скачать книгу бесплатно
Родион поджал губы, покачал головой, нахмурившись, но вдруг весело улыбнулся:
– Не паникуй ты раньше времени! Справимся.
– Справимся? С Кошарским и его Гильдией?! Вдвоем?!
– Если боишься, можешь не участвовать, – пожал плечами Родион.
– А если они завтра же…
Родион недовольно поморщился и погрозил Егору пальцем:
– Слушай, Егорка, не доставай меня. Когда ты, наконец, научишься решать проблемы по мере их возникновения? Или это тебе категорически не по силам?
– А ты считаешь, что проблема еще не возникла?
– Как только это случится, я тебе сообщу! – рявкнул Родион. Потом озабоченно глянул на Егора, убеждаясь в воспитательной силе своего голоса, и уже спокойнее добавил: – Не суетись на пустом месте.
– Ага! На пустом месте? Ты что, будешь утверждать, что Кошарский – пустое место?!
– Буду, – кивнул Родион. – Жаль, что мы сейчас не на Невском в час пик. Я бы мог показать тебе один фокус, на который способен практически каждый, только с разной результативностью. Я созвал бы толпу человек в пятьсот, рассказал бы им пару баек о дружбе и любви, а на прощание заявил бы, что к вечеру все мои слушатели скоропостижно умрут, – Родион зловеще усмехнулся и добавил: – Готов спорить, что среди пятисот слушателей пара трупов к вечеру была бы обеспечена.
– Да? Допустим. И что же?
– А то, что у Кошарского трупов было бы около десятка. Все зависит от степени внушаемости конкретного человека и от актерских способностей внушающего. Сплошные естественные факторы и никакого мошенничества, – пояснил Родион. – Кошарский всего лишь хороший актер, на которого клюет достаточный процент гипнабельных личностей, и только.
Родион замолчал и рассеянно провел рукой по лицу. Казалось, что от разговора с братом он устал куда больше, чем от изощренной перепалки с председателем Гильдии.
– Да пусть они там все бездари, пусть… – нехотя согласился Егор, хотя красноречие брата ни в чем его не убедило. – Даже распоследнее ничтожество и то не станет терпеть выходки молокососа-фокусника! Ты одним махом нажил себе десяток врагов! Да что там десяток! Завтра вся Гильдия, какая бы она ни была беспомощная, закипит!
Родион помолчал, шевельнулся и вдруг тихо рассмеялся:
– Пусть закипит… Лизать Кошарскому задницу я не буду. Не любитель.
– Дать бы тебе по шее… – растерянно вздохнул Егор.
– Не надо по шее. Лучше дай лапу, – проговорил Родион и жадно вцепился в протянутую ладонь холодными, чуть дрожащими руками. Через минуту он разжал руки и отвернулся.
– Чудной ты у меня, кудесник, – вздохнул Егор и взял брата за плечо. – Поехали домой, хватит на сегодня экспериментов. А то еще, чего доброго, знаменитого телекинетика Березина и вовсе сглазят в этом нехорошем месте, напичканном одними бездарями… Поехали домой, Родька!
– Дяденьки бизнесмены! – осипший детский голос зазвучал совсем рядом. Родион резко вздрогнул и оглянулся, и лицо его сразу же перекосила брезгливая гримаса.
Егор повернулся и увидел мальчишку лет пятнадцати, худого, в непомерно большой куртке и туго натянутой шапочке со свалявшимся помпоном. На висках и грязной шее пацана чуть ли не комья чернозема висели.
– Дяденьки бизнесмены! – бомжонок звучно шмыгнул сопливым носом и провел по губам перепачканным кулаком. – Подайте на хлеб, дяденьки, с утра ничего не ел!
Родион поежился, бросил сквозь зубы:
– Пошел прочь отсюда! – и отвернулся к реке.
Мальчишка настороженно замер, но не ушел, а с надеждой уставился на Егора.
Егор вынул из нагрудного кармана купюру и, вскользь подумав, что малец, скорее всего, если и успеет купить что-нибудь для себя, то это будет не хлеб, а сигареты, двумя пальцами протянул деньги мальчишке.
Тот заворожённо смотрел, но не на деньги, а в лицо Егору, но потом очнулся, подхватил подачку и стремительно помчался по набережной, спеша удалиться на безопасное расстояние от двух странных дяденек.
– Делать тебе нечего, – проворчал Родион.
– А тебе что, жаль каких-то крох? – удивился Егор.
– Ты хоть видел, кому давал? – брезгливо пожал плечами Родион. – На редкость противный замарашка. Он что вообразил? Что чем грязнее его руки, тем он скорее разжалобит дяденьку бизнесмена? Так он думает, да?
– Он вообще никак не думает, – устало возразил Егор. – Он живет в люке.
– Даже живя в люке, можно найти воду, чтобы умыться и не вызывать своим видом тошноту у тех, у кого просишь на хлеб, – отрезал Родион. – Неужели он не понимает, что противен?
– Ему до сих пор никто не сказал о том, что он противен, а сам он еще слишком глуп, чтобы понять, почему от него шарахаются прилично одетые люди… – со вздохом сказал Егор. – Ему все равно.
Родион задумчиво взглянул вслед убежавшему пацану, потом перевел взгляд на Егора и сухо заметил:
– Ну конечно, ты у нас хоть и бестолковый, но такой душевный парень, а я такой-сякой нехороший, придираюсь ко всяким мелочам.
Егор проглотил и это, промолчал, считая, что инцидент исчерпан, но Родион вдруг сорвался на крик:
– Знаю, знаю: этот шкет – святая простота, над ним надо умильно сюсюкать! А я – бессердечный зажравшийся злыдень! Да?!
– Что ты разошелся? – изумился Егор. – Прекрати! Орешь на всю улицу!
– Хочу и ору! – огрызнулся брат. – Все, Егор, я валюсь с ног. Поехали домой!
Он с силой рванул дверцу, забрался на сидение, заерзал, остервенело поддергивая длинные полы пальто. Потом вдруг откинулся на спинку и затих.
Егор послушно занял свое место и повел машину по опустевшим ночным улицам. Родион полулежал, откинувшись и прикрыв глаза, и за всю дорогу не произнес ни слова.
Машина въехала под узкую арку в страшноватый двор-колодец и заняла свое место между мусорным бачком и подъездом с кодовым замком на обитой дерматином двери. Фары, осветив напоследок кривые надписи на стене, погасли. Егор тронул Родиона за колено, и когда тот встрепенулся, Егор отметил, что глаза брата стали совсем измученными. Стойко продержаться во враждебном окружении, а потом извести себя на какой-нибудь ерунде – это было как раз в репертуаре его светлости.
Хмурый и угрюмый, Родион молча проделал весь путь до двери в квартиру. Пока Егор возился с замком, брат внимательно изучал глубокий лестничный пролет, а потом, входя в квартиру, проговорил:
– Ты был, конечно, прав.
– В чем именно?
– Тот бомжонок, скорее всего, действительно не придает всему этому значения…
– Ты что, все об этом? – недовольно фыркнул Егор. – Я уже и думать о нем забыл.
– Конечно, ему все равно, – словно не слыша, продолжил Родион. – Но, к его несчастью, мне не все равно. И ни ему, ни его собратьям не подам даже копейки.
Завершив свою мысль, Родион небрежно скинул ботинки, упираясь носами в задники, потом, не оборачиваясь, сбросил пальто прямо на пол и пошел своей дорогой.
Егор со вздохом наклонился, поднял пальто, но возмущаться не стал. Порядок в доме лежал на нем, а не на боссе.
– Ужинать не буду, – сообщил Родион, входя к себе. – Завтрак к десяти: яичницу с овощами.
Когда Егор расставил обувь, повесил пальто брата и свою куртку и прошел к себе, дверь комнаты Родиона оказалась плотно притворенной, а из-за нее не доносилось ни звука. Зажравшийся злыдень, отведя душу, уже изволил почивать.
Гл
ава 4
Члены Совета Гильдии расходились медленно и неохотно. Не наговорившись наверху, в зале заседаний, они долго толпились в вестибюле, орали, спорили, перебивая друг друга.
Творческие люди, черт их дери.
Хотя непонятно, ради чего стоило так шуметь, ведь разномастная компания была единодушна в главном: Родион Березин есть элемент исключительно вредный. Если и не для общества в целом, то уж для славной Гильдии точно.
До конторки Андрея доносились сумбурные выкрики с лестницы, отдельные горячие реплики и нестройный, но весьма агрессивный гул. Главные чародеи всея Руси на чем свет стоит поносили наглеца Березина, размахивали руками и угрожали всерьез взяться за своего нахального недруга.
Андрей не мог дождаться, когда же, наконец, вся эта братия вытечет из здания наружу и растворится в тумане. Казалось, это будет длиться вечно, и в конце концов эти бабки и дядьки застрянут здесь на всю ночь.
Некоторые подходили к конторке, выражали Андрею свое сочувствие, возмущались, советовали немедленно подать на Березина в суд за оскорбление действием и предлагали свои варианты суммы, которую следовало в этом случае потребовать в качестве компенсации за моральный ущерб.
Андрей вежливо кивал, глотал ярость, комком застревающую в горле, и сквозь зубы благодарил за участие. Ему не проходилось притворяться оскорбленным, душа его кипела от унижения.
Чего Андрей никак не мог предвидеть, так это собственного конфуза. Последний раз он наделал в штаны лет тридцать назад, будучи в нежном детсадовском возрасте… Проделка фокусника Березина оказалась для него совершенно неожиданной. За те месяцы, которые Андрей провел при Гильдии, он не пропустил практически ни одного публичного сеанса модного телекинетика, но так и не выяснил до конца, какие хитрые штучки способен творить этот парень.
Конечно, можно было бы предположить, что человек, управляющий электромагнитными полями, сможет заставить сократиться или расслабиться мышечные ткани человеческого организма. Но у Андрея не было времени для таких гипотез. Познание объекта пошло непредсказуемым эмпирическим путем, и первый результат был ощутим, сыроват и слегка вонюч. Андрей лишь тогда понял, что происходит, когда горячая струя потекла по ногам.
После того, как прошло изумление, первым желанием Андрея было несмотря ни на что вцепиться в фокусника и научить его кое-чему… Едва сдержался.
Андрей старался заглушить досаду. Ладно бы еще от столь тяжкого испытания была бы практическая польза… А так – ничего, кроме стыда, горечи и яростного желания стереть Березина в порошок.
Но все же, несмотря ни на что, кучерявый наглец оставался твердой валютой, которой не грех было обзавестись. Такие ребята не только на дороге не валяются, они нигде не валяются… Вот только возможно ли приручить такого строптивца? Если это вообще возможно, то дано не всякому. Джан Серафимович точно свою вставную челюсть обломает.
Пока в вестибюле без толку толпился народ, а к бедрам прилипли мокрые брюки, ни о каких дельных размышлениях и речи быть не могло. Андрей рассеянно прощался с покидающими вестибюль кудесниками и нетерпеливо сучил ногами, ерзая на стуле: очень хотелось переодеться.
Увидев, как к конторке направляется Кошарский, неторопливо вышагивая по вестибюлю, Андрей призвал на помощь все свое благоразумие.
За время своей верной службы в чародейском гадюшнике Андрей люто возненавидел этого чванливого бездаря. Кошарский всплыл и прославился на ерунде. По части природных талантов председатель не годился и в подметки некоторым из рядовых членов Гильдии, например, умнице Марьяну, но своей жесткой дланью Кошарский держал в узде многочисленный коллектив и заставлял послушных соратников пахать на себя и на особ, приближенных к своей персоне.
Не то чтобы Андрей завидовал статусу Кошарского… Он не желал бы занять его место, потому что не представлял себя во главе официального учреждения. Андрей не собирался быть на виду, по крайней мере в обозримом будущем. Даже в случае успешного развития событий Андрей не планировал приучать широкую публику к себе. Роль серого кардинала, тайной, но сильной руки всегда прельщала Андрея больше, чем всесторонний выпендреж Кошарского.
Самодовольство Джана Серафимовича и его вкрадчивый, чрезмерно дружелюбный тон добренького барина просто выводили Андрея из себя. И теперь любезничать с ним и обсуждать свое плачевное положение – еще одна пытка этой проклятой ночи.
– Все разошлись, Андрюша, я последний, – ласково проговорил Кошарский, остановившись около конторки.
Так Кошарский обращался не только к Андрею. Прочий подсобный персонал своего небольшого ведомства председатель также знал по именам, и вообще он был известен близостью к народу, никогда не забывал спросить служащих о здоровье родителей и школьных успехах детей. Кому-то это, возможно, было по душе. Но Андрею повышенное внимание чужого человека было не нужно, особенно учитывая его нынешнее положение.
– Хорошо, проверим систему, – отозвался Андрей, выставил рычажки на пульте охранной сигнализации, проверил включение и, убедившись, что цепь замыкается нормально, взглянул на Кошарского. – Все в порядке, Джан Серафимович. До свидания.
Но Кошарский не собирался удаляться. Он привалился к окошечку конторки, опираясь плечом на стену, и воззрился на Андрея из-под полей своей модной шляпы.
– Тебе сегодня досталось, дружок, – мягко сказал он, покачивая головой.
– Ничего, Джан Серафимович, – вздохнул Андрей, стиснув зубы. – Работа такая, все бывает.
– Я подумаю, как впредь обеспечить тебе и твоим коллегам достойную компенсацию за подобные происшествия. Ведь это форменная производственная травма, не только физическая, но и моральная, разумеется…
Андрей едва сдержался, чтобы не зарычать в ответ.
Кошарский все стоял рядом с окошечком конторки, и его рука в перчатке слегка постукивала по стеклу.
– Мне пора сдавать здание под охрану, – угрюмо заявил Андрей. – Или вы что-то еще хотите мне сказать?
– Да есть у меня к тебе дельце, дружок, – протянул Кошарский, пристально взглянул на Андрея и обеспокоенно уточнил: – Ты только расстроен, Андрюша, или тебе еще к тому же и нездоровится?
– С чего вы взяли? – буркнул Андрей.
– Бледный ты, руки подрагивают, – Кошарский поджал тонкие губы и пытливо взглянул в глаза Андрею. – Готов побиться об заклад, что мысленно ты откручиваешь Березину голову. И в этом я готов присоединиться к тебе, дружок… – Кошарский снял перчатки и размял пальцы. – Более того, я готов признать, что Родион Березин – это очень скверная проблема.
С этим было трудно не согласиться. Но поддакивая Кошарскому, можно было навести его на совсем несвоевременные мысли. И Андрею пришлось выкручиваться:
– Да стоит ли связываться? – буркнул он. – Кудесник он, конечно, стоящий, но ведь скотина.
– Ну это я и без тебя знаю. Березин – это алмаз, как ни крути… Но дерзок мальчишка. А дерзок потому что молод и глуп… – усмехнулся Кошарский. – Ты близко к сердцу не принимай. Обломаю я его… – на этих словах голос Кошарского стал ледяным. – Обломаю паршивца, как прутик. Березин меня за живое задел, и даром ему это не пройдет. Мое самолюбие что-нибудь да стоит, как ты считаешь, Андрюша?
Андрей смолчал и отвел глаза. Он со своим-то самолюбием еще не сговорился, так где ему было прицениваться к амбициям председателя.
– И проблему эту я намерен решить немедленно… – жестко бросил Кошарский. – Он мне нужен, Андрей. Как можно скорее. Весь целиком, на блюдечке. Потроха я сам достану.
Этого Андрей опасался больше всего. Он покосился на Кошарского. Тот нервно тискал кожаные перчатки, грозя проковырять в них дырки. Сразу видно, решение свое он менять не намерен.
– Действуй, Андрюша. Все должно быть организовано на уровне.
– Я думаю, это ваша ошибка, Джан Серафимович.
– Ошибка? – брезгливо переспросил Кошарский. – Кажется, ты меня не понял, Андрюша, или не хочешь понимать. Мне он нужен. Это исключительный гаденыш, и поэтому я хочу его заполучить… Плевать мне на его пакостную натуру! Он пахнет большими деньгами. И я готов потратиться на его перевоспитание! Теперь тебе все ясно?
Андрей молчал.
– Неужели, Андрюша, мои смутные опасения подтверждаются? – голос Кошарского снова стал ласковым.
– Какие опасения? – Андрей попытался придать своим словам побольше равнодушия, но внутри у него все напряглось.
– Если кто-то перестает понимать меня с первого раза, это означает, дружок, что этот кто-то ведет какую-то свою игру… – Кошарский покачал головой и укоризненно добавил: – От тебя я этого не ожидал… Думаешь, я не знаю, что ты Березина для себя припасти хочешь?
Андрей вскинул голову:
– Джан Серфимович, я работаю на вас!
