Серебряное. Прятки в темноте

Александра Шервинская

Серебряное. Прятки в темноте

Глава 1

Темнота была разной. Она совершенно бессистемно меняла цвет с густо-серого на чернильно-фиолетовый, потом неожиданно выцветала и покрывалась багровыми кляксами, становясь похожей на шкуру пятнистого ската. Только у того пятна были белыми, а эти напоминали прячущиеся под поверхностью тёмно-красные огненные воронки.

Я когда-то видела ската в океанариуме, когда ходила туда… с кем? Ведь я же совершенно точно помню, что была там не одна, но с кем же? Почему эти сведения словно кто-то стёр из моей памяти? И почему я вспомнила об этом сейчас?

Как же бесит эта беспомощность и невозможность рассмотреть того, кто стоит со мной бок о бок и тоже смотрит на ската сквозь толстое сверхпрочное стекло!

– Он великолепен, правда? Какая скрытая мощь, какая сила и грация!

Низкий мужской голос был мне знаком, но я никак не могла вспомнить, кому он принадлежит. От этого бессилия раскалывалась голова и хотелось просто банально завизжать. Громко, в голос, переходя чуть ли не на ультразвук. Но откуда-то пришло понимание, что это не поможет. Я не смогу ничего вспомнить, пока тот, кто стоит рядом, не позволит мне это сделать.

Зато я почему-то прекрасно была осведомлена о том, что вот то здоровенное синее пятно, которое медленно, но неотвратимо расплывалось передо мной, лично мне никакого вреда причинить было просто не в состоянии. Наоборот, от него неуловимо тянуло чем-то родным, близким, до одури знакомым. Но почему? Откуда это странное и явно неуместное ощущение взаимного узнавания? Ведь, как ни странно, не только я ощущала родство со странным синим туманным сгустком, он тоже меня помнил, принимал и всячески давал понять, что не обидит.

Я потянулась к пятну, и оно охотно подалось мне навстречу, словно распахивая родственные объятья. Но слиться в экстазе с пульсирующим синим облаком у меня категорически не получалось: меня словно что-то держало, крепко спутав по рукам и ногам. Если, конечно, допустить, что в этом странном состоянии, в котором я находилась, у меня эти руки и ноги в принципе были.

– Смешная глупая девочка…

В мучительно знакомом голосе слышалась насмешка, но не злая, а скорее, снисходительная. Словно взрослый человек наблюдал за попытками маленького ребёнка сделать что-то сложное, явно не соответствующее его возрасту. Забавно, мило, но абсолютно бессмысленно.

– Отпустите меня, пожалуйста!

Темнота вокруг внезапно пришла в волнение и начала напоминать предгрозовое море, сердитое, мрачное и недовольное. Это я её так рассердила? Или тот, кого я никак не могу вспомнить?

– Найди его – и получишь свободу…

– Найди…

– Найди!

– Найди!!

К знакомому голосу добавились другие, они доносились со всех сторон и постепенно пропитывали собой темноту, заполняли всё пространство, вытесняя даже воздух. Мне постепенно становилось нечем дышать, и я медленно падала, падала, падала…

***

Я распахнула глаза и какое-то время просто лежала, стараясь привести в норму дыхание и хоть как-то успокоить бешено колотящееся сердце. В горле было сухо, а ладони, наоборот, стали влажными, и я украдкой вытерла их об одеяло.

Странный сон о темноте и человеке, которого я никак не могла вспомнить, мучил меня уже вторую неделю. Ни дыхательные упражнения, которые показала мне Дашка, ни долгие вечерние прогулки с Женькой, ни какие-то особые успокоительные свечки, сделанные для меня Клео, – ничто не помогало, и сон приходил с удручающей регулярностью. В итоге я уже почти смирилась с тем, что избавиться от него не получится, во всяком случае до того момента, пока я не найду то самое загадочное «нечто».

Мы втроём – с Дашкой и Женей – уже много раз обсуждали этот вопрос и дружно пришли к мнению, что мой навязчивый сон как-то связан с тем самым артефактом, который мы должны отыскать. И голоса, которые требуют его найти, – это те самые силы, что претендуют на нагрудный знак Повелителя чего-то там.

С того дня, когда мы начали составлять свой тайный список, прошло уже достаточно много времени, но наши изыскания практически не сдвинулись с мёртвой точки. Для того были и объективные, и субъективные причины. С одной стороны, в связи с началом учебного года на нас навалилось достаточно много работы, связанной с учёбой: нужно было приспосабливаться к новым требованиям, привыкать к преподавателям, учиться существовать в изолированном пространстве. А с другой стороны, мы подсознательно боялись начинать своё расследование, так как любая всплывшая информация могла разрушить достаточно комфортную, несмотря на различные ограничения, атмосферу «Серебряного». При этом каждому из нас было понятно, что долго откладывать не получится, потому что время неумолимо уходит, а завершать жизнь на жертвенном алтаре нет ни малейшего желания. И, что характерно, вряд ли оно появится.

Хотя, может, оно и неплохо, что пока наступило некоторое затишье: уж слишком насыщенными получились мои первые дни пребывания в закрытом пансионе «Серебряное». Всего случившегося вполне хватило бы на пару месяцев, а не на неделю.

Но, как это часто и случается, стоило мне подумать о том, что пауза – это очень даже неплохо, как спокойный период времени закончился.

Началось всё с того, что утром за завтраком к нашему столику, за которым мы уже привычно устроились всемером, подошла Ника, та самая девочка, которая в своё время хотела переселиться в нашу гостиную. Именно вместо неё бывшую комнату Кристины Цейс заняла Дашка.

– Привет, – она дружелюбно нам улыбнулась, – ребят, вы совершенно случайно не видели Несс?

– Мы? – Стеша, давно и прочно невзлюбившая высокомерную блондинку, удивлённо посмотрела на Нику. – Нет, а что, вы её потеряли?

– Ну как бы да… Всё очень странно, – девушка благодарно кивнула Марку, придвинувшему для неё стул, – она в последние несколько дней была какая-то странная, на себя непохожая, понимаете?

– Что ты имеешь в виду?

Женька бросил на нас с Дарьей быстрый внимательный взгляд, но мы и сами старались не пропустить ни одного слова. Второе исчезновение за неполный месяц – это не может не настораживать, особенно с учётом того, что мы знаем.

– Она то смеялась без причины, – почему-то оглядевшись по сторонам, начала рассказывать Ника, – то выходила в общую комнату заплаканная. А сегодня я ночью вышла за водой и услышала, как она у себя в комнате с кем-то разговаривала.

– И ты не попробовала послушать?! – Стеша прищурилась. – Я бы вот точно не удержалась. Ну а что? Интересно же!

– Так мы же и не спорим, – примирительно сказал Кир, – никто бы не устоял, Стеф, не ты одна.

– Конечно, я попробовала, – слегка покраснела Ника, – но ничего не смогла разобрать. Поняла только, что Несс разговаривала с мужчиной. Ну или с парнем… голос был явно мужской. Но слов было почти не разобрать, я только услышала, как она пригрозила, что что-то расскажет, кому надо, а он ответил что-то типа «ты пожалеешь» или как-то так. Говорю же – почти ничего слышно не было. Хотела утром у неё спросить, хотя она, скорее всего, не рассказала бы, мы с ней не подружки так-то. Только вот со вчерашнего вечера Несс никто не видел, понимаете?

– А почему ты решила спросить у нас? – поинтересовалась Дашка. – Мы-то с ней вообще практически не контактируем.

– Не коммуницируем, как сказала бы Степанцова, – не удержалась Стеша, и все, несмотря на озвученные Никой тревожные новости, засмеялись.

– Ну, вы же бегаете по утрам, – девушка посмотрела на нас с Дашкой, – мало ли, вдруг заметили где-нибудь. Может, она просто расстроилась и не хочет никого видеть, вот и прячется от всех? Может же такое быть, правда?

– В принципе, конечно, может, – как-то неуверенно протянул Марк, – но я, если честно, плохо представляю Несс, рыдающую где-то на скамейке в мокром и холодном парке. Насколько я успел её узнать, она устроила бы истерику, чтобы все её жалели и наперебой сочувствовали. А тосковать вдали от всех – это вообще не её формат.

– В чём-то ты прав, – Ника тяжело вздохнула, – тогда я вообще не знаю, что делать, ребята, вот правда.

– А ты уверена, что в комнате её нет? – уточнил Женька, успокаивающе положив руку на плечо девушки. – Я просто уточняю, без иронии или сарказма, честно!

– Конечно, – Ника и не подумала обижаться, – мы с Несс не дружили, конечно, она вообще ни с кем не сближалась, но обычно в столовую мы ходили вместе. Так сложилось. Или она за мной заходила, или я за ней… А сегодня я к ней постучала, а у неё не заперто, понимаете? Несс всегда закрывала свою комнату, даже если совсем ненадолго уходила, мы ещё смеялись над ней, что у неё там сокровища спрятаны. А тут – её нет, а дверь открыта. Не настежь, конечно, но и не на замок. Это вот вообще не в её стиле! Но это ещё не все странности. Я в комнату Несс заглянула, а там идеальный порядок, понимаете?

– Пока не очень, – за всех ответил Марк, – что странного в том, что там порядок?

– Да потому что у Несс всегда был страшный кавардак! – шёпотом воскликнула Ника. – Она говорила, что даже то, что её заперли в пансионе, не значит, что она готова превратиться в уборщицу. Дома за ней, я так поняла, всегда горничная убирала, а тут самой надо. Поэтому у неё разве что чемоданы не стояли посреди комнаты… А вещи все кое-как в шкаф были засунуты, и на столе всегда вся косметика валялась… А тут вдруг порядок… Ребята, мне кажется, с Несс что-то случилось!

– Может, ей просто надоел бардак, и она решила сделать уборку? – предположила Клео, не слишком, впрочем, уверенно.

– Вряд ли, – покачала головой Ника, – да и когда она её сделала бы? Ночью, что ли? Так я услышала бы, мы через стенку живём. А вечером, когда мы с ужина пришли, я у неё справочник брала по физике, так там всё по-старому было. Скажите мне, как можно в комнате навести идеальный порядок так, чтобы через стенку вообще ничего не было слышно?!

– Может, она заболела и сейчас совершенно спокойно лежит в медпункте?

Версия, озвученная Дарьей, была ничуть не хуже других, поэтому Кир и Стеша синхронно задумчиво кивнули, мол, а почему бы и нет.

– Ты у Юлии Борисовны не спрашивала? – Стеше явно нравилось предложенное Дашкой объяснение. – Может, ты зря так волнуешься? Хотя, конечно, порядка в открытой комнате это никак не объясняет.

– Может быть, – видно было, что Ника слегка успокоилась, – если Несс не появится на уроках, я сразу после занятий схожу в медкабинет, может, что и узнаю. Как хорошо, что я к вам подошла, ребята, а то я уже не знала, что и думать!

– Слушай, я всё хотела спросить, а Несс – это от какого имени сокращение? – не выдержала я. – Ванесса?

– Нет, – Ника села обратно, – вообще она Инесса, но своё полное имя терпеть не может. Как-то сказала, что как только закончит школу и сможет жить отдельно от родителей, то сразу сменит имя. Я так поняла, что назвать её так решил отец в честь какой-то там дальней родственницы, оставившей им нехилое такое наследство, и он взбесится, если она поступит так сейчас, пока от него полностью зависит. Как минимум – карточки заблокирует, а деньги – они даже здесь нужны, сами понимаете.

А я подумала, что заблокированные карточки – это, пожалуй, чуть ли не самое безобидное из того, что могло случиться с Несс. Если вспомнить Цейс и слова Степанцовой о следующей жертве, то мысли посещают самые что ни на есть нерадостные. Люся, конечно, говорила что-то о том, что следующая жертва может быть не раньше, чем через месяц, но вдруг её неизвестный сообщник так оголодал, что не удержался.

– Ты нас в курсе держи, ладно? – попросил Нику Кирилл, ободряюще ей улыбнувшись. – Уверен, что всему найдётся простое и логичное объяснение, и все страхи покажутся тебе смешными и не стоящими внимания.

– Спасибо, ребята, ещё раз, вот прям полегчало!

Ника снова благодарно нам улыбнулась и направилась к выходу из столовой.

– Как по мне, так без высокомерной физиономии Несс гораздо приятнее, – проворчала Стеша, никогда и не скрывавшая своего отношения к исчезнувшей девушке. Впрочем, неприязнь была взаимной, Несс так и не забыла нашей соседке того демарша в самый первый день. До вооружённого столкновения дело, конечно, не доходило, ограничиваясь фырканьем и косыми взглядами.

– Я её тоже не люблю, – кивнула Клео, – но и зла не желаю. Так что искренне надеюсь, что она просто валяется в медицинском кабинете с какой-нибудь головной болью или расстройством желудка.

– Хм… – хищно улыбнулась Стеша, – расстройство желудка – это звучит просто замечательно. Аллергия, кстати, тоже было бы неплохо, только такая, знаете, с сыпью и прыщами… И побольше-побольше.

– Добрая ты, – Марк демонстративно отодвинулся от Стеши, за что и получил дружеский тычок локтем.

– Мне для заклятой подружки ничего не жалко, – Вяземская решительно стукнула себя кулачком в грудь, – даже сыпи!

– Я же и говорю – сама доброта, – засмеялся Марк, ловко уворачиваясь от удара чайной ложкой, – ладно, давайте выдвигаться в сторону учебного крыла. Батаев нам за опоздание мозг вот этой самой ложечкой выест.

– На большое перемене на нашем месте, – быстро шепнул нам с Дашкой Самойлов, и мы понятливо кивнули.

– Ты же догадываешься, что ни в каком медпункте Несс нету, – шёпотом проговорила Дарья, заходя вместе со мной в нашу гостиную, чтобы забрать заранее приготовленные учебники и тетради.

– Естественно, – отрицать очевидное не было ни малейшего смысла, поэтому я только вздохнула, – осталось понять, что же с Несс произошло на самом деле. Надеюсь, не то, о чём мы все трое подумали.

– Может, у Женьки какие-то соображения есть? – Дашка с тоской посмотрела на учебник физики – ну вот не давалась ей эта наука, хоть ты что делай. Причём сам Батаев не мог понять, что с ней – с Дашкой, не с физикой – не так: вроде всё делает правильно, а на выходе всегда какая-то полная фигня получается.

– Скоро узнаем, – я прихватила свою стопку книг и поморщилась: Дашка выполнила недавнюю угрозу и всерьёз занялась моей физической подготовкой. Поэтому после вчерашних занятий у меня болели руки, спина и даже, кажется, отсутствующий по умолчанию хвост.

– Ничего-ничего! – бодро сказала заметившая мою страдальческую гримасу подруга. – Как говорится, тяжело в учении… ну и дальше по тексту.

Следующие несколько часов мне было не до размышлений о странном исчезновении Несс, так как преподаватели, видимо, решив, что времени на адаптацию у нас было вполне достаточно, взялись за нас всерьёз. Но, надо отдать им должное: преподавали в «Серебряном» очень интересно. Уж на что я всегда была равнодушна к техническим дисциплинам, но даже мне было не скучно на уроках математики или физики. Задавали много, но столько, чтобы мы не просиживали над уроками до глубокой ночи.

А вот в большую перемену мы уже привычно уселись с чашками кофе за самым маленьким угловым столиком в кафе. Ребята уже привыкли, что мы любим посекретничать втроём, и даже Марк перестал нас подкалывать по этому поводу. Мы так поняли, что все пришли к выводу, что у нас с Женькой отношения, а Дашка ходит с нами для того, чтобы нас не доставали беседами о правилах поведения в пансионе. Как вариант рассматривалась версия о том, что Женька в равной степени увлечён нами обеими и просто никак не может сделать выбор. Мы не поддерживали и не опровергали ни один из вариантов, так что вскоре ребятам просто надоело гадать, и они приняли ситуацию такой, какая она есть. Поэтому во время большой перемены нас никто уже никуда не звал: все были в курсе, что мы будем сидеть в кафе и болтать. Даже Кариша уже заранее, не спрашивая, варила нам три чашки капучино, так как прекрасно знала, что мы закажем.

Глава 2

– Ну, какие есть соображения?

Женька сделал глоток, блаженно зажмурился, и его можно было понять: кофе Карина варила изумительный. Даже странно, что она не блистала в какой-нибудь элитной кофейне, а работала в закрытом пансионе. Хотя откуда нам знать, какие тут зарплаты. Но мне кажется, что всё равно в городе возможностей для профессионального роста было бы на порядок больше. Да и для всего остального тоже, для устройства лично жизни, например. Кариша очень симпатичная, почему она похоронила себя в этом всеми забытом медвежьемуглу – непонятно. Впрочем, мы не знаем о ней ничего, может, у неё есть причины жить именно здесь, в «Серебряном», а не где-то ещё…

– Девчонки из её группы в туалете обсуждали это на прошлой перемене, – Дарья аккуратно поставила свою чашку, – никто после ужина Несс не видел, на плохое самочувствие она тоже не жаловалась. Правда, Лиля вспомнила, что вроде как она недавно в запале сказала, что сбежит отсюда, чего бы ей это ни стоило. Но все сошлись во мнении, что она это просто на эмоциях ляпнула. Даже я не рискнула бы, если честно. А Несс ну вот вообще не выглядит человеком, способным не только перебраться через забор, хотя и это она вряд ли сумеет, но и добраться через осенний лес до цивилизации, при этом запутав следы так, чтобы её не нашли.

– Давайте обобщим всё, что мы знаем о Несс, – предложила я, так как уже отчаялась собрать воедино картинку. – Оно так легче будет, как мне кажется.

– Хорошая мысль, – согласился Женька, а Даша лишь молча кивнула, – итак, что нам известно кроме того, что её полное имя Инесса и её по какой-то причине заперли в «Серебряном»?

– И что у неё на редкость стервозный характер, – добавила я, – а так же крайне авторитарный папа, судя по рассказу Ники.

– А ещё у неё какие-то непонятные отношения с директором, – тихо проговорила Дашка, – помните, мы тогда её видели? Ну, когда они вместе вышли из центрального здания?

– Ещё бы не помнить, – хмыкнул Женька, – причём вряд ли они обсуждали учебный процесс или какие-то ещё рабочие вопросы. Для этого есть дневное время, как мне кажется. Значит, либо они были знакомы до того, как Несс приехала в «Серебряное», либо их связывают какие-то тайные дела, о которых ни к чему знать остальным.

– Мне кажется, если бы они были знакомы раньше, она не удержалась бы и дала бы всем понять, что лично знает Оленева, – предположила Дашка, – Несс слишком честолюбива, чтобы умолчать о таком факте своей биографии.

– Тоже так, – вынуждена была согласиться я, – она наверняка козыряла бы этим, это как раз в её характере. Если уж не перед всеми, так перед соседками по гостиной – наверняка. Но Ника ни о чём таком не упоминала, а она наверняка сказала бы нам сегодня.

– А если предположить, что Несс действительно решила попытаться сбежать? – задумчиво сказал Самойлов. – Она, конечно, истеричка, но не дура, как мне кажется. Значит, должна была эту идею со всех сторон обдумать и выбрать наиболее безопасный для себя вариант. Давайте думать, какой. То, что она не стала штурмовать забор, это понятно, тут без шума и скандала не обошлось бы.

– И перед побегом навела в комнате порядок? – Дашка с сомнением покачала головой. – Несрастушки получаются…

– Я понял! – воскликнул Женька и тут же зажал себе рот рукой. – Помните, Клео сказала, что Кир нашёл лазейку? Она ещё хотела ею воспользоваться, чтобы закопать шарм, к которому привязана Цейс… А кто сказал, что Несс не могла тоже обнаружить этот проход? Помните, куда она отправилась после разговора с директором?

– В сторону спортивного флигеля, – чуть ли не хором ответили мы с Дарьей.

– Вот! Нужно узнать у Клео, где тот лаз, о котором она говорила, и если он в той стороне, то пойти и попробовать отыскать какие-нибудь зацепки. Несс – не Джеймс Бонд, так что вряд ли она прошла, не оставив ни малейшего следа.

– Я спрошу у Клео, – тут же вызвалась Дашка, – у нас же сейчас химия, лабораторная, а мы с ней в паре работаем. Я потихонечку и поговорю, всё равно всем будет не до нас.

– Но лучше, если Несс всё же обнаружится в медицинском кабинете, – вздохнул Самойлов, – хотя надежды на это очень мало.

На химии, ненадолго оторвавшись от работы, я увидела, как Дарья негромко переговаривается с Клео, и та что-то ей так же тихо объясняет. Заметив мой взгляд, подруга едва заметно кивнула, мол, всё нормально, информация получена.

На перемене нам с Дашкой поговорить не удалось, так как меня совершенно неожиданно пригласили к директору. Вызов прозвучал прямо посреди урока, и мне пришлось срочно отправляться, спиной чувствуя встревоженные взгляды друзей.

Идти от учебного крыла до директорского кабинета было недалеко, так что я не успела придумать миллион страшилок, а просто ждала объяснений. Вроде никаких нарушений дисциплины за мной не числилось, значит, опасаться мне нечего. Думать же о том, что внеплановое приглашение как-то связано с делами Трилистника, мне очень не хотелось.

Постучавшись и дождавшись приглашения входить, я толкнула дверь и оказалась в уже знакомом кабинете. Иван Дмитриевич, как и в прошлый раз, сидел за столом и что-то внимательно изучал в ноутбуке.

– Здравствуйте, Иван Дмитриевич, – вежливо поздоровалась я, останавливаясь перед столом, – вы меня вызывали?

– Да, Лиза, проходи, присаживайся, – он показал на кресло возле стола, – я сейчас освобожусь, буквально через минуту.

Тут он быстро что-то напечатал, перечитал и, судя по всему, отправил какой-то документ, из чего я сделала вывод, что в директорском кабинете проблем с интернетом нет. Впрочем, в этом не было совершенно ничего удивительного.

– Извини, что пришлось отвлечь тебя от занятий, – Оленев отодвинул ноутбук и внимательно посмотрел на меня, – но, надеюсь, ты не слишком огорчилась. Помню, когда я учился в школе, то с удовольствием покидал классную комнату при любой возможности. Но! – тут директор подмигнул мне. – Я тебе этого не говорил!

– Конечно, Иван Дмитриевич, – я заставила себя улыбнуться и не обращать внимания на то, что на сердце у меня словно камень появился, стоило мне войти в кабинет. Причём камень отвратительный, скользкий, словно покрытый липкой вонючей тиной…

– Я не задержу тебя, Лиза, – заявил Оленев, перекладывая какие-то бумаги на столе, – у меня буквально один вопрос. Мы тут сверяли личные данные учащихся, это обычная процедура, и обнаружили, что в цифровых архивах у тебя два свидетельства о рождении, и в них стоят разные даты. Я попытался связаться с твоим отцом, но он сейчас в отъезде и не всегда доступен для общения. Не могла бы ты прояснить мне эту ситуацию, чтобы мне не отрывать господина Морозова от важных дел?

– Конечно, – я кивнула, сделав вид, что поверила в его объяснения, – когда мне было полгода, моё свидетельство о рождении сгорело вместе со всеми документами нашей семьи. И когда его восстанавливали, то ошиблись и поставили не ту дату. Папа не стал ничего менять, а почему – это надо у него спрашивать, я не могу ничего ответить. Поэтому произошла определённая путаница, но я привыкла к тому, что у меня день рождения в сентябре. Я вообще узнала о второй дате не так давно, несколько лет назад. Наверное, папа просто забыл аннулировать первое свидетельство, или как там это делается, я просто не в курсе. А может, просто не знал, что остался цифровой вариант. Ничего не могу сказать, Иван Дмитриевич.

– Хорошо, Лиза, я понял, – директор выглядел как человек, получивший неожиданный подарок, – теперь мне всё понятно, спасибо тебе за разъяснения. Не будем тогда беспокоить Дениса Андреевича.

– Кстати, Иван Дмитриевич, – я решила воспользоваться случаем и хорошим настроением Оленева, – я хотела бы заказать на день рождения торт. Мне сказали, это можно сделать… Что для этого нужно? Заявление?

– Нет, заявления не нужно, – улыбнулся директор, – просто скажи Вере Борисовне, что я разрешил. Она обсудит с тобой все нюансы и по самому торту, и по доставке, и по оплате. Лучше это сделать дня за два до нужной даты, чтобы наверняка успели доставить. Сама понимаешь – осень, дороги с каждым днём всё хуже. Скоро наступит время, когда мы будем практически полностью изолированы от внешнего мира. Обычно такой период длится недели три, пока не ударят первые морозы и не подсушат землю.

– Большое спасибо, – я поднялась из кресла, мечтая только об одном: выйти из кабинета, находиться в котором мне с каждой минутой было всё тяжелее. Мне казалось, что воздух в нём пропитан едва заметным, но от этого не менее отвратительным запахом гнили и разложения. – Именно так я поступлю, Иван Дмитриевич. Я могу идти?

– Конечно, – Оленев улыбнулся, и напомнил мне сытого хищника, который убедился, что добыча никуда не денется, и как только он проголодается, она будет к его услугам. – Иди, Лиза, до конца урока ещё целых пятнадцать минут.

Уходя, я зачем-то оглянулась и увидела торжествующую и какую-то злобно-предвкушающую улыбку Оленева. Причём он и не подумал её спрятать, наоборот, оскал стал ещё шире, словно говоря: да, я всё знаю и во всём этом замешан, но ты никуда не денешься, Лиза Морозова. Правда, когда я моргнула, то оказалось, что директор уже внимательно смотрит на экран ноутбука, попутно делая какие-то записи. Может быть, эта полная злой радости улыбка мне просто почудилась? Потому что я подсознательно жду от Ивана Дмитриевича чего-то подобного?