Путь домой. Четыре близнеца

От всего этого у Антуана голова пошла кругом. Он сразу усмотрел в рассказе герцога некоторые логические дыры, но яркая, такая неожиданно резонирующая, эмоциональная окраска смогла как-то их прикрыть. А тем временем терпеливый герцог взял на себя труд объяснить и смысл разыгранного в Бетенгтоне "спектакля":

– Я догадался, зачем граф де Лаган явился в мой дворец. Но что я мог ему предъявить? Да, я выкрал и усыновил его сына. Можно продолжать рассуждать о мотивах, которые мною двигали. Но неужели это стало бы доводом для графа? Нет, уверен, что нет. Он явился забрать сына, который стараниями Генриха Рая, отказался признавать своим отцом меня… – герцог горестно перевёл дыхание, – Пришло время снова смириться, признать своё бессилие, отступить. Не надо было мне красть сыновей Арабеллы – вот единственное, что я признаю от всего сердца и в чём каюсь! Воистину, вся эта идея настоящее помутнение рассудка! А признав это, я конечно же должен отступить перед графом де Лаган. На дуэль я выхожу только с чувством полной собственной правоты. Это мой твёрдый принцип. А тут другой случай… Вот, такая печальная история. Так я не нашёл ничего лучшего, как организовать свою кончину. Я собирался исчезнуть, начать новую жизнь… под другим именем… Пусть это и станет актом моего покаяния – так я решил, и даже уже начала работать над претворением этого плана в жизнь, переводить своё состояние на другое имя… Но это требует времени, и пока суть да дело, я не устоял перед искушением всё-таки наведаться во Фрагию и хоть издали убедиться в том, что жизнь того, кого я все эти годы называл сыном, налаживается… Поэтому я здесь. Благодаря этому я познакомился с вами…

– Но ведь вы должны были понимать, милорд, что рано или поздно ваш обман раскроется. На что же вы надеялись, когда стали лгать мне? И эта попытка пристрелить Генриха Рая… – Антуан ещё пытался рассуждать логически.

Герцог тяжело вздохнул, взгляд его стал очень печален.

– Каюсь, мой юный друг, грешен. Но тут ведь как получается… Не перестроился я, так неожиданно было увидеть вас… Не успел я поменять свои планы, решить "воскреснуть"… Что же касается Генриха Рая, то я и правда хотел его пристрелить, и клянусь, есть за что! Этот негодяй обокрал меня! Он настроил против меня Фрэнка!!! Теперь тот даже не желает со мной говорить, просто возненавидел! Этого я Раю никогда не прощу!..

Совершенно незаметно Антуан и герцог нашли общий язык, их отношения стали просты и, как казалось юноше, искренни. Его Светлость предстал перед ним доверительно распахнутой книгой, тихо тлеющим камином, жаждущим согреть одинокую душу. Ведь только по-настоящему чуткий человек мог так верно распознать чужую душевную боль.

Его Светлость лишь вскользь предположил, что, возможно, Жан знает где найдет Марианну, и Антуан в тот же момент вспыхнул, как сухой хворост на ветру. Ведь уже несколько дней весь мир юноши замкнулся на мыслях о Жане и Марианне. Его богатая фантазия рисовала красочные картины трогательных отношений возлюбленной и брата, он чувствовал себя несправедливо отвергнутым и потому глубоко несчастным. Мир стремительно терял краски, а в душе разрасталась глухая всё поглощающая боль…

Ни раз Антуан ловил себя на мысли, что в своих фантазиях зашёл уже слишком далеко, что зря выдумывает то, чего, быть может, и нет, но голос разума был слишком слаб, и вновь верх брали чувства… С высоты этой колокольни юноше казалось, что действия герцога во времена молодости того вполне понятны, хоть конечно и не могут быть полностью оправданы. Он узнавал в Бетенгтоне свою боль, и потому уже не мог ненавидеть этого человека. Эта одна беда, название которой, "отвергнутая любовь", казалось, связала их души невидимой прочной нитью. Как-то незаметно герцог из злейшего врага превратился едва ли не в лучшего друга, может быть, единственного на свете человека, способного понять эту боль и разделить её.

И Антуан поверил в искренность герцога, когда тот в итоге пообещал помочь, если представится случай. Свое такое желание Его Светлость объяснил, как всегда, просто – ему, герцогу, очень не хочется, чтобы недоразумение, замешанное на природном сходстве и несправедливой случайности, стало причиной, быть может, незаживающих душевных ран такого замечательного человека, как Антуан. Уж ему-то, герцогу, как никому другому известно, как это бывает… Если уж братьям суждено полюбить одну девушку, их борьба за её руку должна быть честной и справедливой! Так герцог пообещал Антуану помощь, и подходящий случай представился неожиданно быстро. Появление Виктора явилось как гром среди ясного неба…

Антуан как-то и думать забыл, что где-то по свету ходят ещё два его брата. Оно и понятно, думы про этих двоих могли причинить только новую боль. Но сейчас здесь объявился только один – Виктор. Разве ж это ни удача?.. Герцог предложил Антуану на время стать Виктором и, если конечно, повезёт, собственными глазами увидеть, что же на самом деле имеет место быть между Френсисом и Марианной! Нет, герцог не принуждал, а лишь предположил, что это реально и разумно. Последующее знакомство с Виктором, не принесшее ни одного мгновения радости, подтолкнуло Антуана принять решение, и вот он в доме барона. Юношу не очень беспокоило то, что ещё незажившая рана в спине быстро лишает его сил. Если предположение герцога и барона верно, то он очень скоро увидит Марианну, а потом… будь что будет… Так он думал. Да, где-то в глубине души он даже почувствовал некоторое сочувствие к переживаниям барона и радость от мысли, что с этим человеком у него тоже складываются хорошие отношения.

И за судьбу Виктора Антуан не переживал, ведь герцог полон искреннего желания загладить прошлые ошибки. Пусть пока суть да дело Его Светлость преподаст этому пройдохе несколько уроков хороших манер… Не стал Антуан переживать и за участь двух своих лакеев, которые пока оставались при нём. Он просто приказал им отправиться в Валеньи, мол здесь их услуги больше не нужны. Такой приказ не показался им странным, потому что Антуан и прежде любил путешествовать в сопровождении кого-то из знакомых или в гордом одиночестве, это уж как сложится… Приказ отдан, слуги уехали. Теперь ничто не могло отвлечь Антуана от главного – увидеть Марианну! А надо ли ей возвращаться к дяде, это он решит потом…

Так началась его жизнь в образе лжеВиктора, и дальнейшие события не заставили себя долго ждать. Уже за ужином помощник повара незаметно шепнул Антуану на ухо, что его хотят видеть два человека, один из которых очень на него похож. Место встречи – задворки кухни. Время встречи – ближе к полуночи, когда все уснут. Конечно, юноша вспомнил настоятельный совет герцога сообщать барону лично обо всём странном, но, разумно рассудив, что вмешательство барона могло вспугнуть поздних гостей, Антуан предпочёл игнорировать этот совет.

Так лжеВиктор терпеливо дождался конца ужина, а потом и момента, когда постояльцы и прислуга гостиницы «Лунный свет» погрузились в сон, и только после этого явился на кухню. Его встретила гробовая тишина, если бы не потрескивание маленького факела, героически боровшегося с темнотой, ни что бы не нарушило томное спокойствие сковородок и кастрюль. Никого, но свет есть. Антуан обошёл всё помещение и уже с досадой хотел развернуться к выходу, когда вдруг заметил, как боковая дверца начала бесшумно открываться. Юноша весь напрягся, а рука непроизвольно легла на рукоятку ножа, который с некоторых пор постоянно был у него за поясом. Через миг из-за дверки появилось настороженное лицо Геньи. Страж земель Шероль пытливо всмотрелся в лицо Антуана и тихо присвистнул:

– А я всё же не верил! Приветствую вас, сударь!

– Кто вы?

– Друг вашего брата.

– Брата?!

– Да, будьте любезны, пройдите сюда, – Геньи поманил его к себе, и Антуан решился, последовал за ним.

Оказалось, что дверка скрывала длинную комнату с низким потолком. От одного её конца к другому протянулся крепкий приземистый стол, видно, в этом помещении готовилась выпечка… Сейчас здесь было чисто и сумрачно. И тем не менее скудного света свечи хватило, чтобы Антуан тотчас, как вошёл, увидел лицо Жана. Братья застыли, пытливо разглядывая друг друга. Геньи прикрыл за Антуаном дверь и присоединился к их занятию.

Жан уже успел привыкнуть к мысли о существовании близнецов-братьев, но одно дело знать об этом, и совсем другое видеть собственными глазами. Лунная ночь в Грандоне, помнится, показала ему лицо Антуана, но это воспоминание уж сильно смахивало на сон, а теперь всё иначе. Перед ним брат, брат по крови!

Антуану уже приходилось видеть Эжена, Виктора, и потому его смятение было несколько другой природы. Обстоятельства, при которых он встречался с другими братьями, оставляли желать лучшего, но с Жаном совсем другая история. Сумрак комнаты скрыл синяки и ссадины, полученные Жаном в погоне и пленении, и теперь Антуан видел перед собой… полную свою копию. Это был Жан, выросший под именем Френсиса Бетенгтона, воспитанный сыном герцога… То, что этот человек воспитан благородным чувствовалось и в том, как он держится, и в том, как носит сейчас довольно простую одежду. Но почему в своих фантазиях Антуан никогда не видел этого лица?

– И что же вы, даже не обниметесь? – не выдержал Геньи.

И в тот же миг лицо Жана осветила ясная такая светлая улыбка. Он сделал несколько шагов по направлению к Антуану и мягко произнёс до боли знакомым голосом:

– Я понимаю, Виктор, в это трудно поверить, но мы и правда братья, родные братья близнецы. Меня зовут Жаном.

И Жан протянул руку для рукопожатия. Душу Антуана охватило страшное волнение. Он вдруг увидел в этом человеке своего отца, его интонации, его жесты. Поддавшись внутреннему порыву, Антуан схватил протянутую руку, и уже в следующий миг братья обнялись…

– Вот и ладно, – с удовольствием подытожил удовлетворённый Геньи.

– Это невероятно! Откуда ты взялся! – воскликнул Антуан сразу, как эмоции чуть по улеглись.

– Я могу задать тебе тот же вопрос, – рассмеялся Жан, – Нам есть, что рассказать друг другу, но позже и точно не здесь. Надеюсь, ты уже понимаешь, что попал в стан наших врагов.

– Ну…

– Я предлагаю тебе присоединиться к нам, то есть ко мне, брату и сестре де Монсар и нашим новым замечательным друзьям. Твоё решение?..

– Ты что же, допускаешь мысль, что я могу отказаться?! – изумился Антуан, – Да я просто сгораю от нетерпения!

– Вот и замечательно! Тогда поспешим! – и Геньи поманил близнецов прочь из комнаты. Оказывается, здесь нашлась ещё одна тайная дверка.

* * *

И вот утро, Антуан на сеновале. Теперь он всё вспомнил: и как они втроём тайком выбрались из гостиницы «Лунный свет», как во время их путешествия по лесу сердце грозило остановиться, заходясь от приступов страха (в детстве Антуан просто панически боялся темноты); как они, решив не будить женщин и Франсуа с Жюльеном, устроились спать на сеновале. Антуан к тому моменту уже не помнил себя от усталости и ноющей боли от грандонской раны. Отдаться сну, вот, что было его заветной мечтой в тот момент…

Теперь же, проснувшись, он обнаружил, что остался совсем один. Ни Жана, ни Геньи рядом не было. И тем не менее он, Антуан, здесь и где-то поблизости Марианна!!! Что же дальше?!..

– Как спалось, сударь? – приятный женский голос заставил Антуана вздрогнуть.

В тот же миг он увидел, что в проёме дверей появилась удивительно красивая девушка с богатыми цвета белого золота волосами.

«Это, наверно, графиня де Шероль! Значит, она и правда разделила общество беглецов!» – пронеслось в голове Антуана.

– Благодарю, мадемуазель, это было верхом блаженства! – откликнулся Антуан и поспешил подняться на ноги, поправить одежду.

От такой резкой смены положения, у него слегка закружилась голова, с новой силой заныла рана, но он справился с этой слабость, смог её скрыть.

– Блаженства?! Ни за что не поверю. Вижу, что вы неприхотливы, и тем не менее… – девушка явно смутилась, замешкалась, с трудом подбирая слова, – Я… Я хочу просить у вас прощение за то, что позавчера позволила себе плохо о вас думать. Право, я счастлива, что так ошиблась!

– Ошиблась? – Антуан насторожился.

Он ясно представлял себе, что могло вызвать негодование графини, ведь именно Виктор выследил её, когда она спешила предупредить беглецов о появлении барона, но, похоже, потом произошло что-то, о чём ему не сказали, о чём, возможно не знает сам барон. Только сейчас Антуан отметил, что, похоже, и Жан не таит на него обиду, ведь они встретились так тепло!

– Что же заставило вас изменить своё мнение?! – решился уточнить юноша.

Он очень постарался скрыть то, с каким напряжением ждёт ответ, и ему это удалось.

– Конечно же то, что вы сделали! – смущение едва позволяло Анне говорить, – Сударь, ваши героические действия не только исправили мою ошибку, но и спасли жизни наших друзей. Не сомневаюсь, если бы не вы, брату и сестре де Монсар пришлось бы очень туго. То, как вы вырвали Марианну из лап барона… О, это достойно чести быть воспетым в балладах!

«Что?! Вырвал из лап барона?!» – изумился Антуан, – «С ума сойти!!! Оказывается, я многого не знаю! Похоже, Виктор полон сюрпризов! А барон и герцог об этом даже не подозревают! И в каком это положении я здесь оказался? Стоп! Почему они так упорно говорят о брате и сестре де Монсар? Значит Анри выжил?! И, похоже, что они уверены в их родстве!!!»

– О чём вы так глубоко задумались? – Анна подошла чуть ближе и так заставила обратить на себя внимание.

– Признаюсь, меня очень смутили ваши слова, сударыня. Право, я не знаю, что и сказать, – признался Антуан и растерянно развёл руки.

– Тогда и не говорите ничего, лучше пойдёмте. Наши друзья уже давно ждут вашего пробуждения! – и Анна решилась-таки, взяла его за руку и шутливо потянула за собой.

Что ж, юноша не стал сопротивляться. Один шаг за порог, и…

– Уже так поздно?! – Антуан изумился тому, что солнца уже почти подобралось к зениту. А утро-то совсем не раннее!

– Мы хотели дать вам всем возможность выспаться. Так что для тех, кто этой ночью не ходил в Рунд, это будет уже второй завтрак…

«Какая же прелесть эта де Шероль?» – улыбнулся Антуан в ответ и с удовольствием отдался на волю радушной госпожи этих земель.

Приободренная его учтивым вниманием Анна не помнила себя от счастья. Весело смеясь и по-хозяйски знакомя его с обстановкой нового жилища, она совсем незаметно для себя привела его к веранде домика Геньи. Большой дубовый стол уже был почти накрыт, и над ним дружно хлопотали Маргарет и Анжелика. Франсуа и Геньи уже заняли свои места и сейчас вели какую-то неспешную беседу, при этом тучный артист не упускал случая, чтобы не отпустить какую-нибудь остроту в адрес жены или дочери. Сын же его, Жюльен, коротал время у огня.

«Вот и артисты!» – пронеслось в сознании Антуана, – «Милые люди».

Заметив подошедших, Франсуа смолк, Маргарет и её дети забыли о своих делах. Взгляды всех обратились к лицу Антуана, и это неприкрытое внимание сильно смутило его.

– Что же будет, когда вы увидите их вместе? – от души рассмеялся Геньи.

– Вот так будет выглядеть Жан, когда заживут его синяки и ссадины, – поддержала его Анна.

При этих словах Антуан невольно оглянулся на неё, и девушка заметила в его взгляде тень беспокойства, но причину его истолковала неверно:

– Жану здорово досталось от людей герцога, он едва цел остался, но, слава Богу, все позади. Итак, давайте я вас познакомлю, – и Анна с удовольствием представила Антуану артистов.

– Мы очень рады, что вы с Жаном так счастливо нашли друг друга. Семья – это так много значит… – радушно улыбнулась Маргарет.

– Да, вот и Марианна с Анри нашли друг друга… – поддержала маму Анжелика.

– Верно, милая, верно! Только бы Анри поправился, – Анна нежно погладила девочку по кудрявой голове, и вдруг вспомнив, что давно не видела ни Марианну, ни Жана, поинтересовалась, – Они снова у Анри?

«Они! Анна даже не сочла нужным назвать их по имени! Они уже «они»! И Анна сказала "снова"!!!» – невольно мысленно отметил Антуан.

– Да, – Франсуа жестом пригласил Анну и Антуана присесть ко столу, – Они не находят себе места от волнения за его жизнь. Я им говорю, раз мать сказала, что этот парень теперь выкарабкается, значит так и будет, а они будто не слышат.

– Переживают, и это понятно, – эхом отозвалась Маргарет.

– О! Легки на помине! – оживилась Анна.

В самом деле, на пороге дома показались Жан и Марианна. При свете дня уже не представляло труда заметить, что левая щека Жана была одним большим синяком, а его лоб расписан кровавыми ссадины. Но ни это захватило все внимание Антуана. Рядом с его братом стояла Марианна! И она была ещё прекраснее, чем он привык рисовать её в своём воображении. Изысканные линии густых чёрных бровей над такими лучистыми очами, идеально правильные черты лица, мягкие с золотым отливом волосы волнистым каскадом ниспадающие до самой талии, упругий, изящный стан, каждое её движение исполнено непередаваемой грации… О, как же она прекрасна!!!

Пораженный, словно громом, Антуан даже встал. При этом никто не заметил, как улыбка слетела с губ Анны. Однажды ей уже довелось видеть в этих синих глазах вот такое восхищение, только это было по отношению к ней, Анне! Тогда она успела поверить в его искренность и приняла эти чувства с большой благодарностью. Но увидеть, как этот окрыляющий свет вдруг обратился к другой… Это оказалось для Анны крайне сложным испытанием.

– С добрым утром, брат! – воскликнул Жан и приветственно взмахнул рукой, – Выспался?

Антуан с трудом отвёл взгляд от Марианны и рассеянно кивнул. Девушка как само собой разумеющееся опиралась на руку Жана! Эта деталь так задела Антуана, что на какой-то миг в его глазах потемнело, и в такой рассеянности он умудрился не заметить, как те подошли ближе. Теперь бодрый голос Жана зазвучал совсем рядом и это заставило вновь поднять на него глаза.

– Надеюсь, брат, ты уже успел познакомиться с нашими друзьями? Замечательно! Тогда позволь мне закончить церемонию знакомства… Дорогая Марианна, я рад представить тебе моего брата Виктора Ровиньоля.

– Виктор, сын графа де Лаган. Вот как правильнее надо было представить этого человека, – Марианна шутливо пожурила Жана.

«Она и правда знает!!!» – смешался Антуан, – «О, боже! Но как она прекрасна!!!»

Видя его смущение, Жан рассмеялся:

– Тебе уже кто-то сказал о том, что ты сын графа? Нет? Просто ты реагируешь много спокойнее, чем я ожидал, – заметил Жан, но не стал цепляться к этому открытию, его взгляд уже снова был обращен к Марианне, хоть на словах он и продолжал разговор с братом, – Той ночью миром правили призраки! Как ты, брат, умудрился похитить Марианну, привезти в Шероль и при этом ни словом не обмолвиться о себе?! Если бы мы с ней тогда могли хотя бы допустить мысль, что здесь, в окрестностях Рунда, судьба свела нас с тобой… Ладно, что было, то было. Теперь слава нашла своего героя!

– Думаю, не будет преувеличением сказать, что вы, Виктор, спасли Анри жизнь! Да и мне тоже… Право, я не знаю, как выразить мою благодарность! – и Марианна снова улыбнулась, только теперь сдержаннее, она не могла не заметить, как зачарованно смотрит на нее Антуан.

При таких её слова Антуан искренне стушевался. Выслушивать похвалу, обращенную к другому… Но Жан спас положение:

– И вот снова это обращение на «вы». Марианна, ты забыла о нашем уговоре? Да, Виктор, не знаю, сказали ли тебе… Учитывая, в каких обстоятельствах мы все оказались, мы решили жить здесь, скажем, одной семьей. Так что обращайся к любому из здесь присутствующих на “ты” и не ошибёшься.

Антуан согласно кивнул, и Жан с большим удовольствием вдохнул полной грудью:

– Вот и славно! Воистину Райский уголок! – при этом его взгляд упал на Анну, и Жан тут же осёкся, – Что-то случилось?

– Что? Нет, что ты, Жан! Тебе показалось, – встрепенулась девушка, – Вы с Марианной пришли как нельзя вовремя, мы только что хотели за вами послать.

– Дело в том, что посланца опередили эти ароматные запахи, – Жан уже отодвигал перед Марианной табурет.

Что ж, Антуан был вынужден сесть рядом с Анной и так оказался как раз напротив Марианны. Это вылилось в непростое испытание. «О Боже! Она рядом!!!» – Антуан едва владел собой от волнения, но внутренний голос уже приступил к констатации некоторых замеченных фактов, – «Хвала Всевышнему! Этот синяк Жана заставляет её содрогаться при каждом взгляде на него, а во мне нет ничего отталкивающего. К тому же она дама высшего света, а Жан, очевидно, слишком прост для неё. Может быть, Жан для меня не такая уж и большая угроза. Марианна!!!»

Антуан несколько раз поймал на себе любопытный взгляд чёрный глаз Марианны, и всякий раз она улыбалась ему…

А трапеза тем временем шла полным ходом. Жан, будучи весьма оживлённым, мастерски вёл общий разговор, при этом не забывая ухаживать за своими дамами, Марианной и маленькой Анжеликой. Девочка была в полном восторге. Марианна же принимала эти знаки внимания со спокойной благодарностью. Что и правда всё больше её беспокоило, так это взгляды Антуана. Она уже привыкла к мысли, что Жан влюблён в неё, и это доставляло ей удовольствие, но оказывается, что и Виктор так же стремительно присоединяется к нему… Мысль, что она может стать причиной раздора между братьями, обожгла сердце девушки, в душу уже начал проникать холод страха. Марианна пару раз пытливо посмотрела на Жана, замечает ли он такое поведение брата, но Жан отказывался вступать в этот немой диалог и выглядел весьма довольным и беззаботным… «Отказывается… Значит всё-таки заметил, но не желает всё усложнять», – поняла Марианна и благодарно улыбнулась ему, – «Ты очень великодушный человек, Жан. Хорошо бы и твой брат проявил хоть каплю твоей сдержанности!»

– Вы очень странный человек, Виктор, – это неожиданное замечание заставило Антуана взглянуть на Анну. Та смотрела на него со смешанным чувством интереса и упрёка в глазах.

– Извините?.. – искренне не понял Антуан. «Почему Виктор? Ах, да! Чёрт побери! Я о нём уже забыл!»

– Вы меня совсем не замечаете, но при этом не забываете ухаживать за мной, подавая овощи, вино… Впечатление, что это уже не просто привычка, а часть вашей натуры, а при нашей первой встрече, всё было сильно иначе, – Анна вложила в эти слова особенный смысл, ведь она помнила, что прежде с таким восхищением эти глаза смотрели именно на неё, но Антуан не понял этот намёк и, примирительно улыбнувшись, попытался оправдаться:

– Спишите это на мою двойную игру.

«Черт возьми! Почему я должен разыгрывать из себя этого Виктора, человека, которого я в принципе не знаю?! Надо заканчивать с этим! Но тогда надо будет объяснять, почему я выдал себя за него… Стоп!!!»

– Жан… Кто это тебя так разукрасил?! Сегодня ночью я не заметил этих твоих ран! В доме барона мне показалось, что мы абсолютно похожи!!! Что же случилось?!

Жан невольно усмехнулся:

– Что тут скажешь, ночь… Это произошло ещё позавчера утром… Как же много нам предстоит тебе рассказать…

– Нет погоди… Утром?! – Антуан тут же смекнул, что Жана вынесло на его карету уже где-то после полудня, да и Рай успел обмолвиться об ужасном виде того, – Я краем уха слышал о несостоявшейся казни Анри. Но говорили, что вы тогда благополучно бежали… Потом, вы выкрали Марианну… За вами была погоня?! Анри подстрелили… а тебя поймали, но ты сбежал…

Жан с готовностью кивнул:

– Всё так! Радостно видеть, что у моего брата такая ясная голова!

Антуан был настолько поглощен процессом открытий, что даже не заметил этот комплимент. Он круто развернулся к Марианне:

– Я знаю, сам видел, что барон очень беспокоится о тебе, Марианна. Искренне беспокоится!..

– Да уж, это точно, – сощурилась девушка, – Только обо мне ли? Он спит и видит, как выдает меня замуж за этого прыща Крахтью!!! Он искренне признал в Анри моего брата и тут же отправил его на эшафот!!!

– Если Анри в самом деле сильно похож на вашего отца, то, быть может, барон просто сильно испугался? Я говорю о суеверном страхе?! Ведь он сам похоронил Анри де Монсар!

– В среде барона стали говорить гораздо больше, чем то было при мне!.. – заметила Марианна, – Но нет, не пытайся его оправдать. Я точно знаю, что именно он сгубил наших с Анри родителей!!!

Антуан поверил ей и содрогнулся:

– И вот, он предпринял очередную попытку убить Анри? Теперь более удачную попытку?!.. Жан, расскажи мне об этой погоне! Как ты попался, и как тебе удалось бежать от барона?

– Я бы сказал от герцога, – печально усмехнулся Жан, – Ведь нас преследовали именно слуги герцога…

– Герцога?! Не барона?! – Антуан искренне надеялся, что ослышался.

– Да, – Жан печально улыбнулся. Но тут в разговор решительно вступила Марианна:

– Раз уж речь зашла об этом, то лучше, расскажу я, а то Жану сильно мешает его природная скромность, – и Марианна живо поведала Антуану историю её побега из-под опеки барона и последовавшей за тем погони, но услышанное с трудом укладывалось в сознании Антуана. Он упрямо повёл головой: