скачать книгу бесплатно
– Ты теперь у нас Григорий Гансбург, поздравляю!
От неожиданности, я даже не поблагодарил свою покровительницу, а наоборот, наехал на неё:
– Почему Григорий Гансбург, а не Исаак Ньютон? Или не Альберт Эйнштейн?
Антуанетта сверкнула молниями из своих очаровательных глаз, отвернулась и ушла на верх. Через пять минут в нашей шикарной каюте мы уже не помнили о бюрократических разногласиях и, кажется, занялись любовью…
Глава 18. Хэллоу, Америка, о-о-о! Где я не был никогда
Я проснулся, а Антуанетта в своем любимом зеленом шелковом халатике уже что-то изучала в лэптопе.
– Любимая, а ты чего так рано проснулась? Опять срочные дела?
– Серж, ночью мы вылетаем из Мале в Коломбо, и дальше, через Абу-Даби в Нью-Йорк. Три самолёта, две пересадки. Как тебе такая новость?
Я хотел тут же возразить какой-нибудь острой шуткой, типа того, мол, а кто меня с русским свиным рылом, без визы, пустит в американский калашный ряд! Но тут же вспомнил, что я теперь никакой не Серж, а израильский бизнесмен, владелец фирмы каких-то там инновационных космических технологий. Я теперь гражданин обещанной мне ещё в библейские времена райской земли, я теперь Григорий Гансбург, а не хвост телячий!
Я сделал некоторое равнодушие, зевнул, чмокнул Антуанетте воздушный поцелуйчик и ответил:
– В Нью-Йорк, так в Нью-Йорк, ночью, так ночью, тремя рейсами, так тремя рейсами, через Коломбо, так через Коломбо. Какие проблемы? Кстати, а где этот самый Абу-Даби? Где-нибудь в пустыне? Хорошо бы там на верблюдах бега устроить, пока аэробус будем ожидать.
Глава 19. Третий раз в первый класс
В Абу-Даби ни на верблюжьи, ни даже на тараканьи бега взглянуть нам, увы, не довелось. До нашего рейса в Америку оставалось чуть больше часа, поэтому мы сами были похожи на длиннолапокопытных. К тому же успели в аэропорту выпить по крепкому шоколадному коктейлю, плюс нахватать в дьюти-фри каких то колготок, галстуков, косынок и духов, а ещё восточных сладостей. Лишь только мы завалились в удобные кресла, как наш двухэтажный лайнер, в который набилось народу, примерно как в московскую электричку, взметнул к небесам.
Любовь моя была несколько утомлена, и я решил её подбодрить:
– Антуанетта, тебе не кажется, что мы с тобой выглядим здесь хуже, чем второгодники?
– Серж, не пойму, что тебе тут не нравится?
– Наоборот, дорогая, ведь мы уже в третий раз летим в первом классе!
Она сначала не поняла моего восточно-европейского юмора, но после того, как я растолковал ей кто такие второгодники (возможно во Франции их не бывает), очень звонко захохотала, чем привлекла внимание чопорной американской бизнес-леди с соседнего кресла. Чтобы как-то переключить волну, я, наверное уже с иерусалимским акцентом поприветствовал американку: "Хэудуйду!". Вот и бизнес-дама тоже залилась душевным смехом.
Глава 20. Зеленые бумажные кораблики. И золотые солнечные зайчики
Что я, как израильский псевдобизнесмен понимал в космических технологиях? Можно сказать – ничегошеньки. Я конечно представляю, что космический корабль это ещё круче, чем триста восьмидесятый аэробус и, что горючего ему нужно куда больше, чем долететь до Нью-Йорка из Абу-Даби. Ещё в космических технологиях я соображаю, например в долларовом исчислении. К примеру кораблик этот стоит стольких купюр, что если из них наделать бумажных корабликов, то для них не хватило бы места во всем Тихом океане.
Антуанетта в космических технологиях соображала ещё меньше. А вот в бумажных корабликах… В зелёных бумажных корабликах ей не было равных! Она в них, и не только в них, но и в евро, в английских фунтах, швейцарских франках и в любых подобных папирусах соображала ещё проворнее, чем все израильские космические кораблестроители.
Ведь она родилась в деньгах, жила в деньгах, ела и пила в деньгах, в них ложилась спать и просыпалась. Вы спросите, мол, а каким таким премудрым бизнесом владела Антуанетта? А все, что можно было купить и выгодно перепродать входило в круг её интересов. Начиная с детских сосок и заканчивая сталелитейными заводами, начиная с жевательных резинок и заканчивая агропромышленными комплексами. Очень разносторонняя, я бы сказал, девушка.
В Нью-Йорк мы летели покупать банк. Заметьте, не банкомат, а банк! Восемь этажей вверх и три этажа вниз. Вот именно там , под землёй, было упрятано много бумажных корабликов! Плюс золотые слитки, от которых у меня до сих пор солнечные зайчики в глазах. Разноплановая, короче, девочка.
Глава 21. Манхеттен. Безнадежные клочья мечты
Пентхаус, в котором мы остановились на десять дней, снаружи был похож на особняк выдающихся размеров, возведенный на крыше манхеттенского небоскреба. Оставалось только залить льдом полы
и можно было устраивать в нем олимпийские игры по зимним видам спорта. Общий метраж двух этажей составлял по моим скромным прикидкам не меньше, чем пол тысячи квадратных метров.
– Милая моя, это, что, приёмная Господа Бога? Или адвоката дьявола? Антуанетта, ты как хочешь, а я отсюда больше с места не сдвинусь.
– Серж, через десять дней мы вылетаем в Панаму, там нас будет ждать наша "Антуанетта". Андре уже прислал письмо. Поэтому, малыш, не капризничай. Или оставайся и живи тут один.
Мне эта идея понравилась. Я себя тут же представил с целым роем молоденьких горничных, с которыми буду тут ночами шалить, запах дорогих сигар и полный барчик ароматного "Джек Дэниэлс":
– Я согласен. Я согласен!!!
Антуанетта сразу же порвала в клочья, и развеяла по ветру мои безнадежные мечты:
– А я и не сомневалась. Счета об арендной плате тебе лично будет доставлять курьер из агентства недвижимости.
Я тут же представил во сколько нулей будут исчисляться эти нью-йоркские счёта: – Дорогая, я сдаюсь.
– Ну, то-то же, – смилостивилась красавица, и как ребёнок запрягнула мне на шею, повалив на софу с покрывалом из гепардовой шкуры…
Глава 22. Любовь высотой с небоскреб
Антуанетта вот уже неделю оформляла бумаги о покупке банка. К нам приезжали какие-то молчаливые люди в белых рубашках и синих в красную крапинку галстуках, и все они удалившись к журнальному столику возле окна с видом на большой парк, долго шелестели бумагами. Затем мы пили кофе с коньяком и я вновь оставался один до позднего вечера. Она возвращалась почти к полуночи и валилась спать.
Я в её отсутствие потягивал мартини из барчика, опустошал два безразмерных холодильника и наблюдал с высоты вертолета за тем, что творилось на улицах большого города. Эта панорама мне уже через два дня порядком осточертела. Мне хотелось побродить по парку, посидеть возле фонтанов, послушать в ресторане джаз… Но моя покровительница не выпускала меня даже в бар , который был на нулевом этаже здания. Нет, вы не подумайте, что это было каким-то завуалированным рабством. Все это потому, что Антуанетта боялась, что я заблужусь и потеряюсь. А ещё точнее – она боялась потерять меня. По её редким рассказам, я понял, что любить страстно и захватывающе ей до меня, так ни разу и не довелось. Может быть в студенческие времена что-то и было, но это уже давно смылось волной забытия. А с двумя предыдущими претендентами на её золотую ручку видимо ей просто не повезло. То есть замужем она ещё не была. И видимо ей очень хотелось восстановить во что бы то не стало этот межстрочный пробел. Вот тут и вынырнул я. Из холодной пучины реки Сены.
Догадывались ли Антуанетта, что я за субъект? Конечно да! Догадывалась, но… Но любила.
Глава 23. Она меня любила, а я ее нет. Ну и что тут удивительного
Такое случается сплошь и рядом. Он готов броситься за ней под поезд, а она повиливает хвостиком где-нибудь в офисе перед пузатым боссом, постреливает глазками и похлопывает ресничками: " Эдуард Валентинович, Вы так ко мне добры! Но Вы проказник, Эдуард, не все сразу. Здесь нехорошо. Может быть где-нибудь за городом, на природе, на шашлычках? Вот и умничка. Вот и молодчинка-мужчинка".
А бывает по-другому. Она с тремя детишками и больной головой по школам, садам и яслям, а он до темна в гараже машину чинит. Один раз её отремонтирует, передохнет и ещё раз отремонтирует. А машину эту зовут Галя. Она уже с немалым пробегом, не столь наворочена, ну то есть несколько вышла из моды. Зато она напоминает ему добрые молодые с ветерком годы. И их неразлучную тесную связь. "Мишаня, а, Мишань, а тебе в понедельник зарплату перечислят? А то Настасье учебники срочно нужно купить. Первый раз, ведь идёт в шестой класс".
Я что-то преувеличил? Лишнего нафантазировал? Да нет! Сплошь и рядом, кругом и всюду. Поэтому, как я должен был поступить? Сказать ей: "Антуанетта, извини, я тебя не люблю"? Ну и что бы изменилось? А она бы мне сказала: "Малыш, ты пока ещё меня мало знаешь, а как узнаешь побольше, то полюбишь так, что взлетишь выше нью-йоркского небоскреба и будешь плавно опускаться, опускаться, опускаться." Вот вот. Только при этом моем героическом полёте вместо купола парашюта она имела бы ввиду свой любимый зелёный шелковый халатик. Или свое позолоченное вечернее платье, в котором она выходила на палубу под голубыми мальдивскими звездами. А вместо полиэстеровых строп имела бы ввиду свои тонкие и длинные каблучки – подарок от самой Изабель Маран.
Глава 24. Как под Ниагарским водопадом бурлила Америка
– Серж, хватит храпеть, подъём! – разбудила меня Антуанетта где-то в восемь утра.
– Любимая, а что так рано? Именно в эту секунду мне снилось, что мы загораем с тобой на нудистском пляже в Панаме, и я делаю тебе панамский эротический массаж с пальмовым маслом.
– Это очень мило с твоей стороны. Думаю, что ты ещё не раз проявишь
в этом плане свои изысканные способности, и не только с пальмовым маслом, но ещё и с финиковым. Но чуть позже, малыш. А сейчас мы спешим взглянуть на наш новый нью-йоркский банк. Ну как?
Мне её идея понравилась. Ведь у меня никогда не было возможности заглянуть в самое сердце банка – в его хранилище. Именно там, в трёхэтажном подвале и начинается настоящая жизнь! А те восемь этажей, что возвышались над землёй мало чем для меня привлекательны. Там нет самого главного – океана бумажных зелёных корабликов и сверкающих золотом солнечных зайчиков.
Я вскочил по армейской системе "сорок пять секунд, подъём" и через десять минут мы уже сидели с Антуанеттой в чёрном бронированном банковском лимузине. С ума сойти – мы ехали в собственном лимузине! А за окнами… А за тонированными окнами, как под Ниагарским водопадом, бурлила Америка.
Глава 25. $1 000 000 000, плюс комиссионные
Старый американский банк с двумя филиалами в Австралии, стОит один миллиард, плюс комиссионные. Это вам для сведения, на случай желания таковой приобрести. У меня такого желания не возникло, а вот у Антуанетты, представьте, оказалось прижгучее желание его заиметь.
– Любимая, а вот по случаю этой грандиозной покупки мы сегодня съедим хотябы по фастфуду, а то я не успел даже продрать глаза, как оказался в этом нескромном броневике? И, кстати, этот прелестный лимузин, тоже входит в стоимость покупки, или за него тебе придётся отвалить еще десятизначную цифру?
Антуанетта что то изучала в смартфоне и вроде как меня не услышала. Через пять примерно минут она ласково мне улыбнулась и ответила таки:
– Ты голодный? Извини. Потерпи немного, это последние заморочки. В банке мы обязательно что-нибудь перекусим, а вечером нас ждёт интересное для тебя мероприятие.
– Дорогая, не томи, признавайся – нас будут принимать в уютном ресторане?
– Серж, ты почти угадал, нас будут принимать у себя дома мои австралийские друзья. Это они организовали мне покупку банка. Джулия, моя однкурсница и жена помощника австралийского генконсула позвала нас к себе на вечеринку. Это где-то тут неподалёку. Ну как?
Сопротивляться было бесполезно. Если чего то хочет одна женщина, то с этим мне уже не справиться, ну а уж если их две… Мне, честно говоря, ничего так не хотелось, как посидеть в скромном ресторанчике, выпить с полбутылочки " старины Джека" и послушать настоящий, собственной персоной, негритянский джаз в стиле Армстронга.
– Как скажешь, дорогая. Джулия, так Джулия, однокурсница, так однокурсница, жена консула, так жена консула. Какие проблемы?
Глава 26. Наконц-то я добрался до золотых слитков
Не успели мы ступить на порог банка, как перед нами выстроился целый взвод сотрудников в синих галстуках в красную крапинку, и столько же белозубых сотрудниц в коротких синих юбках, все в ту же крапинку.
Я лишь успел шепнуть Антуанетте:
– Так даже палата лордов не встречает британскую королеву. Я думал, что в Америке уже и людей не осталось, а одни лишь роботы.
На что она мне по свойски улыбнулась и тоже шепнула:
– Роботы, Серж, работают бесплатно, а эти за деньги. Согласись, это большая разница.
Церемония осматривания всех этажей и кабинетов в сопровождении банковской свиты заняла не менее двух часов. Только после этого мы устроились в кабинете управляющего и немного расслабились. От кофе я отказался, а пару пирожных с какими то брусничками все же проглотил. Когда мне предложили ещё (наверное у меня был такой голодный вид) , то я не успел согласиться, потому, что почувствовал под столом тонкий как шило каблук Антуанетты на своём мезинце. Я понял, что три пирожных в Америке число не счастливое, навроде русской чертовой дюжины. Поэтому стал отмахиваться от предложения аж двумя руками и одной под столом ногой: "Сенкью вери мач, сенкью вери мач!". Управляющий посмотрел на меня примерно так, будто я перед этим, в лимузине слопал таких пирожных не меньше двух чертовых дюжин. А вместе с ними три хрустальных подносика.
– Ну, что, леди энд джентльмен, спустимся в хранилище?
– О, ес! – вырвалось вдруг у меня.
Мы шли по узкому коридору минус второго этажа, слушая неумолкающего управляющего, а я каждой клеточкой спины чувствовал, как мне во след поворачивают свои амбразуры видеокамеры, сканируя все, вплоть до моего нижнего белья, вплоть до отпечатков моих пальчиков.
Глава 27. Своя ноша плеч не тянет, Мойша
Конечно же, Антуанетта в последствии пожалела, что взяла меня с собой осмотривать банк. Это будет потом, а в данный момент ей хотелось выпендриться перередо мной, мол, вот какая я крутая миллиардерша, мол, смотри, малыш, и восхищайся той, с кем имеешь любовь. А я и восхищался! А заодно оценивал степень охраны помещений, ну и слушал (правда с трудом понимал) болтливого управляющего. Ему очень хотелось блеснуть трудолюбием и своей высокой компетентностью перед новой хозяйкой заведения, поэтому он выкладывал мне на прозрачный подносик самую секретнейшую информацию, о которой не знала даже охрана. Ведь он считал меня за мужа своей новой госпожи, поэтому не прятался от меня спиной при открывании дверей и сейфов. Я такого управляющего уволил бы в этот же день. И написал бы ему во след такую рекомендацию, что его бы не взяли на работу даже водителем мусорной машины.
Антуанетта в пикантные моменты незаметно косилась на меня, с лёгким подозрением, не изучаю ли я никелированные кнопочки с черненькими циферками. О, нет, дорогая, как можно? Разве я похож на шнифера? Я смотрю не на руки управляющего американского банка с двумя филиалами в Австралии. Я смотрю сквозь время! Ведь пройдёт его совсем немного, и мне придётся самому (наверняка не без помощи управляющего) открывать двери и сейфы. А особенно вон тот трёхметровый, четвёртого класса защиты шведский сейф "Rosengrens". Именно в нем сосредоточены английские фунты и швейцарские франки, и именно в нем упакованы зелёные бумажные кораблики стодолларовым номиналом. Ну а на нижней полочке, будто ванильные кексы на прилавке кулинарии, выложены в аккуратные стопочки клейменные золотые слитки, которые излучают тепло и солнечный свет.
Я пока слабо представлял, какой объём смогу вынести на своих хрупких плечах из этого банка, но, как гласит древнеиерусалимская поговорка: "Своя ноша плеч не тянет, Мойша."
Глава 28. Фастфуд в лимузине? Оригинально!
Мы возвращались в нашу манхеттенскую резиденцию. По дороге купили целый кулек фастфудов, на приобретении которых я настаивал сразу же с момента выхода на банковскую паперть:
– Антуанетта, если я сейчас не отравлюсь каким-нибудь гамбургером, то со мной может произойти голодный припадок с травматологическими последствиями.
– Серж, прости, я совсем о тебе не забочусь. Если честно, то я хотела отложить на понедельник нашу сегодняшнюю экскурсию в денежное хранилище. Но ты ведь сам проявил любопытство.
Я сделал такой равнодушный вид по отношению к её последней фразе, что Антуанетта и сама засомневалась в правильности своей версии. А я ещё больше усыпил её бдительность:
– Любимая, меня больше интересовал размах твоей покупки, масштабы твоих маркетинговых и финансовых проектов. Ну, то есть процесс, форма, но никах не содержимое твох тяжелых сейфов.
– Малыш, ну и какие твои впечатления?
– Антуанетта, я впервые общаюсь с такой, как ты, можно сказать, с большой буквы бизнес-вумен. Кроме того, что ты девушка ошеломительной красоты, к тому же у тебя врожденный талант денежки превращать в деньги…
Я еще долго что-то ей на эту тему импровизировал, пока не увидел из бронированного окна нашего линкольна желтую вывеску макдональдса.
– А вот сейчас, Антуанетта, уже я буду проявлять свои незаурядные способности, например, в поглощении свиных котлет с хлебом, кетчупом, мойонезом и горчицей. Пожалуйста, постучи водителю, пусть тормознет у макдонольдса.
Антуанетта нажала на кнопку и приказала остановить машину, а мне уточнила, что стоять здесь долго нельзя:
– Серж, только по быстрому, нас могут здесь оштрафовать.
– Антуанетта, к этому президентскому бронетранспортеру не осмелится подойти даже главный шериф Нью-Йорка. А если и так, то угостим его гамбургером, а то ему за делами наверное тоже пообедать некогда.
Глава 29. Неутомимый труд в сочетании со здравым смыслом
Джулия устроила мероприятие, от которого поначалу мне было несколько неловко. Нас с Антуанеттой встречали почище, чем австралийского посланника на островах Кука. Представьте себе элипсовидный десятиметровый стол, уставленный под завязку всем тем, чем богата наша грешная матушка Земля. Бедного олененка (хорошо, что не кенгуренка) зажарили вместе с ножками-рожками и выложили в центр стола на всеобщее объединие. Кроме него по столу чуть ли не ползали пунцовые омары, лангусты и крабы, а икра в серебряных лепесточках и во льду была всех цветов радуги – и тех рыб, что только плавают, и даже тех, которые впридачу ещё и летают. Два бочонка греческого узо стояли на подножках по оба конца стола, ну и эстафета различных конфигураций бутылок, от которых у меня и мерцало в глазах, и сладко томилось внутри.
Личный помощник австралийского генерального консула в Нью-Йорке, чем то похожий на великого комика Чарли, произнёс первый тост:
– Добро пожаловать в Соединённые Штаты Америки – страну избытка и роскоши, построенную неутомимым трудом в сочетании со здравым смыслом.
– О, ес! – зааплодировал ему единственный я. Девушки поддержали его тост, кажется, кивками головы, и начался пир.
Мне показалось, что этого австралийско-американского изобилия через чур много на наши четыре маленьких интернациональных ротика. Но, сразу же после этого, привратник стал приводить снизу пополнение. Через пять минут явились неопределенных полов экстравагантные молодые люди, в количестве четырёх человек, далее, две дамы в красном и голубом вечерних платьях с перьями, затем ещё молодая пара в смокинге и минимальной юбке, затем ещё, и ещё…
Через полчаса мест за столом уже не было и вновь поступающих усаживали на диваны рядом с журнальным столиком и на пуфики вокруг него. Как потом объяснила Джулия, приглашения были разосланы с теоретическим запасом, но никто не ожидал, что посмотреть на новоявленную французскую банкиршу и её израильского космического бизнесмена- приятеля придут вдруг сразу все.
Глава 30. Австралийская консульша на фоне жареной кенгурятины
Поначалу Джулия ко мне относилась с неприкрытым интересом, кокетничала и строила глазки. Это было ровно до тех пор, пока Антуанетта (возможно из ревности) не проболталась ей, когда они курили в оранжерее, что никакой я не супербизнесмен, никакой я ни Гансбург, и что звать меня никак, и что денег у меня ничуть. После этого Джулия меня начала обходить стороной и все её кокетство тут же исчезло, как и на её столе изобилие икры, которую гости не стесняясь намазывали на ложки, булки и языки.
Мне собственно было наплевать на её расположение ко мне, ведь моя скромная судьба больше зависела от попутного ветра, от удачи, чем от благосклонности сытых американских господ. Когда мы уже поздно вечером садились с Атуанеттой в наш бронированный лимузин, Джулия выбежала в домашних тапочках нас проводить. Она небрежно протянута мне свою бледную ручку, которую я с такой же небрежность и поцеловал.
– Очень рада была познакомиться с Вами, Григ, – выронила она сквозь жемчужные зубки.
– Джулия, Вы даже себе не представляете, как я рад то нашей встрече! Особенно мне понравилась жареная кенгурятина на Вашем щедром столе. Это блюдо очень идёт к Вашей замечательной улыбке. Гудбай! – и я навсегда захлопнул бронированную дверь перед милым личиком Джулии.
Мы пробирались сквозь непрекращающийся даже ночью манхеттенский поток машин. Антуанетта, немного протрезвевшая начала меня упрекать:
– Серж, ты плохо отнесся к Джульке, когда захлопнул перед её лицом дверь машины.
– Любимая, а нам что, нужно было ехать по ночному городу с открытой дверью? Уже прохладно.
