скачать книгу бесплатно
Мое зеркальное отражение. Любовный криминальный роман в 2-х книгах
Сергей Шиповник
Авантюрный молодой человек, оказавшийся в Европе без денег и документов, входит в доверие к полюбившей его аристократке и грабит принадлежащий ей банк.
Сергей Шиповник
Мое зеркальное отражение. Любовный криминальный роман в 2-х книгах
Книга 1. Выдающийся персонаж. Синопсис
Действие происходит повсеместно, в разных странах мира. Главный герой – русский молодой человек, волей судьбы оказавшийся в Западной Европе, без документов и денег. Его зовут Сергей.
От верной гибели, в реке Сена его спасает аристократка, француженка, путешествующая на своей роскошной яхте. Она влюбляется в Сергея и наделяет его доверием в своих финансовых делах. Эта её ошибка приводит к большому преступлению, которое тот совершает – к ограблению банка – собственности Антуанетты.
Любовь оказалось выше убытков и Антуанетта заочно прощает изменника. Она готова уладить конфликт и спасти Сергея от тюремного заключения. Уже не в первый раз она готова организовать ему поддельные документы, готова тратить немалые деньги на пластические операции, которые скроют его внешность и отпечатки пальцев от интерпола и правосудия.
После ограбления банка Антуанетты в Нью-Йорке, мошенник моментально разбогател на три миллиона долларов. Ему не хотелось с такими деньгами вновь оказаться в поле её влияния. Поэтому всячески оттягивая встречу он прожигает украденные деньги направо и налево, совершенно не задумываясь о завтрашнем дне и о том, что за свой поступок придётся поплатиться.
Сергей получает от Антуанетты дополнительные деньги на пластику, получает новые документы, но вновь обманывает её и скрывается от встречи. Вдвойне оскорблённая женщина, несмотря на горячие чувства к Сергею, разыскивает его на краю света, в достатке живущего и развлекающегося, и жестоко ему мстит.
***
Книга 1. Выдающийся персонаж. Пролог.
То, что я приношу людям несчастья – это было замечено мною сразу после того, как начал передвигаться по полу в ползунках. По-хорошему, меня нужно было ликвидировать на другой же день после зачатия. Но моя несчастная матушка, несмотря на то, что должна была меня кормить и растить в своем упрямом одиночестве, не стала прерывать беременности. О, как она меня любила и лелеяла! "Мое чадушко!" – писала она не без гордости красным фломастером, и обводила мое улыбающееся личико сердечком на фотографиях в альбоме. Именно она и стала первой, кому досталось от появления на белый свет моего из рук вон выдающегося персонажа…
Эта, почти, фантастическая история произошла как будто бы не со мной, а с моим зеркальным отражением. После внезапно случившегося электрического шока, я перестал ощущать себя изнутри; у меня создалось впечатление, словно я стал каким-то спроектированным по своему же подобию существом, только с новыми силами и сверхчеловеческими возможностями. Мне показалось, что я не ощущаю боли и страданий, что способность жить стала моей навязчивой потребностью, что жизнь не так уж и трудна, какой её описывают утомленные ею авторы, а наоборот – она легка, будто ты в открытом небе паришь на пароплане и лишь слышишь поскрипывание строп под шелестом купола. А прохладный, чистый морской бриз несёт тебя над зелеными океанскими волнами, покачивая на все четыре стороны, все дальше, и дальше, и дальше.
К событиям и приключениям.
Далее. Глава 1. С чего все началось?
Глава 1. С чего все началось
А началось все с того, что вот уже несколько лет я скитался по свету в поисках крыши над головой и скромной пищи, и оказался на берегу Сены, в самом центре Парижа.
Было тёплое августовское утро. Я открыл глаза и вспомнил, что ещё вечером дотащился таки до Парижа на угнанном ещё в Амстердаме скрипучем велосипеде, и что я голоден и зол, как стая свирепых волков.
Первое, что мне не понравилось – это внимательно наблюдавший за мной полицейский, который покуривал за рулём автомобиля в ожидании моих дальнейших действий. Как я умудрился уснуть под велосипедом, остаётся только догадываться. Я не стал более надоедать своим помятым видом блюстителю строгих французских порядков, разогнал свой убогий велик, вскочил в потертое временем седло и двинул восвояси, как ни в чем не бывало.
Глава 2. Хорошо, что лето
Хорошо, что лето, а то бы я точно окоченел спать на бетонной плите, да ещё и под скрипучим амстердамским велосипедом. Я так и не понял, почему им укрылся? А может быть накрылся? Устал и прилег отдохнуть не сбавляя скорости? А внизу, между прочим река, и уж наверняка не мелкая.
Ну, да ладно. Бывало и по-круче. Например под Брюсселем я так устал крутить педали, что решил сэкономить энергию. Ухватился за веревку, которой пришнуровывают полог к фуре, а другой рукой подруливал. Я и не думал, что фура эта за одно мгновение наберет с места сорок километров в час.
А сзади не отставал автобус. Я чудом шарахнулся в сторону к обочине после того как выпустил из рук веревку. Водила автобуса, под который я чуть не угодил, что-то заорал, как ненормальный, будто никогда в жизни не встречал русского велосипедиста прицепленного к фуре. Вот встретил
Глава 3. Париж – это когда парИшь
Несмотря на периодический голод и систематический холод, меня кормило и грело чувство
причастности к всемирной истории, истинному искусству, современности и… Хотел сказать
"справедливости", но не получилось. Ну, ладно, нет её и не надо. Живут же люди и без неё, даже
иногда подолгу.
У меня не было возможности до поры позаглядывать в местные музеи и насладиться прелестями мировой живописи, зато кругом и всюду на улицах Парижа красовались репродукции великих творений, которые при желании можно было приобрести за сущие пустяки и повесить в своей уютной квартире. Но у меня не было квартиры. У меня ничего не было, кроме потертых до дыр джинсов, синей американской майки с желтой эмблемой не знаю чего, и краденого скрипучего, как развинченный утюг, велосипеда. А ещё была вера! Огромная несгибаемая, непотопляемая вера в себя.
Глава 4. Красота красотой
Красота красотой, но мой урчащий желудок начинал не на шутку бунтовать и посылать тревожные сигналы, мол, ты, начальник, подумай, как нам дальше жить в этом рассаднике искусств, где простейший бутербродишко тянул чуть ли не на восемь евро. И действительно, надо было что-то предпринимать.
Первое, что пришло в голову – это найти халяву в супермаркетах или на базаре. Можно попробовать нарезанную для дегустации кубиками кобаску, сырок, ухватить маслинку и т. д. К разочарованию своего бунтующего желудка, увы, ни базаров, ни супермаркетов поблизости не нашлось. И действительно, откуда в центре мировой культуры взяться базару? Все проголодавшиеся (и не очень) люди, в большинстве своём туристы-капиталлисты, сидят себе потягивают многолетнее выдержанное винцо и закусывают его всякой всячиной. И о базаре, даже не помышляют. Вот такой оказалась первая проблема.
Глава 5. Туристы-капиталисты
Туристы-капиталисты проявили себя ещё тем, что оставляли на скамейках недоеденную пиццу, причём прямо в фирменной коробочке. Это то и спасло меня от неминуемой голодной смерти! Такой пиццу, какую я на шару попробовал на берегах Сены, пожалуй, не встречал нигде. Вместо несъедобной французской колбасы тут попадались отборные кусочки мяса, а вместо концерогенного итальянского кетчупа пиццу сдабривали сладким домашним томатным пюре с привкусом и ароматом базилика. А ещё мелко покрошенные боровички вместо шампиньонов! Одним словом не пицца а произведение кулинарного искусства "а ля Париж".
Уже темнело, когда я проглатывал очередную треть туристической пиццы и запивал её полубутылкой альпийской минералки. Ночевать, укрывшись холодным велосипедом мне не очень то на этот раз хотелось, но других вариантов не было, поэтому я приютился калачиком под сводами исторического моста времен Генриха Чертвертого, и сладко углубился в ночное переваривание халявного ужина туриста.
Глава 6. Рота, подъём!
На рассвете, проснувшись от стука собственных зубов и обледеневшей от холодного асфальта спины, я присел и задумался о своей разудалой жизни. Мне стало интересно, насколько мой побывавший в передрягах организм крепок и какова перспектива моему закаленному на асфальтах Европы здоровью? Немного пофилософствовав, я пришёл к убежденному выводу, что сидя на асфальте эту вечную проблему мне не решить. Да и скромный ужин туриста за ночь развеялся, как и сладкий вокруг него сон.
Нужно было перво наперво искать источники пищи и крова. Но как? В супермаркет для дегустаций сырков и колбасок меня не пустит охрана уже с третьего захода. Это не источник. Кроме того, самая дешевая ночлежка в виде многокроватного хостела стоит в центральной Франции не меньше 20 евро с носа – это тоже не источник, а несбыточная мечта.
Запрыгнув в седло своего железного друга, я покатился по набережной, кажется, против течения реки.
Ещё от путешествия по стриженной Голландии в моём рюкзачке завалялась рыбацкая снасть в виде лески, поплавка, грузила и крючка. Появилась идея наловить и нажарить форели, которой в Сене наверное в избытке водилось в славные времена Генриха Четвёртого. Итак, рыбалка…
Глава 7. Рыбак из себя рыбака изображает… на дурака
Великий французский классик, он же Проспер Мериме, как то сославшись на местную поговорку изрек примерно следующее: "Голова одного лосося дороже голов всех лягушек". Я пока что не классик, поэтому мне ничего не стоит поправить автора: "Голова одного лосося дешевле голов всех лягушек". Ну и чего мне от одной головы лосося? Воспоминания о ней развеются на следующий день, а лягушек можно уплетать в жареном или вареном виде круглосуточно, и жить, жить и жить. Они не надоедят, тем более, что за лосося нужно отвалить немало валюты.
Увы, в окрестностях Парижа не квакнула для меня пока что ни одна лягушка. Уверен, что парижане давно забыли, как они вообще квакают, эти милые создания. Ну, что ж, лосося, так лосося.
Отломив от какого-то неизвестного мне средиземноморского растения длинную ветку и прицепив к ней голландскую снасть, я взгромоздился возле моста на бетонную ступеньку, рядом с высоким металлическим ящиком и начал лов на припасенный мною для этой цели кусочек мяса от туристической пиццы.
Проходящий мимо меня французский (и не совсем таковой) народ недоумевал. Он подумал, что я только что свалился с средиземноморского дерева и это сказалось на моём умственном здоровье. Народ решил, что я свалился с ума. Я не сопротивлялся – я оставался с народом!
Глава 8. Эйфелева башня вверх тормашками
К полудню становилось истомно жарко, а форель в реке как будто вымерла. Мимо меня проплывало все что угодно: шлюпки и яхты, туристические трамвайчики, пустые бутылки, даже иногда живые люди. Но предполагаемая рыба не показала ни одного плавничка, ни единого хвостика, ни единственной чешуйки.
Я снял американскую майку, повесил её просыхать на петлю металлического ящика, проверил нетронутую насадку, плюнул на неё три раз и вновь закинул удочку. Такая рыбалка мне не доставляла ни то что удовольствия – она была строго противопоказана моему вновь заурчавшему желудку! В отчаянии я прислонился потной голой спиной к железному ящику, и…
Я ничего не помню, что было после союза "и". Единственное – это клочечек голубейшего неба и Эйфелеву башню вверх тормашками. Всё. Хоть казните.
Глава 9. Куда я попал и где, извините, мои вещи
Представьте, я открываю сначала один глаз, затем другой и ощущаю в этот момент, будто мне снится фантастический сон. Я лежу весь в простынях в крупную красную розочку, надо мной не менее красный шелковый балдахин с золотистыми кистями, вокруг кровати мерцают врезанные в розовый пластик миниатюрные фонарики, шикарная мебель, и вся эта крутизна сопровождается еле слышимыми, но до сердечной муки знакомыми звуками Вивальди. Рядом со мной дрыхнет размером чуть меньше пантеры чёрный персидский кот, от которого пахнет как минимум шанелью номер пять.
Через мгновение, я пытаюсь приподнять своё тело, но оно не слушается меня. Моя спина, словно прилипла к постели, единственное, что мне удалось – это погладить правой рукой кота, который что-то там у себя на уме промяукал, перевернулся на противоположный бок и снова уснул.
А куда я попал? Это, что, сказка? А может быть я в Эдеме? И где мои вещи? Мой неразлучный амстердамский велосипед, мой походный рюкзачек, и моя голландская удочка? Вопросы оставались без ответов.
Глава 10. Имени героя – французского капитана
Не стану вас утомлять загадками, а сразу начну с отгадок. Впоследствии я узнал, где мои сокровенные вещи: вЕлик, рюкзачек, удочка. Они остались на берегу исторической реки, а я, после того, как меня шандарахнуло высоким напряжением, оказался в воде. В рваных джинсах, без синей американской майки и без всего прочего. Замыкание оказалось настолько сильным, что меня кувыркнуло в воздухе и я нырнул, но к счастью вынырнул, пытаясь ухватиться за свежий воздух; меня понесло течением, как тополиную пушинку. Именно в этот момент меня увидели с проплывающей в параллельном направлении яхты. Капитан остановил двигатель и бросил спасательный круг мне на помощь. Его звали Андрэ.
В сознание я пришёл через одиннадцать суток, а мой спасительный лайнер к тому моменту был уже настолько далеко от Парижа, от Сены и даже от Ла-Манша, что мысль о безвозвратной потере моего скудного имущества сама собой отправилась в небытие.
Мы приближались к атоллам Мальдивских островов. Я был в восторге. Терять мне было не то, чтобы нечего, а буквально абсолютно.
Глава 11. Начнем знакомства
Мы начинаем знакомиться с моими спасителями.
Кота, который был мне почти нянькой, звали Жак. У меня создалось впечатление, что его специально вырастили на животноводческой ферме и кормили анаболиками для участия в соревнованиях в тяжелом весе или для книги рекордов Гиннеса. Я, пока набирался сил, спал по восемнадцать часов в сутки, а мой пушистый приятель, наверное по двадцать четыре. Возможно он по ночам и выходил прогуляться по палубе, но я этого не замечал. Правда, Жак иногда намурлыкивал мне на ухо какой то французский фольклор, но это случалось куда реже, чем он просто храпел без задних ног.
Ухаживала за мной специально нанятая (заметьте!) медсестра, которую, как я впоследствии узнал пригласила поработать хозяйка яхты ещё в Гавре, перед выходом в открытое море. О хозяйке я расскажу чуть позже. А медсестру, наверняка старую деву, английского происхождения звали Мими. Кроме своих прямых обязанностей, Мими ничем себя не проявляла и даже ходила на цыпочках, словно боялась, что яхта вот вот напорется на коралловый риф.
С капитаном я вас уже вкратце познакомил. О нем ещё немало будет сказано хорошего.
Итак – хозяйка яхты.
Глава 12. Антуанетта. А над ней голубая звезда
Хозяйку яхты (как, собственно, и саму яхту) звали ни много, ни мало, а Антуанеттой. Кроме,того, она ещё и оказалась потомственной дворянкой. Больше того, в рейтинге самых богатых людей Франции она занимала не самую последнюю строчку. Я об этом узнал не сразу, но догадаться было легко. Я видывал в своих путешествиях разные яхты, особенно их целая армада покачивается в порту Барселоны, и сразу сообразил, сколько такая посудина сможет стоить. Одним словом много.
Так вот вторым существом, после Жака, которое я увидел в час своего чудесного воскрешения, лёжа почти неподвижно в постели, была Антуанетта. Она приоткрыла дверь каюты, заглянула, хихикнула и тут же исчезла. Имено тогда я сообразил, что помещение, где господствовало моё величество – это корабль, а не квартира. Я понял, что я в море – над головой Антуанетты в ночном небе дверного проёма, чуть подрагивая, сияла голубая звезда.
Глава 13. Безрассудный поступок аристократки
Говорят, что богатые люди – особые люди, так вот богатые женщины ещё особеннее.
Когда я чуть позже узнал от Андре, на какой риск Антуанетта пошла, чтобы взять меня с собой на Мальдивы, то тут же понял, что делала это она неспроста. При мне не было ни единого документа (у меня их вообще не было!). Антуанетта своей болтовней так затуманила мозги пограничному офицеру при осмотре судна в Гавре, что он даже не заглянул в её каюту (а именно в ней, под шёлковым балдахином я пребывал без сознания). Он осмотрел нижнюю палубу, проверил предъявленные документы на людей, декларации, техническую документацию на яхту, пожелал счастливого плавания и сошёл на берег. Далее, когда яхта проходила по Суэцкому каналу, Антуанетта накормила и напоила до отвала двоих египетских пограничников, подарила им целую коллекцию сигарет и сигар, усыпив тем самым их строгую бдительность, и мы беспрепятственно проследовали в Красное море.
Я много думал о том, почему она не избавилась от меня ещё в Париже? Почему не вызвала скорую помощь или не сдала полиции? Поступок женщины бывает разгадать невозможно, хотябы потому, что она сама толком не может его себе объяснить. Так ей велит природа.
Глава 14. Молчи, за живого сойдешь
"Salut!
Меня зовут Антуанетта . Мы подобрали в Сену. Вы утонул.
Вы Экстрим ? Был бредовый сон. Мой лоцман сказал, что вы были русскими . Я не люблю по-русски, но ты мне понравилось . Выздоравливай скорее !"
Вот такую абракадабру принесла мне в форме распечатки на подносе вместе с завтраком Мими. Это был компьютерный перевод с французского. Ну, что ж, Антуанетта, так Антуанетта. Надеюсь, что хуже мне от этого не станет : лечит, кормит, катает на яхте – прям чудеса, не меньше!
Что я ей мог ответить? Я мог ей сказать, например : "Каго черта, вы, господа французы, меня спасали без моего разрешения? Тонул бы себе преспокойненько в вашей распрелестной Сене, где даже рыба не водится. Выбросило бы меня на берег, где-нибудь в Англии, если бы не слямзали перед этим акулы. Хотя, акулы наверное русских не едят -боятся подавиться. Зато их подбирают на свои фешенебельные яхты французские богатые тети и лечат, кормят, катают…"
Конечно же я промолчал.
Глава 15. Коралловая республика. Традиционное женское любопытство
Мы стояли на рейде в полумиле от одного из многочисленных живописных аттолов Мальдивской Республики. Был тёплый пьянящий вечер без ветра и волн, с небом, усыпанным жемчужными и бриллиантовыми ожерельями. Тишина была такой, что наши сказанные почти шопотом слова разносились эхом в радиусе видимости далёких огней соседних островов. А сами звуки будто обрабатывались музыкальным сопровождением и поддерживались дополнительной акустикой, акваакустикой.
Я от безделья нахватался в интернете французских слов, а Антуанетта блистала через колено переломанным русским. Но мы хорошо понимали друг друга, примерно как Робинзон и Пятница. Я сразу буду переводить на читательский язык.
Традиционный женский вопрос:
– Сергей, у тебя есть жена?
Традиционный мужской ответ:
– Теперь нет.
Традиционный женский вопрос:
– А почему с ней не живёшь?
Традиционный мужской ответ:
– Разлюбил.
Если бы я в совершенстве знал её язык, то, надеюсь, у меня хватило бы фантазии придумать какую нибудь драматическую историю о своей несбывшейся любви со скандальным финалом, но слава богу, что хоть это я смог донести в угоду удовлетворения традиционного женского любопытства.
Глава 16. Схватка с морской тигрицей. И наше тесное знакомство
Все ещё на правах почетного гостя, но уже с большой претензией на романтический успех в глазах хозяйки яхты, как то ранним утром я дремал в обнимку с котом Жаком. Жак, с необычной для него суетливостью вдруг встрепенулся и выскочил в свой специальный для него люк на палубу. Я почуял что-то неладное и проследовал через дверь за ним. В воде, в пяти метрах от яхты барахталась Антуанетта, экипированная в костюм для дайвинга, в маске, но без трубки и звала на помощь. Тут же я увидал выступающий из воды огромный серый плавник, а затем разглядел и само полосатое чудовище, от размеров которого у меня чуть не подкосились ноги. Дальше все происходило как в хорошем триллере. Я хватаю со стены пожарный томогавк и перескакиваю через хромированную перилу с высоты второй палубы в воду. Именно мой обрушившийся прыжок и удивил акулу – она вильнув на прощание нам хвостом ушла полностью под воду и исчезла. На нижнюю палубу сбежались другие обитатели яхты, нам помогли взобраться на борт.
Антуанетта дрожала не на шутку, нам принесли выпить.
– Мерси боку, мерси боку, – благодарила меня фотоохотница на мелких рыбешек и тигровых акул.
– Не стоит бладарностей, Антуанетта. Теперь мы в рассчете с той поры, когда вы с Андре спасли меня у берегов Парижа.
Она, кажется, хотела ещё что то добавить, но постеснялась капитана и его помощника, и лишь мило мне улыбнулась. Зато как мило!
В эту же ночь и пришла красавица в мои объятия, то есть в свою королевскую каюту. Об этом пока никто не знал, разве, что котик Жак, но он ничем не помешал нашему более тесному знакомству.
Глава 17. Гражданин Земли Обетованной
Я пытался добиться от Антуанетты: почему мы уже вторую неделю торчим среди кораллов и не двигаемся с места? Она, лишь хитро посмеивалась над моим любопытством, но не проронила об этом ни слова до тех пор, пока одним тёплым, но слегка дождливым утром к яхте не причалила надувная моторная лодка, и курьер почтовой службы DHL из Мале под роспись не вручил капитану пакет. Андре тут же распечатал небольшой конверт и достал из него ни что другое, а мой новенький, синенький с золотым гербом израильский паспорт.
Волшебница Антуанетта заглянула в него, так, как будто не впервой его видит и отдала документ мне:
