Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

Никита волновался, и перевод давал сбой. Даже «чертову» его сознание перевело именно так, выбрав самую мягкую, не дословную форму английского ругательства.

Он задумчиво промычал себе под нос, и картинка встала на паузу. Ко мне повернулся Виктор:

– Говоря о намерениях, иностранец имел в виду назначение Никиты на должность руководителя компании в регионе, – пояснил он, – и, как ты понимаешь, контекст, в котором блондин употребил назначение, выбил Никиту из колеи. В данный момент он нырнул во Внутреннюю Ригу, чтобы обсудить действия со мной – в такие моменты нельзя терять ни секунды, понял? К сожалению, наш разговор ты просмотреть не можешь, ведь нельзя погрузиться в сознание кого бы то не было в момент его нахождения во Внутренней Риге. Но, смотрим дальше…

Помычав достаточно долго, чтобы окружающие успели подумать, что Никита находится в замешательстве, он продолжил:

– Разумеется, я не собирался спускать наши деньги в трубу, господин Хюлт. Как я уже говорил, я привык действовать поэтапно, в том числе, чтобы не нагружать отдел дополнительной работой. Информацию, которую я только что вам предоставил, в большей мере я собрал самостоятельно…

Было видно, как некоторые из присутствующих опустили глаза, но никто не осмелился поправить Никиту, он продолжал:

– Перед тем, как приступать к задаче более глобально, мне было важно услышать ваше принципиальное согласие. И теперь я прошу – дайте мне ровно месяц и возможность задействовать внутренние ресурсы отдела на полную мощь, и результат вас не разочарует.

Иностранец задумался, потер кончики пальцев друг о друга:

– Ровно месяц, Никита. Мне нужны свежие образы, и я хочу увидеть готовую концепцию. Я хочу, чтобы вы меня удивили, и тогда я со спокойной душой передам хозяйство в ваши руки…

Картинка помутнела, растеклась и мы вновь оказались в Храме Утех.

– Теперь ты понял задачу? – Спросил меня Виктор.

– И ради этой шелухи и пустословия Никита лишает людей жизни?

– Все не так-то и просто. Миролюбивое с виду совещание похоже на ходьбу по минному полю – один неверный шаг, и карьера разлетится в клочья. Это постоянный стресс.

– Ты лучше расскажи про дверь, и зачем я тебе нужен?

Виктор переменился в лице, будто съел что-то кислое. Он поднес указательный палец к губам и стал оглядываться по сторонам.

– Да нет здесь никого. Вот, смотри.

Я поднялся с широко распростертыми руками:

– Никита! Ты меня слышишь? Ты жалок, Никита! Ты ничтожество, из-за своего никчемного комфорта лишающее жизней людей, которых и мизинца не стоишь! Я не прав? Так накажи меня, Никита! Покажи букашке, кто здесь настоящий Бог!

Округлив глаза в испуге, Виктор бросился ко мне, стремясь ладонью прикрыть рот.

– Где же ты? – Не унимался я, – не можешь сам, пришли прислужников! Научи меня манерам!

– Тише ты… – шептал Виктор.

Я с силой толкнул, он попятился и споткнулся о кресло.

– Нет здесь никого! Даже самым жалким, самозваным богам до нас нет дела. Наверняка у Никиты в реальном мире есть дела поинтереснее, чем следить за нами. Знаешь какие, например? Решить для себя, с презервативом, или без заняться сексом с девушкой, которую я люблю! На меня, тебя, всю нашу мышиную возню ему наплевать! И мне наплевать откровенно! Я не хочу знать, что я могу сделать, чтобы ему как-то помочь, я хочу знать, как отсюда выбраться! И пока ты не расскажешь, какой у тебя план, на мое участие не рассчитывай.

Виктор рукой разглаживал пиджак и улыбался:

– А ты отчаянный. Это и хорошо, и плохо. Советую пустить энергию на наше общее дело. И давай без этих выходок – второго шанса у нас не будет. Хорошо, твоя взяла – я расскажу… Ты спрашивал, зачем ты мне нужен? Все предельно просто: ты должен мне помочь разработать образы, которые удовлетворят господина Хюлта. Зачем нам это? Ведь мы же помогаем врагу? Слушай меня внимательно, – Виктор повторно огляделся, – У Никиты есть традиция громко праздновать победы. Но только очень значимые победы, такие, например, как получение долгожданного назначение. Он победит, и алкоголь польется рекой. А потом наш хозяин крепко уснет, понимаешь? Настолько крепко, что не нагрянет к нам неожиданно – и тогда я уже не буду переживать о том, что ты там кричишь. Но тебе лучше не кричать, испытывая удачу, а забраться со мной на последний этаж Бизнес-Центра, в кабинет Никиты, помочь отодвинуть шкаф, открыть дверь и отправиться куда глаза глядят.

– Куда отправиться, что за той дверью? Ты уверен, что мы вернемся к жизни? Наши тела давно зарыты.

– Этого я не знаю. Я не знаю, что и как будет потом. Одно я знаю – мы выберемся отсюда. А куда? Тебе не все ли равно?

– А если нас больше не станет?

– Возможно и такое. А ты не предпочтешь небытие вот этому?

Я вспомнил Януша и меня передернуло. Я не знал, что сказать. С одной стороны умереть должно быть лучше, чем жить в Никитином мире, с другой – как тогда я смогу отомстить…

– Но я программировал дверь, как выход в реальность, поэтому есть надежда и на особо благоприятный исход. Не знаю, как это может произойти, но и при помощи какой магии мы оказались тут – я тоже ответить не смогу. Тебе решать, Савел, готов ли ты рискнуть.

Мне казалось, что передо мной нерешаемая загадка. Но что мне делать, если сейчас отказаться? Продолжать прокалывать руку, надеясь, что боль когда-нибудь уйдет? А дальше что? Разве у меня будут шансы против Никиты в его мире? Как быстро он вернет ко мне болевые ощущения? Смогу ли я ему сделать хоть что-нибудь…

– Значит, чтобы сбежать, надо сперва помочь ему?

Виктор кивнул.

– А для этого нужно научиться быть полезным?

– И у нас осталось только три дня до конца моего отпуска. К тому времени мы должны переехать в Бизнес-Центр вместе.

– Тогда не будем терять время. Запускай симулятор по новой и рассказывай, как вклиниваться, и в чем вообще моя задача. Чем я могу Никите услужить.

– Вот и отлично. Нам нужно нырнуть и я покажу тебе то, что необходимо визуализировать…

Виктор обучал меня всю неделю – он объяснял суть поставленной задачи, показывал множество фрагментов трудовых будней Никиты, поясняя в какие моменты можно и нужно вклиниваться, и как это делать. Даже водил в Храм Утех, открыл мне доступ и заставлял на повторе прокручивать его – Виктора, прошлое, надеясь таким образом вдолбить в меня основы маркетинга и суть ребрендинга.

Сперва я просто смотрел и слушал, затем Виктор придумывал и давал мне задания, разбирал ошибки, объяснял, как он хотел бы, чтобы я их выполнял.

      Все это происходило в сжатые сроки и в бешеном темпе – сложно сказать, помогло ли мне обучение хоть немного, или только больше запутало, вызвало сумятицу, породило множество безответных вопросов и неуверенность в своих действиях.

«Отпуск» Виктора подошел к концу. Мы собирались отправиться в Бизнес-Центр на следующий вечер, но перед этим ждала встреча с Никитой, который должен был вынести заключение по мне.

Виктор был нехарактерно для себя суетлив и взволнован – он вместе с Томом наматывал круги по мастерской и бомбардировал меня вопросами, на которые, по большей части, я ответа не знал.

– Нет, – твердил он периодически, – это вообще никуда не годиться. Можно считать, что наш план провалился…

– А разве нельзя, – не выдержал я, – тебе все сделать самому, а я найду способ, как добраться в Бизнес-Центр на заключительную, самую важную часть мероприятия?

– Ты не понимаешь! – Вспыхнул Виктор, – без художника никак! Если Никита не одобрит твою кандидатуру, тогда… Ты не сможешь добраться до Бизнес-Центра без его на это воли. Старый Город и Бизнес-Центр – две независимые части Внутренней Риги, я называю их двумя полушариями мозга Никиты, хотя это скорее-всего и не так. Но между ними нет переправы – поэтому-то я с вашими педиками не особо знаком, и они меня не сильно знают. Мы существуем независимо – считай, что они правят здесь, я – там, а перебросить туда, либо обратно, может только Демиург, создавший правила и весь здешний мир. Если Никита тебе не позволит – ты не сможешь попасть в Бизнес-Центр, Савел. А без художника все пропало…

– Пропало что? Ну потеряет Никита заветное назначение, тебе-то что? Переживаешь за его карьеру? Ну, дождешься, пока он напьется по другому поводу!

– Ты что, выбраться отсюда не хочешь? А хочешь подскажу, каким может быть следующий повод отметить? Хочешь? Это вполне может быть покорение сердца и тела Веры, как думаешь? – Виктор схватил меня за грудки, но тут же померк лицом и мгновенно успокоился, – все, он идет, ты чувствуешь?

Мне показалось, что вдохи стали глубже и будто бы бессмысленнее, чем обычно. За окном багрянел закат – значит, Никита решил появиться при параде – пафос его явления вызвал у меня злобный смешок. Виктор отпустил меня и зачем-то отстранился.

– Вот это новости! – Сперва раздался его голос, и только затем воплотился сам Никита, – значит свободный художник решил построить карьеру в моем мире?

Омерзительная, во всю ширину рта, улыбка не сходила с его лица:

– Может, ты думаешь, что я и здесь буду так же щедро платить за твои работы?

– Помнится, за последнюю ты отплатил убийством.

Никита расхохотался:

– Сделаю вид, что не расслышал. Считай, тебе повезло, что у меня отличное настроение! А знаешь почему оно у меня отличное?

– Никита, нам завтра выдвигаться. Если ты, конечно, сейчас одобришь мой выбор. – Поспешил вмешаться Виктор.

Я чувствовал, как ненависть кривит мое лицо, но ничего не мог с этим поделать.

– Выбор, говоришь? – произнес Никита задумчиво, – что-то я как-то не верю… Думаю, он бесполезен и стоит вернуться к моему плану.

– Зато я в нем уверен! – Виктор действительно звучал уверенно.

– Ну, не знаю. Что он смыслит в рекламе. Только и может, что…

– А ты испытай меня!

Мне требовалось бросить вызов Никите, пускай и таким образом.

– Вот как? – Никита посмотрел заинтересованно, – испытать, значит. И ты покажешь, на что способен? Ой боюсь-боюсь. Хотя, чем не развлечение… Ладно – давай так…

В воздухе передо мной возник пылесос – самый обычный, ничем не лучше и не хуже аналогов. Сделав несколько кругов по своей оси, он с грохотом свалился на пол.

– Увидел? А теперь я хочу, чтобы ты предложил то, что мне нужно.

Больше ничего не объясняя, Никита рукой указал на мольберт.

– Дай мне десять минут, – попросил Виктор, – я расскажу и настрою его.

– Нет у меня времени! – Одновременно с ревом Никиты грянул гром, – ты и так потратил его слишком много. Я согласился пойти на уступок, но даже не смей садиться мне на шею. Или он рисует, или я перехожу к плану «Б».

Периферийным зрением я успел заметить, как Виктор опустил голову, но это меня уже мало волновало – Никита сам бросил вызов, и я уверенно шел к холсту.

Смешав краски, я принялся за работу, и каждый мазок, каждая линия или точка – были выплеском моего гнева. Я не рисовал плакат, а хлестал Никиту. Я представлял, что движением кисти уничтожаю врага, заставляю поплатиться за все унижения и обиды – холст был моим миром, в который я поместил врага. Я казнил упоенно и остановился только когда полностью иссяк. Ложное чувство удовлетворения временно согревало меня. Плакат был готов. Вызывающе яркий и дерзкий. Я обернулся и увидел, как Виктор незаметно от Никиты подмигнул мне.

– Надо же… – Никита задумчиво смотрел на холст, – Хорошо, допустим. Но зачем тебе это? Не могу понять, с чего это вдруг тебе понадобилось в Бизнес-Центр?

– Чтобы забыться. Не думать о тебе и Вере.

И это действительно было почти правдой в тот конкретный момент моего запала.

Никита промычал, будто погрузился куда-то еще глубже Внутренней Риги за советом несуществующего консультанта:

– Хорошо. Давай попробуем. – Он посмотрел на Виктора, – как видишь, я держу свое слово. Если так пойдет и дальше – все у нас получиться. Отдыхайте! После завтрашнего вечера больше не будет такой возможности. Я переброшу вас обоих.

Никита исчез вместе с плакатом. Виктор аккуратно похлопал меня по спине:

– Ты молодец, – сказал он тихо. – Поэтому я и выбрал тебя…

– Виктор, – я повернулся к нему лицом, – ты от меня ничего не скрываешь?

Он смотрел на меня непонимающе.

– Ты говоришь правду – выход действительно есть?

Он опять начал оглядываться, не слышит ли нас кто-нибудь:

– Конечно правду! Успокойся ты наконец, и держи язык за зубами, не представляешь, как мы рискуем…

– Я тебе верю, не подведи меня – предательства я не прощу.

– Жаль я не могу показать тебе… Но выход есть, даю слово.

– Тогда я обещаю сделать все, чтобы мы оба до него добрались.

– Завтра на закате будем в Бизнес-Центре. В Старый Город ты уже не вернешься, подумай, нет ли у тебя незавершенных дел?

– У меня есть только одно дело, и я завершу его, как только отсюда выберусь.

– Соберись силами, вскоре они тебе понадобятся.

Виктор улыбнулся уголками губ и вышел из мастерской.

Хорошо, что во Внутренней Риге нет такого понятия, как сон – мы просто выключаемся. Иначе в этот день я не смог бы уснуть…

На следующее утро, в первую очередь, я стал вспоминать: действительно, нет ли у меня неоконченных дел? Казалось, что я что-то не успел, не доделал чего-то важного. Наверное, так всегда бывает, когда собираешься навсегда оставить какое-нибудь место, даже Внутреннюю Ригу…

      Не стоит ли мне навестить дядю Иманта и попробовать успеть разрешить загадку с возникающими в урнах артефактами? А зачем? Как это пригодится в реальном мире?

Может, мне нужно с кем-нибудь проститься? С кем, например? Разве пойти позлорадствовать над Янушем.

А как же Том? А что Том? Вскоре я покончу с Никитой и тем самым освобожу всех жителей Внутренней Риге от их страданий.

В мастерской не сиделось, мне требовалось действий, я был готов отправиться в Бизнес-Центр в любой момент, но Виктор говорил, что это возможно только на закате дня…

Чтобы не накручивать себя, я решил выйти развеяться. Стоял один из бесконечной череды солнечных дней. В непридуманной Риге такого не бывает – могу понять, почему Толику с Андрюшей хотелось снега. Я же истосковался по дождю. И хмурому небу, хотя в реальности ненавидел город за плаксивую погоду. Но тут дождь приблизил бы ощущение, что я не умер. И дождь пошел за мной следом.

Так я и бродил, не по-настоящему промокший, стараясь ни о чем не думать, не позволять мыслям вырваться – будто надеясь, что они испугаются дождя.

Эх, если бы нашелся волшебник, способный наслать на это место настоящий холодный дождь. Ливень, который затопит эти проклятые улочки, смоет всю краску с намалеванного чужой фантазией города.

А лучше, чтобы это был не дождь – а волна. Цунами. Роковой Девятый вал.

Да! И чтобы волна сносила стены, уничтожала всю приторную рутину с ее обитателями. И чтобы после волны не осталось ничего – лишь белая пена, тихим шипением убаюкивающая, гарантирующая вечный покой, который и полагается мертвецам.

Ничего, уже скоро я отсюда выберусь, а потом найду способ отомстить – дело останется за малым…

И тут я услышал голос Никиты:

– Ты правда собираешься уехать насовсем?

Я оглянулся, но нигде его не увидел.

– Как жаль… Мы так и не успели познакомиться…

Я мотал головой из стороны в сторону, пытаясь понять, где же он? Не в голове ли у меня? А с чего я решил, что он не может в нее проникнуть – он мне так сказал? Но, если он знал и знает все, о чем я думаю… Это просто была игра кошки с мышкой.

– Я совсем рядом, посмотри наверх.

Я испуганно задрал голову к небу, готовясь в каплях дождя увидеть парящего Никиту, аки черного ангела.

– Не так высоко – ниже!

Я растеряно стал рыскать взглядом. И, наконец, увидел сидящего на подоконнике рыжего кота. Меня даже не удивило, когда я понял, что говорил именно он:

– Ты сделал очень мокро, я не люблю дождь.

И дождь надо мной прекратился, опять стало солнечно.

– Так-то намного лучше…

– Никита? – Осторожно спросил я.

– Отчасти. Хотя скорее все-таки Васька. Но так даже лучше. Это я истинный хозяин всего…

– А тебя погладить можно? – Я протягивал к коту руку.

– Лучше не приближайся. Я этого не люблю – ведь мы так и не успели познакомиться.

– Ты настоящий? Как сюда сумел проникнуть настоящий кот?

– Ну ведь каждому миру нужен хозяин?

– А Никита? Разве это не его мир?

– Был. Пока он не породил меня.

– Породил. Но как?

– Так же, как и тебя. Как и всех остальных. Мыслью. Сшил из обрывков сознания…

– Чьего сознания?

Кот, широко разинув пасть, зевнул:

– Какая разница? Тебе просто важно запомнить, что главный здесь я?

– А в Бизнес-Центр ты попасть можешь? Что ты умеешь?

– Я же сказал – не подходи!

Васька заметил, что я подкрадываюсь, зашипел и выгнул спину колесом.

– Все-все… Извини. – Я замер.

– Странный ты. – Сказал говорящий кот и ускользнул в окно.

Я задумчиво смотрел на пустой оконный проем – не этот ли кот помогает дяде Иманту творить чудеса? Как бы его изловить…

– Ты правда собираешься уехать от нас насовсем? – За моей спиной раздался голос Толика.

– Надеюсь на это. – Я обернулся.

Толик стоял совсем рядом. Он был один – без Андрюши.

– Что ж, можешь не верить, но я искренне желаю, чтобы в Бизнес-Центре тебе было лучше…

– Не верю. Ты что-то хотел?

– Попрощаться. – Толик пожал плечами, – переезд тут, знаешь ли, редкость. Можно сказать, я тобой горжусь.

– А что ты знаешь про рыжего кота?

– Ваську-то? Поговорили, что ли? – Он усмехнулся, – забавная, непонятно почему до сих пор существующая игрушка, созданная Никитой. Давным-давно он хотел населить землю зверьми, но не развеялся только кот. Притом говорящий – были бы мы в программе, сказал бы, что это глюк – обрывки памяти Никиты, выдающие что-то похожее на разумную речь. А что, впечатлил он тебя?

Я кивнул.

– А Бизнес-Центр, ты давно там был? Он какой?

Толик улыбнулся:

– Мне здесь нравится больше. Завтра все сам увидишь.

– А это правда, что до него без помощи Никиты не добраться?

– Самая дальняя точка, которую отсюда можно достичь, это библиотека за мостом. Но она такая же пустынная, как и в реальном мире.

– Даже Андрюша не сможет сам перенестись туда, в Бизнес-Центр, к Виктору?

Толик пожал плечами:

– Наверное. Не знаю. Не уверен, пробовал ли он.

– Понятно. Ну, я пойду…

– Куда, еще же не вечер?

– В библиотеку, мне хочется побыть одному…

Внутри пустое светлое здание библиотеки напоминало храм с упирающимся в небо сводом. Думаю, демиург нарочно сделал здание неестественно пустым, подчеркивая рубеж Внутренней Риги. Я сел на пол в центре зала, отпил пива из возникшей по моей мысли бутылки – попробовал материализовать книгу – получился пыльный, потертый томик с пожелтевшими листьями.

Я полистал – это был сборник текстов без начала и конца – немного стихов: Есенин, Маяковский, пара строк из Бродского, много Чуковского с иллюстрациями, первые предложения из романов Толстого, цитаты из Достоевского, Экзюпери, Чехова…

Книга больше напоминала сборник статусов в ленту страницы из социальных сетей – в ней были обрывки того, что я запомнил из когда-то прочитанного фундаментально, чтобы это было возможно воспроизвести по памяти.

Затем вдруг томик стал походить на глянцевый журнал, где каждая страница была рекламным слоганом с яркой иллюстрацией.

Я брезгливо отбросил фолиант.

Вечереет, пора в мастерскую и дальше: переезжать в Бизнес-Центр.

III. Татуировка

8. Бизнес-Центр

Сложно подсчитать, сколько дней назад Никита забросил меня и Виктора в Бизнес-Центр. И вот только сейчас выпала свободная минута осмыслить, что произошло с тех пор.

В день отбытия мы собрались в мастерской. Зачем-то надо было ждать наступления ночи, когда все обитатели Внутренней Риги отключатся. Никита был спокоен и молчалив – он сидел на стуле и наблюдал за возней Тома, никак на нас с Виктором не реагируя. Возможно, для переноса требовалось много энергии, поэтому он экономил, не тратил ее на свойственные ему разговоры, кто знает…

Начало темнеть. Впервые я смог зафиксировать, как это происходит: тьма, наступая по периметру, будто бы поглощала мастерскую. Пространство погружалось в глубокую сепию, и тут же очертания предметов размывались в черноте, словно тонули в мазуте. Тьма уже полностью растворила Тома и наступала на нас.

Никита с Виктором выглядели спокойными – они такое видели не раз. Я, полный восторга, рассматривал рассыпающиеся на зернистую смоль руки – представить не мог такого черного цвета, и насколько притягательным он может быть.

Тьма, выжегши все остальное, заполнила меня полностью. Мне показалось, что пола подо мной больше нет, будто я снова на эшафоте виселицы, и Андрюша дернул за рычаг, распахнув люк. Дыхание сперло, и я полетел вниз в свободном полете.

А потом кто-то подхватил за подмышки, и я застыл, но ненадолго. Меня подбросили, я полетел вверх, успев почувствовать тяжелый выдох Никиты за спиной. Скорость полета нарастала, перегрузки были невыносимы, и я потерял сознание.

Разбудил бивший в лицо солнечный свет. Я лежал на полу совсем маленькой комнатушки примерно метр на два. Три выкрашенные в белый стены без единой двери и окно во всю четвертую. В комнате пусто – только белые стены, потолок и пол. И Неприятно яркий теплый свет в окно. Находиться в комнате было неуютно, но, как позже выяснилось, комната нужна только для пробуждения. Я встал на ноги, и меня тут же перенесло в голову Никиты, за ту самую рубку, в которой я успел побывать во время обучения.

В рубке, на своем месте по центру, сидел Виктор, а справа от него какой-то парень, которого я на тот момент не успел рассмотреть. Я очутился в кресле по левую руку от Виктора.

Мы не успели перекинуться даже парой слов, в рубке возник Никита и сразу же приступил к инструктажу:

– Приветствую всех. Виктор, надеюсь, ты вернулся отдохнувшим, – Никита оскалил зубы в недоброй улыбке, – потому что работы непочатый край. Савел, надеюсь ты в курсе своих обязанностей, подключайся. Бездельничать я не дам – буду наказывать жестко. В Бизнес-Центре у вас нет свободного времени, вы не личности – функция, стимулятор и допинг моего мозга. Все мысли должны быть направлены на решение моих задач. Или так, или приходит новая смена – так было до, так будет после. Что это значит? Савел, объясняю специально для тебя – та камера, в которой ты пробудился, вот в ней ты и останешься заперт навсегда. Амнистию я не даю, просьбы и мольбы не слышу – здесь вы работаете, и только. Мне нужна продуктивность, или вы превращаетесь в изношенный инструмент. Виктор, полагаю все это ты Савелу объяснил? Впрочем, наплевать.

Итак, я уже в офисе, сейчас я вас подключу и, как обычно, начнем с чтения почты…

И начались самые рутинные и изматывающие дни, проведенные мной во Внутренней Риге. Наша троица отвечала за менеджмент, контент, аналитику и творчество Никиты. Виктор брал на себя задачи по управлению, речи и презентацию Никиты во внешнем мире, парень по его правую руку отвечал за память и аналитику, я же должен был решать, что для Никиты красиво, а что не очень.

Признаться, Бизнес-Центр я представлял иначе… А оказалось, воплотился один из страшнейших кошмаров. Никита разрешал переговариваться только по существу, остальное блокировал. Когда мы были не нужны, он будто бы замораживал сознание – я ощущал себя, но не мог запустить ход мыслей. Вечером, когда Никита покидал офис, он раскидывал нас по клеткам, где мы отключались, чтобы с ядовитым рассветом пробудиться и начать все по-новой.

Изредка Никита, когда оставлял дела по нужде мочевого пузыря, например, толи попросту забывал нас «заморозить», толи намеренно давал паузу отдышаться – тогда мы были подвластны себе, но переговариваться между собой в те моменты никто не решался. В один из таких моментов я и осознавал весь ужас происходящего, не мог заставить себя поверить, что выход существует, даже ощутить себя еще живым человеком боялся.

Только уголек ненависти продолжал тлеть в золе моего сознания. Что за человек этот Никита – что в нем осталось от него самого, если ему постоянно необходима еще троица для решения банальных задач. Действительно ли он вне рабочего времени не прибегает к чьей-то еще помощи, или во Внутренней Риге существуют невидимые мне районы для этих целей? Из скольких человек состоит сознание Никиты? Он сам давно не живой, не человек – демон. Легион! Который необходимо изгнать со света. Который, я продолжал клясться себе, я уничтожу…

Красота – дело субъективное. Не имея развитого зрительного восприятия (напоминаю, Никита завесил стены спальни моими картинами), он полностью доверял моему вкусу и мнению. Так как в остальном Никита был тираном и во внешнем мире – подчиненные ему поддакивали, поэтому критику мне было черпать неоткуда, и, пожалуй, работать было легче, чем остальным из команды. Чуть сложнее было Виктору – Никита прислушивался к нему, но не сразу во всем соглашался, Виктору иногда подолгу приходилось объяснять и доказывать свою точку зрения. Но по этой же причине Виктору было и комфортнее – он мог дольше оставаться человеком и глубже влиять на Никиту. Не удивлюсь, если узнаю, что он, путем манипуляций, сам со временем подвел Никиту к такому режиму работы – деля с Виктором рубку, я поразился его способности насквозь читать людей и находить способ заставлять их плясать под его дудку.