Путь домой. Четыре близнеца

– Признаюсь тебе… Я решила сделать выбор уже завтра и больше не изводить всех нас неопределённостью. Пойми меня правильно, для меня это важное решение, я хочу разобраться в себе…

– Да, да, конечно! – и Антуан так светло улыбнулся, что на душе Марианны сразу стало необыкновенно тепло, и она ответила ему тем же.

Теперь Марианне было необходимо найти Жана, поговорить с ним. Ей казалось, что решение уже близко, очень близко, но справедливости ради ей надо было бы поговорить и со вторым близнецом. Она почти не сомневалась, что он её любит не так горячо, но ведь тоже любит… И Анри… Анри почему-то не принимает Виктора. Конечно, тут может быть дело в простой ревности, Анри скорее предпочтёт отдать руку сестры своему лучшему другу, почти брату, чем Виктору, этому в общем-то чужому для него человеку. Но, в конце концов, причём здесь Анри? Это должен быть её выбор!..

Так, в сомнениях, Марианна провела остаток дня, и никто не мешал её одиночеству, даже Антуан нашёл в себе силы позволить ей самой всё обдумать. К Анри Марианна не пошла сознательно, чтобы он не мог повлиять на её решение.

Жан и Геньи появились только на закате, уставшие, но довольные. Став за это время большими друзьями, они, казалось, уже начали понимать друг друга без слов, и видеть это их дружеское отношение было очень приятно. Марианна наблюдала за ними, сидя на веранде, и сейчас невольно залюбовалась ими. Какая благородная усталая мужественность!

«Кормильцы» разгрузили свою добычу, смеясь и подшучивая друг над другом, передали её заботам Маргарет и отправились умываться на озеро. Не ускользнуло от внимания Марианны и то, как тепло посмотрела старая актриса вслед этой парочке. «Странно, почему все здесь так расположены к Жану? Что такое он для этого делает, или сделал?» – вдруг задумалась Марианна, но тут же над её головой раздался голос Антуана:

– Марианна, взгляни на это, пожалуйста.

От неожиданности девушка вздрогнула всем телом. Виктор?! Но после взгляда на то, что он ей показывал, мелькнувшее было раздражение девушки испарилось без следа. Антуан держал в руках искусно выстроганную из деревяшки голубку. Такое совершенство, мягкость линий, естественность пропорций!

– Это сделал ты?!!

– Да. Тебе нравится? – Антуан даже затаил дыхание от волнения.

– О, да! Конечно! Это восхитительно!!! Виктор, я никак не ожидала от тебя такого! У тебя же необыкновенный талант скульптора!!!– совершенно искренне воскликнула Марианна.

Антуан вздохнул с большим облечением и благодарно улыбнулся в ответ:

– Я люблю этим заниматься, но никогда не относился к этому серьезно… Если тебе понравилось, сделай мне приятное, прими эту голубку от меня в качестве подарка.

– О, с удовольствием!..

Только через несколько минут, Марианна вспомнила, чем она занималась до появления Антуана, и взглянула на озеро. Жана там не было. Она не заметила, как он ушёл, и, когда расслышала его смех уже в доме, с изумлением поняла, что он должен был бы пройти мимо неё, буквально в нескольких шагах, ведь она специально так расположилась. Да, Марианну так поглотило созерцание подаренной Антуаном игрушки, что она не заметила, как посмотрел на неё проходивший мимо Жан, как встретились взгляды братьев, и в воздухе между ними промелькнула молния.

Жан увидел Марианну, восторженно что-то рассматривающую, её благодарно восхищённый взгляд, обращённый на Антуана, увидел и торжество того, и сердце его бешено заколотилось. Но внешне он никак это не выказал, только в доме позволил вылиться этому раздражению в нервный смех в ответ на не очень удачную шутку Геньи. Тот всё заметил и понял. Подойдя к своему молодому другу, он хлопнул его по плечу и, наклонившись к уху, произнёс:

– Поверь старику, дружок, ещё не всё потеряно! Выше нос! Просто тебе тоже пора перейти в наступление, так сказать, заявить о себе. Понимаешь, о чём я говорю? Давай! Ты ведь не робкого десятка. Решено – завтра я освобождаю тебя от моего общества.

Что ж, смущённый Жан ответил другу благодарной улыбкой…

Но подойти к Марианне оказалось очень непросто. Сразу после возвращения Жана, Антуан снова обрушил на Марианну всю силу своего обаяния, а та никак не могла найти предлога, нужный слов, чтобы попросить его оставить её в покое. Как можно было ему объяснить, что ей надо ещё поговорить и с Жаном?! Марианне приходилось обходиться только наблюдением со стороны, да и то, так, чтобы это не очень бросалось в глаза Антуана.

Она видела, как Жан заходил к Анри, как маленькая Анжелика вскарабкалась ему на плечи, и добрые полчаса он её катал, куда бы при этом ни шёл, чем бы ни занимался. Она видела, как потом Жан в шутку поборолся с Жюльеном, как тот в свою очередь показал ему пару акробатических приёмов… «Почему здесь все так любят его?» – снова задала себе этот вопрос Марианна. Но ответить на него ей не давал Антуан. Он ревностно отслеживал каждый её взгляд, старательно затмевал собой брата. Он понимал, что рискует вызвать сильное раздражение возлюбленной, но это её внимание к Жану просто мешало ему поразмыслить над последствиями своих поступков.

И, тем не менее, девушка заметила, что Жан, несмотря на все свои занятия, так же не выпускает её и Антуана из поля зрения. Пару раз девушка даже поймала его взгляд, и сердце её защемило. Что было в этом взгляде?! Любовь? Горечь? Всякий раз после этого девушка разворачивалась к Антуану и, к своему удивлению, находила в его взгляде нечто очень сходное. «О боже! Как они похожи! Что же мне делать?!» – мысленно ужаснулась Марианна.

* * *

Обеспокоенный тем, что за весь день Марианна так ни разу и не зашла к нему, Анри заподозрил неладное. Узнать подробности происходящего в мире вне его комнаты ему помогла Анжелика. Девочка принесла ему цветы, и он не отпустил её, пока не выведал все так недостающие ему сейчас детали. Так он узнал, что Антуан весь день занимает внимание его сестры, и что прежде у близнецов состоялся какой-то неприятный разговор, со слов девочки представилось, что юноши едва не подрались. Анри почувствовал, что близится решающий момент, и ему просто необходимо помочь другу. Но как?! Он хорошо знал упрямство Жана. Если тот просил не вмешиваться, значит, во имя сохранения их дружбы вмешиваться нельзя. Но как это возможно?! Анри уже спел довести себя до головной боли, так отчаянно искал выход из этого положения, и вдруг решение пришло само собой, точнее в лице Анны.

Белокурая красавица весь день изнывала от тоски и одиночества. Только одна мысль как-то поддерживала её силы – завтра многое изменится. Она видела, что Марианна ищет ответ, и дело только за терпением. Но что делать до тех пор? Вот тогда она и пришла к Анри, чтобы с его позволения взять из-под его кровати старинную гитару.

– Гитара? Откуда?! – изумился Анри.

– На самом деле, это инструмент наших артистов, они оставили его у меня лет пять назад, – девушка присела на стул рядом с кроватью Анри и бережно коснулась струн, – Бедняжка, такая пыльная… Я хочу вернуть её. Как видишь, я на ней не играю.

– А они?

– Старина Франсуа немного умеет… Пойду, может быть, мне дадут урок? – невесело рассмеялась Анна и поспешно вышла прочь.

Гитара. Вот оно, решение!

Вечером, после ужина все собрались на веранде. Так уж повелось, что почти каждый день все обитатели Райского уголка собирались здесь, чтобы вместе скоротать время до сна. На этот раз Анри настоял, чтобы его тоже вынесли на веранду. Его расчёт оказался верен. Он сразу попал в центр внимания. Его укутали, чтобы он не продрог от вечерней прохлады, каждый второй вопрос обращался к нему… Но не это было его целью.

Жан, как и всегда, пристроился рядом с другом и при необходимости заботливо поправлял его одеяло. А Марианна с Антуаном расположились поодаль, чуть в стороне. Так получилось главным образом благодаря стараниям Антуана. Что ж, Анри оценил ситуацию и, выждав какое-то время, приступил «боевым» к действиям.

– Франсуа, а что та гитара, которую Анна вам вернула? На ней ещё можно играть?

– Конечно, – оживился артист, – Это превосходный инструмент! Его подарил нам один странствующий музыкант, кстати испайронец. Подарил, умирая. Беднягу настигла шальная пуля. А сам он приобрёл эту гитару у первого из мастеров этого дела… О, чёрт! Забыл их имена, и музыканта, и мастера!

– Гитара?! – встрепенулась Марианна, – Да ещё и из Испайры?!

– Да, мадемуазель, верно.

– О, Франсуа, покажи, пожалуйста! – тут же взмолилась темпераментная испайронка.

– Сию минуту. Ну-ка, Жюльен! – артист деловито развернулся к сыну.

И юноша тут же бросился выполнять приказ.

– А ты играешь? – поинтересовался Антуан.

– Да, играю, – безо всякого смущения призналась Марианна.

Уже через минуту гитара была у неё в руках. Тщательно очищенная от пыли, она мягко отражала танец пламени в маленьком очаге, установленном в середине их тесного круга. Гитара! Здесь, так далеко от Испайры! Марианну вдруг охватило страшное волнение:

– Когда-то я очень неплохо играла. Но после смерти бабушки и моего переезда к барону, я больше не брала гитару в руки. Барон терпеть не может музыку, и по его приказу в нашем замке были разбиты все музыкальные инструменты. Я никогда не могла понять причину такой его ненависти. Но, так или иначе, я не играла уже где-то пару лет.

– Так попробуй сейчас, – с нежностью в голосе предложил Анри.

– Да… Прошу меня извинить, если что не так… – Марианна страшно разволновалась, словно оказалась перед лицом очень строгих судей.

Но желание прикоснуться к столь дорогому прошлому победило этот её страх. Прежде всего девушка быстро проверила строй гитары, чуть поправила его. И вот он, момент, когда занавес, наконец, должен подняться… Пальцы левой руки Марианны уверенно встали на гриф, длинные пальцы правой руки сжались в кулак, и этот кулак тугим бутоном навис над струнами. Ещё миг, и воздух пронзил изумительный по насыщенности и стройности раскат звуков – кулак девушки раскрылся словно изысканный цветок, рассыпав по струнам россыпь расгеадо. Ещё аккорд! Ещё! Новая сила, новые неизъяснимые переливы удивительных созвучий! Мир наполнили сказочные звуки и эхо их чарующих оттенков!

Но эта сказка закончилась так же неожиданно, как и началась.

Потрясённые слушатели с трудом перевели дыхание. Им потребовалось ещё несколько секунд, чтобы прийти в себя, а потом… Маленькая Анжелика сорвалась с места и запрыгала, захлопала в ладоши, ей от всей души вторили брат и мама.

– Это… Это потрясающе!!! Браво!!! – пламенно зааплодировал и Франсуа, – Точь-в-точь как играл тот испайронец!

– Ничего удивительного, ведь Марианна на половину испайронка! – заметил очень довольный Анри.

– Как и ты, – эхом отозвалась Марианна.

– Да, только я не играю на гитаре.

– А я тебя научу, – девушка кивнула брату и развернулась к остальным слушателям, – Вам понравилось? Хотите ещё послушать?

– О да, конечно!!! – понеслось со всех сторон.

Весь вечер Марианну не покидала мысль, что ей пока так и не удалось поговорить с Жаном, и теперь, вспомнив об этом, она бросила на него вопросительный взгляд, понравилось ли и ему? Почему не слышно его слов одобрения? И тут она поняла, что, быть может, как раз в его лице она и нашла истинного ценителя. Жан сидел, словно поражённый громом, ошеломлённо смотрел на этот удивительный инструмент, и даже, несмотря на царящий здесь полумрак, не представляло труда заметить, как он побледнел. «Не может быть, чтобы он прежде не видел гитару!» – мысленно усмехнулась Марианна, и тут их взгляды встретились, Жан в тот же миг ожил и светло улыбнулся. «О боже! Как же я люблю эту улыбку!» – мысленно откликнулась Марианна и улыбнулась в ответ, но… ей не позволили задержаться на этой мысли. Благодарная публика требовала всё внимание артистки.

Теперь этот вечер грозил превратиться в сольный концерт Марианны де Монсар, и все без исключения были искренне рады этому. Пальцы девушки быстро обрели утраченную резвость, уверенность, и теперь щедро дарили людям праздник. А ещё у неё обнаружился удивительно приятный, сочный, мягкий голосом, и ей пришлось уже в который раз выслушать хвалебные тирады. Скоро посыпались и специальные заказы на песни, ведь благодарным слушателям тоже захотелось петь. Что ж, Марианна, обладая абсолютным слухом, с лёгкостью подбирала неизвестные ей прежде мотивы и накладывала на них аккомпанемент…

– Сестренка, а сыграй «Голубую даль»!– улучив момент, попросил и Анри.

– Что это? Боюсь, я не знаю о чём ты говоришь, Анри, – улыбнулась в ответ Марианна.

– Ну, как же!

– Анри, это ведь наша, брианская песня, – напомнил другу Жан.

– А, ну да, но… Я уверен, звучало бы замечательно, – искренне расстроился Анри.

– А вы напойте! Я подберу, – с готовностью предложила Марианна.

– Но Анри лучше бы воздержаться от пения! – тут же поспешила возразить Маргарет.

– Жан, – взмолился Анри, – Я тебя очень прошу! Эта песня должна здесь прозвучать. Спасай! Ведь ты мне друг!?!

– Вот значит, как ставится вопрос? – рассмеялся Жан.

– А что, Жан, уважь больного, – поддержала Марианна, – Ему расстраиваться нельзя.

Эти её слова больным эхом отозвались в сердце Антуана. В его душу закралось сильное беспокойство, но он оказался бессилен предотвратить надвигающуюся беду, ведь внимание буквально всех в этот момент было приковано к Жану и Анри.

Между тем Жан развернулся к другу и лукаво усмехнулся:

– Ну что, больной, хочешь сказать, на кон поставлена наша дружба? Только так и не иначе?

– Именно! – с шутливым вызовом в голосе откликнулся тот.

– Ох, как же ты жесток, приятель! – и Жан так же шутливо поджал губы, но оттаял буквально через миг и поинтересовался, – Если на то дело пошло, может быть, что-нибудь другое?

– Нет, это. Спой! А Марианна подыграет, – взмолился Анри.

– Спой… – эхом отозвался Жан, – Что-то я не припомню, когда бы ты просил меня петь?!

– Сейчас прошу! И не говори, что ты не можешь этого сделать. Неделю назад я сам слышал, как здорово это у тебя получается.

Жан понял, к чему клонит Анри, и невольно нахмурился.

– Давай же, Жан, – поддержала брата Марианна, тут и другие слушатели стали выражать своё нетерпение.

– Не робей, парень! Здесь кроме Марианны певцов нет, но я уверен, все хоть как-то поют, – заявил Геньи и ободряюще похлопал по плечу своего молодого друга.

Жан окинул всех присутствующих смущённым взглядом и… кивнул.

– Хорошо… – смирился Жан и тут же шутливо пригрозил Анри, – но я тебе это ещё припомню!

Анри с готовностью кивнул в ответ, и в тот же миг все затаились в нетерпеливом ожидании, так их заинтриговала эта небольшая перепалка друзей.

Жан обратил взор к недавно взошедшей луне и… запел.

Тихая, завораживающая мелодия поднялась над головами слушателей и устремилась ввысь, при этом, оставаясь тут, рядом с каждым, способным слышать её, тая в душах и испепеляя их. Тихая сила голоса Жана слилась со старинным незамысловатым мотивом, и вместе они вдруг расцветили эту ночь непередаваемыми красками. Казалось, этому голосу нет границ, стоит Жану захотеть, и его услышит весь мир, но Жан не пускал его в даль, твёрдой волей направляя это сокровище в угодное для себя русло. Так, незаметно для себя обретя уверенность, Жан поднял взгляд на Марианну, и с той секунды он пел только для неё, и она просто затрепетала от страха упустить хоть один звук. Она так и не начала играть, боясь помешать этому волшебству.

Мелодия смолкла и воцарилась глубокая тишина. Жан ещё смотрел на Марианну, она на него…

– Снимаю шляпу, сударь! – прошептал Франсуа, – За всю свою длинную жизнь я не слышал ничего подобного! А уж я-то повидал мир!

Жан расслышал эти слова и смущенно опустил глаза.

– И я забираю свои слова обратно, – поддержал Геньи главу семейства артистов, – Это едва ли не самое сильное впечатление моей жизни!

Тут и остальные слушатели начали наперебой хвалить Жана, и тот, уже не зная, куда деваться от такого внимания и смущения, попробовал перевести разговор в другой русло. Он развернулся к Антуану и, увидев, что тот как-то ушёл в себя, окликнул его:

– Виктор, а ты поёшь?

Антуан вздрогнул всем телом и сухо отрезал:

– Нет.

– А, может быть, всё-таки попробуешь? – голос Жана звучал очень дружелюбно, – Ещё неделю назад я даже не подозревал, что… к этому можно относиться серьёзно. Вон, Анри свидетель, я сделал это открытие очень неожиданно, когда мы шли из Грандона в Рунд…

– Нет, – и Антуан, плотно сжав губы, отвернулся.

– Виктор, я тебе не верю, – Марианна мягко коснулась его плеча, – Вы же не просто братья, вы близнецы. Нет, даже больше! Вы изумительно похожие близнецы! Вот я могу ручаться, что у Анри отличный слух, потому что знаю за собой такой грех. Уверена, если ты попробуешь…

– Я своё уже отпел, – Антуан резко развернулся, и его холодный взгляд пронзил Жана, – Дело в том, что в детстве я и правда хорошо пел, обо мне, как о певце, даже слагали легенды. Но в период юношеской ломки голоса, я его сорвал, как оказалось безвозвратно. Вот так, моя беда в том, что я слишком рано узнал о своём даре.

Жан понимающе кивнул, было видно, что он искренне расстроился. Но Антуан не поверил в эту его искренность и снова отвернулся.

– Ладно, друзья мои, – Геньи встал, – На сегодня открытий хватит. Время позднее, давайте спать.

На том концерт и закончился…

Антуан ушёл спать на сеновал совершенно подавленным. В эту ночь он долго не мог уснуть, он ещё и ещё раз мысленно прокручивал события прошедшего дня, и с ужасом осознавал, что многое надо было бы сделать и сказать не так, а тут ещё и этот неожиданно открывшийся талант Жана. Антуан вдруг почувствовал, что позиция его далеко не так крепка, как это ему казалось при свете солнца, и с ужасом осознал, что боится наступления следующего дня.

Глава 32. Выбор.

Марианне казалось, что этой ночью она так и не сомкнула глаз, ведь в её ушах неотступно звучал божественный голос Жана, и перед внутренним взором стояло его лицо. Да, именно его лицо, а не Виктора, в этом она была уверена. Его взгляд…

Голова шла кругом…

Ещё за ужином она была уверена, что знает, какое решение ей принять, но теперь всё смешалось.

«Они ведь так похожи, почти абсолютно похожи!» – едва ли не ужаснулась девушка, и тут же сама себя поймала на слове:

«Почти?!»

«Да, почти!» – вынужденно согласилась Марианна и изумлённо замерла.

Ей вдруг представилось, что и она раздвоилась, что теперь она состоит из двух равновеликих частей, которые находятся едва ли не в ссоре. Одна из них жаждет правильности, ясности, терпеть не может недомолвок и полутонов, и её очень раздражает другая вдруг пробудившаяся, «колючая» часть души. Эта вторая вдруг решила выйти из тени, сделала это тихонько-тихонько, словно неожиданно выступивший к сцене зритель, и начала задавать неудобные вопросы. Ох, и трудно же стоять перед лицом вот такого внимательного зрителя, который к тому же ещё и решил заговорить:

«Стало быть между ними всё-таки есть разница, а значит и выбор имеет право быть сделан осознанно. Осталось только присмотреться внимательнее. Давай же!»

«Ты серьёзно? Может быть, вот ты-то и укажешь мне на отличия? Лично я… я не знаю… Вон, внешне так вообще никаких шансов! У них даже манеры одинаковые, жесты, взгляды… Ох…»

«Но что-то отличное точно есть. Ты сама это признала! Так что же?»

«Что? Голос Жана?..»

«Это да, настоящее чудо! Но сейчас ведь речь не о том, согласись!»

«Да, конечно… А вот когда он прикоснулся к моей руке! Почему это так сильно взволновало меня?! Почему?..» – девушка горестно вздохнула и уже в который раз сменила позу.

«А что, если это был всего лишь эффект неожиданности?» – тут же возразила она сама себе, – «Он и прежде меня касался, ведь бывало?»

«Да, бывало, и почти всегда вот так же волнительно! Не отрицай это! Не надо!..»

«Хорошо. Не буду. Значит, близость Жана тебя очень волнует… А что же с Виктором? Иначе?»

«Да, иначе. С ним мне как-то понятнее, в некотором роде спокойнее…»

«Но ты сомневаешься, такого ли спокойствия ты ищешь, так?»

«Не знаю…»

«Но что ты знаешь наверняка, так это то, что вчера ты так и не смогла поговорить с Жаном! Это неправильно! Ведь если ты хочешь решать сама, делать выбор, надо прежде разобраться, из чего именно ты выбираешь, ведь так? А пока касательно Жана ты судишь только по каким-то «странным ощущениям» и по словам Анри. Кстати, а что, если Анри слукавил, говоря, что Жан тебя боготворит?»

«Да нет же! Я ведь вижу это, чувствую и сама!»

«И снова «чувствую», «вижу»… Я не отрицаю, это важно, но что, если ты ошибаешься? Вон, обрати внимание, как трудно тебе быть честной самой с собой! А тут ты вознамерилась разобраться в других людях».

«Я вознамерилась разобраться в себе! Именно это и имела в виду, когда пообещала сделать выбор!»

«Так давай же. Дерзай! Разбирайся! А я лишь помогаю… Так что не сердись!»

«Ладно… И как именно мне в этом разобраться?»

«Поговори с Жаном! Присмотрись к нему, а главное, к себе при этом общении… Сейчас я тебя удивлю – не обязательно всё облекать в вуаль слов. Они всегда являются лишь искажением правды, преломлением. Правда доступна только сердцу, или душе… Ну, ты меня понимаешь?»

«Не уверена…»

«Поговори с Жаном. А потом возвращайся, ещё раз «помолчим»!»

А тем временем робкая заря коснулась востока и стала осторожно приподнимать вуаль мрака, заполнявшего комнату. Поняв, что дальше лежать это значит окончательно свести себя с ума, Марианна осторожно встала и как могла тише пробралась к выходу, не забыв прихватить и любимую шаль. Стоило ступить за порог комнаты, как сразу же захотелось укутаться, ведь утро выдалось очень сырое, промозглое. Небо неукротимо светлело, но пока ещё было плотно прикрыто облаками, или, быть может, туманом?..

– Это туман, – неожиданно сзади раздался голос.

Марианна вздрогнула всем телом и резко обернулась. На полене под окном примостился… Жан или Виктор? Девушка быстро окинула его взглядом с ног до головы, но он укрылся большим пледом, и распознать по одежде было невозможно. Заметив это её замешательство, близнец снисходительно улыбнулся:

– Я Жан.

Марианна поняла, что её разоблачили, и с досадой отвернулась. А Жан тем временем встал, скинул плед и подошёл к ней поближе. Марианна скорее почувствовала это, чем услышала, и её сердце забилось быстрее.

– Наконец-то закончилась эта ночь, – тихо заговорил Жан, тоже облокачиваясь на поручни веранды, – Когда не получается уснуть, время тянется так медленно…

– Ты не мог уснуть? Почему? – Марианна медленно развернулась к нему: «Он тоже не спал?!»

Жан смущённо улыбнулся какой-то своей мысли и поднял на неё мягкий взгляд:

– Ты потрясающе играешь и поёшь ! Я никогда прежде такого не слышал! Скажи, а возможно ли научить играть на гитаре такого старика, как я?

– Это ты-то старик?! – Марианна даже рассмеялась.

– Ну, как же, двадцать лет солидный возраст! – и Жан со значением поджал губу, но лукавый огонёк в его взгляде прямо-таки умолял: «Возрази мне! Пожалуйста! Возрази!»

Поймав себя на этой мысли, девушка мысленно усмехнулась, с деланной серьёзностью смерила «ученика» суровым взглядом и, выдержав значительную паузу, протянула:

– Н-да, двадцать… многовато для начинающего. Правда… случай не безнадёжный. Только вот что мне за это будет?

– Что?!.. – Жан задумался, но всё тот же лукавый огонёк, играющий в его глазах, подсказал Марианне, что этот вопрос для него уже решен. И она не ошиблась, – Я предлагаю… в оплату будущих трудов… прогулку верхом.

– Что?! Верхом?!

– Да, верно. Предложение принимается, или будет назначена другая цена?

– Нет, подожди, прокатиться верхом?! Прямо сейчас?! – Марианна боялась поверить своим ушам.

– Да, нет ничего невозможного.

– Но Геньи строго на строго запретил покидать Райский уголок! Ведь лес полон ищеек барона и герцога!

– Так ведь мы с Геньи каждый день уходим отсюда, – резонно возразил Жан, – Поверь, это совершенно безопасно. Я уже знаю эти места не хуже, чем леса Бетенгтон, и Геньи научил меня кое-каким фокусам, например, как запутывать следы или не оставлять их вовсе. Это совершенно безопасно как для нас, так и для наших друзей. Так едем?

– Конечно!!! – Марианна едва не подпрыгнула от восторга.

– Тогда вперёд? – и Жан в миг перемахнул через перила.

– Что?! Так сразу?!

– А почему нет? Я запрягу коней в считанные минуты. Ты согласна?

– Да! Конечно же, да! Я помогу тебе! – и Марианна решительно протянула Жану руку.

Протянула и сама же вдруг испугалась такой своей смелости.

Но надо было видеть, какой счастливой, какой светлой улыбкой при этом озарилось лицо юноши. Будь он посмелее, так взял бы любимую на руки и закружил, закружил… а потом, конечно же, поцеловал… На самом деле, мысленно он именно это и сделал, пережил, но наяву дать волю вот таким мечтам не посмел. Этим туманным утром Жан был безмерно счастлив уже тем, что Марианна сама протянула ему руку, позволила прикоснуться к своим таким изящным холодным пальцам, согреть их…