Серебряное. Прятки в темноте

– Что-то не так?

Директор на секунду оторвался от созерцания экрана и посмотрел на меня, причём в его голубых глазах был только вежливый интерес и лёгкое недоумение. И лишь на самом дне, глубоко-глубоко, я с удивившей меня саму ясностью увидела искорки того самого злого веселья. Значит, не привиделось… Господи, страшно-то как…

– Нет-нет, всё в порядке, просто вдруг сильно голова заболела, – заверила я его и выскочила в коридор, аккуратно прикрыв за собой тяжёлую дверь. Негромкий хрипловатый смешок, раздавшийся сзади, словно обжёг мне спину, но оборачиваться я не стала. Просто потому что было до одури, до ледяных ладоней и комка в горле страшно. Так у меня хотя бы оставалась иллюзия того, что всё это – лишь плод моего разгулявшегося воображения.

Перед тем, как вернуться в класс, я зашла в туалет и умылась ледяной водой, надеясь, что она смоет страх, липкой паутиной облепивший меня всю, с ног до головы. Если бы могла – залезла бы в душ, но кто бы мне разрешил вернуться в жилое крыло во время уроков!

Нужно будет рассказать ребятам, но получится уже только после занятий, так как большая перемена уже прошла, а во время обычной у нас просто нет возможности поговорить наедине.

В класс я не вернулась, так как осталось всего пять минут до конца урока, но решила заглянуть в медкабинет, тем более что я жаловалась директору на головную боль. Если вдруг Юлия Борисовна спросит, то он подтвердит… наверное.

Доктор была на месте и мою просьбу относительно таблетки о головной боли выслушала совершенно спокойно.

– Давай-ка мы с тобой давление измерим, – внимательно изучив моё наверняка бледное лицо, сказала она, – не нравится мне твой вид, Морозова.

– Давайте, – на меня вдруг накатила какая-то непонятная апатия, видимо, схлынул адреналин и начался своеобразный откат, – я с утра себя неважно чувствую, а сейчас, когда у Ивана Дмитриевича была, прямо раскалываться голова начала.

– Ты была у директора? – извлекая из шкафчика тонометр, спросила Юлия Борисовна. – Что успела натворить с утра пораньше?

– Ничего, – слабо улыбнулась я, – там у него вопросы были по моим документам, а до папы не дозвониться: он где-то далеко в командировке.

– Бывает, – ловко закрепляя на моей руке манжету тонометра, ответила доктор, – так, Морозова, сиди спокойно, расслабься, старайся дышать ровно.

– Как скажете, Юлия Борисовна, – послушно откликнулась я и, чтобы отвлечься, стала рассматривать кабинет.

– Головой не верти, – строго велела доктор, – лучше вообще глаза закрой. Так… Ну что, немного пониженное, но в пределах нормы, так что твоя головная боль с давлением не связана.

– Может, погода? – предположила я и добавила. – Говорят, и Несс из другой группы заболела, наверное, тоже метеозависимая оказалась, как и я.

– Кто? – непонимающе нахмурилась Юлия Борисовна. – А, Золотницкая… Несс… Придумают тоже… Как собачья кличка.

– Почему? Несс нормально сокращение от Инессы. А как ещё-то?

– Не знаю, – доктор равнодушно пожала плечами, – Инна, например, или ещё как-нибудь.

– Ну это же она сама себе выбрала, а не мы, так что все вопросы к самой Несс. А что с ней? Тоже головная боль или давление?

– Ни малейшего представления, – Юлия Борисовна положила передо мной светло-жёлтую таблетку и поставила стакан с водой, – ко мне она, во всяком случае, не обращалась. Пей, Морозова, это должно помочь. Да не смотри ты на неё так, это же не цианистый калий!

– Наверняка, – я взяла таблетку и понюхала, – он миндалём пахнет, я в детективе каком-то читала. Или это что-то другое миндалём пахнет?

– Морозова, ты в своём уме? – искренне возмутилась Юлия Борисовна. – Ты всерьёз нюхаешь таблетку, которую я тебе дала, на предмет запаха миндаля или чего-то в этом роде?!

– Ну а что? Знаете, какие-нибудь злодеи прокрались ночью в медкабинет и подменили лекарственные препараты на отраву. Я в каком-то фильме видела что-то такое, только сейчас не вспомню, в каком именно.

– Бред какой, – тряхнула головой доктор, – можешь пить таблетку совершенно спокойно, Морозова. Ключ от кабинета есть только у меня, к тому же он на сигнализации, так что никакие злодеи сюда пробраться не могут.

– Точно? – я подозрительно прищурилась. – Ну хорошо, поверю вам, Юлия Борисовна.

Я выпила таблетку и глубоко вздохнула.

– А можно мне на физкультуру сегодня не ходить, а?

– Вот с этого и надо было начинать, – с облегчением, как мне показалось, вздохнула доктор, – а то плетёшь невесть что. Ладно, Морозова, так и быть, сегодня можешь не ходить, не зря же целый спектакль разыграла. Но только сегодня, ясно?

– Конечно, – я с тяжким вздохом поднялась со стула, – я и так сегодня бегала с утра, а вчера в тренажёрке чуть не померла. У меня соседка, знаете, какая? Физкультурный маньяк, без преувеличения!

– Котлакова? – Юлия Борисовна усмехнулась. – Ну что же, думаю, она сумеет сделать из тебя более или менее жизнеспособную единицу. Очень… Очень целеустремлённая девушка. А теперь иди, Морозова, не нервируй меня.

– А справку для физкультуры?

– Держи, артистка, – доктор взяла из стопки листок, на котором было напечатано несколько строк, поставила сегодняшнюю дату и расписалась.

– Спасибо, Юлия Борисовна! – от души поблагодарила я и, прихватив справку, покинула медицинский пункт.

Друзей я нашла рядом с кабинетом, в котором должен был проходить следующий урок. Они сидели на широком подоконнике и что-то негромко обсуждали. Увидев меня, Дашка с облегчением выдохнула, а Самойлов демонстративно вытер рукавом лоб.

– Ну что? – шёпотом спросил он, когда я устроилась рядом с ними на подоконнике. – Чего звал?

– Это разговор не на пять минут, – так же тихонько ответила я, – но зато я узнала, что Несс в медкабинете нет и не было. Я только что оттуда, и Юлия Борисовна сказала, что Золотницкая к ней за помощью не обращалась. Там во вторую комнатку дверь приоткрыта была, и там кушетка пустая, никого нет.

– Не знаю, как вы, а я совершенно не удивлён, – вздохнул Женька, – посмотрим, что скажет Ника, она ведь тоже собиралась к доктору Каргель наведаться. Но не думаю, что она скажет ей что-то другое.

– Мне дали освобождение от физкультуры, – сообщила я, спрыгивая с подоконника, так как народ начал потихоньку втягиваться в кабинет, – я попробую прогуляться вокруг физкультурного флигеля. Вдруг что замечу?

– Может, не стоит одной? – тут же забеспокоилась Дашка.

– Я обещаю, что никуда лезть не буду, – поклялась я, – просто взгляну, вдруг что почувствую. А потом поговорим, мне надо кое-что вам рассказать.

Глава 3

К немалому моему удивлению, прогулка вокруг физкультурного флигеля оказалась совершенно безрезультатной. С одной стороны, это было хорошо, так как нам бы с уже имеющейся информацией разобраться. А с другой – я подсознательно ждала какой-то подсказки, хотя сама не понимала, какой именно.

Обойдя трижды вокруг здания и не увидев абсолютно ничего интересного, я присела на скамеечке и решила немного понежиться на ласковом сентябрьском солнышке. Кто его знает, сколько ещё нам выпадет солнечных дней до того момента, когда небо затянет облаками, начнётся постоянный нудный дождь и всё вокруг окончательно станет серым и коричневым.

Перебирая в памяти разговор с директором, я старалась понять, как именно он во всей этой истории с амулетом замешан. В том же, что он, так сказать, в теме, не осталось никаких сомнений. Более того, он почему-то хотел, чтобы я это поняла. Но с какой целью? Напугать? Предупредить? Нет, одной мне точно не разобраться, тут нужно думать всем вместе.

Я вспомнила ту жуткую улыбку, которую успела увидеть, уходя, и поёжилась, словно откуда-то на несколько секунд повеяло ледяным ветром. Но это ощущение очень быстро ушло, сменившись ленивым спокойствием.

– Ну что, нашла что-нибудь интересное?

Дашка шлёпнулась на скамейку рядом со мной и тоже, зажмурившись, подставила лицо тёплым лучам.

– Неа, – сейчас, когда я была не одна, а солнышко пригревало так мягко и по-домашнему уютно, мне стало казаться, что все проблемы где-то далеко, – ничего любопытного. Только сухая трава, разноцветные листья и последние цветы.

– Может, оно и неплохо, – подумав, заявила Дарья, – мне пока сюрпризов как-то не очень хочется, если честно. Нам их и без того – выше крыши. Сейчас Женьку дождёмся и обсудим.

Ждать пришлось совсем недолго: Самойлов присоединился к нам буквально через пять минут. Сев между нами, он вытянул длинные ноги, откинулся на спинку скамейки и обнял нас обеих за плечи.

– Почувствуй себя мачо, – заявил он, довольно улыбаясь и подмигивая проходящим мимо парням из второй группы.

– Тебе самолюбие потешить, а мне Гера потом весь мозг выклюет, – проворчала Дашка, – вот не надо было вас слушать и раздавать авансы. Он же как жвачка: прилип и категорически не желает отлипать. Димон – тот нормальный вполне парень, вменяемый. Посмеяться, похохмить, пофлиртовать – это он всегда с радостью. Но при этом берега видит, за что ему, как говорится, большое человеческое спасибо. Кстати, я думала, что Гера – это Герман, а оказалось, что вообще нет.

– Да? Я тоже думала, что Герман, – я удивлённо посмотрела на подругу.

Дело было в том, что на уроках нас называли по фамилиям, а вне стен класса к нему всегда обращались просто Гера или Герыч, кто как. Да и не общались мы так-то с ним… Не было точек соприкосновения, если можно так сказать. Мы держались своей сложившей компанией, а Гера с Димоном в основном тусили со второй группой, присоединяясь к нам только на уроках.

– Фиг тебе, – хихикнула Дашка, – он Герасим, прикинь.

– Как?! – хором воскликнули мы с Женькой.

– Герасим. Он мне по большому секрету рассказал. Ну вот комплексует парень из-за имени, и его, в общем-то, где-то даже можно понять.

– «За что Герасим утопил Муму, я не пойму…» – провыл Самойлов и совершенно невоспитанно хихикнул. – Не повезло чуваку, чего уж. Хотя, если разобраться, нормальное имя, только ассоциации вызывает не те. А что до его к тебе внимания, так ты просто убедись, что Гера самый обычный парень, и спокойно давай ему от ворот поворот. Делов-то…

– Вот ты такой умный, ты и займись, – прошипела Дарья, – ой, нет… только не это!

– Привет, ребята!

К нам целенаправленно двигался Гера, облачённый в спортивные штаны и обтягивающую накачанный торс майку.

– Привет, Дашунь, как сама?

– А что, за прошедшие десять минут что-то могло измениться? – Дашка с явным трудом подавила раздражение и даже улыбнулась поклоннику.

– Ну, мало ли, – он пожал широкими плечами и с сожалением оглядел скамейку, на которой уже не осталось места, – может, кто расстроить успел… Так я тогда разберусь!

– Нет, Гера, всё в порядке, не переживай.

– Ты обещала со мной в кафе посидеть, – напомнил ей парень, – может, сегодня? Я бы за тобой перед ужином зашёл, а?

– Я подумаю, честно, – ответила Дашка, – прикину, что там с домашкой и тогда решу. Ты загляни где-нибудь часиков в шесть, ладно? Тогда и определимся.

– Замётано, – довольно ухмыльнулся Гера и двинулся в сторону жилого корпуса, перебрасывая спортивную сумку из одной руки в другую и слегка поигрывая мускулами.

– Пижон, – фыркнула Дарья, – ну да не о нём речь, верно? Кто начнёт? Лизхен, давай ты?

– Хорошо, – не стала спорить я и рассказала о своём визите к директору, стараясь не упустить ни малейшей детали. Так как историю с моими двумя днями рождения ребята знали, то я сосредоточилась на поведении Оленева. Рассказала и о своих ощущениях, и о мутной тяжести на сердце, и о видении, которое вполне могло быть правдой.

– Хреново, – помолчав, подытожил Самойлов, – если директор как-то в этом всём замешан, а в верности такого предположения сомнений практически уже нет, то нам придётся совсем худо. Может он быть одним из тех, кто охотится за артефактом?

– Вполне, – вздохнув, кивнула Дарья, – ему тут, как говорится, и карты в руки. Помните, тогда он ругал кого-то, кто проник на территорию школы из тумана? Не исключено, что он вообще среди этих охотников за артефактами главный.

– Тогда очень может быть, что Несс просто узнала что-то важное или секретное о нём и пыталась его шантажировать, – неуверенно проговорил Женька, – вполне вероятно, что тогда ночью они как раз об этом и говорили. Но, видимо, у неё не получилось, уж больно вид у нашей блондинки был недовольный.

– Не знаю, – Дашка с сомнением нахмурилась, – если бы она его шантажировала, думаете, он не избавился бы от неё сразу?

– Он и избавился, но тогда, когда ему было удобно, – высказала своё предположение я, – мало ли, какие там были обстоятельства?

– То есть мы всерьёз рассматриваем вариант того, что Несс уже нет в живых? – как-то слегка растерянно уточнила Дарья. – И исходим из того, что убрал её Иван Дмитриевич?

– Я бы не стал принимать это как единственную версию, – возразил ей Самойлов, – скорее, как один из вариантов. Не исключено, что всё не так, и никакого шантажа не было. Может, она ему в любви объяснялась, а он ей отказал…

– Или она представитель конкурентов, – неожиданно сказала Дарья, – и хотела договориться, так сказать, разделить сферы влияния.

– Версия ничем не хуже предыдущей, – вынужденно согласилась я, – поэтому предлагаю всё же изучить тот лаз, о котором говорила Клео. Ты узнала у неё?

Дашка активно закивала и начала рассказывать:

– Это место действительно за физкультурным флигелем, вон там…

Тут она показала куда-то в сторону того места, где я тогда, скажем так, заблудилась. Интересно, не является ли найденный Киром ход ловушкой, ведущей туда, где обитают странные и не слишком дружелюбные призраки? Если Несс хотела убежать и пошла туда, то вряд ли они её отпустили. Ведь, в отличие от меня, она не является Трилистником, а я прекрасно помнила, что меня спасла именно принадлежность к нему. Иначе призраки просто не выпустили бы меня из того тумана, почему-то в этом я ни на минуту не сомневалась. Но ведь Клео каким-то образом сумела отнести туда шарм с духом Кристины и вернуться? Или она просто перекинула его через забор? Как-то мы ступили и совсем забыли узнать, чем же в итоге закончилась история с шармом Цейс.

– Узнать, была ли там Несс, мы можем только опытным путём, – решительно заявил Женька, – но идти неподготовленными было бы верхом глупости. Никто не может гарантировать нам, что это не очередная ловушка. Давайте будем честными хотя бы с самими собой и признаем, что мы не гении разведки и контрразведки, поэтому просчитать многоходовую операцию нам не по силам. Нас могу специально подталкивать к тем или иным решениям, чтобы поймать и ликвидировать.

– Звучит ужасно, – помолчав, высказалась я, – мне особенно не нравится слово «ликвидировать».

– Оно никому не нравится, – согласился Женька, – поэтому предлагаю не бросаться в очередную авантюру, а подготовиться и действовать обдуманно. Но и не откладывать особо, а то скоро всё размокнет, и мы там сами просто не пройдём. У меня, например, ни резиновых сапог, ни дождевика нет. И что-то мне подсказывает, что и в ваших чемоданах для них места не нашлось.

– У меня точно нет, – вздохнула я, – как-то я не рассчитывала на столь экстремальный досуг.

– Аналогично, – кивнула Дашка, – предлагаю пойти сегодня, пока хорошая погода. Подготовиться, и метнуться по-быстрому, чтобы до темноты успеть. Кстати, Лизхен, что там с туманом?

– Висит, – я пожала плечами, – сами видели, что за последние несколько дней ничего не изменилось.

С тех пор, как туманная завеса сомкнулась над «Серебряным», я каждый день выходила на улицу с фотоаппаратом и делала несколько снимков, стараясь запечатлеть что-нибудь красивое: разноцветный клён, сияющую на осеннем солнце паутинку, трогательный в своей беззащитности последний цветок… А потом мы втроём изучали видимый только на фотографиях туман, который прекратил своё движение и своеобразным куполом накрыл и низину, и пансион.

– Ну мало ли, вдруг ты чего углядела, – Дашка непонятно пошевелила в воздухе пальцами, – новенькое.

– Не, всё только старенькое, – хмыкнула я, – тебе другого новенького мало?

– Хватает, – тут же согласилась подруга, – так что насчёт Несс? Когда отправимся?

– Соглашусь с Дашей, идти лучше всего сегодня, вдруг она ещё там… – Женька перестал изображать из себя клоуна и стал серьёзным, – экипируемся как следует и пойдём, если, естественно, Несс за это время сама не обнаружится. Это был бы, конечно, оптимальный вариант. Она, конечно, стервозина ещё та, но смерти или чего похуже я никому не желаю. Даже Золотницкой.

Эти слова стали логичным завершением разговора, и мы, обсуждая уже самые обычные вопросы, направились в сторону центрального крыла.

Ещё на подходе к нашей гостиной мы услышали громкие голоса и, переглянувшись, поспешили туда, чтобы узнать, из-за чего шум. Женька к нам не присоединился, сказав, что женские разборки – это дело непредсказуемое и порой травмоопасное, так что лучше он воздержится от посещения.

– Это будет уникальное мероприятие, как ты не понимаешь?! Нам тогда будет гарантировано первое место, а это очень и очень важно: сразу заявить о себе. Петь и танцевать умеют все, а предсказывать будущее и заглядывать в прошлое – только ты!

Посреди комнаты друг напротив друга стояли встрёпанные и крайне раздражённые Клео и Люся Степанцова. Стеша обнаружилась на диванчике, где сидела в обнимку с подушкой и лишь молча переводила взгляд с одной соседки на другую.

– По поводу чего орём?

Дашка шлёпнулась на диван рядом с подвинувшейся Стешей и теперь всем своим видом демонстрировала абсолютную заинтересованность.

– Как хорошо, что вы вернулись, девочки!

Степанцова резко повернулась в нашу сторону, и две косички, которые она всегда заплетала, весело подпрыгнули на её плечах.

– В «Серебряном», как нам и обещали, наконец-то начинается активная внеклассная деятельность, – Люся сделала вид, что не замечает наших кислых физиономий, – и первым мероприятием, которое состоится через неделю, станет представление гостиных. Нужно как-то ярко и интересно заявить о себе, продемонстрировать творческий потенциал. Понимаете?

– Зачем? – кротко поинтересовалась Дашка.

– Что – зачем? – всплеснула руками Степанцова. – Неужели ты не понимаешь, Даша?!

– Неа, – совершенно не смутившаяся Дашка, поёрзав, поудобнее устроилась на диване.

– Мы должны развиваться, становясь многогранными личностями, – завелась Люся, явно разочарованная отсутствием поддержки. Но, судя по всему, ей совершенно необходимо было добиться согласия Клео на участие в мероприятии, поэтому надеяться на то, что она отстанет, явно не стоило. – Тем более что гостиной, которая выступит лучше и интереснее других, полагается приз!

– Грамота и коллективная медаль? – Стеша даже не пыталась скрыть язвительность. – Ну а что? Будем по очереди носить, прикольно…

– Ничего подобного, – Люся гордо подбоченилась и провозгласила. – Та гостиная что выиграет, получит возможность без заявления и ожидания воспользоваться интернетом. По часу на человека. Вот!

А это уже интересно! Так-то я на удивление быстро привыкла к отсутствию телефона, наверное, потому что и раньше, так сказать, «на свободе», не залипала в нём постоянно. А вот шанс посмотреть что-то в сети – это было заманчиво. Правда, придётся продумать как следует, как сформулировать запрос и при этом себя не выдать, но это уже решаемая проблема.

– Хороший приз, – уважительно согласилась Дашка, бросив на меня быстрый взгляд, а Стеша глубоко задумалась, явно пересматривая ранее занятую позицию. – Что, и в соцсети можно будет зайти?

– Таких подробностей я не знаю, – пожала плечами Люся, – но, думаю, эти вопросы можно будет решить. Филипп сказал, что всё обсуждается.

Мы достаточно быстро привыкли звать нашего куратора просто по имени, но на «вы», хотя поначалу мне это казалось очень странным. Всё-таки он преподаватель, и вдруг такая демократичность в общении…

– Но для того, чтобы выиграть, нам нужен какой-то совершенно необычный ход, – продолжала Люся, видимо, спеша воспользоваться тем, что мы заинтересовались призом, – и я подумала, что Клёпочка…

Тут Клео издала тихий звук, больше всего напоминающий рычание: почему-то Степанцова называла нашу прорицательницу не Клео, как все, а дурацким именем Клёпа. И переубедить её не представлялось возможным: все просьбы и ультиматумы со стороны Клео Люся просто игнорировала.

– … сможет показать что-то из своих талантов, а мы создадим соответствующий антураж, – продолжила Степанцова, в очередной раз не заметив недовольства Клео, – такого точно никто другой показать не сможет. Мы предложим некую стилизацию гадательного салона, но с современными деталями.

– Допустим, – Клео с трудом взяла себя в руки, – ещё раз повторю: допустим я соглашусь. Ты вот прям уверена, что все, с учётом того, что мало кто тут оказался добровольно, захотят, чтобы факты из их прошлого были озвучены?

– А мы будем предсказывать будущее. – бодро возразила Люся, – и я уверена, что оно у нас всех просто замечательное!

– Я не могу выбирать, – буркнула Клео, – дар сам решает, что показать: прошлое или будущее. Вот ты, например, готова открыть окружающим тайны своего прошлого, Степанцова?

– А почему сразу я? – удивилась Люся. – Я организатор, мне будет не до предсказаний!

– Слушайте, – наконец-то решила принять участие в разговоре Стеша, – предположим, Клео будет предсказывать, Люся – организовывать и коммуницировать со всеми, а мы-то чем будем заняты? Я так поняла, что по правилам принимать участие должны все обитатели гостиной.

– Я буду фотографировать, чтобы потом сделать фотоотчёт, – тут же сказала я, пока на меня не навесили что-нибудь другое. – А Дашка может отвечать за соблюдение очереди и порядок в целом. Типа «шериф Котлакова». Стеш, а ты будешь помогать Клео… ну подать что, если надо, чаю заварить…

– Это я могу, – охотно согласилась Стеша, – я тогда себе маникюрчик соответствующий сделаю, со звёздочками какими-нибудь. Кстати, я всех записала, если что.

– О, спасибо, Стеша! – совершенно искренне воскликнула я. – Как на руки посмотрю – вспоминаю, а потом снова из головы вылетает. В субботу, да?

– Ну так что, мы договорились?

Степанцова, явно не слишком довольная тем, что все обязанности распределили без неё, посмотрела на хмурую Клео.

– Ладно уж, – девушка махнула рукой, – буду рассматривать это как тренировку. Но если что вдруг выплывает этакого – претензии не ко мне, я честно предупредила, что такое возможно.

– Прекрасно! – просияла Люся. – Тогда пойду скажу Филиппу, что мы определились с форматом. Звание лучшей гостиной года наверняка будет нашим!

Глава 4

Тёмно-красные листья нервно трепетали на холодном ветру, недвусмысленно напоминая о том, что во второй половине сентября в наших краях, как правило, осень полностью вытесняет не только само лето, но и воспоминания о нём. Достаточно высокая стена из густых колючих кустов представляла собой естественную ограду, отделявшую территорию «Серебряного» от остального мира. Нет, обычный забор, естественно, тоже имелся, и даже был достаточно высоким, но до него ещё добраться нужно было.

Я одновременно узнавала это место и не узнавала: тогда я не слишком внимательно смотрела вокруг, сосредоточившись на том, чтобы не упустить из виду шагавших впереди приятелей. А вот сейчас мы никуда не спешили, и я имела возможность как следует изучить место, где, по заверениям Кира и Клео, существовала лазейка, позволяющая выбраться за пределы «Серебряного».

Аккуратная, выложенная тротуарной плиткой дорожка заканчивалась возле небольшой симпатичной клумбы, на которой летом росли какие-то яркие оранжевые цветы, названия которых я не знала. Дальше был только ровно подстриженный газон, исчезла высокая трава, которая, как мне помнилось, росла здесь раньше, чуть больше двух недель назад.

Газон заканчивался возле тех самых густых кустов, которые тогда радовали глаз густой зеленью, а сейчас – листьями, окрасившимися в густо-красный цвет. «Как кровь», – неожиданно подумала я и невольно поёжилась. Как-то не вдохновляли подобные ассоциации, если честно.

В прошлый раз мы спускались к забору чуть дальше, там, где кусты уже заканчивались, но сейчас, если Дашка правильно поняла Клео, нам нужно было прямо туда, в заросли.

– Давайте отойдём подальше, – предложила подруга, на всякий случай оглядываясь, – так-то вроде никого нет, но лучше подстраховаться, а то устанем объяснять, чем мы тут занимаемся.

Мы не стали спорить, и прошли немного вперёд, встав так, чтобы нас закрывал физкультурный флигель. Потом она извлекла из рюкзака моток тонкого шпагата и пожаловалась:

– Пришлось сказать Вере Борисовне, что хочу завести себе какое-нибудь женственное хобби и научиться плести макраме или что-то в этом роде, поэтому мне нужен материал.