Нехорошая квартира

Ещё не успев, оторваться в прыжке задними лапами от камня, я поняла, что не допрыгну. Внезапно жухлый ручеёк вспенился чёрной водой, и камни стали плавиться прямо у меня под лапами. Ручей становился бурной рекой, в которую падали и плавились камни, кости, ленточки и бусины. Мыш истерично вопил у меня над ухом.

«Стикс»

Очень тихо прозвучал в моей голове Голос богов.

Время замедлилось. Я падала в чёрные воды Стикса.

И понимала, что у меня есть шанс спастись, но у Мыша, его нет. Стикс разъедает всё. От Мыша останутся одни головешки.

– Это мой Мыш! – зло прокричала я, и, извернувшись в падении, ухватила Мыша зубами, постаравшись закинуть его как можно дальше на сушу, где у него был мизерный шанс спастись.

Бросок получился слабый, и Мыш упал на бедро, точнее, на бедренные кости лошадиного скелета.

Я упала в черноту, и камнем пошла под воду.

Отчаянно работая лапами, я пыталась всплыть. Но меня тянуло вниз.

В воду сыпались кости, камни и с шипением плавились в чёрной воде.

С сильным всплеском упал громадный камень, размером с хороший автомобиль, и меня выкинуло наружу. Я, хватая ртом воздух, и отчаянно трясла головой, чтобы видеть, старалась найти Мыша. Он сосредоточенно карабкался по падающим костям, скользил и снова карабкался, но не сдавался. В отдалении на большом камне стоял тельхин, и наблюдал эту картину. Он улыбался, но был маленький, и слегка прозрачный.

«Не хватает силы-то у Ненавистной», – зло подумала я, и поплыла к Мышу. Тельхин, повернулся в мою сторону, и, казалось, был несколько разочарован моим присутствием над водой, и тем, что я его заметила. Он махнул рукой, и камни градом посыпались со стен. Теперь ничто не напоминало пещерный храм, куда мы с мышонком зашли не так давно. Это было бурлящее подземное озеро. Кислотное озеро, пожиравшее всё вокруг.

Мыш скользил по костям, загубленной лошади, принесённой в жертву неизвестному кровожадному богу. Он пищал и старался удержаться, на скользкой выбеленной кости, которая рассыпалась у него под лапами. Мыш падал в чёрные воды Стикса. Я гребла лапами изо всех сил, но не успевала к нему.

Камни падали со всех сторон. Между мной и Мышем с громким бульком упал булыжник, размером с футбольный мяч. Я услышала довольное хихикинье тельхина, и погрузилась под воду. Мыша подбросило вверх. Всё. Конец мышонку.

Меня снова тянуло на дно. Перед глазами плавало довольное лицо улыбалось и манило меня к себе. Как в кино разворачивались заманчивые картины счастливой жизни у Ненавистной. Тельхины, склонившись в почтительном поклоне, выполняют мои желания. Прекрасный дом, много счастливых детей. Я, улыбающаяся, стою, прижавшись к мужу-тельхину.

Именно эта картинка придала мне силы барахтаться и выплывать на поверхность. Она меня наполнила гневом, что мой Мыш, с тёплым нежным брюшком, который доверчиво спал, уткнувшись носом в мои лапы, сейчас превратился в обугленный комок. Я выпустила когти и расцарапала это глянцевое счастье. И отплёвываясь, выплыла на поверхность.

Кислотное озеро было безмятежно. Тельхин, видимо истратив все силы, пропал. Кроме меня никого не было. Я отчаянно гребла лапами, осматривая гладь озера. Пусто. Пропали все скелеты, обрушились камни – всё расплавилось.

Вода стала убывать, так же внезапно, как и пришла. Я уже почувствовала лапами землю, но всё ещё крутилась вокруг себя, надеясь найти Мыша. Пусто. Я закрыла глаза и заплакала. Не знаю, умеют ли кошки плакать, но я плакала. Вода ушла совсем, я с отвращением отряхнулась и решила продолжить путь. Открыв глаза, я оглядела пустую пещеру, и увидела недалеко от себя истёртое копыто. Непонятно, каким образом оно уцелело, в кислотной воде Стикса. Я подошла и заглянула в него. Там лежал Мыш.

Встреча

Я осторожно потрогала Мыша, он тихо пискнул и открыл глаза. Живой! Подхватив Мыша, я побежала, быстрее из этого страшного места. Мыш не сопротивлялся, только тихо вздыхал. Надо найти место, где можно отлежаться и прийти в себя. В таком состоянии, ни Мыш, ни я не можем бежать. У меня тряслись от напряжения, и пережитого шока лапы, я осторожно двигалась по узкому проходу, старательно избегая любых водных преград, даже маленьких луж. Конечно, вряд ли Ненавистная сможет быстро собраться и устроить снова такое представление, но чем дальше я уйду, тем будет лучше.

Неизвестно, как далеко простирается её власть в подземном мире, но это представление повергло меня в ужас. Воевать с богами, то ещё удовольствие.

Я, шатаясь, тащила Мыша в зубах, до сухого места, где можно выспаться и прийти в себя. После такого купания у меня болело всё, что могло болеть. Я хромала на все лапы разом.

Через час я поняла, что дальше я идти не могу. Мыш, начал стонать, при каждом моём движении, ещё немного и я сама его уморю. Пещера стала просторнее, и появились отвороты. Пока я раздумывала в какую сторону мне без Мыша-навигатора, двинуться, увидела огонёк и услышала тихий мелодичный звук. Навстречу нам из правого поворота вышел малюсенький старичок с длинной белой бородой. Из бороды торчал нос-картошкой, и блестели бледно-голубые глаза. В белые пушистые волосы вплетены маленькие медные украшения, которые издавали этот звук. Издалека старичок был похож на громадный клок ваты, из которого торчала сучковатая палка. Белый, пушистый и мягкий. Но во взгляде не было мягкости. Он остановился, пожевал губами и строго спросил:

– Звана пришла? – и тут же сам себе ответил. – Не звана. Вот и иди подобру-поздорову.

Интересно, это он со мной как с кошкой говорит? Может он кошек не жалует? Или как с человеком?

– С девкой, – сухо усмехнулся старичок.

Я осторожно положила Мыша на землю, села и почесала за ухом лапой. Интересно, попав в подземелья, я словно потеряла свои имя. Меня, в лучшем случае называют всё девкой. Одна Ненавистная проявила фантазию и называла меня – то Случайной, то Сварливой. На имя, конечно, не тянет, но всё же. Она-то тоже – Ненавистная. Так, может статься, что я и сама забуду своё имя.

– Ты переродилась, искупавшись в водах, – сварливо сказал недовольный клочок ваты. – Имя своё потеряла, а новое не заслужила.

– Отлично, – обиженно мяргнула я. – Все всё про меня знают. Первый попавшийся клок ваты сообщает мне, что я не заслужила даже имени. Сам-то кто?

– Не твоёго ума дело, – насупился старичок.

– Ну, и иди тогда, – в тон ему ответила я. – Не мешайся.

Я осторожно взяла Мыша и решила обойти его. Он преградил мне путь палкой и сообщил:

– Гордая больно.

Не удостоив взгляда, я фыркнула и обошла его. Сердито глянула в спину старичку. Со спины он был похож на птицу, большую белую птицу. Словно на нём была шуба из белых перьев.

– В ножки ещё поклонишься, – не успокаивался ватный старичок.

Я бы с удовольствием поругалась с ним, чтобы выместить всю злость, накопившуюся на Ненавистную и все обстоятельства, которые испортили мне жизнь, в последнее время, но не хотелось тревожить Мыша. Поэтому я просто дёрнула независимо хвостом и пошла дальше. Где-то в сознании билась мысль, что я упустила свой шанс выспаться и поесть. И можно ещё повернуться, и попросить прощения у ватного дедушки, может он и не такой противный, как показался вначале. Но я безжалостно задушила эту мысль и попыталась найти место, где можно просто отлежаться. Просто маленький закуток, чтобы свернуться клубком, спрятать Мыша внутри и выспаться. Пройдя ещё сто метров, я нашла уютную пещерку, сухую, без острых камней. И главное, поблизости нигде не было воды. Я успокоенно вздохнула, предвкушая сон. И услышала плач. Кто может плакать в пещерах, глубоко под землёй? Мне это показалось. Жалобные всхлипывания ребёнка. Нет, нет, мне это показалось. На сегодня приключений достаточно, мне нужен сон. Я осторожно опустила Мыша на каменистый пол пещеры. Судорожные вздохи, переходящие в плач. За что мне это!

– Ты лежи, – сказала я,ткнув носом Мыша, – я быстро. Только посмотрю, пойму, что мне это кажется и приду.

Мыш тихо вздохнул и закрыл глаза. Я помчалась на всхлипывания, которые звучали всё громче и отчётливее. Совершенно лишая меня надежды, на то, что это мне показалось.

За поворотом я увидела маленького мальчика. Он сидел на земле, скорчившись, и плакал. Размазывал слёзы и грязь по щекам. Несчастный и бесконечно одинокий. Но, я как учёная кошка, огляделась вокруг. Слёзы – это была единственная вода в этой пещере. Значит, есть надежда, что это не проделки Ненавистной.

Я осторожно подошла к ребёнку.

– Киса, – удивлённо прошептал он.

Мальчик лет восьми, худенький и плохо одетый. С вьющимися тёмно-русыми волосами, и веснушками на курносом носу.

– Я провалился, киса, – обречённо прошептал он. – Ты здесь живёшь? – всхлипнул он.

Я успокаивающе замурчала и потёрлась о его ногу. Думаю, разговаривать с ним в виде кошки, не стоит. Это может испугать ребёнка.

– Киса, – он осторожно погладил меня, и, почувствовав живое тепло, снова заплакал. – Я потерялся.

Я запрыгнула к нему на колени, и потёрлась мордой о щеку.

– Ты щекотная! – рассмеялся он.

Но в голубых глазах стояли слёзы. Он прижался ко мне, слушая, как у меня внутри мурчит.

– Я так хочу к маме, – снова всхлипнул он.

Всё понятно, сна не будет. Я обречённо вздохнула, спрыгнула с его колен и пошла за Мышом.

– Не бросай меня, киса! – зарыдал мальчик.

Заставлять плакать ребёнка, уходя от него, это жестоко. Но превращаться из кошки в человека, у него на глазах – не лучшая идея. Я вернула свой человеческий облик, добежала до Мыша, осторожно устроила его в кармане шубейки. Мыш спал, и только дёрнул усиками на моё прикосновение.

Подходя к месту, где я оставила мальчика, я прислушивалась. Он рыдал так безутешно, лишившись единственного живого существа, что я обозвала себя самыми страшными словами, за это.

– Эгей! Кто там плачет? – крикнула я.

– Я… – испугавшись, прошептал мальчик.

– Кто я? – слишком жизнерадостно спросила я, подходя к мальчику. – Как ты здесь оказался?

– Я… я потерялся! – он разревелся ещё больше.

– Ну, всё, всё, не плачь! – я присела рядом с ним, и стала гладить его по голове. – Я тебя нашла.

– Ты не уйдёшь? – он с надеждой посмотрел на меня.

Большие глаза и нос с конопушками, распухший от слёз. Маленький несчастный ребёнок. Как он мог потеряться здесь в пещерах? Возможно, наверху и есть какие-то поселения, я ведь даже не представляю, где географически нахожусь!

– Нет! Я не уйду, – как можно надёжнее ответила я. – Как ты оказался в пещерах?

– Я упал, – всхлипнул он, и взял для надёжности меня за руку.

– Значит, где-то есть люди? Деревня? Или город?

– Не знаю, – он судорожно вздохнул. – Я давно здесь брожу. Я играл с ребятами в прятки. И провалился под землю. А вылезти не смог, – глаза снова наполнились слезами.

– Не плачь! – я сжала его ладошку. – Мы найдём выход. И людей.

– И маму? – он так посмотрел на меня, что мне тоже захотелось заплакать.

– И маму, – я твёрдо посмотрела ему в глаза. – Пошли искать выход. Ты откуда пришёл?

Он махнул рукой в темноту. Мы проблуждали по темноте очень долго. Можно было бы сказать – полдня, но я уже не понимала, как сменяются сутки. И ещё я поняла, что кошкой ходить гораздо удобнее. И как мне показалось, кошкой я лучше понимала куда идти, и находила где поспать и что поесть. Да и видно лучше, и быстрее, и безопаснее. Став девкой, я всё время стукалась головой о выступающие камни. Пока мы бродили, мальчик не опускал мою руку. Ладошка была горячая и потная. Он, захлёбываясь, рассказывал мне, всё, что приходило в голову. Намолчался. Зовут его Сашка, в честь деда, и живёт он в деревне, вдвоём с мамой. Мама работает фельдшером. У них есть собака и кошка. Сейчас хорошо, зима, в деревне много людей и оленей. И у него много друзей. А летом, хорошо, но скучно, потому что все друзья уходят с родителями на летние стойбища оленей. Из всего этого я поняла, что нахожусь где-то в тундре. И это меня испугало. Я так далеко от дома! Сколько я уже скитаюсь по этим подземельям? Я почувствовала себя такой же маленькой, потерявшейся и испуганной. И мне тоже захотелось плакать и уцепиться за чью-нибудь руку. И очень надеяться, что меня выведут к дому. Но мне такое не светит. Некому взять меня за руку. Тюша далеко, да и жив ли он? И Модерах, тоже далеко, и тоже неизвестно, жив ли? После того как я сбежала, как поступила с ним Ненавистная? От таких грустных мыслей я шмыгнула носом.

– Ты что, – тут же встревожился Саша, – плачешь?

– Нет, – соврала я, – это насморк.

Я почувствовала, что неимоверно устала.

– А сколько времени ты уже здесь? – Я посмотрела на него, на лице остались одни глаза, и яркие веснушки на болезненно-бледном, лице.

– Не знаю, – он обречённо пожал плечиками. – Я спал уже два раза.

– Значит, два дня, – вздохнула я. – Завтра будет третий. Надо нам отдохнуть. У нас был с тобой тяжёлый день.

– Да, – согласился Саша.

– Надо бы и поесть, но нечего.

Странное ощущение, словно я потеряла все свои способности. Стала обычным человеком. Я точно чувствую, что мы ходим кругами по пещерам, плутаем. Или этот я сбилась с дороги? Или это ватный дед, мне дорогу заговорил? И Голос богов пропал… Ладно, я подумаю об этом завтра. Надо выспаться.

Мы устроились между высоких камней, предварительно проверив, что рядом отсутствуют любые источники воды.

– Ты боишься воду? – удивился Саша.

– Ну, – протянула я, – она такая ненадёжная. Лучше спать в сухом месте, правда?

Перед сном я проверила Мыша. Он сопел и иногда тяжело вздыхал во сне.

– Это твой мышонок? – Саша осторожно, одним пальчиком погладил его по серому боку.

– Да, у тебя кошка и собака – у меня мышь, – сказала я, и тоже погладила Мыша.

– Хорошо, что ты не одна, – успокоено сказала Саша, повернулся ко мне спиной и заснул.

Я стянула свитер, сделала гнездо и положила Мыша. Погладила его, прикрыла для тепла рукавом, мысленно пожелав спокойной ночи, и сразу провалилась в сон.

Саша

Спалось мне плохо. Всю ночь мне снилась Ненавистная. Во сне она манила меня пальчиком, показывала разные соблазнительные вещи – мягкую кровать, полный стол еды и услужливых тельхинов, делающих мне массаж. Устав меня соблазнять, она рассердилась и стала мучить Модераха. Когда по его щекам полились слёзы, я в ужасе проснулась.

Было тихо. Саша сопел, прижавшись ко мне. Его не мучили кошмары, тельхины и Ненавистная, он улыбался во сне.

Я повернулась посмотреть, как там мой Мыш. Приоткрыв рукав, я погладила Мыша по носу.

Мыш был холодный. Он умер, пока я спала.

Я взяла Мыша на руки. Его голова безвольно повисла, он был ледяной. Я попыталась согреть его своим дыханием, но понимала, что это всё бесполезно. Просто я не хотела смириться с фактом смерти моего Мыша.

Это всё мерзкая Ненавистная, она уморила его своим потопом! Меня наполнил гнев, бешенство, такой силы, что я бы голыми руками убила всех её тельхинов и её саму, за эту загубленную маленькую мышиную жизнь.

Я всхлипнула, не решаясь заплакать.

– Ты плачешь? – тут же испуганно спросил меня Саша.

– Мышонок умер, – тихо сказала я.

– Наверное, он простудился, – Саша погладил меня по голове. – Когда мы выберемся, я подарю тебе котёнка! Знаешь, я вчера видел здесь такую красивую кошку! Она мне мурчала и щекотила усами.

– Да, знаю, – вздохнула я. – Сейчас я сложу ему из камней домик и мы пойдём искать выход.

– Ты хорошая, – Саша обнял меня и поцеловал в мокрую щеку.

Да, я хорошая. Но Ненавистной отомщу. Ещё не знаю как, но я это сделаю.

Я положила Мыша, выстроив над ним холмик из камней. Смерть беспомощного существа бьёт всегда больнее.

– Пойдём, – я взяла Сашу за руку, – сегодня мы точно выберемся наружу.

Мы шли наугад. Я лишилась своего мышиного навигатора, и всех своих способностей, я могла просто идти. Мы шли по пещерам, иногда ползли. Отдыхали и снова шли. Я всё время старалась держать Сашу за руку, потому что, если он переставал чувствовать меня, у него начиналась истерика. Чтобы отвлечь от грустных мыслей, мы постоянно спрашивали друг друга о жизни. Я спрашивала о друзьях, оленях и о кошке с собакой. Про маму старалась не говорить, он начинал плакать.

А Саша спрашивал меня – кем я работаю, как я попала сюда, и как меня зовут. Я рассказывала про свою скучную работу, про город Пермь, как я его люблю, какой он большой и красивый. Историю, как я попала в пещеры, я основательно подкорректировала. Войны богов, не для детских ушей.

А вот как меня зовут… я не смогла вспомнить.

– Не страшно! – обрадовался Саша. – Ты можешь взять любое имя, о котором мечтала с детства!

– Да, – согласилась я, – только я не помню, о каких именах я мечтала.

– Тогда выбирай! – Саша стал перечислять имена. – Оля? Рита? Наташа?

Я примеряла каждое имя на себя, но чувствовала, что они совершенно чужие и отрицательно мотала головой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Тельхины – обладавшие волшебной силой злые демоны, братья Роды. Дети Посейдона и Галии. Жили на о. Родос. Тельхины выковали для Кроноса серп, которым тот оскопил Урана. Считалось, что они губят посевы, поливая землю водою из р. Стикс, смешанной с серой. Тельхинов было девять, некоторые из них впоследствии вместе с Реей переселились на о. Крит, где стали называться куретами.

2

Согласно Гомеру, мойрами, прядущими нить человеческой судьбы, были три сёстры – Лахесис («дающая жребий» ещё до рождения человека), Клото («прядущая» нить человеческой жизни) и Атропос («неотвратимая», неуклонно приближающая будущее)