скачать книгу бесплатно
Кошарский раздул ноздри и ощерился:
– Не держи меня за дурака! Левачок ты гонишь, Андрюша… Обводишь меня, доброго и наивного старика, вокруг пальца… Смелый ты парень. Должен, вроде представлять, чем это может закончиться, – Кошарский помолчал, потом спросил с нежностью. – Проблемы, милый? Деньжат не хватает? Решил с дороги, наезженной трудами старого Джана, развилочку проложить?
– Я исполняю ваши поручения от и до!
– Верно. Но с некоторого времени, ты с еще большим рвением занимаешься собственными делишками. Я не терплю, когда мои люди работают на два фронта! Я наказываю подобную самодеятельность, и очень строго…
Андрей взглянул в глаза Кошарскому и, видимо, не смог скрыть охватившей его злобы:
– Воля ваша, Джан Серафимович. Если вы не хотите, чтобы я на вас работал…
– И не думай, дружок, что ты сейчас просто уйдешь и продолжишь гнать левачок. Ты останешься здесь, при мне, и думать забудешь о своей кустарной возне. Иначе будешь иметь неприятности, Андрюша.
Кошарский не стал бы сдавать Андрея и тем самым разглашать тайны хитрого бизнеса, идеологом которого он оставался по сей день. Но Андрей теперь уже не сомневался, что он в руках у старого хрыча.
– Так что подумай, Андрюша. Мне, конечно, жаль твоего мальчишку, но если ты не будешь благоразумным…
– Прекратите, Джан Серафимович! – перепугался Андрей.
Брови председателя взлетели домиком:
– Уж не думаешь ли ты, что я за столько времени не заметил твоего маленького звереныша и не разузнал хорошенько, откуда он взялся?
Андрей стиснул кулаки и промолчал. Возразить ему было нечем.
– Короче говоря, даю тебе карт-бланш, Андрюша, – процедил Кошарский. – Я хочу, чтобы Березин на коленях приполз ко мне, сжимая в одной руке вступительный взнос, а другую протягивая за членским билетом Гильдии.
Кошарский неторопливо натянул перчатки, вздохнул и совершенно спокойно закончил:
– Ладно, заболтался я с тобой. Жена, должно быть, заждалась. Да и водитель наверняка уже уснул в машине, меня дожидаясь. А тебе пора переодеться, а то от тебя скверно пахнет… Всего хорошего, Андрюша. Спокойной ночи, дружок.
Андрей послушно оскалился в ответ, проклиная своего заботливого начальника.
Едва лишь за Кошарским закрылась тяжелая входная дверь, Андрей выскочил из конторки и бросился в хозяйственную кладовую. Оставаться на вахте в пропахших мочой брюках он не больше не мог. Прежде, чем он сможет принять душ, надо было отыскать хоть что-нибудь на смену.
Отперев кладовую, Андрей щелкнул выключателем и окинул беглым взглядом большую комнату, которую едва-едва освещала совсем слепая лампочка. Пахло пылью и непросохшими половыми тряпками. Приглушенно ругаясь, Андрей пробрался через нагромождение вставленных одно в другое ведер, штабеля картонных коробок, мешков и пакетов. Покопавшись, он отыскал широкие линялые синие брюки, заляпанные во многих местах разноцветными каплями масляной краски. Все лучше, чем ничего.
Андрей быстро переоделся и вернулся на пост.
В темном вестибюле было прохладно и пусто. Все, кому следовало уйти, давно ушли.
Когда из-за колонны неожиданно выскочил оборванный паренек в черной куртке, скособоченных сапогах и шапочке с помпоном, Андрей, не желая тратить слова, грозно пошел на непрошенного гостя с намерением вытолкать его взашей, рывком хватил за грязный воротник…
– Эй, ты чего?! – заверещал паренек, и Андрей, переведя дух, с изумлением понял, что не узнал в оборванце собственного сына.
– Ну ты сегодня вырядился… – опешил Андрей. – Это уже слишком…
– Ты же сам послал меня… повертеться возле них, – пояснил Шурка с тревогой. – Ты что, не помнишь?
– Помню. Ну и как? – скептически усмехнулся Андрей. – Есть результат?
– Этот длинноволосый – жмот. А стриженный ничего… Вот! Добыл пять баксов, – довольно улыбнулся Шурка и полез в карман. – Пап, у нас какой курс нынче?
– Бес его знает, – нервно фыркнул Андрей. – Везунчик ты у меня, Шурка.
– Пап, ты что такой? Что-то не так? – опять встревожился Шурка.
– Все в порядке. Иди-ка, смой эту грязь… – Андрей брезгливо сморщился, проведя пальцем по щеке сына.
– Можно, я с тобой посижу? – с надеждой спросил мальчик, кивнув на конторку.
Но Андрей категорически покачал головой, и Шурка, вздохнув, поплелся в служебку.
Входные двери заскрипели вновь.
Невысокая, тонкая, как стебелек, женская фигурка застыла у лестницы.
– Елена? Ты зачем здесь? – удивился Андрей.
– Джан еще тут? – нетерпеливо отозвалась она. – Я звонила ему, телефон отключен.
– Он уехал десять минут назад… Где ты шляешься? Он считает, что супруга его дома заждалась, – съязвил Андрей, вдыхая сильный аромат вечерних духов.
– Я была в театре, – невозмутимо ответила женщина.
– Ой ли?
Елена и вправду была в нарядных, но слишком легких для конца октября туфлях и в элегантном вечернем платье, которое виднелось под небрежно наброшенным плащом.
– Тебе предъявить билет? – засмеялась она.
– Джану предъявишь… Не для того я вас свёл, чтобы ты, дура, своими похождениями все испортила! – заорал Андрей.
– Ты что себе позволяешь? – тихо и брезгливо спросила Елена. – Я прекрасно понимаю свою высокую миссию. Нечего на меня кричать… К тому же я действительно была сегодня в Мариинке.
Андрей стиснул кулаки:
– Ладно… Извини, я просто не в себе.
– Что-то случилось?.. И чем это пахнет?
– Производственная травма, – ответил Андрей, вспомнив утешения Кошарского.
– А раз так, нечего срывать на мне досаду, – отрезала Елена.
Андрей безропотно проглотил замечание. В последнее время он чувствовал себя все беспомощнее в ее присутствии. Да, Елена приходила по первому зову, выполняла поручения, не обсуждая их и не протестуя. Но при этом на ее лице всякий раз появлялось выражение брезгливой усталости.
Когда-то все было иначе.
Год назад Андрей искал себе и сыну очередное временное пристанище. Тогда Марьян уже вполне освоился в Питере и настойчиво звал Андрея к себе на жительство. Но пойти на это означало связать себе руки, и Андрей не согласился.
Будучи в то время на мели, он не мог снять жилье и решил обосноваться на некоторое время за городом в одном из легких дачных домиков, позаброшенных на зиму своими городскими хозяевами.
Совершенно наугад Андрей и Шурка выбрали один из домишек, такой же отсыревший и нетопленный, как все прочие, с выбитыми кое-где стеклами и дверью, держащейся на соплях. Андрей был уже закаленным скитальцем, да и Шурку успел приучить к кочевой жизни, поэтому такие мелочи не могли испугать их.
Выбранный домишко ничем не отличался от множества, сгрудившихся вокруг, но если с вечера отец с сыном ничего подозрительного внутри не обнаружили, то утром Шурка расслышал на чердаке какие-то звуки… В недостроенной еще мансарде оказались следы недавней оргии и избитая, обессилевшая в нервной лихорадке девушка.
Нужно было, конечно, вызвать милицию и скорую, но Андрею совсем не хотелось никому объяснять, кто он и что делает с чужом доме, поэтому, тщательно осмотрев девушку, Андрей решил, что справится своими силами.
Какие-то подонки обошлись с бедняжкой довольно скверно, но то ли вовремя одумались, то ли просто побоялись убить. Ее связали, чем попало, да и бросили прямо в пустом промерзшем домике, оставив ничего не подозревающим хозяевам страшный подарок к неблизкой еще весне… Если бы не случай, пославший ей Андрея, девчонка неминуемо погибла бы, потому что ни освободиться самой от пут, ни позвать на помощь она не смогла бы.
Сначала она страшилась даже собственной тени, боялась, что насильники вернутся, долго не хотела назвать свое имя… Андрей как мог успокоил ее, приложив все свои умения, просидел с ней несколько ночей, пока она не оклемалась немного, залечил нехорошие жестокие раны, поил, кормил, расчесывал длинные каштановые волосы, вытирал слезы со щек…
Потом Елена поправилась, и Андрей готов был ее отпустить на все четыре стороны. Но девушка оказалась не только красавицей, но и умницей, и Андрею подумалось, что он вполне имеет право воспользоваться ее услугами хотя бы в качестве компенсации за хлопоты.
Марьян встал на дыбы. Третий всегда казался ему лишним. Марьян с неохотой терпел даже Шурку, а уж идее Андрея насчет девушки он сопротивлялся долго и упорно. Андрею с трудом, но удалось восстановить мир в своем королевстве, и он оставил Елену при себе.
Несколько месяцев он кормил ее наравне с собственным сыном, одевал так, как подобает быть одетой красивой девушке ее лет… И справедливо надеясь если не на слепую преданность, то уж хотя бы на благодарность и помощь, Андрей через некоторое время посвятил ее в свои дела и планы. Вряд ли она оказалась от них в восторге, но никаких протестов не высказала, и выполняла все, что ей велели. Хотя в последнее время Андрея просто бесил ее усталый взгляд, полный досады и отвращения.
В душу Андрея уже не первый раз закралось сомнение: а можно ли доверять девушке так же безоговорочно, как и прежде? Вряд ли… Все перечит да подшучивает, и глаза какие-то отсутствующие.
– Не раскисай, Андрей, – равнодушно произнесла Елена. – Попробуй отнестись ко всему философски… Должны же быть издержки на пути к твоим великим целям. Я вот должна изображать верную супруга старого придурка. Думаешь, так приятно его дряблые телеса оглаживать? А ты вот штанишки подмочил, и уже расклеился.
– Замолчи! – оскалился Андрей. Иногда ему хотелось просто свернуть ей шею. – Что ты вообще в моих целях понимаешь?!
– Ну не скажи, – грустно обронила Елена. – Благодаря твоим гениальным затеям я начала разбираться в самых невероятных вещах.
Он не мог понять, почему взгляд девушки становился таким холодным, едва только они оказывались наедине. Это злило, тревожило и заставляло строить самые немыслимые предположения.
Андрей давно уже научился держать себя в руках и благодаря этому столько лет жил тихо и незаметно. Но участившиеся стычки с этой юной, но такой своеобразной женщиной могли пустить псу под хвост все благие усилия. То ли она просто осмелела и строит из себя независимую особу, то ли на уме у нее что-то мерзкое… Андрей чувствовал, что ему этого уже не разгадать. Теперь, когда все смешалось, когда все планы на грани срыва, Елена становилась для Андрея размытым пятном, над которым он потерял контроль и былую власть. А может быть и вовсе не было той власти.
– Ты чем-то не довольна? – уточнил Андрей.
Она склонила голову. Каштановые волосы соскользнули с плеч, завесили лицо. Рука Андрея сама потянулась поправить эти скользкие блестящие пряди.
Елена недоуменно взглянула:
– Что?
Андрей провел тыльной стороной ладони по бархатной щечке. Елена наклонила голову на бок, словно собираясь прижаться щекой к мужской руке, но вдруг резко толкнула ладонь Андрея подбородком:
– Не надо! Марьяна своего ненаглядного погладь…
Он подавил желание ударить ее и только сказал твердо:
– Завтра мне нужно, чтобы ты кое в чем помогла Марьяну. Ему предстоит одно трудное дельце.
– На тему?
– Тема та же. Березин. Я не собираюсь отдавать его Джану.
Она не задала больше вопросов, опустила голову, засунула руки в карманы плаща, вздохнула с таким отстраненным и скучающим видом, словно любое поручение Андрея было ей одинаково безразлично.
– Они нужны тебе оба? И Егор тоже? – произнесла она вдруг.
– Егор? Хм… – удивился Андрей. – На что мне сдалась эта безмозглая нянька-наседка? Правда, он больно лягнул меня в колено, но в сравнении с проделками его брата это ровным счетом ничто. Мусор мне ни к чему.
– Что ж, я поняла! – Елена встала и, не говоря больше ни слова, пошла к выходу.
– Подробности завтра! – крикнул Андрей ей вдогонку. – Марьян с тобой свяжется!
Она что-то прошипела и выскользнула на улицу.
Андрей со вздохом поднялся, протопал к входной двери, накинул здоровенный старорежимный крючок, покрутил ключами в замочных скважинах, вернулся в конторку и включил систему сигнализации, а потом медленно побрел по коридору, в служебную бытовку.
Три вахтера, работавшие в Гильдии посменно с Андреем, имели отличные квартиры, после смены стремились кто домой, кто в места не менее привольные, и к удобствам во время дежурства они были почти равнодушны. Служебной комнатой они не очень-то интересовались и пользовались ею редко. Поэтому Андрей, устраиваясь на работу, с согласия коллег и разрешения Кошарского превратил служебку в свое временное жилище.
Это было просторное помещение с огромным трехстворчатым окном, от которого, правда, почти не было толку: слишком высоко от пола было расположено это окно. Однако при значительном объеме комната была теплой, и за долгие годы скитаний это было первое приличное место, не вызывающее отвращения.
Андрей перегородил комнату тяжелыми старыми шкафами, устроил закуток для ночевки, оборудовал уголок для кухни. Наконец, он перенес из канцелярии компьютер, который пылился там без дела: бухгалтерша Гильдии, классическая шушара позднепенсионного возраста, боялась прикасаться к чудесной машине.
Компьютер был водружен на низкий столик, подключен, отлажен, и Андрей частенько поигрывал вслед за Шуркой в его игрушки, проходя этап за этапом. Бессмысленное в сущности занятие успокаивало разыгравшиеся нервы. Хотя, конечно, после сегодняшних передряг никакая игра не в силах была помочь.
В комнате было темно, только попискивал компьютер, и умытая, но еще непросохшая физиономия Шурки блестела в непосредственной близости от монитора. Мальчишка сражался с очередным монстром, так ожесточенно орудуя джойстиком, что тот только жалобно потрескивал.
– Не тыкайся носом в экран, – машинально проговорил Андрей, закрывая за собой дверь.
– А то зрение испорчу? – засмеялся Шурка.
– Это было бы не очень смешно.
– Брось, папа. Какая разница, если я скоро окажусь прямо там… – Шурка кивнул на экран монитора. – Я не успею испортить зрение… Да там глаза и не нужны…
Может быть, была вина Андрея в том, что сын до сих пор с трудом выражал свои мысли… То есть, говорил-то он иногда больше, чем нужно, но от его заявлений в пору было чесать в затылке.
– Где это ты окажешься? – подозрительно уточнил Андрей. – Прямо там – это прямо где? Замахнулся на виртуальную реальность?
Шурка с досадой поморщился.
– Ну не прямо там… – вздохнул он. – А в таком же беспредельном месте.
– В компьютере нет беспредельных мест, а одни нули и единицы, я же тебе объяснял… – возразил Андрей. – Ты уже в состоянии это понять.
– Там всё есть! – уверенно сказал Шурка. – Но чтобы попасть туда надо этот мир навсегда покинуть!
Андрей прекрасно понимал, что вразумлять Шурку бесполезно. Мальчишка всерьез относился к своим фантазиям.
– Сделай милость, повремени с этим… – Андрей произнес это в шутливом тоне, но беспечное отношение сына к пограничному и потустороннему тревожило его. Поменьше бы Шурке общаться с Марьяном.