Ярость стихий – Искра

Голод в глазах Щагра сменился сильным страхом, он опасливо посмотрел на мой посох и быстро-быстро кивнул.

– Если про место это знать хочешь – всё расскажу. Я тут не первый день: ходы-выходы все, как свою пятерню знаю. Хочешь, могу далеко-далеко отсюда тебя на поверхность вывести? От Светлячков так точно оторвёмся. Предупреждаю сразу, за мной погоня может быть. Да ты и сам уже наверняка это понял. Тебя я втягивать не хотел, но если ловчие сюда нагрянут, то выбираться ведь всё равно вместе придётся.

Щагр слегка занервничал и стал говорить чуть быстрей, судя по всему моё поведение и правда его пугало. Меня же в свою очередь раздражала необходимость постоянно за ним следить. Обыскать его я не мог, потому что не хотел к нему приближаться, но и дальше так продолжаться не могло. Кроме того, я не представлял себе его возможную реакцию на мои вопросы. Даже мышь, которую кот загнал в угол, может сама вдруг на него напасть. Небольшая страховка в этом случае точно бы не повредила.

Я развеял огненный шарик и свободной рукой указал Щагру на пол.

– Садись и быстро, иначе будет больно.

Я сотворил посохом заклинание «сеть», подождал пока Щагр сядет, и набросил на него, это точно было гораздо надёжнее, чем продолжать удерживать его одним лишь страхом. Заклинание я, впрочем, сделал не слишком сильным, таким, чтобы он смог говорить. Страх в глазах Щагра усилился, но он пока ещё держал себя в руках.

Я вернул посох в вертикальное положение и подошёл к Щагру на расстояние пяти-семи шагов.

– Тринадцать лет назад ты кое-что сделал. Я хочу знать об этом всё. И поподробнее, времени у нас достаточно. По крайней мере, у меня. Если Светлячки придут раньше, чем ты закончишь, я просто уйду.

Я присел на корточки, посмотрел на Щагра и выжидательно приподнял бровь. Опыта в таких делах у меня конечно было маловато и всё же в теории я многое об этом знал. Информация с нашей жизнью это вещь слишком важная и добывать её я должен был уметь даже так.

– Давно это было… – Щагр посмотрел на меня с недоверием и удивлением. – На Светлячка ты вроде не похож, откуда столько знаешь?

Я молча покачал головой и указал глазами на свой посох. Вопросы здесь задавал я и менять это не собирался.

Щагр тяжело вздохнул, нахмурился и словно прикинул что-то в уме.

– Тебя ведь заклинание интересует, да, маг? По глазам вижу. Мы с тобой похожи, ты и я. Я и сам раньше таким был: нетерпеливым, горячим, жестоким даже. И власти, как и ты, хотел, женщин, денег. Ты ведь тоже не просто так магом стал? Балуешься, небось, приворотами? – Он хитро усмехнулся и «понимающе» мне подмигнул. – С селом там всё просто было. Было заклинание, на болезнь. Тёмная магия, не просто так, риск, азарт, сам понимаешь. Доставал я его сложно, не сразу нашёл. Прости, это, конечно, дело десятое. Так вот, ну и в общем, сам-то я его конечно не дурак был делать, нашёл одного, рассказал ему байку. Мол иди туда, в «место силы», прочитай свиток вот этот и сразу магом сделаешься. Мы-то с тобой знаем, что всё сразу не бывает. Всё трудом и умом нужно добывать. Особенно умом. Продумывать, планы строить. Иначе на кой ляд человеку вообще голова? Не шапку же носить право слово.

Щагр замолчал и посмотрел на мою реакцию. Я лишь повертел посох и одобрительно ему кивнул. Лицо я при этом постарался сделать максимально надменным и непроницаемым. Что в этот миг творилось у меня в душе он не должен был знать.

Щагр вновь улыбнулся, но уже не добродушно, а хищно.

– Договоримся, маг? Ты и я, неплохая команда выйдет. От заклинания того в том виде толку мало, вот если бы ты его, скажем, доработал чуть-чуть. Представь, отдалённая деревня, никаких Светлячков и вдруг, на тебе, люди в ней ни с того ни с сего начинают болеть. Не умирать, как тогда, а просто болеть, тяжело там, к примеру, и долго. Для верности конечно бы лучше, чтобы парочка всё-таки померли, но это не суть. Ну и в общем дальше появляется спаситель: либо я, либо ты, либо можем даже вместе, если хочешь. Одного-двух вылечим, и деньги к нам рекой пойдут. Главное потом надолго там не задерживаться, чтоб людишки неладное не пронюхали.

Щагр попробовал двинуться, едва не упал и одобрительно усмехнулся, это судя по всему должно было означать, что мой уровень, как мага, его вполне устраивает.

Я заставил себя холодно улыбнуться, положил посох на пол у ног и размял пальцы.

– Тёмная магия имеет цену. И доработкой её не изменить. С мальчишкой тем знаешь ведь что стало?

Я взял посох, поднялся с корточек, отошёл к костру и подбросил в огонь пару веток.

Щагр фыркнул и сделал вид, что глубоко оскорблён.

– Мальчишка, мальчишка…, идиот он, а не мальчишка. Такие люди всё равно, что жуки: больше их, меньше, невелика разница. Я ж не прошу тебя самого заклинание делать, найдём кого-нибудь. Кстати, если бы идиоты-Светлячки тогда всё не сожгли, я бы уже озолотился. Проклятье то, проклятье сё. Зачем самому-то этот хлам использовать из деревни? Можно ж было его сразу скинуть.

Щагр наклонил голову вперёд-назад несколько раз, затем несколько раз влево-вправо. Сидеть без движения на холодном каменном полу ему вряд ли было приятно.

Вопросов у меня к этому моменту уже в общем-то не осталось, Щагр и без того рассказал мне даже больше, чем я хотел. Странно было то, что при этом я почти ничего не чувствовал. В какой-то миг все мои эмоции словно покрылись льдом. До этого я думал, что играю непроницаемость, но теперь это уже начинало меня пугать. Убить Щагра сейчас я мог без каких-либо колебаний: медленно раздавить его той же «сетью», например, он бы кричал прямо передо мной, умолял, звал на помощь, мучился, а мне бы было на это всё просто плевать.

Деньги. Самые обычные жалкие монетки – вот ради чего этот недочеловек разрушил мой мир. Он отнял то единственное место, где я был счастлив. Отнял, чтобы продать, но не смог. Если бы он сказал, что испытывал новое заклинание, что потом всё вышло из под контроля, если бы он раскаивался, то возможно я и смог бы его понять, не простить, но хотя бы понять возможно, поставить на его место себя. Но Щагр не раскаивался и мало того, даже сейчас он был готов всё повторить. Он ошибся, не смог подобрать ко мне ключ, лишь потому что был уверен, что в нашей деревне тогда умерли все.

«Убей его, убей, убей, не отпускай, убей его сейчас», – звучало у меня в мыслях, это был мой голос, но детский, это говорил ребёнок, которому едва исполнилось девять лет.

Я отвернулся от Щагра и стал просто смотреть на огонь. Странно, но впервые за всё это время, вместо тепла от посоха в своей руке я чувствовал холод. Посох молчал, не вмешивался и оставлял это решение мне, он, словно хороший друг, не стал меня останавливать и просто на время ушёл. Скорее всего он чувствовал, что если я решусь, то даже он не сможет мне помешать. Если бы я решился, то Щагра не спас бы уже никто и ничто в этом мире. При этом что меня пока ещё останавливает я не знал.

Я повернулся к Щагру, подошёл ближе и посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты вроде хвалился умом? Не угадаешь, откуда я родом? Из какой маленькой, отдалённой, деревни.

Я покрепче сжал посох и сильно упёр его в землю: было бы нелогично убить Щагра до того, как я увижу его реакцию на мои слова.

Лицо Щагра на миг застыло, а затем в его глазах стал медленно нарастать суеверный страх. Думаю, если бы он не был скован «сетью», то уже упал бы на колени и стал бы молиться. По крайней мере, большинство людей на его месте так бы и сделало. Возможности магов в истязаниях и пытках практически безграничны. Конечно почти все из них даёт тёмная магия, но то что я её не использую он не знал.

Щагр сильно побледнел, с видимым усилием попытался улыбнуться, но у него не вышло.

– Прости за то что наговорил, я же не знал, не думал…, хотел тебя заболтать, обмануть, понимаешь, не знал, что тут правду нужно. – Он судорожно сглотнул и всё же испуганно улыбнулся. – Я плохой человек, очень плохой, ужасный. Каждый день я думаю о том, что тогда натворил. Но ты жив, ты выжил. Наверное сами небеса послали тебя ко мне. Мне нужно было это, я молился, я просил дать мне возможность хоть как-то всё искупить. Я дам тебе денег. Много. Очень много, обещаю. Всё это время я работал, копил и молился. Я знал, что однажды кто-то придёт.

Голос Щагра стал умоляющим и приторно-сладким. Он и до этого был у него слегка слащавым, но тогда это не так резало слух. Похоже сейчас Щагр уже полностью осознал размер своей ошибки, понял, что и кому рассказал.

Я сжал посох ещё сильней просто чтобы не ударить им Щагра.

– Твои деньги мне не нужны и сказки тоже. Ты, что, думаешь, я идиот?

Я вдруг почувствовал, как мои эмоции понемногу начинают возвращаться. Посох в моей руке тоже быстро теплел.

– Нет, нет, что ты! – Щагр вновь криво и заискивающе улыбнулся. – Деньги это ещё не всё. Это просто потому что все их любят, вот я и подумал, что и тебе они тоже нужны. Вон там, под камнем, есть тайник. Там много сокровищ для мага: амулеты, талисманы, посохи. Я их очень долго собирал. Забирай всё, что хочешь, можешь хоть всё забрать. И пещеру эту, кстати, тоже бери, если тебе дом вдруг нужен. Ни один Светлячок тебя тут никогда не найдёт. Карту я тебе по памяти хоть сейчас нарисую. У меня дома дети, мальчик и девочка, отпусти меня хоть ради них.

Щагр умоляюще на меня посмотрел и вдруг тихо, но отчётливо всхлипнул. На его лице было написано самое искреннее раскаяние, которое только может изобразить человек. Если бы Щагр не сталкивался с магией сам, то возможно сейчас боялся бы меньше. Другой человек не знал бы, что я могу с ним сделать, но он как раз прекрасно об этом знал.

Я молча покачал головой и оторвал посох от пола. На слова Щагра о сокровищах и прочем мне тоже было плевать.

– Стой! Стой! Ты не понимаешь! Меня заставили! – Щагр испуганно зажмурился. – Тот Светлячок и заставил, гнусь, сказал, что детей моих поубивает. Ты ведь знаешь, как дело было? Я его потом сам, мерзавца, и убил. И Светлячки конечно на меня ополчились. Я понял, что тебе дать, понял, что небо от меня хочет. Я лишил тебя дома, я же тебе его и верну. Можешь забрать мою дочь. Она красавица, хорошо готовит, мало говорит, послушная, ни разу с мужчиной не была, ей сейчас четырнадцать, но скоро пятнадцать будет. Ты же постоянно странствуешь, вот она и будет тебя сопровождать. Очень хорошая девочка.

Он медленно открыл глаза и нерешительно и заискивающе улыбнулся.

Я вдруг почувствовал, как от лица у меня разом отхлынула вся кровь.

– Ты предлагаешь мне свою дочь, как рабыню?!

Я начал читать заклинание, осознал это и оборвал себя буквально на последних словах. Навершие моего посоха ярко вспыхнуло и засветилось недобрым багряным светом. Ещё немного и я бы сделал «сеть» самозатягивающейся. От тела Щагра, после того, как заклинание перестало бы работать, остались бы лишь куски мяса и лужа крови, в общем лишь то, что смогло бы пройти сквозь «ячейки». И самое страшное, что заклинание это я произносил изначально необратимым, запутанным, если бы я сказал последнее слово, то потом бы не смог его остановить даже сам.

Щагр с ужасом на меня вытаращился, видимо заметил что-то в моих глазах.

– Стой! Стой! Погоди! Я же не то имел в виду! Ты меня не так понял! – Он бросил быстрый взгляд на навершие моего посоха. – Я же вижу, что ты хороший человек, вот и решил, вдруг получится сразу дочурку пристроить. У нас-то она за кого пойдёт, одни пьяницы, да пустобрёхи нищие только, а ты настоящий Свободный маг и наверняка даже со Словом Силы, не то, что я. Она, кстати, тоже магией интересуется, спрашивает, а я её и научить ничему не могу, понимаю, что сам не маг, только этими безделицами и пользуюсь.

Он сильно побледнел и говорил быстро-быстро, словно пытался успеть всё сказать, губы у него при этом как-то криво перекосились, тряслись и прыгали.

Мой посох вдруг сильно нагрелся и стал обжигать мне ладонь. Щагр мог заговорить меня, но на него это всё не действовало. «Он врёт», – напомнил я себе. Слова Щагра о несчастной девочке были всего лишь очередной его ложью. Ни один хороший отец не стал бы предлагать свою дочь в жёны мистику. Любой знает, что наша жизнь – это удел неудачников, изгоев и глупцов. Жизнь вне закона не предполагает счастья, по крайней мере для большинства людей. Для любой же женщины наш путь и вовсе может быть лишь путём отчаяния и боли. О домашнем очаге, безопасности, стабильности и детях она сразу может забыть.

Степень своей ненависти к Щагру я явно недооценил. Я не знал, когда он таким стал, сам, начитался книг, или наслушался кого-то, но я знал, что жизни он с тех пор не достоин и поэтому прямо сейчас он умрёт. За то что сделал и собирался сделать, затем чтобы больше никому не вредил. Убить его я должен был хотя бы ради этой девочки, его дочери, потому что лучше уж у неё пусть вовсе не будет отца, чем такой вот.

Я быстро перебрал в уме подходящие заклинания. Моей целью была смерть Щагра, а не его боль. Удар должен был быть быстрым, внезапным и смертельным. Странно, но я не хотел видеть, как мучается даже этот человек. Некоторым своим чувствам нельзя давать свободу в любом случае и наслаждение чужой болью первое из них.

Щагр вдруг горько заплакал и умоляюще на меня посмотрел. Если бы я не знал, что он манипулятор, то точно бы растрогался, уж слишком хорошо он играл. Раскаяние было в его глазах, на лице, в просящем и жалком выражении на губах и даже в молчании. Он уже судя по всему понял, что слова на меня не действуют и отбросил их, как бесполезный инструмент. И всё же всё это было лишь очередной маской, простым тактическим ходом. Щагр был загнан в угол и пытался сдаться, чтобы помешать мне нанести последний удар. Жалость не всегда хорошее чувство и не всех людей стоит жалеть и прощать. Показное раскаяние манипулятора – это лишь его попытка выиграть время.

Я отошёл на несколько шагов назад и приготовился. Казнить человека, осознанно отнимать у кого-то жизнь, нелегко.

Щагр истошно взвыл, рванулся, вдруг прорвал мою «сеть», бросился и схватил свой посох, глаза паука на навершии того вспыхнули зловещим ярко-красным огнём.

Я слегка растерялся, принял боевую стойку и отступил ещё на пару шагов. Что вдруг произошло с моим заклинанием «сети» я пока что так и не понял.

– Теперь ты поплатишься, гнусь! – Щагр злорадно ухмыльнулся. От показного раскаяния на его лице не осталось и следа. – Давай, давай, шепчи свои заклинаньишки! Пока у меня есть ЭТО, ты, по сравнению со мной, никто!

Он перехватил свой посох поудобнее, наклонил его и направил на меня. Магом мой противник действительно не был, даже эти его движения выдавали его с головой. И новичку было ясно, что в таком положении, с таким наклоном, его посох будет тратить большую часть своей силы впустую. Щагр не учитывал элементарных вещей: направления потоков силы, ветра, сторон света и прочее. У любой вещи есть свои сильные и слабые расположения, особенно у посоха, конечно многое тут зависит от предмета, но Щагр нарушал даже основные законы, общие для всех. И у него действительно не могло быть Слова Силы, с таким-то уровнем, в этом он не соврал. Логично, что Светлячки тогда не стали морочиться и бросили его в обычную тюрьму. Магом можно назвать лишь того, кто может пользоваться магией сам, без каких-либо вещиц и побрякушек.

И всё же, несмотря на всё это, мои инстинкты твердили мне об опасности. Со Щагром всё было понятно, а вот от этой вещи в его руках было неясно чего ожидать. Где и как Щагр смог раздобыть этот посох для меня оставалось загадкой: по силе, которая от него шла, можно было с уверенностью утверждать, что ему уже не одна сотня лет.

Щагр медлил, смотрел на меня, ехидно скалился и словно чего-то ждал. Вообще я не любил нападать первым, но эта его уверенность меня раздражала, кроме того, это мне изначально нужно было его убить, а не наоборот. Я создал небольшой огненный шар и бросил своему врагу в лицо. Этот «бой» я надеялся закончить быстро.

Моё заклинание чуть не долетело до цели, вдруг замедлилось и остановилось, что-то произошло с ним, хотя я был уверен, что Щагр здесь ни при чём. Магический огонь, из которого был шар, окутал и заместил какой-то странный, белесый, словно «призрачный», дым. Все мои инстинкты опасности разом взвыли. Я едва успел уклониться и отпрыгнуть в сторону. Заклинание рванулось назад, пролетело в шаге от моей головы и с каким-то хлюпаньем разбилось об стену пещеры. Камень в месте удара оплавился и зашипел. В стене осталась довольно глубокая, в пару-тройку шагов, неровная, дырка.

Щагр победно ухмыльнулся и призывно взмахнул посохом. Впервые за свою жизнь мага я растерялся в бою и не знал, что делать. О таком виде энергии я до этого, если уж на то пошло, даже не слышал. В иной ситуации при таких обстоятельствах я бы постарался выйти из поединка, но отступить или сдаться сейчас означало бы, что я ничем не отличаюсь от Щагра. Это был тот самый, редкий, случай, когда можно лишь победить или умереть.

Медлить тоже было нельзя, мне нужно было срочно понять с чем я имею дело. Щагр не двигался, когда моё заклинание изменилось, значит его посох мог действовать и сам. Эта вещь точно обладала собственной волей, подобием человеческой души. Настолько мощных предметов я пока видел всего три: посох моего учителя, мой собственный, а теперь ещё и этот. Косвенно, кстати, это могло объяснить, как и откуда Щагр вообще его взял. Хоть это и было маловероятно, но всё могло произойти с точностью до наоборот: возможно не Щагр нашёл посох, а он сам нашёл Щагра, нашёл хозяина, который ему подойдёт. Интересно в этом случае, что произошло с его прежним владельцем. В конце концов сложно представить, что он добровольно отдал эту вещь.

Я создал ещё один шарик огня, бросил в Щагра и отступил ещё на пару шагов. В этот раз всё было по-другому: я хотя бы примерно знал, чего ожидать. Пока моё заклинание менялось, я готовился и не сводил взгляда с посоха моего врага. Глаза паука на его навершии горели чуть ярче, а само насекомое словно ожило: его жвалы подёргивались, и оно шевелило лапами так, будто оплетает муху, которая попала в его сеть. Это белесое вещество, которое я принял за дым, было своеобразной «магической паутиной», спустя ещё пару мгновений вместо моего огненного шара в воздухе висел расплывчатый её ком. Мои инстинкты вновь закричали, и я торопливо отпрыгнул в сторону. Изменённое заклинание пронеслось мимо меня и оставило в стене пещеры ещё одну оплавленную дыру.

– Что, не выходит, гнусь?! – Щагр злорадно расхохотался. – То-то же, сопляк! Знай своё место!

Он выставил посох перед собой словно копьё и вдруг медленно пошёл вперёд. Я отступал и изо всех сил старался не паниковать и думать логически. Пока слабым местом Щагра была лишь его самоуверенность, желание меня унизить, со мной поиграть. Если бы он захотел, то уже закончил бы этот поединок: противодействия этому типу магии я не знал. Очередное прямое нападение, тем более мощное, было не вариантом сразу. Эта его защита больше всего походила на «магическое зеркало», но какое-то кривое, неправильное. Интуиция мне подсказывала, что исказить и отразить посох Щагра может не только «огненный шар». Скорее же всего его сила и заключалась в извращении, спутывании, магии. Щиты было ставить тоже бесполезно: они же сами могли стать ловушками и меня раздавить.

По мере приближения ко мне Щагра, мой посох нагревался всё сильней. Меня не отпускало ощущение, что так он реагирует на его оружие. Мы, мой враг наступая, а я отступая, прошли десять или пятнадцать шагов, затем он остановился и направил своё оружие прямо мне в грудь.

– Ну всё, поиграли и будет!

Щагр взмахнул посохом и выкрикнул слова освобождения, он не понимал, как им пользоваться, поэтому просто бил самим его Словом Силы и всё. Посох в его руках был чем-то вроде сверхсильного амулета, но не больше. В руках умелого мага эта вещь стала бы опаснее в сотни, если не в тысячи раз.

Глаза паука ярко вспыхнули, он быстро-быстро зашевелил лапами, так, словно предвкушал еду. В воздухе между мной и Щагром начала появляться огромная магическая «паутина». Я вдруг с холодной отчётливостью понял, что проиграл. В этом заклинании чувствовались элементы высшего типа направленности – самонаведения: от него было ни увернуться, ни сбежать.

Моим единственным вариантом оставалось полное безумие. Если сегодня мне суждено было умереть, то я хотел, по крайней мере захватить с собой и Щагра. Я торопливо создал заклинание «круговой огненной волны» и завязал его на собственную смерть. Как только моё сердце перестало бы биться, во все стороны от моего тела хлынул бы сплошной поток огня. Время игр и пряток кончилось, и это заклинание я сделал максимально сильным. С моим Словом Силы это означало, что тут наступит самый настоящий ад. Я надеялся, что, по крайней мере, большая часть пещеры будет расплавлена и разрушена. Посох Щагра, конечно, мог изменить и это заклинание, но полностью его погасить бы не смог. Эта энергия в любом случае должна будет во что-нибудь разрядиться. Хотя и глупо было, что я этого уже не увижу и всё закончится так.

Я посмотрел на «паутину», вдруг почему-то вспомнил учителя и грустно усмехнулся. Всего один раз я забыл про его уроки, и вот к чему это привело. Заклинание Щагра засветилось бледным мертвецким светом и медленно поплыло ко мне: если паук знает, что его жертве некуда деться, он не будет спешить.

Щагр ухмыльнулся, чуть отступил и злорадно помахал мне рукой. На его лице читалось довольство, но и страх: он сам боялся своего посоха.

«Прости учитель», – подумал я и шагнул вперёд, к «паутине», – «прости, но книгу я тебе не верну».

Мой посох вдруг резко раскалился и сильно обжёг мне ладонь, с его навершия в сторону «паутины» хлынул ослепительный поток белых искр, от соприкосновения с ними нити «паутины» вспыхивали, шипели и исчезали. Я замер и боялся даже пошевелиться. Такого от своего оружия я точно не ожидал.

– Ах, ты, гнусь!

Щагр испуганно отступил ещё на пару шагов. На его лице вдруг на миг появилось заискивающее и жалобное выражение: судя по всему он всерьёз разнервничался и плохо контролировал себя.

«Паутина» исчезла буквально в шаге от меня, и поток искр с моего посоха тоже прекратился, он слегка остыл, ровно настолько, чтобы перестать причинять мне боль, энергии у него заметно убавилось. Навершие из янтаря светилось ярко, ровно, спокойно, но в то же время и словно с какой-то ненавистью, больше всего мой посох сейчас походил на большую собаку, которая встала на защиту своего хозяина.

Я поднял своё оружие высоко над головой и нарисовал им в воздухе круг вызова. Этот вариант я отмёл с самого начала, а теперь понял, что зря. Предмет не может сам вызвать другой на поединок, но я, его хозяин, мог сделать это за него. Это было как бы своеобразным «магическим поручительством» и этого мой посох сразу от меня и хотел.

Центром круга я сделал себя, а ценой поединка свои жизнь и душу. Мой посох изначально получился у меня чем-то большим, чем просто вещью: он был искусством, я знал это и я верил в него также, как отец верит в своё дитя. При такой ставке посох Щагра просто не мог теперь не принять этот бой. Сам же Щагр, судя по выражению его лица, вообще не мог понять, что и зачем я делаю: он стоял, крепко сжимал своё оружие и испуганно на меня смотрел.

Круг вспыхнул и активировался. Паук на навершии посоха моего врага вдруг резко распахнул жвалы и зло зашипел. Щагр вздрогнул и едва не бросил своё оружие на землю, хотя…, в этом случае его как раз можно было понять: даже у меня от этого звука по спине сами собой пробежали мурашки. В шипении паука слышалась бессильная ярость и неприкрытое желание убивать. Звук отражался от стен пещеры, усиливался и, казалось, шёл одновременно отовсюду.

С навершия посоха Щагра потянулась тонкая, едва заметная, нить «паутины», мой посох нагрелся чуть сильней и выбросил вперёд, в пустоту, сноп искр: они, словно два опытных бойца, проверяли друг друга, провоцировали лёгкими ударами.

Нить «паутины» на миг замерла и вдруг изогнулась в сторону, её кончик разбух и заострился, на нём возникло какое-то подобие жала. Мой посох на всё это не реагировал и просто ждал. Я чувствовал, как его энергия медленно восстанавливается.

Нить потянулась к стене пещеры и вдруг резко вонзилась в сидящего на ней небольшого слизня. Паук пошевелил жвалами и в посох Щагра тоже начал вливаться мощный поток силы.

Я мысленно поблагодарил судьбу за то, что мы здесь со Щагром одни. Не узнать это заклинание было попросту невозможно: классическая тёмная магия, превращение в энергию боли и смерти. Щагр был идиотом потому что не понимал насколько опасную он держит вещь. Теперь я уже был уверен, что это не он нашёл этот посох, а наоборот. Интересно, что в Щагре его притянуло? У них должна была быть какая-то связь. Впрочем, вариантов тут было немного, скорее всего это была сама его лживость. В конце концов любой манипулятор это тот же огромный, наглый, ядовитый паук хоть и в теле человека. Словом же Силы этого посоха должно было быть само слово «Ложь» или, по крайней мере, очень к нему близкое. Это и позволяло ему изменять мои заклинания: он просто-напросто их «перевирал».