке.

– Как раз собирался позвонить ей, кстати, она здесь еще не была, так получилось. Ей все некогда.

– Вот и отметим все сразу. Иди звони…

Ольгу он встретил у метро. Она приехала с Кирюшей, была в черном австрийском пальто с пушистым воротником, на ногах новые зимние сапожки, на голове песцовая шапка-ушанка, в руках яркая сумка. Глаз не отвести.

– Ты у нас писаная красавица, Олечка, лучше всех, так ведь, Кирилл, – засмотрелся на нее Николай, подхватив под руку, взял сумку. – Ого, тяжелая какая.

– Там колбаска, шпроты, ну и так далее. Не могу же я к твоей маме с пустыми руками прийти.

С небес сыпался пушистый снежок, поскрипывая под сапогами, легкий морозец пощипывал уши, щеки, Ольга глянула сбоку на своего Колю и впервые испытала к нему щемящие материнские чувства: в потертой кроличьей шапке, черном пальто, из которого вырос на пару размеров, на ногах летние ботинки.

А ведь он художник, без пяти минут сценарист. Да и просто холодно ему, бедняжке, в старой одежде.

– Коля, у меня есть почти новая шапка из меха белька, не хуже пыжиковой, и теплая.

– Про белька не слышал, что это такое?

– Это детеныш нерпы, приедем домой, померишь. Мама подгонит под твой размер, будешь носить.

– Да у меня и эта почти новая, – пошутил Николай и нахлобучил шапку на голову по брови. Они засмеялись и прибавили шагу, свернули на улицу Кржижановского.

– Кирилл, догоняй, – оглянулась она на отставшего сына.

– А вон справа и мой дом, третий от угла, внизу сберкасса, так что считай, уже пришли…

Ольге комната тоже пришлась по душе.

– Если бы не балкон, можно подумать, что находишься в комнате на Ленинском проспекте. Не отличить.

– Я тоже так подумал, – вскинулся Игорек, и стал рьяно фотографировать: снял Колю с Олей на диване, потом брата на фоне книг, рисунков на стене, Кирилла перед телевизором.

Николай был в новых фирменных очках, поверх темной водолазки синяя куртка от спортивного костюма, будто новая, так тщательно ее подшила и обработала Тамара Федоровна, на левой руке новые часы «Полет» в браслете. Красавец!

Об Ольге и говорить нечего: прическа с красивыми завитками волос, в бежевой вязаной кофте с большим воротником, коричневой шерстяной юбке в крупную клетку, на ручке изящные женские часики, писаная красавица!

Как справедливо заметил Николай у метро.

Так что парочка хоть куда, это отметила про себя даже Антонина Ивановна, скрепя сердце.

Кирилл скромно сидел рядом с ними, уважительно поглядывая на штабеля книг по всей комнате, пейзажи, портреты на стенах.

– Игорек, хватит щелкать свои фотки, пельмени уже готовы, садитесь обедать, – мать принесла кастрюлю с пельменями из кухни и стала раскладывать их по тарелкам, не забывая и про бульон. По комнате разнесся аромат пельменей, приправленный душистым лавровым листом, так что уговаривать никого не надо было. Все уже сидят у своих тарелок.

Николай с грустью глянул на стол, с которого были убраны все книги, его труды, и вместо академического он стал обеденным.

– Какие же алатырские пельмени без водки? За всех нас! – возгласил он на правах хозяина дома, разлив водку по стаканам, мальчишкам лимонаду. Все выпили, и принялись за пельмени.

Мать не забывала и про шпроты, копченую колбаску, Ольга улыбнулась ей и сделала неожиданное предложение:

– Антонина Ивановна, мне обещали шарф мохеровый принести, для Коли, давайте сложимся по 25 рублей.

Николай увидел, что у матери сразу испортилось настроение, и возразил: – Да ладно, Оля, не надо мне никакого шарфа, у меня же есть вполне приличный, сойдет.

– Знаешь Ольга, я деньги не печатаю. Мы в Алатыре были, теперь в Москве, надо еще и до дома доехать, прожить до зарплаты.

– Поняла, мы как-нибудь сами справимся.

– Вот и хорошо. Кстати, Коля, пальто ты когда купишь?

– Скоро. В следующий раз приедете, я вас в новом пальто встречу, – все засмеялись, а мать добавила, уточняя:

– Еле уговорила Вову на пальто новое нашему Коле скинуться, хотя он хорошую зарплату получает. Говорит, пусть сам купит, нам же никто ничего не покупает.

Николай нахмурился, но промолчал. За время учебы он постоянно в простое, всем нужен работник, а не студент. Еще пару лет надо потерпеть. Он и так столько книг, альбомов по искусству, наборов открыток в букинист отнес, почти ничего не осталось.

Еще с них 25 % высчитают, вот и сиди зубри, зубы на полку.

Теперь хорошо, у него Оля есть, помогает даже в учебе.

Мать в это время снова рассказывала, теперь уже Ольге, как они пришли в гости к Марь Дмитриевне, там сидели дядя Митя и отец, выпивали. Как Колин отец протянул Игорьку мизинец при встрече, тот растерялся, и обеими руками почтительно пожал его.

Ольга встала и подошла к женскому портрету на стене:

– Это кто, не подскажешь? – спросила, сама догадываясь.

– Отец рисовал, не могу же я его выбросить.

– Вот как? – Ольга быстро оделась и ушла, не прощаясь.

Кирилл сидел, не зная что делать. Мать молча пожала плечами, мол, было бы из-за чего ревновать.

– Ладно мама, вы тут отдыхайте, хозяйничайте, а мы с Кириллом домой поедем. У меня контрольные горят, к сессии надо готовиться. Я вам мешаю, вы мне, а на проспекте Мира удобно заниматься, тихо. Как нагуляетесь, к нам приезжайте. Игорек, ты помнишь адрес, не заблудитесь?

– Конечно помню. Я вас сфотографирую, вместе с Тишей, потом из Мурманска фото пришлю, – вдохновился Игорек.